«Валентин Азерников «Отпуск за свой счет»»: Искусство; Москва; 1990
Аннотация
Сценарий кинокомедии, которая вполне могла быть и телевизионной. Не поставлена пока ни на одной киностудии. В этом есть свое преимущество: читателю не грозит разочарование от сравнения прочитанного и увиденного.
Валентин Захарович Азерников
Круиз

Сценарий кинокомедии, которая вполне могла быть и телевизионной. Не поставлена пока ни на одной киностудии. В этом есть свое преимущество: читателю не грозит разочарование от сравнения прочитанного и увиденного.

От автора

Читать пьесы или сценарии нелегко.
Нет привычных для прозы описаний - что думает герой и чем пахнут цветы.
Все это нужно представлять самому.
А мы и так за день устаем представлять себе - что думает начальство и чем пахнет колбаса. Поэтому надо облегчить труд читателя - помочь ему увидеть внутренним взором, как выглядит тот или иной персонаж. Скажем, подробно описать его внешность, манеру говорить и тембр голоса.
Или проще - сказать, что его роль мог бы сыграть такой-то актер. И все. Это я и хочу сделать.
Разумеется, в тех случаях, когда произведение еще не увидело экрана или сцены.
Надеюсь; актеры меня простят, что я заставляю их появляться перед зрителем во внеурочное время, без договора и практически без вознаграждения.
Хотя лишний раз явить себя мысленному взору почитателей - это ли не награда для артиста?… Ну а если кто-то посетует, что роль слишком незначительна, пусть вспомнит слова Станиславского: нет маленьких ролей, есть…
Ну, ну, не надо обижаться, я пошутил…

В главных ролях могли бы быть заняты: Марианна Вертинская (Капустина), Петр Вельяминов (Капустин), Александр Ширвиндт (Гобели) и другие.
У подъезда старого дома стояли красный пожарный «уазик» и белая «скорая помощь». Водители - один в халате, другой в форме - мирно беседовали. Прохожие замедляли шаг, удивленно оглядывались - ни дыма, ни огня не было видно. Большинство шло дальше, и только старушки, возвращавшиеся из булочной, оставались ждать. Хлеб у них уже был, им хотелось зрелищ.
Пожара в доме действительно не было. Напротив, там было сумрачно и прохладно. В одной из комнат Олег Григорьевич Капустин, мужчина лет сорока пяти в форме подполковника, сидел у края стола, покрытого половиной газеты, и обедал. На газете были разложены сыр, творожный сырок, хлеб, пакет молока. Он торопливо ел и одновременно проглядывал статьи. Иногда он отодвигал в сторону хлеб или сыр, если они мешали читать. Одна из заметок обрывалась - ее продолжение было на оторванной половине.
Капустин вышел в коридор, подошел к двери, ведущей во вторую комнату, прислушался. Было тихо. Он посмотрел на синий женский плащ, висящий на вешалке рядом с его зеленым, и постучал.
- Да, - ответил женский голос.
За журнальным столиком сидела Светлана Николаевна Капустина, женщина лет сорока, и ела, разложив на газете тот же набор продуктов. На стуле лежал фонендоскоп и тонометр, на спинке висел белый халат.
- Привет, - сказал Капустин.
- Привет, - ответила Светлана Николаевна.
- Извини, тут у тебя газета… - Он взглянул. - Оторвана на самом интересном месте.
Светлана Николаевна пожала плечами и, вытянув из-под своего обеда газету, протянула ему.
- Извини, испачкала. Капустин взял газету и пошел.
- Есть новость, - сказала она ему вслед. Он остановился. - Неприятная, - добавила она. Он присел на стул у двери. - Я подавала на круиз по Черному морю - помнишь? Румыния, Болгария, Турция. Ну так вот - дали. Причем даже две путевки. Каюта первого класса. Отплытие через неделю.
Он засмеялся:
- Надо подать на развод, чтоб получить две путевки? Забавно.
- Очень. Так что делать?
- Как что - ехать. Развод можно получить в любое время, а вот круиз…
И пошли титры фильма.
