Скорее всего, мы больше никогда не встретимся в суете повседневной столичной жизни. Дни, проведенные в имении, канут в прошлое, оставив привкус неразгаданной тайны. Дядя Осип вплыл в зимний сад, так и не сняв белый фартук и поварской колпак. За ним семенила домоправительница с подносом в руках, на котором стояли рюмки и бутылки коньяка, красного вина и португальского портвейна. - Вот ироды, - ворчала она. - Всю водку вылакали, а ведь десять ящиков было. Придется коньяком поминать. Мужчины благоговейно наполнили пузатые рюмки коньяком сорокалетней выдержки. Глаша подумала и разрешила себе налить до краев высокий стакан портвейном. Мы с Ариадной переглянулись и попросили красного вина в чисто символической дозе. - Ну-с, - вздохнул Аркадий Борисович. - За помин души рабы Божей, необыкновенной женщины, незаурядной личности и яркой представительницы вечной тайны мироздания. Пусть земля ей будет пухом... Доктор заблестел глазами, глотнул из рюмки и закашлялся. - Надо будет памятник поставить, - задумчиво сказала Ариадна. - У меня есть знакомый скульптор. Думаю, черный мрамор ей бы понравился. - Боже мой, Боже мой! - совсем закручинился Аркадий Борисович. Подумать только, мы больше не будем собираться в этом гостеприимном доме и раскладывать пасьянсы. Ах, какая несправедливость... Ну, почему она пошла по этой лестнице? Какая сила толкнула ее на этот роковой шаг по ступенькам? - Действительно, интересно, куда Эмма Францевна направлялась ночью по боковой лестнице? - облек Влад в словесную форму всеобщее смутное недоумение. - Какая нам разница! - воскликнул отец Митрофаний, широко взмахнув рюмкой. - Душа ее, я уверен, уже беседует с ангелами в садах Эдема. Редкостной доброты и кротости нрава была женщина. Не будем же копаться в причинах и следствиях, а положимся на десницу Божию. - Ах, вот Вы как заговорили, святой отец, - хихикнула Глаша. - А помнится, когда Эмма Францевна отказала Вам в продаже землицы за еловым лесом, Вы совсем не церковные выражения употребляли. Мы с удивлением посмотрели на домоправительницу. Стакан с портвейном был почти пуст, ее сморщенные щечки налились румянцем, а глаза озорно поблескивали из-под платочка. - Что же Вы, батюшка, теперь в святость ударились, али тогда Ваш кровный интерес был затронут? Чем Вам так еловый лес приглянулся? Говорят, где-то в наших краях Ванька-Удалец клад закопал. Неужто, Вы его обнаружили? Мы разом повернули головы в сторону отца Митрофания. Батюшка сидел в кресле, бессильно откинувшись на спинку, с приоткрытым ртом. - Откуда знаешь? - просипел он. Потом грозно восстал из кресла, повернулся в мою сторону, указал перстом и загромыхал: - Ты выследила и разболтала? Говори, Диавол в юбке, почто меня в искушение вводила?! Я чуть не впал в смертный грех в храме и не порешил тебя, прислужница Сатаны! Федор тоже вскочил, набычив шею и сжав кулаки. Ариадна ухватила отца Митрофания за плечи. Все что-то загомонили, размахивая руками, а я съежилась за спиной Федора. - Что, клад, действительно, существует? - раздался насмешливый голос Влада. Все застыли, разом умолкнув. Ариадна крепко держала батюшку, с мольбой заглядывая ему в лицо. Тот все еще играл желваками, но уже не порывался наброситься на "Диавола в юбке". Федор сжимал меня в объятиях и тяжело дышал. - Да, клад существует, - ответил Владу дядя Осип. - Это уже секрет полишинеля, отец Митрофаний. Зря Вы на Лизу напустились. Паренек немой ко мне приходил столоваться и золотыми самородками расплачивался. Вам он, наверное, тоже их дарил, не ведая, что это такое? Это