Александр Мелентьевич Волков: «Царьградская пленница»

Александр Мелентьевич Волков
Царьградская пленница



OCR Busya
«Александр Волков «Царьградская пленница. Два брата»»: Детская литература; Москва; 1971
Аннотация В книгу вошли две исторические повести А.Волкова, автора знаменитой сказки «Волшебник изумрудного города».Ради добра и справедливости рискнули герои произведения «Царьградская пленница», отправиться в чужие земли. Им предстоит трудное, полное опасностей путешествие, а читателям – интересное, захватывающее чтение об их дорожных приключениях на знаменитом водном пути «из варяг в греки», о культуре и быте того времени.Действие повести развертывается во времена княжения Ярослава Мудрого в начале XI века. События из Киевской Руси переносятся в столицу Византии – Царьград. Александр Волков
Царьградская пленница Предисловие
Про мою жизнь Небольшой город Усть-Каменогорск, разбросавший одноэтажные домики на берегу быстрого Иртыша, Куда ни взглянешь – кругом горы, одни совсем близки другие виднеются вдали. Широкие прямые улицы, летом пыльные, зимой заваленные сугробами снега. На окраине города – старинная крепость, построенная в начале XVIII века, чтобы держать в повиновении кочевников-казахов, населявших предгорья Южного Алтая.В этой крепости в последние годы прошлого века отбывал солдатскую службу крестьянин села Секисовского Мелентий Волков. Человек больших способностей, Мелентий Михайлович быстро научился грамоте в батальонной учебной команде, приобрел прекрасную строевую выправку, отлично стрелял, назубок выучил уставы. Казалось, ему предстояла военная карьера, но он был прям и независим, не угождал начальству – и дальше фельдфебеля В старой армии звание фельдфебеля соответствовало современному званию старшины.

не пошел.Солдаты любили и уважали фельдфебеля Волкова – он был строг, но справедлив и честен, ни одна казенная или солдатская копейка не прилипала к его рукам. Скудное жалованье, заработок жены, которая шила солдатские рубахи по восемь копеек за штуку, – вот на что существовала семья. В этой семье 14 июня 1891 года появился первенец Александр.Воспоминания первых лет моего детства неизменно связаны с казармой. Я проводил там время с утра до вечера, ходил с ротой на стрельбище, собирал в окопчиках пустые патроны. Солдаты, на шесть лет оторванные от семьи, от детей, любили меня, нянчились со мной, делали мне игрушки.Читать я выучился необычайно рано, трех или четырех лет. В пятилетнем возрасте я уже читал Майн-Рида, странствовал по прериям с отважными индейцами, плыл на плоту по океану с юнгой Вильямом.Рано пристрастился я к уженью рыбы. Более семидесяти лет назад природа Южного Алтая отличалась удивительным изобилием. На речных протоках и озерах гнездились бесчисленные стаи диких уток, в ковыльных степях гуляли осторожные дрофы. Иртыш кишел рыбой, и мы, мальчишки, с примитивными снастями и никудышным уменьем удить, приносили домой такие уловы, которым позавидовал бы теперь любой московский рыболов-спортсмен.Но годы шли, кончилось беззаботное детство. Когда мне исполнилось восемь лет, отец за руку отвел меня в городское училище. Приближаясь к двухэтажному каменному зданию, я смотрел на него с робостью, и мне казалось, что оно по своему величию не уступает дворцам, о которых я читал в книгах. Мог лия тогда думать, что через двадцать лет в этом самом училище под моим началом будет коллектив из двадцати учителей и нескольких сот учеников? Но будущее – , хорошее или плохое – скрыто от человека.Учился я отлично, из класса в класс переходил с наградами.В нашем отдаленном крае, где не было больших городов, не существовало фабрик и заводов, перед юношами, оканчивавшими ученье, стоял трудный вопрос: какую выбрать профессию? Выбор был невелик: пойти писцом в канцелярию, приказчиком к купцу или стать сельским учителем.Большинство из нас, окончивших городское училище, избирали жизненный путь учителя. Пошел по этому пути и я.Если бы моя юность проходила в Усть-Каменогорске теперь, в семидесятых годах XX века, то я за 15 минут дошел бы от своей квартиры до Педагогического института, чтобы отдать документы секретарю приемной комиссии. А в те далекие времена, в 1907 году, мне пришлось поехать за две тысячи верст – держать конкурсный экзамен в Томский учительский институт.В России в ту пору учительских институтов было всего десять, и потому конкурс оказался очень большой. Но я сдал все экзамены на пятерки и в списке принятых числился первым. Какое восторженное письмо написал я своим учителям! Ведь это они дали мне такие основательные знания и вправе были гордиться моим успехом.