И на их фоне:
Она садилась в вагон поезда…
Он в толпе пассажиров шел к самолету…
Она лежала на нижней полке и, держа открытой книгу, спала…
Он в самолете читал «Советский спорт»…
На вокзальной площади ее встречала подруга - врач на «скорой помощи»…
Его у трапа самолета встречал майор на пожарной машине…
К теплоходу Светлана Николаевна подъехала первой…
И тут титры кончились.
На теплоходе прибывающих туристов приветствовали пассажирский помощник капитана Илларион Гобели, красавец грузин в ослепительной белой форме, и руководительница круиза Маргарита Кремнева - гладко причесанная дама в ослепительно черном костюме.
Кремнева взяла путевку и паспорт Капустиной.
- Так… Капустина… Светлана Николаевна… - Она поглядела в свой список, - есть такая.
Гобели шагнул было к ней навстречу, изумленно улыбаясь…
- А где ваш супруг? - строго спросила Кремнева и посмотрела на чемодан, который Светлана Николаевна держала в руке.
Гобели замер на полдороге.
- Он скоро будет, - сказала Капустина.
Кремнева посмотрела на нее подозрительно.
- Вы что - не вместе приехали?
- У него дела тут…
- Дела? В отпуске? Он что у вас - так горит на работе?
- Да, - просто сказала Капустина. - Это у него иногда бывает.
В это время раздался короткий вой сирены и на пирс въехала пожарная машина. Она резко затормозила прямо у трапа.
Гобели с беспокойством огляделся.
Из машины вышел Капустин. Майор нес его чемодан.
Каюта была удобная, но маленькая.
- Так… - мрачно сказала Светлана Николаевна. Она присела на постель и поглядела на вторую, находящуюся в метре от нее.
Капустин тоже сел, и их ноги почти соприкоснулись. Он поспешил встать.
- Ну и как ты все себе это представляешь? - спросила она.
- Плохо представляю, - пожал плечами Олег Григорьевич.
- Надеюсь, тебе не приходит в голову, что мы можем здесь спать вместе?
- Занавеску повесим?
- Тебе все весело? Я ведь предупреждала - это глупая затея.
Капустин засмеялся.
- Забавно. Кто-то едет в свадебное путешествие, а мы - в разводное, что ли…
- Не вижу во всем этом ничего веселого. И вообще, я хочу спать.
- Уже?
- Еще. Я хочу отоспаться за весь год. За все недосыпы.
- Ты полагаешь, что это лучше делать в экстерриториальных водах? Дома хуже?
- Что я полагаю, это мое дело. А твое дело - не мешать мне. И, кстати, позаботиться о ночлеге. Потому что, как ты догадываешься, спать с тобой в одной каюте я не собираюсь.
Современный пассажирский теплоход - это маленький курортный плавучий город. На нем есть все, что нужно человеку на отдыхе. И даже кое-что сверх того. В этом убеждался Олег Григорьевич, когда вечерним дозором обходил многочисленные палубы и салоны.
Солнце еще не зашло, оно золотило белую эмаль теплохода, негромко играла музыка, туристы гуляли по палубам, сидели в шезлонгах, купались в открытом бассейне, смотрели на проплывающие мимо берега…
На нижней палубе стояли автомашины тех туристов, кто приехал в порт своим ходом. Машины, казалось, тоже отдыхали - вместе с хозяевами. И только около одной…
Капустин подошел поближе. Из-под машины неподвижно торчали чьи-то ноги. Потом они ожили, и вылез перепачканный маслом хозяин машины.
- Нашел, - обрадовано сказал он. - А то течет откуда-то. Ничего, за две недели управлюсь… - И, взяв ключ, он снова полез под машину.
…В одном из салонов сидели четыре молчаливых человека и бесстрастно играли в преферанс. Сквозь задернутую штору иллюминатора чуть пробивалось заходящее солнце. В его лучах густо плавали клубы табачного дыма…
…Проходя по коридору, Капустин услыхал громкие возбужденные голоса. Он завернул за угол - у открытой двери каюты Гобели разговаривал с молодой парой.