я Лизе показал самородки и рассказал, что видел Вас с Божьим человеком у реки. Святой отец рухнул обратно в кресло и совсем растекся по спинке и подлокотникам. Ариадна держала его за руку, как тяжело больного. - Ах, сколько сил потрачено впустую, - простонал он. - Сколько интриг, ухищрений, лжи. Господи! Грешен я, грешен... Гордыня взыграла... Я хотел доказать оппонентам, что монах Авель был вовсе не юродствующим отшельником, а великой личностью, которому были доступны божественные откровения. Я хотел убедиться сам, что видения его - не бред, а реальность, и присовокупить для вящей убедительности этот клад. Сведения о нем есть в письме Авеля к настоятелю Евлампиевского монастыря: "Аще было мне знамение: злата немерено сокрыто во тьме сырой, а отрыть клад надобно при яркой луне. Вы, преподобный, сию захоронку возле села Трофимовка поищите, а как найдете, так на богоугодное дело пустите - храм Вознесения на том месте возвести укажите". Господи, прости меня, грешного... Голос его все тускнел, пока не перешел в еле слышный шепот. Казалось, он совершенно обессилил и впал в прострацию, модные очки съехали на самый кончик носа. Ариадна стояла рядом, гладила его ладонь и кусала губы, еле сдерживая слезы. - Не расстраивайтесь, отец Митрофаний, - Аркадий Борисович взял батюшку за другую руку и проверил пульс. - Все пройдет. Перемелется, мука будет.
Не слышен бег воды в реке, крутятся лопасти колеса, вращаются жернова мельницы, перетирают зерна в муку, память в забвение. Тайны скользят по поверхности насыщенного раствора слез. Свинцовая жидкость смыкается над головой. Мерзкие чудовища покидают свои норы. Ненасытные раки пожирают плоть, обглоданные кости тихо опускаются на дно и тонут в иле. Кости... Бульонки... Геркулес с мясным бульоном... Собачьи консервы, на худой конец... Ну, когда же меня накормят?!
Глава 18
- Ха! - воскликнул Влад. - Уже интересно. Нельзя ли поподробней про клад?
- Куда уж подробней, - буркнул дядя Осип. - Отец Митрофаний прибыл в наши края и привез свою артель для восстановления церкви. Рабочие уехали, примерно, месяц назад, а святой отец, я так понимаю, принялся прочесывать лес по квадратам. Женщина из Трофимовки, которая помогает Глаше по хозяйству, говорила, что он все время в лесу пропадает. Видимо, в этих странствиях он и обнаружил приют Убогого человека и поручил ему искать захоронку. Паренек этот производит жуткое впечатление огромным телом и несоразмерно маленькой головой, да и лицом страшен, вылитый Йети. Однако, существо безобидное. Он немой, но слух имеет. А на днях Божий человек принес мне пять золотых самородков. То есть, клад он нашел... Я правильно говорю, отец Митрофаний?
- Да, все так и было, - покивал батюшка.
Он уже пришел в себя. Ариадна отпаивала его крепким чаем.
- Ага, так в чем же дело? Давайте сходим в гости к Йети и узнаем, где он золото добывает, - потер Влад руки.
- Он живет возле омута в шалаше, но золота там нет, - остудил его пыл Федор.
- А Вы, простите, откуда знаете? - удивился Аркадий Борисович. - Вы тоже кладоискательством занимаетесь или как?
- Мы с Лизой ходили на поиски Гоши, когда тот пропал, и случайно наткнулись на место жительства Снежного человека.
- Постойте... Снежный человек живет возле омута... Значит, Лиза, ты сказала мне правду, - Влад засновал между креслами и кадками с розовыми кустами. - Ты говорила еще об утопшем Мустафе и о скелетах, вываливающихся из шкафов. А я тебе не поверил, думал, бред обиженной барышни. Что за истории с Мустафой и скелетами? Кто-нибудь может рассказать?
