А через несколько секунд, как и планировал Глеб, взорвались пиропатроны, отправляя боеголовку, с горящим замедлителем в свободное падение на город. Все произошло точно по расчетам. Замедлитель поджег основной заряд на высоте в несколько сот метров над крышами домов. Первой была вспышка. На мгновение, таким озабоченным и вечно спешащим внизу людям показалось, что над ними сверкнула яркая молния. Но грозы не было, а небо над ними оставалось синим и ясным. Все прохожие невольно остановились и подняли глаза вверх. Из окон домов тоже стали выглядывать удивленные люди. Это была конечно не настоящая атомная вспышка, при которой плавятся камни, а все остальное обращается в пепел, но все же смотреть на нее открытым взглядом было невозможно. Она продолжалось не более секунды, на столько хватило магния в боеголовке. Потом на месте вспышки стал разрастаться большой черный шар, поднимаясь вверх и принимая постепенно очертания гриба. Никто ничего не понимал и началась паника. Люди бежали кто в метро, кто в близлежащие дворы, ожидая ударной волны. Но ее не последовало. Паника постепенно прошла, дымовой гриб рассеялся, но все равно никто не знал, откуда взялась световая вспышка и облако дыма в чистом майском небе.
Глеб плохо помнил что происходило в бункере, после того как он, нажал Красную кнопку и ракета стартовала. Все слилось в какой-то круговорот: красок, лиц, звуков и отдельных фраз. Такое ощущение бывает, когда катаешься летом на карусели и постепенно, по мере набирания скорости, все вокруг вращается быстрее и быстрее, а затем окружающее смешивается, превращаясь в радужные цветные пятна и линии. Он помнил только как его друзья помогли ему встать и бережно вывели из подвала дома на яркий солнечный свет. Ноги Глеба слушались плохо, он постоянно шатался и спотыкался, щурясь от яркого солнца. Его посадили на скамейку под цветущей акацией. Вокруг галдели одноклассники, обсуждая происшедшее, но до Глеба доносился неясный шум, наподобие птичьего гомона. Нелева носилась вокруг возбужденно что-то крича и доказывая другим ребятам, при этом яростно жестикулируя руками. Он видел как во сне подъехавшую милицейскую машину, оттуда медленно вылезли люди в серой форме, что-то долго расспрашивали у детей, пожали плечами, потом пошли в подвал. Оттуда они вышли с лицами на которых читалось удивление и растерянность, быстро связались с кем-то по рации. И всех, кто был в бункере Лешку, Ромку и его, Глеба, посадили в машину, чтобы отвезти в ближайшее отделение милиции. Всех, кроме Нелевой, она тоже хотела ехать, но ей строго сказали, чтобы она шла домой. Зато Мишке тоже приказали сесть в машину, хоть он был на крыше, а не в бункере. Подвал заперли, а остальные одноклассники быстро разошлись, не переставая возбужденно делиться подробностями и своими соображениями по поводу Глеба, его ракеты и бункера.
Очнулся, если так можно сказать, Глеб только в комнате инспектора по несовершеннолетним. Он сидел на жестком стуле, справа сидел Ромка, а слева Лешка. Мишка сидел за Ромкой, ближе к окну. Глеб медленно повернув голову посмотрел своих друзей. У всех трех лица выражали плохо скрываемый страх и нервозность. Напротив Глеба сидела молодая женщина в милицейской форме и спокойно что-то писала на листе бумаги.
Пока к Глебу медленно возвращалось более-менее нормально восприятие окружающего мира, около отделения милиции резко затормозила машина. Дверцы, как по команде, одновременно распахнулись и из нее быстро выскочили трое и чуть ли не бегом бросились к крыльцу. На ходу вытащив и раскрыв удостоверения они быстро показали их дежурному и один, видимо старший отрывисто спросил:
–Где они?
–Пятая дверь налево! – равнодушно ответил дежурный и покачав головой улыбнулся. Когда эти трое открыв дверь без стука вошли в кабинет, и не здороваясь задали тот же вопрос из двух слов, инспектор равнодушно кивнула в сторону ребят, приехавшие сначала решили что ошиблись дверью. Они думали увидеть перед собой в крайнем случае подростков, но не двенадцатилетних мальчишек.
–Я спрашиваю, где те кто запустил ракету? Мне передали что они задержаны и находятся в вашем отделении! – старший явно нервничал.
–Перед вами, – равнодушно и как показалось Глебу с небольшой иронией ответила инспектор, и тут же задала встречный вопрос, чтобы немного осадить посетителей, – а вы собственно кто?
Перед ее носом раскрылись сразу три удостоверения с одинаковой надписью сверху «Комитет Государственной безопасности». Старший пристально и в тоже время несколько растерянно посмотрел на мальчишек. Его взгляд невольно остановился на Глебе.
–Что, эти? – удивленно спросил его спутник, обращаясь к инспектору.
–Эти, эти, – устало ответила инспектор и снова вернулась к своим записям, тихо пробормотав себе под нос, – вундеркинды на нашу голову.
