душевые двери распашные
И в этом случае твоя рука должна быть особенно тверда. Сможешь ли ты смирить свои чувства, перешагнуть барьер страха, отвращения, жалости мы хотим знать сейчас. Сейчас! Завтра будет поздно! Но не подумай, что цель наша сделать из вас хладнокровных убийц и очки набирает тот, кто меньше испытывает колебаний и с большим удовольствием палит в затылок своему многонедельному сотоварищу по камере смертников. Нет. Таких мы отсеиваем еще с большей безжалостностью, чем "отказников", не нашедших в себе сил спустить курок. Палачи нам не нужны. Человек, легко отнимающий чужую жизнь, неизбежно начнет трудноразрешимые проблемы своей работы решать убийством. И тогда возле него не останется никого, кроме горы трупов. Ты должен запомнить, вам дается великое право судить и исполнять приговор, но не дается право делать это легко. Смерть необратима, ошибку не исправить. Всякий раз, когда ты будешь принимать обрекающее кого-то на смерть решение, пусть вспомнится тебе человек, с которым ты несколько недель провел в камере смертников и убить которого, несмотря на заслуженность кары, на то, что ты лишь исполнял волю закона, тебе было ох как нелегко! Пусть эта жертва станет точкой отсчета, самой весомой гирей на чаше весов, взвешивающих чужую жизнь! Знай, сегодняшнее испытание было необходимо нам, но, не в меньшей степени, тебе. Ты его прошел с честью. Поздравляю! Спустя месяц я завершил учебу. Торжественного собрания, выпускного бала, поздравлений и речей не было. Ну ладно, это можно перенести, но не было и диплома. Как будто я не учился как проклятый все эти годы. - А вы как хотели? У нас не институт, не ПТУ, не техникум, - утешил инструктор-кадровик, - Мы никаких бумажек не выдаем. Да и как мы можем выдать документ несуществующего учебного заведения? Нас нет! Не существует в природе! И вас нет. И меня. Ничего нет! Пустота, вакуум, бездушное пространство. Зарубите себе это на носу. Действительно, какой диплом? У меня фамилии, биография и те отсутствуют. На кого выписывать документ? На умершего несколько лет назад, оплаканного и зарытого на городском кладбище солдата срочной службы? Чушь! Куда не кинь, везде Контора натыкала клиньев. Неизвестно кто учился несколько лет, неизвестно где! А теперь будет неизвестно чем заниматься! Веселенькая перспектива для "молодого специалиста"! - А что мне делать дальше? - задал я не самый умный в своей жизни вопрос, чтобы получить не самый умный, но зато исчерпывающе полный ответ: - Не задавать идиотских вопросов! Идите и ждите. Через неделю я получил первое свое, "выпускное" задание.
Запись III. Первое дело.
Распределили меня в отдел статистики и аналитических исследований межрегионального центра по изучению вопросов... - Не напрягайтесь, название вам ничего не скажет. Это только крыша, предупредил меня начальник отдела (а кто на самом деле - мелкий клерк или полный генерал, то лишь ему ведомо да высшему начальству). С таким же успехом мы могли бы назваться лабораторией парапсихологических изысков или ансамблем исполнителей на тайваньских губных гармониках. На самом деле мы - внутренняя разведка. Ну, не ерунда? Разве может быть разведка внутри? Против кого? За кого? Разведка - это когда мы и они. А когда только мы? Драка с самим собой? - Понимаю разочарование. Вы мечтали о внешней разведке. Дальние страны, экзотические города, вербовки! Не работа, а прямо приключенческий роман! Причем не из самых опасных. Да, да. Международный шпионаж - явление общепризнанное, со своими сложившимися законами, традициями, негласным кодексом чести, признаваемыми всеми сторонами. Провалившегося разведчика можно выслать, обменять, осудить по не самым жестоким законам демократического общества, амнистировать, наконец, перевербовать. Нас некуда высылать, потому что мы дома, нас не на кого обменивать, невозможно амнистировать, так как трудно подвергнуть официальному суду. Нас можно только уничтожить! Всякий, кто прочитал хоть одну приключенческую книгу или увидел один шпионский фильм, знает, что такое внешний разведчик. Но ни единый человек не слышал, что разведчики работают не только за рубежами Родины. О нашей службе догадываются единицы, знают доподлинно два-три человека во всей