Она даже помнила это ощущение. Но сейчас оно представлялось ей нереальным, словно сон.
– Вот бы мне уметь летать! – размечталась Джени. Она встала и расставила руки будто крылья. Они сидели с подветренной стороны утеса, и едва Джени вышла из укрытия, она почувствовала, как сильный ветер растрепал ее волосы и подхватил одежду. Девочка закружилась, раскинув руки, преодолевая ветер.
– Ветер может подхватить тебя, и ты полетишь, – крикнула Джени. – Вот я летаю сейчас на ветру. А ты тоже так летаешь, Утрата?
– Это тебе только кажется, – нахмурился Тим.
Джени упала на землю.
– Нет, я летала, – крикнула она. – Я чувствовала, что лечу над землей и морем.
– Тебе это только казалось, – упорствовал Тим. – Это всего лишь иллюзия, я тебе уже говорил. Все равно как… как, когда ты смотришь на горы, и тебе кажется, что они движутся, потому что облака плывут слишком быстро.
Джени, которая никогда не видела ни гор, ни облаков, не могла понять, о чем говорит брат. Но Утрата поняла. Она вдруг задумалась, а потом встала, так же как Джени, и раскрыла руки ветру. Утрата помнила, как это – летать, или ей казалось, что помнила: когда она сидела на скале в бухте, она думала, что парит в небе вместе с чайками. Но сейчас, сколько девочка ни старалась, это чувство не приходило.
– Это просто ветер дует, – сказал он.
Утрата открыла глаза и снова села. Тим улыбнулся ей, и она сказала немного обиженно:
– Зато я могу видеть сквозь стену и то, что за углом.
– Сочиняешь, – усмехнулся Тим. – Я хочу сказать, что с точки зрения науки, это все чепуха. Что-то вроде прорицаний.
– Второе зрение – это совсем не прорицание, – возразила Утрата. – Глазами-то ты ничего не видишь.
– А я знаю, что происходит, хотя совсем ничего не вижу глазами, – воскликнула Джени. – Так что у меня тоже есть второе зрение. Просто не такое хорошее, как у Утраты. Я и не подозревала, что с тобой стряслась беда, а она знала.
Тим глубоко вздохнул.
– Всему существует научное объяснение, – сказал он и подумал: какое объяснение могло бы быть в этом случае? Утрата знала, что скала опасна. И знала, что меня долго не было…
– Я о тебе и не думала совсем. Ни минуточки. – Утрата выпрямилась, глаза ее заблестели, они стали зелеными и злыми. Девочка разозлилась, потому что, несмотря на то, что ее плохо кормили и одевали, в определенном смысле она была очень избалована: никто никогда не противоречил ей так, как только что осмелился Тим. Просто некому было, кроме Анни Макларен, но та сама верила в колдовство.
– Я обладаю сверхъестественными силами, – заявила Утрата. – Анни так считает. Она говорит, моя мама была колдуньей.

Глава 7
ЧТО ТАКОЕ БРИЛЛИАНТ?

– Она утонула в озере, бедняжка, – сказала Анни Макларен. – Такая была молодая и красивая, а малютке тогда было всего-то несколько недель от роду, даже окрестить ее не успели. Вот пастор и придумал ей имя. Сказал: назовите Утратой. Должно быть, какое-то заграничное имя.
– Но красивое, – заметил мистер Смит. – А ее отец?
Анна Макларен сидела, откинувшись в своем кресле и, потирая ревматические узлы на руках, смотрела на огонь.
– Тоже утонул. Он был рыбак, его лодка пошла ко дну, а молодая жена не перенесла его гибели. Мой брат нашел ее: бродила на болоте с ребеночком, ну мы ее и приютили. Никто больше не хотел ее пускать. Знамо дело, она ведь была чужачка…
– Ты хочешь сказать, она была с другого острова? – Спросил мистер Смит, пытаясь скрыть улыбку: старая Анни редко что рассказывала, и он не хотел обижать ее.
– Нет. Она была то ли испанка, то ли итальянка – иностранка. Работала официанткой в Глазго, так никогда и не привыкла к нашим обычаям. Чуралась людей, а они сторонились ее. Говорили, – тут старуха покосилась на мистера Смита, – что она колдунья.
– Просто она жила сама по себе, – сказал мистер Смит. -Для этого не надо быть колдуньей.
– Может, и нет. Но говорили, что от нее молоко скисает. Люди от нее детишек прятали. Не то чтобы я на их болтовню внимание обращала, но девчонка была со странностями, это уж точно… Мой брат считал: это от горя, но и до нее жены теряли мужей, да никто так не убивался.
– Иностранка в чужом краю? – тихо проговорил мистер Смит, но Анни была туга на ухо и не расслышала его слов.
– И вот она как-то раз пошла в туман к озеру, – продолжала старуха. – Люди сказали, что ее унес Конь Озера.
– Конь Озера?
– Такое предание, – с неохотой пояснила Анни и добавила: – Говорят, кто-то ее видел. Огромный Конь скакал по воде.
– Такими байками только детей пугать, – рассмеялся мистер Смит. – Чтобы их от озера отвадить.
