-Нам надо переправиться через нее, а других мостов на этой реке
я не знаю.
- О Абу-Мансур, не печалься, - сказал Синдбад. - Мне во время моих
путешествий приходилось переправляться через реки пошире этой!
Путники остановились на берегу, и за несколько дней Синдбад сплел плот из
ветвей и лиан. Он посадил на плот девушку, затем вскочил на него сам и
оттолкнулся от берега длинным шестом.
Но едва плот выплыл на середину реки, как неожиданно прямо перед ним вода
забурлила, вспучилась, и поднялся гигантский столб воды, окутанный пеной и
водяными парами, вершиной достигнув облаков. Словно вся вода, что была в
реке, вобралась в этот столб, и река сразу обмелела.
Синдбад в ужасе выронил шест. Исполинский столб превратился в уродливого
и страшного водяного джинна. Раздался его голос, похожий на грохот
водопада:
- Кто тут смеет без моего ведома переплывать мою реку?
- Это я, Синдбад, купец из Багдада! - ответил перепуганный путник. - По
воле злого джинна Зумдада ибн Джалиджиса я оказался вдали от родины и
теперь иду к могущественному царю Альтамусу просить вернуть меня домой.
Услышав это, водяной джинн расхохотался.
- Ты, ничтожный смертный, надеешься дойти до дворца Альтамуса, куда даже
не всякий джинн может добраться?.. - закричал он и захохотал пуще прежнего.
Оторопь пробрала путника, но тут спящая девушка коснулась его руки.
- Я слышал об этом джинне, - негромко сказал АбуМансур. - Это злое и
глупое существо, но оно может погубить тебя, если ты не откупишься от него.
За переправу через реку водяной потребует от тебя девушку. Делать нечего,
придется расстаться с ней, - добавил заколдованный принц с глубоким
вздохом. - Но перед тем, как отдать ее, возьми из ее рта Алмаз. Он еще
пригодится тебе в твоем пути ко дворцу Альтамуса.
Джинн, нахохотавшись всласть, нагнулся, растопырил гигантские пальцы и
занес их над путниками.
- Плати за перевоз, Синдбад, - проревел он. - Всякий, кто переплывает мою
реку, должен заплатить мне дань.
- О джинн, у меня ничего нет, - взмолился Синдбад. - Отпусти меня, и я
попрошу у Альтамуса, чтобы он вознаградил тебя за твою доброту.
- Несчастный, долго ты будешь насмехаться надо мной? - джинн злобно
оскалился. - Неужели ты думаешь, что я поверю в то, что ты доберешься до
дворца Альтамуса? Смертный, ты сошел с ума, выброси свою дерзновенную мысль
из головы! Никогда тебе не дойти до дворца Альтамуса! Ты бы уже здесь, на
этой реке, кончил свои дни, если б я не сжалился над тобой и не взял в
качестве дани эту прекрасную девушку. Я забираю ее, а ты можешь свободно
переправиться на другой берег и продолжать свой гибельный путь.
- О джинн! - закричал Синдбад, видя, что гигантская рука приближается к
девушке, - позволь мне напоследок поцеловать мою бедную спутницу!
- Хорошо, - рука замерла в воздухе. - Простись с ней и благодари меня за
мою доброту.
Синдбад наклонился к спящей и-приник губами к ее полуоткрытому рту. Его
пальцы, обхватив ее лицо, надавили на щеки, благодаря чему Алмаз изо рта
девушки перешел в рот Синдбада. Ресницы спящей тотчас сомкнулись и она
опустилась к ногам путника.
Синдбад, как бы скорбя о ней, закрыл ладонями свое лицо и незаметно от
джинна вынул изо рта Алмаз. Пряча его в ладонях, он печально склонился над
девушкой.
- О джинн, - сказал он, - безмерно мое горе. Моя прекрасная спутница
лишилась чувств, узнав об уготованной ей участи.
- Ничего, - рявкнул джинн, - я подожду, когда она придет в себя, и унесу
ее в свой подводный гарем. А ты, Синдбад, можешь продолжать путь.
С этими словами он осторожно поднял девушку своими огромными пальцами,
положил ее себе на ладонь, повернулся и зашагал по обмелевшему руслу реки.
А Синдбад, торопливо засунув Алмаз за пояс, спрыгнул с плота и побежал к
противоположному берегу, благо река обмелела настолько, что в самом
глубоком месте была ему по колена.
Едва он успел выбраться на берег, как вода начала стремительно прибывать:
это джинн снова превратился в водяную гору, которая тут же обрушилась,
возвратив реке ее воду. Синдбад удалился от реки на десяток шагов, а она
уже по-прежнему была полноводна и бурлива. Водяного джинна и след простыл.
Пройдя еще немного, Синдбад вступил под широколиственные своды густого
леса, как вдруг далеко позади него раздался оглушительный рев. Он затаился
за большим камнем и отсюда взглянул на реку, голубой извилистой полосой
протянувшуюся вдали. Водяной джинн снова возник на ней. Он ревел во все
горло, размахивал руками, поднимая тучи брызг, и в его реве Синдбад
различил слова:
- Меня обманули! Она заколдована, спит, и я не в силах ее разбудить! О
коварный путник! Попадись ты мне, я скручу тебя и выжму всю кровь, а потом
буду хлестать твоим дряблым телом по прибрежным скалам, пока оно не
истреплется, как старое мочало!.. Я обманут, обманут!..