стране. Мы невидимки среди невидимок. Обычных разведчиков поддерживает всей своей мощью и авторитетом государство, давшее задание. Мы работаем практически на свой страх и риск. Разведчиков тысячи - нас наберется едва ли три десятка! - Но что можно разведывать в собственной стране? - Всякое государство неоднородно. Это только на картах они красятся одной краской. На самом деле каждый цвет имеет сотни оттенков! В рамках внешних границ существуют административное и национальное деление, силовые институты, политические течения, религиозные сообщества, официальная, полулегальная и нелегальная оппозиция, экономические союзы, мафиозные и мелкопреступные кланы и пр. и т.п., которые неизбежно взаимодействуют друг с другом, заключают союзы, конфликтуют, воюют, делят сферы влияния. Любая, даже самая благополучная страна пронизана изнутри токами высокого напряжения. Чуть зазевайся и неизбежно короткое замыкание. Далеко не всегда государство может защищаться от внутренней угрозы в рамках действующего закона и тогда, для решения особо конфиденциальных задач, обращаются к нашей помощи. Нет, все-таки не понял. - Поясню на доступных примерах. Он еще и мысли читает? - Представим: удаленный от центра географический район, со своей исполнительной властью, силовыми и вспомогательными структурами попадает под контроль мафиозного, этнического, религиозного или еще какого-нибудь клана, то есть в администрацию, МВД, КГБ, прокуратуру посажены свои люди. Неугодные или неподчинившиеся сотрудники тем или иным способом убираются, наверх выдаются бравурно-оптимистические рапорты. Неблагополучная информация блокируется. Любые проверки и комиссии из центра получают заранее подготовленные, правдоподобно составленные, удобные всем отчеты, а если желают копнуть вглубь, натыкаются на непробиваемо-молчаливую стену круговой поруки. Выйти напрямую на людей, способных что-то разъяснить, они не могут, так как получение информации, контакты, передвижения, каждый вздох и взгляд обеспечиваются, а правильнее сказать лимитируются, теми же властными структурами, на которые копается компромат. Не будут же они подставляться, работая против самих себя! Круг официальных возможностей замкнулся. Узнать правду невозможно. Остаются методы тайной войны. Остаемся мы! В том наша сила и наша трагедия. Печальная специфика состоит в том, что, ведя разведку на территории собственной страны, мы не защищены ни конвенциями, ни международными договорами, ни даже моральной поддержкой. Мы вне закона! Более того, в случае провала нас не признает ни одно ведомство. Из-за такого пустяка как жизнь агента центр не будет конфликтовать с властью на местах, засвечивая всю схему внутреннего шпионажа. Свои не могут следить, тем более действовать против своих партизанскими методами! Это невозможно в дружелюбном государстве. К тому же обычно подобные вопросы решают не самые высшие чины, которые даже не догадываются о нашем существовании! Нас невозможно защитить, потому что нас нет! С другой стороны, противник наш будет построже импортного, потому что ему есть что терять лично (а это повод для особой злости) и потому что тоже действует без оглядки на закон. С нами можно не чикаться, ведь нас нет. Нельзя судить за убийство несуществующего человека. И, значит, каждая ошибка у нас обходится на порядок дороже, чем у внешних коллег. Кажется, до меня стало что-то доходить. - Именно поэтому столь жестока у нас система подбора и подготовки. Любой закордонный резидент в наших условиях сгорает в неделю! Будем надеяться, что вы протянете дольше, - закончил он на оптимистичной ноте. Так я стал, если верить штатному расписанию, рядовым статистом-аналитиком или кем-то в этом роде. На службу я не ходил, торчал в небольшой, предоставленной мне конторой комнате. При необходимости меня вызывали с помощью военкоматовской, судебной или подобной повестки. Именно так, через вызов в паспортный стол районного отделения внутренних дел я получил свое первое задание. Мне надлежало отправиться к южным границам с тем, чтобы там, приняв от неизвестного мне коллеги контейнер, доставить его обратно. Стоило ли несколько лет долбить шпионские дисциплины для того, чтобы послужить банальным курьером? - Задание серьезное - подойти к нему следует крайне ответственно, предупредил инструктирующий офицер. Куда уж серьезней - доехать, сунуть в сумку посылку и вернуться. У постового милиционера работа покруче выйдет! Они меня что, за мальчика на побегушках держат, или долготерпение испытывают? Жаль Контора отказов не приемлет. Но ехать, это еще не значит бежать билеты покупать. Это значит - пару недель готовить легенду, экипировку, варианты отхода, доказывать, защищать придумку у выпускающего куратора, а он еще может и не утвердить! Пусть даже едешь на сутки, пусть даже на десять минут! Правила от продолжительности операции не зависят. В чужой сортир на секунду сбегать и то по легенде! Бюрократия хлеще, чем в жилконторе! Наконец последний инструктаж (в том смысле, что в случае провала мы вас знать не знаем, вы нас) и шагом марш на передовую вечно воюющего тайного фронта. И вот уже катит сменный бурмастер Степанов (родился, жил, учился, состоял, знаком и еще страниц пятьдесят биографической информации, которую на зубок!) в дальние края подыскать непыльное местечко под горячим южным солнышком. Надоело ему ковырять вечную мерзлоту помороженными пальцами, захотелось тепла. Длинный северный рубль у него пока не перевелся, что он и доказывал, щедро угощая новых дружков-товарищей дармовой выпивкой и закуской. Нет лучшего места для поиска нужных знакомств, чем качающийся столик вагона-ресторана. Полпути не одолел состав, как пара свежих собутыльников из определенного мне географического пункта, уговаривали меня отправиться с ними. - А климат? А фрукты? Во фрукты! А заработки? Во заработки! Даже не сомневайся! Мы тебя как родного. Мы тебе... Ну как тут устоять простому рубахе-парню, истосковавшемуся по географическому и душевному теплу. Но, главное, случись необходимость, убедят кореша любого, потому что считают, так оно и есть, что еле уговорили своего нового знакомого, что он чудак упирался и что прибытие его в пункт А есть чистая случайность. Что и требовалось доказать. Натурализоваться, имея в распоряжении такую компанию и вовсе труда не составляло. В гостиницу я, конечно, не пошел, снял комнату в коммуналке по наводке одного из недавних собутыльников. В коммуналке, если не иметь "штатных" соседей, труднее поставить наблюдение. В гостинице несложно отследить каждый шаг постояльца всякому сыскарю-новобранцу. Дни напролет я болтался со вновь приобретенными приятелями по отделам кадров, по компаниям, по знакомым, подыскивая подходящую работу. Но, понятно, основным занятием этих дней было отслеживание хвостов. Взяли меня под наблюдение или нет? Шагают в отдалении, меняясь каждые десять минут, "топтуны" или это простые граждане идущие в булочную за хлебом или за газетой в киоск? Воткнули в комнату жучки или обошлось? Если бы мне разрешили раскрыться, я бы выяснил это за пару часов. Но использовать явные методы контрпроверки, выказывать знание профессиональных приемов мне было нельзя. Я был простым работягой, простофилей, с точки зрения профессионалов, в этих рамках мне и надлежало действовать. В них я и действовал. Взял на учет все (да, да все - не зря же я сутками торчал у экранов мониторов, тренируя зрительную память) автомобили и всех прохожих, встречаемых мною на улице. Едва ли мой провинциальный противник располагает таким количеством обученной агентуры и автотехники, чтобы обновлять слежку каждые четверть часа, не повторяясь в течение нескольких суток! Рано или поздно, если слежка ведется, мелькнет знакомое лицо или автомобиль. А уж я не упущу своего шанса! Дома я ограничился архаическими способами проверки неприкосновенности жилища: с внешней стороны двери бросил на пол комочек скатанных волосков чуть шире открой дверь и он сдвинется в сторону, в комнате запомнил расположение пыли на проходных участках пола - попробуй теперь пройтись, не наступив, не раздавив, не сдвинув эти почти незаметные глазу соринки, а уж я не поленюсь, проверю их расположение с помощью увеличительного стекла. Главное, эти методы, в отличие от прочих - наклеивание на дверцы шкафов паутинок, всовывание в замочные скважины тонких волосков и т.