–Откуда они взяли ракету? – старший с каменным выражением лица, мгновенно справившись с эмоциями продолжал задавать вопросы.
–Говорят сами сделали, – пожала плечами инспектор, не отрываясь от бумаги.
–Да вы что?! Там так грохнуло! Чуть ли не над самым Кремлем, все думали, что война началась, – стоящий справа сотрудник не смог сдержать эмоций, – мальчишки этого сделать не могли!
–Ладно, это мы выясним, – старший еще раз быстро посмотрел по сторонам оценивая ситуацию и принимая решение, – вот что, мы их у вас забираем. И родителям сообщим, кстати, они в курсе?
–Да, я звонила уже, только вот этому надо скорее всего в больницу, – она кивнула в сторону Глеба, – ничего не говорит, взгляд отрешенный и вообще бледный очень. Как бы в обморок не грохнулся. Да и одежда… Детскому психиатру надо его показать обязательно.
Старший внимательно посмотрел на Глеба.
–Кто запустил ракету? – строго спросил он, пристально смотря ему в глаза.
–Я, начальник военной базы, – скороговоркой ответил Глеб, – на нас было совершено нападение.
–А вы? – обратился он к Ромке, Лешке и Мишке.
–Да… мы… просто…, – замялись те, а у Лешки на глазах выступили слезы и он стал неприятно шмыгать носом.
–Понятно, – старший опустил глаза и вздохнул, – вот что, планы меняются. Этого…, – он сделал паузу, показывая рукой на Глеба. Но тот не дал ему договорить.
–Я военный специалист, – отчеканил он.
–Отлично, – проворчал старший, – этого военного спеца вы отвезете в больницу, сопровождать вас будет наш сотрудник. А с друзьями его поговорим здесь. А другие специалисты пока выяснят что с ним.
–Сейчас, я протокол закончу, – вяло ответила инспектор.
–Потом закончите, – с металлом в голосе, рявкнул на нее старший, – сначала мальчика доставите в больницу.
–А машину вы мне выделите? – с сарказмом в голосе спросила инспектор.
–Машину вам даст ваш начальник, я распоряжусь, – безапелляционным тоном ответил старший, – только вот в какую его отвести? – он на секунду задумался, – чтобы и врачи получше и как бы это выразиться – побезопасней. Сами понимаете, какое дело.
–Ясно, – хмыкнула инспектор, – лучше всего в шестую, психоневрологическую. Номер отделения я не помню, но там подскажут. Хорошая больница – за детьми сморят и лечат результативно.
–Ладно, так и решим, – подвел итог разговора старший.
–Ты идти сам можешь? – спросила Глеба инспектор. Тот утвердительно кивнул. Но самостоятельно добраться до машины у него получилось неважно. Он то и дело спотыкался как новорожденный жеребенок и ноги заплетались как у человека выпившего слишком много. Инспектор и кэгэбэшник его поддерживали под руки страхуя, чтобы он не растянулся на асфальте. Доведя Глеба до машины, старого жигуленка, с надписью «Милиция» по бокам, они усадили его на заднее сиденье и инспектор назвала водителю адрес больницы. Машина неспешно тронулась в путь. Глеб вновь впал с состояние полузабытья. В его воображении стартовали межконтинентальные ракеты, поднимались с аэродромов бомбардировщики, в бункерах за дисплеями сидели люди, следя за боевыми действиями и отдавая приказы. По мониторам пробегали зеленые строчки сообщений, а на радарах дальнего обнаружения появлялись все новые цели. Военные действия в ирреальном мире шли полным ходом.
Когда машина остановилась около больничного корпуса с надписью «Приемный покой», Глеба слегка встряхнули за плечо. Он очнулся, сонно повел вокруг глазами, пытаясь сообразить где он находиться. Потом без посторонней помощи вышел из машины и пошел к корпусу, сопровождаемый инспектором и комитетчиком. Глебу было абсолютно все равно что с ним происходит в данный момент. Он погрузился в состояние равнодушия и апатии. Частично он все еще находился в своем ирреальном мире снов и видений и не мог понять, каким образом он очутился среди этих белых спокойных корпусов, утопающих в зелени деревьев. Глеба привели в приемное отделение, и усадили на обитую синим дерматином кушетку. Спиной Глеб прислонился к стене, от которой шла приятная прохлада. Оставив его под присмотром пожилой медсестры, инспектор и комитетчик пошли к дежурному врачу – объяснять ситуацию. На кушетке Глеб сидел недолго, минут пять или десять. Вместе с его сопровождающими появился добродушный врач. Он задал Глебу пару вопросов о самочувствии, но тот ответил лишь, что он очень устал и пусть Ромка заменит его на ракетной базе, а ему хочется немного поспать, потом он снова сможет командовать запуском ракет. Врач выслушал эту просьбу, кивнул, и сказал, обращаясь к комитетчику:
–Да, похоже наш случай. Нервный срыв, но состояние судя по всему стабильное. Чтож, будем лечить. Сейчас для него главное покой. Ему действительно надо отдохнуть. Судя по всему он перенес сильное переживание.