- Мустафа-татарин у Эммы Францевны конюхом работал, - пояснил дядя Осип. - И поработал-то всего ничего, и пропал. Его шапку и ватник за мостом нашли. Мы с отцом Митрофанием баграми в том месте шарили, но тела не обнаружили. Загадочная история... А про скелеты в шкафу я ничего не знаю.
- Скелет из тайника в ореховом шкафу, который стоит в малой гостиной, я обнаружила. Он на меня упал, - сказала я голосом Красной Шапочки. - Батюшке срочно понадобился граммофон, и мы с Глашей спрятали останки под кровать в спальне Эммы Францевны. Все обернулись в сторону Глаши. Она дремала в кресле, прижав к груди пустой стакан. - Глаша, - тронул ее за плечо Аркадий Борисович. - Что Вам известно о скелете из орехового шкафа? Домоправительница подслеповато похлопала глазами и поерзала в кресле. - Не знаю я ничего. Мое дело маленькое, что сказали, то и делаю. - А что Эмма Францевна говорила про скелет? - Она попросила от него избавиться, чтобы не впутывать сюда милицию и общественность. Страдалец еще с незапамятных времен в тайнике шифоньера стоял, весь истлел. Мы к этому касательства не имеем. Барыня велела Галицкому закопать его где-нибудь. Он и закопал, а я ничего не знаю и не ведаю, - она поудобнее устроилась в кресле и прикрыла глаза.
- А где Галицкий? - удивился дядя Осип. - Я его уже который день не вижу, и на похоронах его не было.
Ему никто не ответил.
- Глаша, подождите не засыпайте, - сказал Федор. - Вы знаете, где Галицкий закопал скелет?
- Кажется, в ореховой роще, за полянкой с незабудками.
- А кто его выкопал и куда дел?
- Да-к, кто ж выкопал?! Божий человек, больше некому. Он там хозяин. Он его, скорей всего, к себе в омут пристроил, чтоб под рукой был...- и она засопела, нахохлившись, как воробей.
- Что-то мне не хочется в гости к этому Божьему человеку, передернулась Ариадна. - Вдруг надумает и нас в омут пристроить, чтоб под рукой были.
- От золота одни неприятности, желтый дьявол. Тьфу! - сплюнул дядя Осип. - Надеюсь, мы никогда не узнаем, где тот клад лежит. - Дядя Осип, Вы рассказали Эмме Францевне о самородках? - осмелилась спросить я. - Нет, деточка, не успел. - Я подумала, может быть, Эмма Францевна узнала про клад и хотела уточнить что-то. Вот и спускалась по боковой лестнице в направлении Вашей комнаты. - Что ж теперь гадать... - А вот, интересно, как по нашему новому законодательству, кому принадлежит клад, найденный на приватизированной земле? Кто-нибудь в курсе? - спросил Влад, и перебил сам себя: - И вообще, что будет с имением? Кому отойдет наследство? - Да, что ж тут гадать, - опять хихикнула, проснувшись, Глаша. Известно кому... Елизавете Петровне... А Вы, Федор Федорович, не промах, богатую невесту отхватили. Все повернули головы в мою сторону. Я забилась Федору под руку и приготовилась заплакать. - Откуда Вы знаете, Глаша? - спросил мой защитник. - В завещании все точно указано. Мы с Осипом самолично его подписали, аккурат в ту самую ночь, когда Эмма Францевна преставилась. - В котором часу вы его подписали? - взволновался Федор. - Ну, мы после кофия прибрали все. Гости сели играть в карты. А Эмма Францевна к себе направилась. Тут она мне и велела с Осипом подойти минут через тридцать. Мы в малую гостиную пришли, было самое начало двенадцатого. Барыня нам бумагу показала, все подписи и поставили. Эмма Францевна в конверт запечатала и Осипу на хранение отдала. Мы разом посмотрели на дядю Осипа. Тот кивнул в знак согласия. - Ну, что ж, пожалуй, самое время огласить завещание, - предложил Аркадий Борисович.