– Может, оно и так, – сухо сказала Анни. – А может, и нет. Кто знает?
Мистер Смит вдруг почувствовал ее враждебность и, чтобы задобрить старуху, сказал:
– И все же вы оставили ребенка у себя. Вы хорошо поступили, Анни.
– У нас не было выбора. Кто бы еще ее взял? Она мне как дочка, пусть и немного… – Анни вздохнула и закончила твердо: – Кем бы там была или не была ее мать, у девочки явно есть сверхъестественные способности.
– Она и впрямь очень смышленая. Все слышит и все подмечает. Но ведь это все, Анни?
– Нет, не все. Один раз она спасла мне жизнь. Да еще так, впрочем, вряд ли вы мне поверите.
Старуха говорила с раздражением, как будто считала мистера Смита безнадежным глупцом.
– А ты проверь.
– Это на самом деле было.
В голосе Анни звучала настороженность, и мистер Смит попытался придать своему лицу самое серьезное выражение: пусть старуха болтает, что хочет, он не улыбнется.
– Возле нашей фермы росло большое дерево. Мы к нему привязывали веревку для белья. Как-то вечером снимала я белье с веревки, а тут девчонка вышла. Она только-только проснулась – совсем крошка еще тогда была, я и уложила ее пораньше – и вот она стоит на крыльце в одной рубашонке и зовет меня. Кричит: «Анни, уходи! Уходи, Анни!» Я кинулась к ней, думала, она испугалась чего, но едва я к ней подбежала, раздался треск, и дерево рухнуло, упало как раз на то место, где я только что стояла. Я схватила ее на руки и внесла в дом, а сама подумала: как мне повезло, что девочке приснился дурной сон, и она проснулась. Я стала ее расспрашивать, что ее напугало. Но она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Я ничего не испугалась, Анни, просто я не хотела, чтобы дерево упало на тебя».
Чайник зашипел на огне. Мистер Смит сидел молча. Конечно, этому случаю можно найти объяснение, нет ничего проще. Старушка Анни не сочиняет, просто страх повлиял на ее память, вот ей и кажется, что девочка сказала то, чего она на самом деле не говорила. «Я рада, что старое дерево не упало на тебя». Вот как она, должно быть, сказала, тогда все встает на свои места – это было простое совпадение, счастливая случайность. Но с другой стороны, девочка, маленькая колдунья, мистер Смит вдруг усмехнулся, и в самом деле была странной. Как уставится на вас своими огромными зелеными глазищами… Неудивительно, что старуха вбила себе в голову, что у девчонки «сверхъестественные способности». Если он еще проторчит на этом острове, глядишь, и сам начнет верить во всякую чепуху…
Мистер Смит провел тыльной стороной ладони по глазам. Ясное дело – это все небылицы. Ребенок, конечно, смышленый, он так Анни и сказал, девчонка отлично соображает, только и всего. А что до ее странностей, так это оттого, что она все время одна…
– Надо все же послать девочку в школу, – сказал мистер Смит.
Анни Макларен с удивлением посмотрела на него.
– Мне казалось, вы не хотите, чтобы она бывала на людях…
– Ну… – неуверенно начал мистер Смит. Он давно собирался сказать об этом Анни, так почему не сейчас? Даже если она станет сплетничать, что на нее не похоже, скоро его здесь уже не будет. Пора ему сниматься с места. Он прожил на Скуа почти три года, и никто ничего не заподозрил. Здесь он был в безопасности, но теперь все изменилось. Жители острова – простые бесхитростные люди, но существовали и другие… Мистер Смит понимал, что не стоит недооценивать полицию. Если они что-то заподозрят из-за глупых выходок мистера Джонса, то непременно начнут вынюхивать и разведывать. Может, доберутся и до мистера Смита, тихого безобидного человека, одиноко живущего у озера.
– Я скоро уеду, Анни, – сказал мистер Смит. – Совсем скоро. И когда я уеду, хочу, чтобы ты отправила девочку в школу.
Он покосился на старуху. Слова мистера Джонса, у которого есть семья, засели у него в мозгу.
– У нее должен быть шанс в жизни, – продолжал он. – Она мала не по годам, надо давать ей больше молока и сока и не надо позволять ей бродить в одиночку. Но главное – школа.
Вдруг мистер Смит ощутил себя необыкновенно щедрым и расчувствовался:
– Я позабочусь, чтобы у вас было все необходимое, Анни, не беспокойся о деньгах. Просто позаботься, чтобы девочка ходила в школу и росла, как другие дети. И не забивай ей голову всякими небылицами, чтобы она не считала себя необыкновенной…
– Анни говорит, я не такая, как все, – сказала Утрата. И больше ничего не добавила. Она вдруг надулась и помрачнела, совсем как порой Джени, подумал Тим. Девчонки. Все они одинаковые. Стоит только с ними не согласиться и попробовать доказать их неправоту, как они обижаются и злятся.
Боль в ноге немного утихла, но лодыжка все же время от времени напоминала о себе, так что ему и так было тошно. Тим нарочно отсел от девочек и, пока Утрата и Джени о чем-то шептались и хихикали в сторонке, принялся за свои бутерброды.