–Когда с ним можно будет поговорить? – спросил кэгэбэшник.
–Как только придет в себя, – ответил врач, и задумчиво добавил, – тут торопиться не надо, все равно в таком состоянии он вам ничего не расскажет.
–Хорошо, вы тогда сообщите нам, – кивнул комитетчик, – и еще… , – тут он замялся, – он тут у вас ничего не выкинет? Вы должны обеспечить тщательное наблюдение за этим пацаном.
–Вы имеете в виду не сбежит ли он? – удивился врач, – нет, что вы, в его состоянии это исключено. А потом у нас отделение всегда запирается, – тут врач невольно рассердился, – да, поймите вы, это всего лишь ребенок. И его сейчас надо лечить. Все, вы теперь можете идти.
–Этот ребенок два часа назад чуть не начал третью мировую войну, – с холодом в голосе ответил комитетчик. И резко развернувшись на сто восемьдесят градусов пошел по коридору к выходу. За ним молча последовала инспектор по делам несовершеннолетних. Врач некоторое время удивленно смотрел им вслед, потом перевел взгляд на Глеба, все так же безучастно сидевшем на кушетке и сказал медсестре:
–Давай его в четырнадцатое положим, там вроде есть свободные одноместные палаты.
–Может лучше в четвертое? В четырнадцатом на окнах решеток нет, – возразила медсестра.
–Нет, к тяжелым его не надо, так он быстрее в себя придет, – ответил врач, – слушай, так что там в центре случилось? Мне жена звонила, говорила взрыв был.
–Не знаю, – медсестра подошла к Глебу и взяла его за локоть, он послушно поднялся, – а что ему сейчас назначить?
–Давай успокаивающие, но придется все же нейролептики дать, – размышляя вслух проговорил врач, – пусть поспит подольше. Нет, вот что, лекарства пусть примет в отделении, я позвоню, Лев Павлович вроде еще не ушел, вместе решим, какие препараты конкретно назначить. Пока все.
Медсестра кивнула и обратилась к Глебу:
–Ну пойдем, сам-то сможешь идти?
Глеб молча кивнул в ответ. Они вышли из приемного отделения и пошли по нагретому солнцем асфальту вглубь территории больницы. Глеб вдруг вспомнил тот прекрасный сон, где он почти так же идет с Ленкой Нелевой по раскаленному весенним солнцем асфальту. Вокруг светлая зелень деревьев шелестит от слабого ветерка, а над ними лишь необъятное сине-голубое небо. Без стартующих ракет и ядерных взрывов. Настал полдень, жаркий и ласково-успокаивающий, часы на столбе показывали ровно три часа дня. «Сейчас бы на речку пойти, искупаться», – Глеб поднял голову и осмотрелся, невольно переключаясь на окружающую реальность. Наваждение схлынуло. Около него шла не Ленка, а пожилая женщина в чистом и белом, до рези в глазах халате, держа его как маленького за руку. Глеб хотел оглянуться назад, но решил, что это не имеет смысла. «Говорят, там взрыв был…», – пронеслась в голове фраза врача. «Значит ракета достигла цели и боеголовка сработала. Следовательно запущены другие ракеты. А значит фишки домино начали падать. Скоро они доберутся и до него», – логически выстраивались в голове фразы, как в компьютерной программе. Он представил как огромные черные фишки размером с пятиэтажный дом, стоящие по кругу, с грохотом валятся друг на друга, а он стоит между ними и ничего не может сделать. Небо разом потухло, шум листвы замолк, а солнце перестало греть. Глеба как будто обдало холодом из кондиционера в бункере. «Они хотели этой войны, они ее получили, – спокойно рассудил начальник военной базы в которого опять превратился Глеб, – приказ выполнен. Что Нелева, теперь ты довольна?». Глеб освободил свою руку, которую держала медсестра. По дороге твердо шел военный специалист Континентального союза, правда очень уставший от своей нелегкой службы.
Силы покинули его, когда он поднимался по ступенькам крыльца корпуса, к которому его привели. Глеб просто мягко осел на теплый бетон, схватившись рукой за поручень и все же пытаясь удержать равновесие. Медсестра тут же заботливо поддержала его.
–А говорил, что сам дойдешь, – с укором заговорила она, а затем спросила, – в глазах не темнеет?
–Нет, – очень тихо ответил Глеб, – сил только совсем нет. Мне бы поспать сейчас.
–Ну это мы тебе сейчас быстро организуем. Давай, держись за меня, поднимемся по лестнице на второй этаж, а там сразу в палату, – медсестра помогла ему подняться и Глеб, с трудом переставляя ноги все же добрался до входа в больничное отделение. Медсестра, достала из кармана связку ключей, выбрала из нее «отмычку» – стержень согнутый посередине, с одной стороны которого крепилась ручка, а с другой – квадратная насадка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48