«Семь раз отмерь»: Центрполиграф; 2000
ISBN 5-227-00661-X
Оригинал: James Hadley Chase, “Try This One for Size”
Перевод: П. Рубцов
Аннотация
В романе Дж. Х. Чейза «Семь раз отмерь» рассказывается о скандальном преступлении. Во время показа в Вашингтоне коллекции древних русских икон из Эрмитажа был похищен один из экспонатов. Владелец частной галереи — перекупщик краденых произведений искусства, нанял знаменитого вора, чтобы тот украл одну из уникальных реликвий. Но Чейз еще раз убеждает читателя, что как бы тщательно ни готовилось преступление, наказание неминуемо…
Джеймс Хэдли Чейз
Семь раз отмерь
Глава 1
Клод Кендрик, владелец «Картинной галереи Кендрика», вернувшись после августовского отпуска, сидел за письменным столом и прорабатывал планы предстоящего сезона.
Невыносимая жара и духота, превращавшие летом Парадиз-Сити, любимое место отдыха миллиардеров, в вымерший город, наконец-то остались позади. Наступил сентябрь, а с ним — и наплыв в город отдыхающих, и, как следствие этого, деловое оживление.
Кендрик, считавшийся заметной личностью в городе, был высоким, но очень располневшим мужчиной. Он чем-то напоминал дельфина, правда, без свойственного этим животным добродушия. Порой его скорее можно было бы сравнить с прожорливой акулой.
Несмотря на свои всегда безупречные костюмы, Кендрик, лысый как яйцо, носил несуразный рыжий парик и употреблял бледно-розовую губную помаду. Если на улице Кендрик встречал знакомую клиентку, он приподнимал парик, словно то была обычная шляпа. Несмотря на чрезвычайную полноту и эксцентричные выходки, этот человек считался большим знатоком в мире искусства, специалистом по антиквариату, ювелирным изделиям и авангардной живописи. Его картинная галерея пользовалась заслуженным авторитетом у коллекционеров всего мира. Но никто не знал и даже не предполагал, что Кендрик был крупнейшим и активнейшим скупщиком краденого в США и поддерживал тесные связи со всеми ворами, специализирующимися на краже произведений искусства.
Многие богатые клиенты Кендрика имели коллекции предметов искусства и частные музеи, не предназначенные для посторонних глаз. С ними-то Кендрик и проворачивал самые прибыльные сделки.
Делалось это так: однажды клиенту в каком-либо музее или доме его знакомого попадалось некое произведение искусства, и он начинал пылать к нему страстью, знакомой только фанатичным коллекционерам. В конце концов, мучимый желанием обладать этим сокровищем, он приходил к Кендрику и между делом намекал, если такой-то музей или мистер такой-то решат продать некое произведение искусства, за ценой я не постою. Зная, что это произведение не продается ни за какие деньги, Кендрик обсуждал с клиентом цену и говорил, что он посмотрит, что здесь можно сделать. Коллекционер, зная по своим предыдущим сделкам с Кендриком, что все будет устроено к его удовольствию, возвращался к своей тайной коллекции и ждал. Кендрик связывался с одним из воров, занимающихся кражами предметов искусства, обговаривал условия и тоже ждал. Рано или поздно данное произведение искусства таинственно исчезало из такого-то музея или коллекции мистера такого-то и появлялось в секретном музее клиента. Одновременно большая сумма денег появлялась на счете Кендрика в швейцарском банке.
Проведя август на своей яхте в Карибском море, в веселой компании балетных танцовщиков, Кендрик, отдохнувший, загорелый, с новыми силами обдумывал варианты сделок, и его поднаторевший в делах подобного рода мозг занимала только одна мысль: на чем бы сорвать очередной куш.
Неслышно отворилась дверь, и в просторный кабинет с огромным окном, заставленный дорогим антиквариатом, проскользнул главный торговый агент — Луи де Марни, стройный, гибкий мужчина, которому можно было дать от двадцати пяти до сорока лет. Его густые длинные волосы напоминали соболиный мех. Худое лицо с близко посаженными глазами и плотно сжатым ртом делало его похожим на подозрительную крысу.
— Приятная неожиданность, босс! — воскликнул он своим высоким голосом. — Угадайте, кто к нам пожаловал? Не кто иной, как Эд Хеддон.
Кендрик замер:
— Он здесь?
— Ожидает в приемной.
Кендрик отложил золотой карандашик, и на лице его появилась хищная улыбка акулы.
Эд Хеддон был королем воров, промышлявших на ниве искусств.
Обычно он выдавал себя за респектабельного бизнесмена, отошедшего от дел и исправно платившего налоги. Хеддон редко засиживался на одном месте, предпочитая «гастроли» от Форт-Лодердейла до юга Франции, наведываясь то в Лондон, то в Париж, где у него были квартиры.
Блестящий организатор и вдохновитель многих краж, ставших сенсационными, он настолько виртуозно заметал следы, что в течение двадцати лет полиция тех стран, где «работал» авантюрист, даже не заподозрила, что Эд приложил к этому руку. Это был мозг, планировавший операции по похищению предметов искусства и подбирающий штат специалистов для подобного рода дел — они-то и выполняли за него черновую работу. Хеддон очень редко предлагал свой товар Кендрику, но когда это случалось, доходы последнего резко возрастали.