п. не оставляли следов. Сор он и есть сор, а его расположение - это уже моя тайна. Это в нормальной жизни чистота - залог здоровья, у нас скорее наоборот. Разведчики вообще неисправимые грязнули. Чистоты выдраенных полов, протертой до зеркального блеска мебели не переносят по профессиональным соображениям. Умудрись противная сторона воткнуть микрофон, не смазав, не сдув сквознячком толстый слой пыли со светильника люстры или верха шкафа. Вот и следок для опытного глаза! Очень пыль затрудняет работу контрразведчиков - не потревожь пыль, если мазнул, подбери идентичную - а тот же цвет, фактуру, плотность, состав, да чтобы тютелька в тютельку, не слабо?! Каждый раз, хоть и чувствовал себя идиотом - ну кому за мной следить на таком, высокопрофессиональном уровне? - я оставлял контрольные, грязе-пылевые "мины". Каждый раз они оставались нетронутыми. Я честно отработал оговоренную неделю (что, что, а халтурить меня отучили в Учебке раз и навсегда) убедился что чист, как только что вымытая химическая реторта и вышел на связь с резидентом. В условленный день ровно в 11.07, ни мгновением позже или раньше, я перешел наискосок привокзальную площадь в совершенно неположенном для пешехода месте. Откуда меня "срисовал" мой коллега, можно было только догадываться. Контакт-знакомство состоялось. Спустя сутки я отправился на рыбалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Запись III. Первое дело.
Распределили меня в отдел статистики и аналитических исследований межрегионального центра по изучению вопросов... - Не напрягайтесь, название вам ничего не скажет. Это только крыша, предупредил меня начальник отдела (а кто на самом деле - мелкий клерк или полный генерал, то лишь ему ведомо да высшему начальству). С таким же успехом мы могли бы назваться лабораторией парапсихологических изысков или ансамблем исполнителей на тайваньских губных гармониках. На самом деле мы - внутренняя разведка. Ну, не ерунда? Разве может быть разведка внутри? Против кого? За кого? Разведка - это когда мы и они. А когда только мы? Драка с самим собой? - Понимаю разочарование. Вы мечтали о внешней разведке. Дальние страны, экзотические города, вербовки! Не работа, а прямо приключенческий роман! Причем не из самых опасных. Да, да. Международный шпионаж - явление общепризнанное, со своими сложившимися законами, традициями, негласным кодексом чести, признаваемыми всеми сторонами. Провалившегося разведчика можно выслать, обменять, осудить по не самым жестоким законам демократического общества, амнистировать, наконец, перевербовать. Нас некуда высылать, потому что мы дома, нас не на кого обменивать, невозможно амнистировать, так как трудно подвергнуть официальному суду. Нас можно только уничтожить! Всякий, кто прочитал хоть одну приключенческую книгу или увидел один шпионский фильм, знает, что такое внешний разведчик. Но ни единый человек не слышал, что разведчики работают не только за рубежами Родины. О нашей службе догадываются единицы, знают доподлинно два-три человека во всей стране. Мы невидимки среди невидимок. Обычных разведчиков поддерживает всей своей мощью и авторитетом государство, давшее задание. Мы работаем практически на свой страх и риск. Разведчиков тысячи - нас наберется едва ли три десятка! - Но что можно разведывать в собственной стране? - Всякое государство неоднородно. Это только на картах они красятся одной краской. На самом деле каждый цвет имеет сотни оттенков! В рамках внешних границ существуют административное и национальное деление, силовые институты, политические течения, религиозные сообщества, официальная, полулегальная и нелегальная оппозиция, экономические союзы, мафиозные и мелкопреступные кланы и пр. и т.