Но вы, юные друзья мои, читая эти строки, не подумайте, что при царском строе все было так хорошо и просто: захотел человек учиться, и тут же его мечта осуществилась. Слишком много было препятствий на пути к этой мечте.Начать с того, что я окончил городское училище. Небольшое это образование, но и его в царской России получить было крайне трудно. Если бы отец после солдатчины вернулся в деревню, никогда не видать бы мне и этого скромного образования. Только богатые крестьяне могли отправлять сыновей в город: надо было платить за правоучение, покупать учебники, форменную одежду, оплачивать квартиру и пищу. А наша семья не принадлежала к числу богатых, и ученье в городе было бы для меня недоступно.Но и окончившему городское училище не так-то просто было поступить в учительский институт. По сравнению с учительскими семинариями, готовившими учителей для сельских школ, институты давали своим питомцам большие преимущества. После института они имели право преподавать в городских училищах и даже в младших классах гимназии. В десяти учительских институтах России было 750 мест, а туда ежегодно стремились поступить тысячи учителей. Это были опасные конкуренты для нас, шестнадцатилетних юношей. В 1907 году в Томский институт поступило 25 человек, из них только 5 было «городских», а все остальные – учителя, иные со стажем в 10–15 лет. Но все мы жили дружно.Теперь вы, быть может, скажете: «Ну что ж тут такого, просто подвалило человеку счастье!»Но вы будете неправы. Еще Суворов говорил: «Помилуй бог, все счастье да счастье, а где же уменье?»Счастье мне помогло, но было и «уменье». Я учился на одни пятерки, прочитал классиков, знал наизусть множество стихов Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Алексея Толстого, математику любил так, что сверх заданных решал десятки хитрых задач. Вот все это, а не одна удача помогла мне в моей тяжелой борьбе за образование.Завидую я вам, современные школьники, когда читаю на страницах «Комсомольской правды» перечисление сотен вузов и техникумов, широко открывающих перед вами двери каждую осень. Вы живете в счастливое время – открыть себе широкий путь в жизнь зависит исключительно от вас, от вашего желания и старания.Простите меня за это отступление, но оно необходимо. Вы, молодежь, плохо знаете прошлое, для вас это давно перевернутая страница истории, и только мы, люди старших поколений, помним, как трудно было пробиваться от мрака к свету, от невежества к знанию.Я окончил учительский институт в 1910 году, и с этого времени началась моя почти полувековая педагогическая деятельность. Начал я службу учителем начальной школы, а закончил ее доцентом кафедры высшей математики столичного вуза. Понятно, мне все время приходилось повышать свою квалификацию. Без отрыва от работы я продолжал свое образование, окончил математический факультет Московского университета, изучил языки – латинский, французский, немецкий; английский.Но как же я стал писателем?Пристрастие к литературе я унаследовал от матери, потому что отец знал только одну-единственную сказку про Финиста – ясна сокола, которую и рассказывал нам, своим детям, в зимние вечера. Но у мамы сказок, легенд, преданий было в голове множество, она запоминала все, прочитанное или услышанное ею, и как-то своеобразно преломляла в своем воображении. Прочитанная ею у писателя Погосского страшная история о разбойнике, впущенном глупой девочкой-горничной в дом в отсутствие хозяев, происходила в нашем городе, чуть ли не на соседней улице… Как дрожали мы под одеялами, слушая жуткие подробности, рождавшиеся в уме рассказчицы… А трагикомический случай с женщинами, возвращавшимися с покоса в ночную пору, за которыми гналась копна сена? А вихорь, крутящийся в летний зной на пыльной дороге? Если бросишь в него нож со словами заклятия, он, вихорь, рассыплется мелким серебром…Свой первый роман я начал писать в двенадцать лет. Сюжет его был навеян чтением «Робинзона Крузо». Мой герой потерпел крушение и, спасшись с затонувшего корабля, попал на необитаемый остров. Дальше двадцати страничек в школьной тетради рукопись не продвинулась, и время уничтожило мой детский труд.В двадцатых годах я написал несколько пьес, они не без успеха исполнялись любителями на местной сцене, а впоследствии ставились в клубах Ярославля.Серьезно заниматься литературой я стал в середине тридцатых годов, после того как переехал в Москву.Однажды, читая старинную книгу, я натолкнулся на интересный факт: русский человек поднялся на воздушном шаре задолго до того, как это сделали братья Монгольфье. Это и послужило основой для моего первого исторического повествования, которое я вначале назвал «Первый воздухоплаватель».