И тут Синдбад увидел, как джинн, держа в ладони спящую девушку, помчался
по реке и, достигнув одинокой скалы на ее середине, уложил несчастную на
самой верхушке, которая поднималась над водой на добрую сотню метров.
Затем, не переставая выть, он превратился в водяную гору и опал, закружился
по реке пенными водоворотами.
Скорбя о девушке, Синдбад углубился в лесную чащу и шел три дня и три
ночи, останавливаясь на короткое время, чтобы утолить голод плодами и
отдаться недолгому сну. Все эти дни он искал какое-нибудь мертвое тело,
которое можно было бы использовать для связи с Абу Мансуром. На четвертый
день ему попалась лань, умершая, как видно, совсем недавно: животное
угодило копытом в расщелину между корней и так и не смогло высвободиться из
лее. Синдбад положил в горло лани Алмаз, желая поговорить с заколдованным
принцем, но лань, открыв глаза и посмотрев на Синдбада, издала лишь
короткое мучительное блеянье. Синдбаду стало ясно, что Абу-Мансур не может
использовать горло животного для разговора на человеческом языке. Тогда он
взял Алмаз и двинулся дальше, грустя о том, что лишился и девушки, и своего
таинственного попутчика. Совет Абу-Мансура пришелся бы сейчас очень кстати:
Синдбад чувствовал, что заблудился в этом бесконечном лесу.
Много дней и ночей продолжались блуждания Синдбада, а лес все не
кончался, и дворец Альтамуса не показывался. Однажды Синдбад увидел вдали
огонек. Он двинулся в том направлении и вскоре его взору предстала лесная
поляна, на которой трещал большой костер, а у костра сидели два ужасного
вида джинна. Головы у них были львиные, тело покрывала густая шерсть, ноги
и руки походили на паучьи лапы, а за спинами были сложены громадные крылья
летучей мыши. Один из них поворачивал вертел с насаженным на него громадным
медведем, а другой подкидывал в костер хворост.
Синдбад затрясся от страха при виде таких страшилищ и уже собрался было
бесшумно уйти, как вдруг джинны заговорили, и Синдбад, к своему удивлению,
почувствовал, что понимает их язык. Вот когда пригодилось чудесное
свойство, данное ему Трехглазым колдуном: понимать все человеческие языки,
в том числе и язык джиннов! Пересиливая страх, он затаился за деревом и
прислушался.
- Так ты, брат, говоришь, что направляешься в страну Огнедышащих Гурий? -
спросил один джинн у другого. - Я никогда не был в той стране, но знаю, что
она страшно далеко отсюда.
- Ты прав, брат, - сказал второй джинн. - Она еще дальше, чем дворец
Альтамуса.
- Я однажды летал ко дворцу этого могущественного чародея со своим давно
умершим отцом, - сказал первый джинн. - Мы летели так быстро, что ветер
едва не вырвал крылья из наших спин, и все равно полет продолжался шесть
дней и шесть ночей. Не позавидую я тому, кто осмелится проделать этот путь
по земле. Дороги к дворцу Альтамуса нет, его со всех сторон на многие
месяцы пешего пути окружает густой лес, населенный страшными чудовищами,
джиннами и оборотнями. Тот лес изобилует пропастями и трясинами, племена
кровожадных людоедов воюют там друг с другом...
Услышав эти слова, Синдбад едва не лишился чувств: теперь он понял,
почему водяной джинн хохотал, услышав, что Синдбад идет по дворец
Альтамуса! Несчастный путешественник полагал, что еще день или два пути по
лесу- и впереди покажутся купола и башни царского дворца. А оказалось, путь
туда так далек и так тяжек!
Между тем джинны сняли зажарившегося медведя с вертела, разодрали его и
принялись жадно пожирать горячее мясо. Насытившись, они улеглись под
деревом и продолжали разговор.
- Однажды я угодил в лапы к людоедам, кочующим в двух часах полета
отсюда, - зевнув, сказал первый джинн. - Их было много тысяч, они
набросились на меня, связали и попытались убить. Я смеялся над их
попытками! Откуда им было знать, что убить меня может только волшебная вода
озера Кергириб. Кончилось тем, что я, смеясь, порвал их жалкие веревки,
вырвал с корнями увесистую пальму и перебил половину племени. Славно я
повеселился!
- Со мной произошел случай еще забавнее, - сказал второй джинн.- Однажды
я заснул на берегу лесного озера и не заметил, как ко мне подкрался змей
величиной с башню. Проснувшись, я обнаружил себя в его брюхе. Я тогда чуть
не лопнул от хохота, ведь убить меня может лишь тот, кто воткнет копье в
мое левое ухо, и не ве всякое время, а лишь в час, когда багряная звезда
Акрагур стоит в самом зените! Видел бы ты, брат, как бесновалась, корчилась
и выла в невыносимых муках эта гигантская тварь, когда я когтями и зубами
прогрызал себе путь в ее внутренностях!