п., которые неизбежно взаимодействуют друг с другом, заключают союзы, конфликтуют, воюют, делят сферы влияния. Любая, даже самая благополучная страна пронизана изнутри токами высокого напряжения. Чуть зазевайся и неизбежно короткое замыкание. Далеко не всегда государство может защищаться от внутренней угрозы в рамках действующего закона и тогда, для решения особо конфиденциальных задач, обращаются к нашей помощи. Нет, все-таки не понял. - Поясню на доступных примерах. Он еще и мысли читает? - Представим: удаленный от центра географический район, со своей исполнительной властью, силовыми и вспомогательными структурами попадает под контроль мафиозного, этнического, религиозного или еще какого-нибудь клана, то есть в администрацию, МВД, КГБ, прокуратуру посажены свои люди. Неугодные или неподчинившиеся сотрудники тем или иным способом убираются, наверх выдаются бравурно-оптимистические рапорты. Неблагополучная информация блокируется. Любые проверки и комиссии из центра получают заранее подготовленные, правдоподобно составленные, удобные всем отчеты, а если желают копнуть вглубь, натыкаются на непробиваемо-молчаливую стену круговой поруки. Выйти напрямую на людей, способных что-то разъяснить, они не могут, так как получение информации, контакты, передвижения, каждый вздох и взгляд обеспечиваются, а правильнее сказать лимитируются, теми же властными структурами, на которые копается компромат. Не будут же они подставляться, работая против самих себя! Круг официальных возможностей замкнулся. Узнать правду невозможно. Остаются методы тайной войны. Остаемся мы! В том наша сила и наша трагедия. Печальная специфика состоит в том, что, ведя разведку на территории собственной страны, мы не защищены ни конвенциями, ни международными договорами, ни даже моральной поддержкой. Мы вне закона! Более того, в случае провала нас не признает ни одно ведомство. Из-за такого пустяка как жизнь агента центр не будет конфликтовать с властью на местах, засвечивая всю схему внутреннего шпионажа. Свои не могут следить, тем более действовать против своих партизанскими методами! Это невозможно в дружелюбном государстве. К тому же обычно подобные вопросы решают не самые высшие чины, которые даже не догадываются о нашем существовании! Нас невозможно защитить, потому что нас нет! С другой стороны, противник наш будет построже импортного, потому что ему есть что терять лично (а это повод для особой злости) и потому что тоже действует без оглядки на закон. С нами можно не чикаться, ведь нас нет. Нельзя судить за убийство несуществующего человека. И, значит, каждая ошибка у нас обходится на порядок дороже, чем у внешних коллег. Кажется, до меня стало что-то доходить. - Именно поэтому столь жестока у нас система подбора и подготовки. Любой закордонный резидент в наших условиях сгорает в неделю! Будем надеяться, что вы протянете дольше, - закончил он на оптимистичной ноте. Так я стал, если верить штатному расписанию, рядовым статистом-аналитиком или кем-то в этом роде. На службу я не ходил, торчал в небольшой, предоставленной мне конторой комнате. При необходимости меня вызывали с помощью военкоматовской, судебной или подобной повестки. Именно так, через вызов в паспортный стол районного отделения внутренних дел я получил свое первое задание. Мне надлежало отправиться к южным границам с тем, чтобы там, приняв от неизвестного мне коллеги контейнер, доставить его обратно. Стоило ли несколько лет долбить шпионские дисциплины для того, чтобы послужить банальным курьером? - Задание серьезное - подойти к нему следует крайне ответственно, предупредил инструктирующий офицер. Куда уж серьезней - доехать, сунуть в сумку посылку и вернуться. У постового милиционера работа покруче выйдет! Они меня что, за мальчика на побегушках держат, или долготерпение испытывают? Жаль Контора отказов не приемлет. Но ехать, это еще не значит бежать билеты покупать. Это значит - пару недель готовить легенду, экипировку, варианты отхода, доказывать, защищать придумку у выпускающего куратора, а он еще может и не утвердить! Пусть даже едешь на сутки, пусть даже на десять минут! Правила от продолжительности операции не зависят. В чужой сортир на секунду сбегать и то по легенде! Бюрократия хлеще, чем в жилконторе! Наконец последний инструктаж (в том смысле, что в случае провала мы вас знать не знаем, вы нас) и шагом марш на передовую вечно воюющего тайного фронта. И вот уже катит сменный бурмастер Степанов (родился, жил, учился, состоял, знаком и еще страниц пятьдесят биографической информации, которую на зубок!) в дальние края подыскать непыльное местечко под горячим южным солнышком. Надоело ему ковырять вечную мерзлоту помороженными пальцами, захотелось тепла. Длинный северный рубль у него пока не перевелся, что он и доказывал, щедро угощая новых дружков-товарищей дармовой