– Кейт? – тихо позвал он.
Сначала Алек не мог разглядеть девушку в темноте комнаты, но потом легкое движение привлекло его внимание и он увидел ее. Она сидела на кровати спиной к нему, и он тотчас понял, что случилось что-то нехорошее.
– Кейт, в чем дело?
Не получив ответа, он приблизился к ней.
Она сидела, опустив голову и держа руки на коленях, крепко сжимая пальцами материал платья.
Алек опустился на колени рядом с кроватью. Щеки Кейт были испачканы грязью, а волосы растрепаны. Что же произошло? Он почувствовал тяжесть в груди.
– Кейт, – сказал Алек низким голосом, стараясь сохранять спокойствие. – Что это значит? Что случилось? – Он осторожно взял ее за подбородок и попытался поднять ее голову, но она сопротивлялась. – Пожалуйста, Кейт, не закрывайся от меня.
Прошло несколько минут, прежде чем Алек увидел, что ее напряжение слегка спало. Он снова попытался увидеть ее лицо, заглянуть в ее глаза. Она в конце концов нерешительно уступила ему.
Алек с шумом втянул сквозь зубы воздух, увидев ее физиономию. Под левым глазом у нее красовался огромный синяк, а нижняя губа была рассечена и распухла.
Он осторожно прикоснулся пальцем к ее губе. Кейт вздрогнула и отстранилась.
– Не надо, – чуть слышно прошептала она.
– Ради Бога, Кейт, скажи мне, что случилось, – обратился к ней Алек в замешательстве.
Она снова опустила глаза, глядя на свои колени.
– Я упала, вот и все.
Алек не поверил ей, однако воздержался от комментария. Он все узнает, только не надо принуждать ее. Поднявшись, он подошел к комоду, на котором стоял графин с водой и чаша. Налив в чашу немного воды, он взял лежащую рядом салфетку и смочил ее. Потом слегка отжал и вернулся к кровати.
– Приложи это к лицу, – сказал он тихим, но твердым голосом, протягивая ей салфетку. – Холод поможет уменьшить опухоль.
Кейт взяла ее дрожащими пальцами. Через некоторое время она тихо сказала:
– Я действительно упала.
Алек подумал, кого она хочет убедить. Его? Или себя?
– Наверное, я очень неуклюжая и к тому же не заметила, куда иду.
Неуклюжая? Алек такого не сказал бы по отношению к Кейт. Она обладала великолепной осанкой, какую многие женщины стараются приобрести, тренируясь годами. Однако в отличие от этих женщин Кейт выросла на улице, где существовала большая вероятность изуродовать себя.
Наверное, она покинула дом без ведома Холмса? Если так, то почему? Может быть, она схватилась с кем-то на улице?
– Как ты себя чувствуешь? – ласково спросил Алек, сдерживая желание откинуть волосы с ее лица.
Кейт отстранила салфетку.
– Уже лучше, – тихо ответила она, хотя на самом деле это было не так. И не только травмы заставляли ее испытывать боль.
Ее пальцы онемели, крепко сжимая рваные края платья, но она продолжала скрывать разрыв, возникший в результате ее опрометчивых действий. Платье было безнадежно испорчено, и в этом виновата она.
Какое безумие овладело ею, заставив последовать за Алеком?
После того, что он сделал для нее сейчас, надо объясниться, однако она не могла заставить себя рассказать ему всю правду. Он непременно испытает отвращение к ней, если услышит, как она провела этот вечер, преследуя его, словно одурманенная школьница, и как Фалькон пристукнул толстяка, который напал на нее. Возможно, тот заслужил это, но власти едва ли поверят ей или Фалькону. Для них они были ничтожествами.
Что-то внутри Кейт восставало против того, как Алек смотрел на нее сейчас: с состраданием и еще каким-то непонятным чувством, отчего она вся начинала таять.
Внезапно ее нервы не выдержали и по щекам медленно потекли слезы, падая горячими каплями на руки. Кейт никогда раньше не плакала. Это было недопустимо, поскольку она стремилась поддерживать имидж стойкого лидера. Но сейчас она никак не могла сдержаться. Слезы текли сами по себе.
Алек взял ее руку.
– Не плачь, Кейт.
– Я не плачу, – возразила она, в то время как еще одна слезинка скатилась по щеке.
– Что бы ни случилось, мы все можем исправить, – пообещал Алек.
Кейт покачала головой, и слезы покатились еще быстрее.
– Этого никогда не исправишь. Алек сел рядом с ней на кровать.
– Я постараюсь, только скажи мне, в чем дело, Кейт.
Кейт нерешительно посмотрела на него. Она чувствовала тепло его руки, распространяющееся по всему ее телу, как медленно разгорающийся огонь, который в конце концов добрался до центра ее женского существа. Она испугалась, не понимая реакции своего тела в присутствии Алека. У нее возникло желание… желание чего? Чтобы такой человек, как его светлость, любил ее и, может быть, даже заботился о ней? Чтобы она могла стать женщиной, которую он уважал бы? Чтобы она была интересна ему? Чтобы она была здоровой, красивой, утонченной.