— Так чего ты ждешь, тупица! — рявкнул Кендрик, тяжело поднимаясь из-за стола. — Пусть войдет!
Луи выпорхнул из комнаты, а Кендрик заторопился к двери, чтобы встретить Хеддона, льстиво улыбаясь и протягивая руку:
— Эд, дорогой! Какой приятный сюрприз! Входи, входи! Ты прекрасно выглядишь, как всегда.
Эд Хеддон, остановившись в дверном проеме, некоторое время рассматривал Кендрика, потом пожал протянутую руку:
— Ты и сам неплохо выглядишь, если бы только не твой дурацкий парик…
Хеддон вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Что поделаешь, это мой «товарный знак», Эд, дружище. Без парика меня никто не узнает. — Все еще не отпуская руки Хеддона, он подвел его к большому удобному креслу. — Присаживайся… Бокал шампанского?
Хеддона вполне можно было принять и за конгрессмена, и даже за государственного секретаря. Выглядел он очень импозантно: высокий, плотно сбитый, с густыми седеющими волосами и красивым цветущим лицом. Даже серые жесткие глаза невольно притягивали внимание. Вздумай Хеддон баллотироваться в конгресс, успех был бы ему обеспечен. Но за этим фасадом скрывался беспощадный коварный ум.
— Виски со льдом, — сказал он, извлекая из кармана портсигар и доставая сигару. — Закуришь? Гавана.
— Не сейчас. — Кендрик разлил виски по бокалам. — Рад вновь видеть тебя. Сколько воды утекло с нашей последней встречи…
Хеддон оглядывал просторное помещение, внимательно изучая картины на обитых шелком стенах.
— Это неплохо. Чувствуется рука мастера. — Эд небрежно ткнул пальцем в направлении полотна, висевшего над столом Кендрика. — Моне, а! Подделка, конечно.
Кендрик принес напитки и поставил их на маленький антикварный столик рядом с Хеддоном.
— Тес… Только ты и я знаем об этом. У меня тут есть старая грымза, набитая деньгами, но она колеблется…
Хеддон рассмеялся:
— Подражание Моне, а? Никогда не думал, что ты работаешь по мелочам.
— Что поделаешь, дорогой. — Кендрик налил себе сухого мартини и сел. — Ты ведь редкий гость в нашем городе, Эд.
— Я и сейчас долго не задержусь здесь. — Хеддон уселся поудобнее, закинув ногу на ногу. — Как идут дела, Клод?
— Пока не очень. Сам понимаешь, это только начало сезона. Антиквариат должен сейчас пойти. Скоро здесь будет полно богатых бездельников.
— Я имею в виду другие дела. — Эд вперил в Кендрика немигающий взгляд серых глаз.
— А! — Кендрик покачал головой. — Сейчас ничего нет. Но я не отказался бы, подвернись какой-нибудь хороший товар.
Хеддон закурил сигару и стал задумчиво рассматривать завитки дыма. Затем, сделав глубокую затяжку, произнес:
— Есть одно дело. Решаю, с кем его провернуть: с тобой или с Эйбом Салисманом.
Клод напрягся. Эйб был его конкурентом. Упоминание этого имени всегда вызывало у Кендрика горечь во рту. Эйб считался, и без сомнения, крупнейшим скупщиком краденого. Много раз он переходил дорогу Кендрику. Они ненавидели друг друга — так же как ненавидят друг друга змея и мангуста.
— Дорогой мой! — сказал Кендрик. — Неужели ты будешь иметь дело с такой дешевкой, как Эйб? Я, как тебе известно, всегда дам больше. И я тебя никогда не обманывал.
— Ты никогда и не смог бы этого сделать, равно как и Эйб, — проворчал Хеддон. — Это крупное дело, и здесь быстро понадобится много наличных. Оно может потянуть на шесть миллионов. — Хеддон выдохнул дым. — Я хочу три.
— Шесть миллионов можно достать. Все зависит от предложенного товара, — уклончиво ответил Кендрик, напряженно обдумывая ситуацию. — Если это что-то необычное, деньги всегда найдутся, Эд.
— В Нью-Йорке сейчас всей суммы не найти. Поэтому я и предлагаю тебе первому.
Кендрик нацепил добродушную улыбку дельфина.
— Я ценю это, дорогой. И что конкретно?
— Выставка из коллекции Эрмитажа.
— О, Эрмитаж! — Жадный огонек, загоревшийся было в глазах Кендрика, тут же погас. — Прекрасная экспозиция… У меня есть каталог. — Выдвинув ящик стола, он извлек толстую брошюру в глянцевой обложке. — Да, превосходные вещи. Проявление доброй воли, все в духе разрядки. Русское правительство знакомит народ США с лучшими образчиками своего искусства. — Он начал перелистывать каталог с цветными иллюстрациями. — Великолепно. Тысячам людей приносит пользу столь замечательное сотрудничество двух великих держав. — Он взглянул на Эда, не перестававшего улыбаться. — Но, увы, это определенно не для меня, и не для Эйба, и не для тебя. — Он вздохнул и отложил каталог.