Потом Утрата показала то, что носила на шее. Тим вспомнил, что тоже заметил странный предмет, болтавшийся на шнурке у нее на шее, но теперь его не было видно: наверное, Утрата спрятала его под платье.
– Что это? – спросил Тим с интересом.
Утрата оглянулась. Отстранившись от Джени, она прижала руку к груди.
– Это у нее камень на счастье, – объяснила Джени.
– Покажи, – попросил Тим. Не так уж его интересовал этот камень, просто хотелось загладить свою резкость: пусть колдовство и чепуха, но все же не стоило поднимать девочку на смех.
Но Утрата замотала головой и лишь сильнее сжала губы.
– Если я его тебе покажу, он потеряет свою силу.
– Но Джени-то ты показала.
Утрата нахмурилась. Она могла показать камень Джени. Мистер Джонс запретил показывать его людям: он ничего не сказал о том, чтобы дать его кому-нибудь потрогать.
Тим придвинулся поближе, глаза его блестели.
– Пожалуйста… – повторил Тим в надежде, что девочка передумает. Но когда она снова замотала головой, он засмеялся и обхватил ее. Мальчик хотел лишь подразнить ее и совсем не собирался отнимать секрет силой, но Утрата от неожиданности не удержалась и, чтобы не упасть, оперлась на обе руки позади себя.
Перевязанный, как поплавок, только на более тонкой веревке, на груди у девочки блеснул камень счастья. Тим в изумлении уставился на него. Может, его рубин и не настоящий, но в подлинности этого камня не могло быть сомнений. Он как две капли воды был похож на камень в середине маминого обручального кольца, только больше, намного больше…
Утрата смутилась. Она не привыкла, чтобы мальчишки дразнили и хватали ее. Алистер Кэмпбелл мог швырнуть в нее камнем, но он бы не осмелился и пальцем ее тронуть: вдруг она нашлет на него проклятие.
Но этот мальчик ее совсем не боялся. Он смотрел на ее камень лишь с любопытством.
– Это же бриллиант, – воскликнул Тим высоким срывающимся голосом.
Утрата взяла камень в руку, чтобы хорошенько его рассмотреть.
– Что значит бриллиант?
– Что значит…
Тим перевел взгляд на девочку, та смотрела на него невинными глазами.
– Ты что, не знаешь? – подобная мысль показалась ему невозможной. Хотя почему: у Анни Макларен небось не было обручального кольца, вот Утрата никогда и не слышала о бриллиантах.
– Ну… – Тим тихонько выдохнул, – бриллиант это… это такая очень ценная вещь. Как изумруд или рубин, или золото. Это… это сокровище.
Утрата по-прежнему с недоумением смотрела на него.
Тим вздохнул.
– Ты ведь слышала о… Я хочу сказать, ты должна была читать об этом.
– Она не умеет читать, – сказала Джени.
– Не умеет… тогда понятно.
Новость показалась Тиму такой же невероятной, как и то, что Утрата не знала, что такое бриллиант. Мальчик небрежно кивнул, точь-в-точь как отец, когда с чем-то соглашался. Он подумал, что Утрате, должно быть, стыдно признаваться в своем невежестве, и не хотел смущать ее еще больше. В конце концов, только совсем маленькие дети да очень глупые люди не умеют читать…
Тим заговорил с Утратой очень медленно, будто она и впрямь была дурочкой.
– Ты знаешь, что значит «ценный»?
– Такой, который стоит кучу денег. – Утрата дотронулась до камня на шее. – Выходит, он тоже стоит много денег?
Она задумалась на минуту, а потом улыбнулась.
– Тогда я могу подарить его Анни – на старость. Она вечно волнуется об этом. Говорит: все, что ей нужно – это немного тепла и уюта. Этого камня будет достаточно, чтобы купить ей тепло и уют?
– Думаю, достаточно, – кивнул Тим. Но Анни его мало интересовала. Его волновало и озадачивало совсем другое. Где Утрата нашла этот бриллиант? Может, она подобрала его в той пещере, где он отыскал свой рубин, тогда его рубин тоже настоящий. А что если эта пещера контрабандистов?
– Где ты его нашла? – спросил он. А потом на всякий случай добавил:
– Ведь ты его нашла, верно?
Утрата медленно покачала головой. Кусочек стекла ценой в полкоролевства. Так сказал мистер Джонс.
– Мистер Джонс сказал, это кусок стекла, – пробормотала она. – А что значит ценой в полкоролевства?
– То же самое, что куча денег. Ты хочешь сказать, что кто-то дал его тебе?
Утрата кивнула.
– Он сказал, у него еще таких много, вот я и решила, что он не больно ценный.
Девочка внезапно рассмеялась.
– Так вот что было у него в коробке! А я-то думала – конфеты!
Тим пропустил ее слова мимо ушей. Но Джени заметила совпадение. Она не могла видеть лица людей, с которыми разговаривала, но всегда внимательно слушала, что они говорили.
– Значит, это наш мистер Джонс дал тебе камень? Мы прозвали его Фантик.
– Он все время сосет конфеты и вечно кидает фантики где придется, – сказала Утрата рассеянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19