И аристократичной.
Кейт знала, что никогда не будет обладать этими качествами, как бы того ни хотела.
– Я прошу прощения, – прошептала она.
– Прощения? За что?
Кейт медленно отвела свою руку от юбки.
– Я порвала платье твоей сестры. Я очень сожалею… Я не хотела этого. Клянусь. Это произошло случайно.
– Значит, ты так расстроилась из-за платья? – недоверчиво спросил Алек. – И это все?
– Я не смогу починить его, – ответила она с такой щемящей тоской в голосе, какую Алек никогда прежде не слышал.
– Тебе и не надо чинить это платье, Кейт. Оно не имеет значения.
– Не имеет?
– Нет.
– Но ведь это платье принадлежит твоей сестре. Разве она не рассердится, оттого что оно порвано?
Алек был уверен, что Джейн даже не вспомнит об этом платье. Ее шкаф полон других платьев, более красивых и более дорогих, чем то, которое он предоставил Кейт.
– Нет, Джейн нисколько не расстроится, – попытался он уверить ее и, улыбнувшись, добавил: – Кроме того, мы просто не скажем ей об этом.
– Не скажем?
На ее ресницах блеснула слеза, которая затем скатилась по щеке. Алек не мог больше выдержать и осторожно смахнул ее большим пальцем, задержав его на ее гладкой коже. Кейт посмотрела на него ясным взглядом своих голубых и таких ярких глаз, каких он никогда раньше не видел.
– Нет… не скажем!
Прошло некоторое время, прежде чем Кейт сказала тихим голосом:
– Я хотела бы научиться шить. Тогда я, может быть, смогла бы заштопать его.
– Я научу тебя шить, если ты хочешь этого, – предложил Алек, удивляясь, что заставило его сделать это.
Он пожал плечами. Что за черт? Впрочем, он, конечно, мог бы попытаться осуществить свое предложение. Правда, в худшем случае он будет выглядеть очень глупо, а в лучшем – станет героем. Ради последнего стоит рискнуть.
В этот момент раздался стук в дверь комнаты.
– Войдите, – отозвался Алек, прежде чем сообразил, что находится в комнате Кейт, а не в своей.
– Милорд? – послышался вопрошающий голос миссис Диборн, и ее седая голова появилась в проеме приоткрытой двери. Алек хотел спросить, что она делает здесь в такой поздний час, когда женщина сказала: – Извините за беспокойство, но Холмс разбудил меня и сообщил, что вы здесь, в комнате мисс Кейт, и из-за этого могут возникнуть проблемы.
Проклятый Холмс, подумал Алек. Должно быть, он видел его входящим в комнату Кейт.
– Все хорошо, миссис Диборн.
Алек не стал выяснять у экономки, какие проблемы могут возникнуть от того, что он с Кейт, главным образом потому, что не хотел смущать девушку. Ей и без того было плохо. К сожалению, тонкая свечка, которую миссис Диборн держала в руке, осветила комнату длинным лучом света, который упал прямо на дыру в платье Кейт.
– О, дитя мое, что случилось? – воскликнула миссис Диборн, устремившись в комнату. Алек отметил, что она была в большей степени обеспокоена внешним видом Кейт, чем платьем.
Миссис Диборн поставила свечку на прикроватный столик и начала хлопотать над подопечной. К удивлению Алека, Кейт не возражала.
После обследования царапин и синяков экономка обратила внимание на платье.
– Его вполне можно отремонтировать, – твердо заявила она.
Кейт не ответила и только печально покачала головой.
– Я помню, сколько времени потребовалось моей бедной матери, чтобы научить меня шить, – начала миссис Диборн, осторожно очищая лицо Кейт от грязи. – Я была ужасной ученицей, с трудом осваивая, как надо действовать иголкой с ниткой. Я думала, что никогда не научусь правильно владеть ею. Нитка постоянно рвалась, и мне приходилось делать узелок за узелком. Но после значительной практики я наконец овладела искусством шитья.
Алек понимал, к чему экономка рассказывает все это. Неудивительно, что он очень любил ее.
– Миссис Диборн действительно научилась хорошо шить, Кейт, – сказал он с улыбкой. – Я видел ее работу. Она и меня научила этому делу.
Кейт недоверчиво посмотрела на него.
– Не могу поверить, что ты умеешь шить, – сказала она.
Алек пожал плечами.
– Это действительно так.
– Но у тебя есть люди для этого. Зачем делать это самому?
– А почему бы нет? Я считаю важным уметь делать некоторые вещи самому. – Хотя его мать была близка к обмороку, когда узнала о его занятиях. Молодые лорды, говорила она повелительно, сами не шьют, не гладят свою одежду и не чистят обувь. Для этого есть слуги. Однако это не остановило его.
Поскольку Кейт продолжала смотреть на него непонимающим взглядом, он пояснил:
– Что, если я потеряюсь в пустыне и у меня оторвутся пуговицы рубашки? Что мне делать тогда?
– Здесь во всей округе нет пустыни.
– Воспользуйся своим воображением.