— Долго ты еще будешь трепаться? Клод стащил парик с головы, внимательно осмотрел его и вновь криво водрузил на лысину.
— Это просто мысли, дорогой, я часто думаю вслух.
— Посмотри… страницу пятьдесят четыре, — посоветовал Хеддон.
Клод лизнул большой палец и стал перелистывать страницы каталога.
— Хм… Выглядит заманчиво. Что здесь сказано? Икона. Дата создания неизвестна. Предположительно, самая ранняя из русских икон. Ее наиболее ценила Екатерина Великая. Дерево. Масло. Изображает какого-то неизвестного русского святого. Сохранность отличная. Размер восемь на десять дюймов. Это вещь на любителя. Публика на нее и не взглянет. Но для коллекционера очень интересна.
— На аукционе она бы запросто ушла за двадцать миллионов, — ровным тоном произнес Хеддон.
— Допускаю, дорогой, но вряд ли русские собираются расставаться со своим сокровищем.
Хеддон резко наклонился вперед, его глаза стали похожи на две маленькие льдинки.
— Но ты бы сумел ее продать, Клод? Кендрик неожиданно почувствовал, что, несмотря на работающий кондиционер, его рубашка промокла от пота. Вытащив шелковый носовой платок, он вытер лицо.
— Все можно продать… Но эта икона способна доставить массу хлопот.
— Об этом не печалься. Ты получишь ее от меня за три миллиона долларов.
Кендрик допил мартини и почувствовал, что ему нужно выпить еще.
— Разреши, я налью тебе еще, Эд? Это дело необходимо обдумать.
Клод поднялся, подошел к бару и налил два стакана. Мозг его в это время лихорадочно просчитывал варианты.
— Видишь ли, времени в обрез, — продолжал Хеддон, принимая бокал. — Выставка закрывается через две недели. Решай. Или же я предложу Эйбу.
— Давай взглянем на это повнимательнее, Эд. В прошлом году, будучи в Вашингтоне, я посетил музей изящных искусств. Знаешь, их система безопасности меня впечатлила. А из того, что пишут, я понял, что меры безопасности на выставке еще более ужесточены. Так что подобраться к коллекции русских практически невозможно.
Хеддон согласно кивнул:
— Ты прав. Я все это знаю, и даже больше твоего. Увеличено не только количество охранников непосредственно в музее, но, увы, к этому делу подключены еще и ФБР, и, как я догадываюсь, ЦРУ. А уж полицейские в штатском там кишмя кишат. Плюс к этому русские прислали пятерых своих копов. Проверяют всех посетителей. Не разрешают пронести ни портфель, ни дамскую сумочку. Посетители проходят через специальный коридор, начиненный электроникой. Люди там знают свое дело.
Кендрик безнадежно пожал жирными плечами:
— Так что…
— Это так, но я люблю невозможные дела, Клод. И, как ты знаешь, я всегда добивался своего. Вот и теперь я говорю: если ты сможешь продать эту икону, положив три миллиона на мое имя в швейцарский банк, считай, что она твоя.
Клод вспомнил несколько громких краж, осуществленных под руководством Хеддона.
Вспомнил и об уникальной китайской вазе эпохи Мин высотой в пять футов, которая исчезла из Британского музея. Это было мастерски организовано. Но все же его одолевали сомнения. В случае с коллекцией русских существовала еще и политическая подоплека.
— Допустим, ты добудешь икону, Эд, — сказал он осторожно. — Но ведь тут же разразится международный скандал… Представляешь, какая поднимется шумиха в газетах?
— Это твоя забота, Клод. Как только я передам тебе икону, тебе придется самому со всем этим управляться. Но если ты не хочешь, так и скажи. Я переговорю с Эйбом.
Сомнения одолевали Кендрика. И все же мысль о трех миллионах прибыли была очень заманчивой. Жадность победила.
— Дай мне три дня, Эд. Мне нужно переговорить с одним-двумя клиентами.
— Это разумно. Что ж, я остановился в отеле «Спэниш Бэй». Даю тебе время до вечера пятницы. Если найдешь хорошего клиента, то получишь икону во вторник следующей недели.
Кендрик опять вытер вспотевшее лицо.
— Просто чтобы я действовал с большей уверенностью, Эд, скажи, как ты это намереваешься проделать.
Хеддон встал и направился к двери.
— Еще не время… Найди клиента, а уж потом поговорим более подробно. — Взявшись за ручку двери, он долгим взглядом посмотрел на Кендрика. — Она у меня будет, можешь не сомневаться. До встречи.
После его ухода Кендрик некоторое время сидел неподвижно, размышляя, затем выдвинул ящик стола и достал оттуда переплетенный в кожу блокнот, в котором были записаны адреса и телефоны самых богатых клиентов. У каждого из них были частные коллекции.
1 2 3 4