- Подождите, - успокаивал их Гобели, - не все сразу. Давайте по очереди. Да? Давайте начнем с дамы. Я вас слушаю. Только спокойно. Вы заранее правы. - Заметив удивление молодого человека, успокоил его: - И вы правы. Пассажир всегда прав. Но вы - чуть позже, после дамы. Да? Я вас слушаю. - Он снова повернулся к девушке.
Они загораживали проход, и Капустину пришлось остановиться.
- Я уже говорила, - горячилась девушка, - у нас два билета в одну каюту.
- Ну и правильно, - сказал Гобели, - эти каюты двухместные.
- Но он мужчина!
Гобели поглядел на молодого человека.
- Не спорю. Скорее всего.
- И совершенно мне чужой.
- Как чужой?
- Ну как бывают чужие?!
- По-разному бывают. Да, - философски заметил Гобели.
- А по-моему, все одинаково, - девушка сердилась.
- Вы молоды, - отечески сказал Гобели. - Бывают чужие вначале, бывают в конце. Надеюсь, это вам не грозит.
- Я не понимаю, о чем вы. Я вам, по-моему, совершенно ясно говорю: нам дали два места в одну каюту. Чужим людям.
- Помиритесь. Круиз всех мирит, - сказал Гобели и искоса взглянул на Капустина.
- Но мы и не ссорились, - с отчаянием сказала девушка и повернулась к молодому человеку. - Ну скажите вы ему!
- Мы вообще не знакомы, - сказал молодой человек.
- Как не знакомы? - Гобели поглядел в свою тетрадь. - Супруги Голубенке
- Голубенко, - сказала девушка. - Голубенке! Но только не супруги. Однофамильцы!
- Не супруги?… - Гобели был обескуражен. - А вы уверены, что не ошибаетесь? Нет?
- Абсолютно, - резко сказала девушка.
Гобели посмотрел на молодого человека. Тот, усмехаясь, пожал плечами.
- Да… - Гобели поцокал языком. - Накладка. Надо ее поправить.
- Наконец! - сказала девушка. - Дошло.
- Поскольку вы не хотите ее исправить… - Гобели лукаво поглядел на девушку. - Нет?
- Ну знаете!… - она даже покраснела.
Молодой человек засмеялся.
- …Поэтому придется исправлять нам. Я приношу вам наши извинения, - сказал Гобели девушке. - А вам, - обернулся он к молодому человеку, - наверное, не надо? Нет? - И он хитро прищурился.
Тот снова засмеялся.
Засмеялся и Капустин.
- Очень смешно, - обиженно сказала девушка. - Все уже отдыхают, а я…
- И вы отдыхаете. Да, - сказал Гобели. - Что такое отдых? Новые впечатления. Вы уже были замужем? - спросил он у девушки.
- Нет, слава богу, - в сердцах ответила она.
- Ну, значит, вы уже отдыхаете…
Гобели постучал в дверь каюты Капустиных.
- Можешь войти, - услыхал он женский голос и толкнул дверь.
На диване, укрывшись пледом, лежала Светлана Николаевна. Увидев Гобели, она приподнялась.
- Извините, - сказала она и прикрыла голову платком. - Я, кажется, не очень причесана. Я думала, это…
Гобели смотрел на нее, грустно усмехаясь.
- Не узнала? Не узнала…
- Простите?…
- Неужели я так изменился?
- А вы разве?… Мы знакомы?
- Изменился, значит. Ты тоже, конечно. Я сначала не узнал даже. Не сразу. Но потом… Эти глаза… И голос… А я поседел.
Капустина смотрела на него, широко раскрыв глаза.
- Он гуляет, - успокоил ее Гобели. - Не волнуйся. И потом, в чем дело? Моя обязанность справляться у пассажиров, сцене одна. Она присела к роялю и повторила, аккомпанируя себе, последний куплет.
Капустин тихо поаплодировал. Неля вздрогнула, посмотрела в темный зал:
- Ой, кто это?