Джинны, сытые и довольные, захрапели, а Синдбад задумался. Устремив
взгляд на небо, он увидел блестевшую прямо над своей головой большую
багряную звезду. "Уж не Акрагур ли это?" - подумал Синдбад, и тут ему
пришла в голову мысль, которая заставила его вздрогнуть и поспешно вскочить
на ноги.
Он срезал ножом прямую и длинную ветвь, очистил ее от листьев и заострил
с одного конца. Получилось крепкое и прочное копье, с которым он подкрался
к спящему джинну. Приблизившись к его звериной голове, Синдбад взглянул на
багряную звезду, вознес молитву Аллаху, а затем размахнулся и с силой
погрузил копье в самое ухо спящего. Копье почти целиком вошло в голову
джинна. Тот вздрогнул, рот его открылся, готовый изергнуть предсмертный
хрип, но хрип этот так и застрял в горле? джинн умер беззвучно и почти
мгновенно.
Второй джинн ничего не услышал и продолжал храпеть как ни в чем не
бывало. Синдбад вытащил из уха убитого копье, отбросил в сторону и достал
из-за пояса Алмаз. Взобравшись на мохнатую грудь мертвого чудовища, он
подполз к запрокинутой голове. Пасть была приоткрыта, и Синдбад осторожно
вложил в нее волшебный камень.
В этот момент второго джинна укусила змея, он заворочался, засопел,
отмахнулся от досадливой гадины. Укус ядовитой змеи значил для него не
больше, чем щипок комара, однако он разбудил его. Джинн открыл глаза,
поднял голову и огляделся. Увидев Синдбада, сидевшего на груди своего
товарища, он пришел в неописуемую ярость. Разразившись громовым ревом, он
протянул свою уродливую лапу, чтобы схватить смельчака, но Синдбад вовремя
скатился с груди мертвеца и когтистые пальцы поймали воздух. Это еще больше
разъярило чудовищное создание. Не переставая рычать, он вскочил на ноги и
метнулся к Синдбаду. Не миновать тому оказаться в лапах страшилища, как
вдруг мертвец, до той минуты лежавший неподвижно, протянул руку и схватил
джинна за пятку, отчего тот потерял равновесие и, изрыгая проклятия,
кубарем полетел на землю.
Мертвец поднялся. Тусклыми глазами глядя на своего недавнего товарища, он
оскалил клыкастую пасть и прыгнул на него. Не ожидавший нападения, тот упал
и мгновенно оказался прижатым к земле. Джинн, телом которого управлял
Абу-Мансур, наносил ему один удар за другим. Могучие кулаки ожившего
мертвеца так и мелькали в воздухе.
Синдбад выглянул из-за деревьев и окликнул его:
- Абу-Мансур, это ты?
- Я, Синдбад, и я очень рад твоей находчивости. Поистине небеса
благоволят к тебе. Ты не только получил возможность общаться со мной, но и
могучие крылья летающего джинна!
- О Абу-Мансур,- вскричал обрадованный Синдбад, - теперь я окончательно
уверовал в то, что мы доберемся до дворца Альтамуса!
Услышав этот разговор и не понимая, что произошло с его товарищем, второй
джинн прекратил сопротивление и в испуге вобрал голову в плечи.
- О человек, - обратился он к Синдбаду, - ты, видно, великий колдун, коли
заставил служить себе моего старшего брата. Смилуйся, прикажи ему отпустить
меня, ведь все равно он не сможет меня убить.
- О Синдбад, он говорит правду, - сказал Абу-Мансур, подымаясь и отпуская
дрожащего от страха джинна.
- Ступай подобру-поздорову и благодари небеса, что я оказался милостив к
тебе, - сказал джинну Синдбад.
Тот попятился, униженно кланяясь, потом расправил крылья, взвился над
поляной и в ту же минуту скрылся из виду.
Мертвый джинн склонился перед Синдбадом и проговорил:
- О Синдбад, садись ко мне на плечи и крепче держись за шерсть на моем
загривке. Мы летим ко дворцу великого Альтамуса.
Синдбад взобрался на него и тотчас над его головой взвились и зашумели
могучие крылья. Мертвец поднялся в воздух, поляна с догорающим костром
осталась далеко внизу и скрылась за деревьями. Крылатый джинн поднялся еще
выше, и вскоре необъятный простор, озаренный солнцем и луной, раскинулся
перед ошеломленным Синдбадом. Земля внизу была покрыта густым лесом,
который напомнил мореходу безбрежный океан. Джинн поднялся до облаков и
полетел в их густом тумане. Иногда облака редели и внизу показывался все
тот же . бесконечный лес. Синдбад, взглядывая на него, замирал и еще крепче
прижимался к загривку джинна.
На седьмой день полета джинн стремительно, как падающий коршун, ринулся
вниз, и Синдбад не успел опомниться, как они очутились на земле.
Прямо перед ними возвышалась стена из чистого золота, а за ней сверкали
бриллиантовые купола прекраснейшего из дворцов, которых когда-либо видел
Синдбад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12