Действие происходит при императрице Елизавете Петровне, в пятидесятых годах XVIII века. Купеческий сын Дмитрий Ракитин, случайно замешанный в политический заговор, осужден на пожизненное заключение в крепости. И там, в одиночной камере, Дмитрию приходит идея создать летающий снаряд, подъемную силу которому дает горячий воздух. Ракитину удается убедить коменданта крепости помочь ему в осуществлении дерзкого замысла. Воздушный шар сделан, Дмитрий улетает из крепости.Эту повесть я попросил прочитать в рукописи Антона Семеновича Макаренко. Он очень хорошо о ней отозвался.Повесть была издана Детиздатом в 1940 году под названием «Чудесный шар».В те годы, когда я работал над «Чудесным шаром», мне довелось прочитать на английском языке сказочную повесть американского писателя Франка Баума «Мудрец из страны Оз».Сказка понравилась мне увлекательным сюжетом. Но представить ее советским детям в том виде, как написал ее Баум, я считал невозможным. Действие в сказке развивалось случайно, не было единой линии, связывавшей поступки героев.Мне пришлось значительно переработать сказку Баума, многое я выбросил, многое добавил, расширил характеристики героев.Сказку благословил в путь Самуил Яковлевич Маршак, он рекомендовал ее Детиздату.Как видите, у меня были хорошие руководители на первых порах моей литературной деятельности: С. Я. Маршак, А. С. Макаренко. Во многом обязан я А. А. Фадееву, М. Я. Ильину, В. Б. Шкловскому, которые оказывали мне в те годы дружескую помощь. В январе 1941 года я был принят в Союз советских писателей.Мои произведения в основном относятся к трем жанрам.С детских лет меня интересовала история – я зачитывался «Войной и миром» Л. Толстого, романами Дюма, Данилевского. И потому, наверно, первой моей книгой стала историческая повесть «Чудесный шар». И после этого я не раз обращался к историческому жанру.Позднее мною были написаны романы «Два брата», «Зодчие», «Скитания», повесть «Царьградская пленница». Нет надобности говорить о «Двух братьях» и «Царьградской пленнице», вы прочтете эти произведения в книге, которую держите в руках.В романе «Зодчие» рассказывается о присоединении Казанского царства к России и о построении в честь этого важного события знаменитого храма Василия Блаженного.«Скитания» повествуют о молодых годах великого итальянского философа и астронома Джордано Бруно.В последнее десятилетие я отдавал много времени сказкам.Золотым ключиком, открывшим мне двери в Волшебную страну, оказалась сказка «Волшебник Изумрудного города». Ребята стали присылать мне множество писем с требованием продолжать рассказ о приключениях Элли и ее друзей – Страшилы, Железного Дровосека и Льва. Противостоять этому натиску детских желаний было невозможно.Я создал сказочные повести «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», «Семь подземных королей», «Огненный бог Марранов», «Желтый Туман». Эти сказки – оригинальные, в них сохранено лишь место действия и основные герои первой повести. Сейчас я работаю над сказкой «Тайна заброшенного замка».Мне особенно приятно вспомнить о книге «Земля и небо», которая написана в научно-художественном жанре.Ведь астрономия – это тоже одно из моих постоянных увлечений, она близка к моей основной профессии – математике.В книгу «Земля и небо» вошли занимательные рассказы по географии и астрономии. Она переведена на шестнадцать языков народов советских республик и зарубежных стран. Ее читают дети Индии и Вьетнама, маленькие французы и англичане, чехи, поляки, болгары, литовцы, латыши, казахи, молдаване, украинцы… Сейчас эта книга переиздается, дополненная рассказами о событиях космической эры.
В детстве я часто гостил у родных в сибирской деревне, которая жила по обычаям стародавних времен чуть ли не эпохи Петра I. А теперь путешествие от Москвы до Хабаровска в реактивном лайнере занимает всего несколько часов, каждую неделю взлетают искусственные спутники Земли, автоматические станции летят к Венере и Марсу, люди шагают по Луне, осуществляя давнюю мечту прославленного фантаста Г. Уэллса, телевидение делает доступным глазу то, что происходит за тысячи километров от зрителя, треть населения земного шара живет при социализме…Я был свидетелем событий огромной исторической эпохи, какой еще не знала история человечества. Утомил ли меня мой долгий путь? Нет. Я еще полон энергии, вынашиваю замыслы новых книг, хочу увидеть их на своем столе, приятно пахнущие свежей типографской краской, как тот однотомник, который вы развернули на первых страницах. А. Волков Часть первая.
1 2 3 4