- Я, - сказал Капустин.
- Кто, не вижу?
Капустин подошел к ней.
- А вы кто, товарищ?
- Я? - усмехнулся Капустин. - Я товарищ, как вы справедливо заметили.
- Вы что, пассажир?
- В вашем вопросе слышно пренебрежение работающего человека по отношению к бездельнику.
- Товарищ пассажир, завтра вечером мы будем рады видеть вас здесь, а сегодня… сегодня, извините, у нас репетиция, и вы нам мешаете.
- Ну вот, и вам тоже. Всем я мешаю. Скажите, а вы скоро кончите?
- А что?
- Вы не могли бы… - Он посмотрел на нее снизу вверх. - Для начала не могли бы вы снизойти, что ли. В таком положении я вынужден робко просить, и тут уж никакой надежды.
Она спустилась.
- А на что вы надеетесь?
- Остаться здесь. Когда вы уйдете.
- Зачем?
- Мне негде ночевать. Нет, у меня есть каюта, билет, все в порядке, не пугайтесь, я не заяц. Но понимаете, тут такая дурацкая история… Ко мне по ошибке поселили женщину.
- Какую женщину?
- Хорошую. Красивую даже. Но как бы это сказать поточнее?… Чужую.
- Не понимаю, вы что, шутите?
- Я - нет. Судьба шутит. Мы оказались с ней однофамильцы. Не с судьбой, с женщиной. Они подумали, наверное, что это двое мужчин или две женщины, словом, двое однополых. Поэтому вы бы меня очень выручили, если бы разрешили остаться тут до утра.
- Это невозможно. И не во мне даже дело. Пожарник не разрешит.
- Кто?
- Пожарник.
- Вы извините, но по-русски правильно - пожарный, а не пожарник.
- Какая разница?!
- Вам, может, никакой, а им, пожарным, неприятно, когда их так называют.
- Ну хорошо, пожарный. Так вот он проверяет все салоны, и все равно вас… И мне еще достанется. Так что, если не хотите сами идти к капитану, пусть ваша однофамилица сходит. Вернее, даже не к капитану, а к пассажирскому помощнику.
- Этого-то я и не хочу, - сказал Капустин и, кивнув ей на прощание, пошел к выходу.
Гобели проходил по верхней палубе. Около бассейна он остановился. На надувном матраце мирно покачивался на воде Капустин. Кажется, он спал. Гобели покашлял деликатно, Капустин не реагировал. Тогда он позвал:
- Товарищ Капустин…
- Что? - Капустин сел, моргая.
- Множество извинений, но… но вы спали, кажется.
Капустин потер глаза.
- Да. И вы, кажется, меня разбудили. Если только мне это все не снится.
- Но, простите, здесь не положено спать. У вас есть каюта.
- Я люблю спать на свежем воздухе.
- А вдруг вы со сна перевернетесь? И захлебнетесь? Отвечаем за вашу жизнь мы. Если уж вам так хочется спать на воздухе, положите матрац на палубу.
- Тут меньше качает. Даже если будет шторм, матрац все равно останется неподвижным, не так ли?
- В это время года штормов не бывает.
- Ах, погода переменчива, как женщина. Сейчас тихо, а через минуту… Мы же с вами это знаем…
Гобели помолчал, а потом спросил:
- А кого из полководцев звали Николаем, вы помните?
- Нет. Но я вспомню, если мне не будут мешать…
Гобели покачал головой и пошел…
Светлана Николаевна подошла к краю бассейна, оглянулась. Никого не было.
- Олег! - негромко позвала она.
Капустин приподнялся.
- А, ты… Настучал уже… ябеда. Правильно ты его бросила.
- Прекрати глупить. Идем. Я найду себе место.
- К чему такие жертвы? Мне здесь очень нравится. Как в колыбели. И в противопожарном отношении…
- Тебе что, посмешищем хочется стать? Чтоб все на нас пальцами показывали? Идем. - Она попробовала дотянуться до матраца, но Капустин стал грести руками и матрац отъехал на середину бассейна.
1 2 3 4 5