Все, кроме меня, выразили одобрение.
Дядя Осип очень быстро вернулся с белым конвертом, запечатанным сургучом. Аркадий Борисович прочистил горло и зачитал документ.
Завещание Эммы Францевны претерпело некоторые изменения с тех пор, как я его видела. Уточнялось, что Елизавете Петровне Климовой отходило имение в Трофимовке вместе со всей обстановкой. Также прибавились имена еще трех наследников: внучатая племянница Полина Александровна Завьяловская получала на память наборную шкатулку для рукоделия, Владу бабушка завещала компьютер, а Федору - лошадь, которая до сих пор обитала в конюшнях Аркадия Борисовича.
Ариадна, услышав, что ей Эмма Францевна оставила коллекцию фермуаров, разрыдалась. Отец Митрофаний трогательно отпаивал ее крепким чаем. Влад хохотал, как сумасшедший, а Федор сидел с вытянутым лицом и повторял одну и ту же фразу: "Вот это женщина!".
Через некоторое время эмоции поутихли, мужчины вновь наполнили свои рюмки марочным коньяком, мы с Ариадной перешли на кофе.
- Интересно, почему Эмма Францевна так поспешила с завещанием? Как будто, предчувствовала свою скорую кончину, - печально вздохнул Аркадий Борисович.
- Мне кажется, что-то такое произошло в тот вечер, отчего она заторопилась, - предположил Федор. - Владимир, Ваш рассказ о партийных деньгах имеет какое-то касательство к Эмме Францевне?
Тот пожевал нижнюю губу.
- После того, как вы с Лизой застали меня в будуаре, было бы глупо отпираться.
- Как Вы догадались, что она владеет анонимным счетом?
- Мне сказала Лиза.
Все уставились на меня. Я отрицательно помотала головой, ничего не понимая.
- Ну, как же, Лиза?! Мы познакомились в Бадене, в гостинице, и Эмма Францевна показалась мне забавной старушкой из бывших господ... Полгода спустя я проводил одно журналистское расследование и с удивлением обнаружил, что моя знакомая бабулька - "божий одуванчик" раздает российским предпринимателям кредиты на такие суммы, что даже хваленый Международный Валютный Фонд побледнел бы. И тогда я вспомнил, что ты сказала в тот злополучный вечер в Бадене... Мне неловко говорить об этом, но ты, Лиза, была просто невыносима... Помнишь, ты ворвалась в мой номер, хотя я был... хм-м... не один, исцарапала моей гостье лицо, устроила в комнате настоящий погром, а потом заперлась в ванной и вскрыла себе вены осколком стакана. Мне пришлось взламывать дверь и вызывать скорую помощь. А когда я заматывал тебе руки полотенцем в ожидании доктора, ты плакала, и обещала рассказать, откуда у Эммы Францевны деньги, и раскрыть мне тайну анонимного счета. Я тогда не поверил тебе, думал - очередная ловушка экзальтированной дамочки, и отделался какими-то шутками... Ну, Лиза, не отпирайся!
Влад взял меня за руки и повернул их запястьями к себе. Его брови поползли на лоб. Понятное дело, ведь, никаких шрамов на моих руках не было.
- Как же так? - поморгал он ресницами. - Ведь я собственными глазами...
- Влад, скажите, - отвлек его Федор. - Вы не просили Эмму Францевну спуститься вниз, чтобы обсудить... гм-м... некоторые вопросы, связанные с партийными деньгами?
- Вы хотите спросить, не стал ли я причиной гибели Эммы Францевны? Нет, после кофе мы сразу сели играть, а Эмма Францевна пожелала нам "спокойной ночи" и поднялась к себе. Больше я ее не видел.
- Она погибла между одиннадцатью и двумя часами ночи, - вклинился Аркадий Борисович. - Все это время преферансисты провели за столом в оранжерее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22