выпивкой и закуской. Нет лучшего места для поиска нужных знакомств, чем качающийся столик вагона-ресторана. Полпути не одолел состав, как пара свежих собутыльников из определенного мне географического пункта, уговаривали меня отправиться с ними. - А климат? А фрукты? Во фрукты! А заработки? Во заработки! Даже не сомневайся! Мы тебя как родного. Мы тебе... Ну как тут устоять простому рубахе-парню, истосковавшемуся по географическому и душевному теплу. Но, главное, случись необходимость, убедят кореша любого, потому что считают, так оно и есть, что еле уговорили своего нового знакомого, что он чудак упирался и что прибытие его в пункт А есть чистая случайность. Что и требовалось доказать. Натурализоваться, имея в распоряжении такую компанию и вовсе труда не составляло. В гостиницу я, конечно, не пошел, снял комнату в коммуналке по наводке одного из недавних собутыльников. В коммуналке, если не иметь "штатных" соседей, труднее поставить наблюдение. В гостинице несложно отследить каждый шаг постояльца всякому сыскарю-новобранцу. Дни напролет я болтался со вновь приобретенными приятелями по отделам кадров, по компаниям, по знакомым, подыскивая подходящую работу. Но, понятно, основным занятием этих дней было отслеживание хвостов. Взяли меня под наблюдение или нет? Шагают в отдалении, меняясь каждые десять минут, "топтуны" или это простые граждане идущие в булочную за хлебом или за газетой в киоск? Воткнули в комнату жучки или обошлось? Если бы мне разрешили раскрыться, я бы выяснил это за пару часов. Но использовать явные методы контрпроверки, выказывать знание профессиональных приемов мне было нельзя. Я был простым работягой, простофилей, с точки зрения профессионалов, в этих рамках мне и надлежало действовать. В них я и действовал. Взял на учет все (да, да все - не зря же я сутками торчал у экранов мониторов, тренируя зрительную память) автомобили и всех прохожих, встречаемых мною на улице. Едва ли мой провинциальный противник располагает таким количеством обученной агентуры и автотехники, чтобы обновлять слежку каждые четверть часа, не повторяясь в течение нескольких суток! Рано или поздно, если слежка ведется, мелькнет знакомое лицо или автомобиль. А уж я не упущу своего шанса! Дома я ограничился архаическими способами проверки неприкосновенности жилища: с внешней стороны двери бросил на пол комочек скатанных волосков чуть шире открой дверь и он сдвинется в сторону, в комнате запомнил расположение пыли на проходных участках пола - попробуй теперь пройтись, не наступив, не раздавив, не сдвинув эти почти незаметные глазу соринки, а уж я не поленюсь, проверю их расположение с помощью увеличительного стекла. Главное, эти методы, в отличие от прочих - наклеивание на дверцы шкафов паутинок, всовывание в замочные скважины тонких волосков и т.п. не оставляли следов. Сор он и есть сор, а его расположение - это уже моя тайна. Это в нормальной жизни чистота - залог здоровья, у нас скорее наоборот. Разведчики вообще неисправимые грязнули. Чистоты выдраенных полов, протертой до зеркального блеска мебели не переносят по профессиональным соображениям. Умудрись противная сторона воткнуть микрофон, не смазав, не сдув сквознячком толстый слой пыли со светильника люстры или верха шкафа. Вот и следок для опытного глаза! Очень пыль затрудняет работу контрразведчиков - не потревожь пыль, если мазнул, подбери идентичную - а тот же цвет, фактуру, плотность, состав, да чтобы тютелька в тютельку, не слабо?! Каждый раз, хоть и чувствовал себя идиотом - ну кому за мной следить на таком, высокопрофессиональном уровне? - я оставлял контрольные, грязе-пылевые "мины". Каждый раз они оставались нетронутыми. Я честно отработал оговоренную неделю (что, что, а халтурить меня отучили в Учебке раз и навсегда) убедился что чист, как только что вымытая химическая реторта и вышел на связь с резидентом. В условленный день ровно в 11.07, ни мгновением позже или раньше, я перешел наискосок привокзальную площадь в совершенно неположенном для пешехода месте. Откуда меня "срисовал" мой коллега, можно было только догадываться. Контакт-знакомство состоялось. Спустя сутки я отправился на рыбалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30