– Что ты собираешься делать в пустыне?
– Допустим, я решил отдохнуть там.
– Какая глупость! Зачем ехать туда? Там очень жарко.
– А мне нравится жара.
– Ну, тогда, держу пари, тебе не потребуется рубашка.
Алек удивленно приподнял бровь.
– Значит, можно предположить, что ты отправилась бы туда без рубашки?
Кейт улыбнулась:
– Хорошо, беру свои слова обратно. Но я все-таки не могу понять, почему ты должен там потеряться.
– Это не важно.
– Ты говорил, чтобы я воспользовалась своим воображением, но мне трудно представить, чтобы такой человек, как ты, потерялся.
Такой человек, как он? Алек не знал точно, что она имела в виду. Но вместо того, чтобы спросить ее об этом, что он непременно сделал бы, если бы они были одни, он сказал:
– Просто прими это на веру.
– А где же Холмс? Или Джефрис?
– Они остались дома.
– Почему?
– Заболели.
– Чем?
«Вот дотошный чертенок», – подумал Алек.
– Простудились. – Казалось, это удовлетворило ее на некоторое время. – Итак, я в пустыне, от рубашки оторвались все пуговицы и вокруг нет никого, кто бы мог пришить их. Значит, я должен сделать это сам.
– А где ты возьмешь иголку с ниткой?
– Допустим, они оказались при мне. Кейт удивленно выгнула бровь.
– Я хорошо подготовился, отправляясь путешествовать в пустыню, – добавил он в ответ на ее молчаливый вопрос. – Таким образом я смогу привести в порядок свою рубашку, и, когда меня спасут, я не буду иметь безобразный вид.
– Ты действительно умеешь шить? Алек указал на экономку:
– Спроси миссис Диборн, если не веришь мне. Миссис Диборн кивнула:
– Он умеет шить, мисс. И довольно хорошо.
– Поняла? Ты услышала это непосредственно от моей учительницы. В этом отношении я являюсь чудом. Сколько мужчин могут заявить о такой оригинальной способности?
– Думаю, никто!
– Ну, теперь мы, кажется, все выяснили – решительно сказала миссис Диборн. – Я буду ждать вас рано утром в более веселом настроении, мисс Кейт.
Кейт наморщила лоб.
– Зачем?
– Чтобы начать учить вас шить, как я научила его светлость. – С этими словами экономка повернулась и вышла из комнаты.
Кейт недоверчиво покачала головой, испытывая странное возбуждение от перспективы научиться шить. Взглянув на разорванное платье, она подумала, что, может быть, сумеет починить его достаточно хорошо, чтобы сестра Алека не рассердилась, узнав о том, что оно было испорчено.
И может быть, Алек будет восхищен ее достижением.
Однако другая мысль заставила Кейт нахмуриться.
– А что ты скажешь относительно моей работы? Лицо Алека приняло странное выражение.
– Относительно работы?
– Ты… все еще хочешь, чтобы я осталась после того, что я сделала? – тихо спросила Кейт.
Лицо Алека белело в полумраке, и на нем отчетливо выделялись блестящие темные бархатистые глаза. Он находился так близко, что его тепло окутывало ее. Когда его губа слегка изогнулась, она ощутила желание провести пальцем по ее контуру.
– А что ты сделала, Кейт? – Его низкий мягкий голос охватывал ее теплотой, пробуждая смутное чувство. Ей очень хотелось склонить свою голову ему на плечо, впитывая в себя его аромат и силу.
Кейт непроизвольно придвинулась к нему. Ее пальцы случайно коснулись его руки, и это легкое прикосновение вызвало жар в крови и дрожь во всем теле, как в прошлый раз, когда она касалась его лба, но только значительно сильнее.
Один его палец лег поверх ее руки. Она подумала, что это произошло непреднамеренно и он не заметил этого прикосновения. Однако когда его палец начал нежно поглаживать ее, она поняла, что Алек делает это умышленно. От этого незначительного жеста сердце ее учащенно забилось и внутри возникло незнакомое ощущение, какого прежде она никогда не испытывала.
– Что ты сделала, Кейт? – повторил он, приблизив к ней свое лицо. Его слова смущали ее, и она уже не понимала, только ли о платье идет речь.
– Я испортила платье твоей сестры, – тихо ответила она, удивляясь напряженности своего голоса.
– И значит, мне следует вызвать королевскую армию в связи с этим?
На мгновение его слова заставили ее вспомнить о человеке, которого Фалькон стукнул по голове. Запомнил ли этот боров их лица? Или по крайней мере ее лицо, так как он не видел Фалькона? Обратится ли он к констеблю? Могут ли ее найти?
Не пострадает ли Алек из-за нее?
– Кейт? – мягко окликнул ее Алек.
– Хм-м…
– Не беспокойся о платье. Оно не стоит того. Я рад, что ты серьезно не пострадала.
– В самом деле? – чуть слышно произнесла она, испытывая желание прильнуть к нему.
– Да. – Его слова были подобны ласке. – Когда ты окончательно придешь в себя, может быть, расскажешь мне о том, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32