Но родных и до боли знакомых лиц было никак не разглядеть из-за густого, мерзкого, липкого тумана, застилавшего взор Арины Северцевой. И уж совершенно невозможно было ответить, повиниться, позвать на помощь…
Обойдя горами и пролесками несколько сел и прилично посбивав о камни новую модельную обувку, абсолютно неприспособленную к подобным испытаниям, подполковник приближался к южной окраине Урус-Мартана. Прицел Кравчука очень помог в этом ночном многокилометровом марафоне — однажды офицер вовремя приметил идущий навстречу вооруженный отряд чеченцев и успел исчезнуть с их пути.
На протяжении пятичасового марш-броска Извольский ломал голову над неразрешимой проблемой: каким способом отыскать в райцентре следы недавно гостившего там «клиента»?.. При этом спецназовец сознательно старался держать шоссе, соединявшее Веранды с Урус-Мартаном, в поле зрения, дабы заметить черный «Джип», ежели его хозяину вздумается снова наведаться в большой поселок городского типа. При таком раскладе, появлялись бы два значительных бонуса: возможность парой выстрелов остановить машину прямо на дороге и попытаться захватить Умаджиева, а в случае неудачи отыскать в районном центре заметный автомобиль и ждать появления Арсена. Он даже вторично попытал счастья и вышел на связь через спутник с неизвестным фээсбэшником, наивно попросив сообщить, когда маячок двинется на север… Тот холодно ответил, что сигнал от радиомаяка больше не поступает… «Закончился заряд в его аккумуляторе? Или… — подумал тогда Георгий и вдруг остановился от пришедшей в голову страшной гипотезы: — Или эти твари, выбивая нужные сведения, замучили ее до предела человеческого терпения…»
Начинало светать. До окраины большого поселка оставалось не менее километра, а окончательное решение относительно дальнейших действий у Георгия еще не созрело. Решив немного перевести дух, он остановился, отряхнул от пыли брюки и, дабы вытереть со лба испарину, стал машинально шарить по боковым карманам пиджака в поисках платка, которого в этот костюм никто и никогда не клал. Вместо платка пальцы неожиданно нащупали упаковки со шприц-ампулами…
— Медикаменты!.. — прошептал заместитель командира «Шторма» и от волнения присел на валун, напрочь позабыв о новеньком костюме. — В палатке приемника Умаджиева мы с Болотовым натолкнулись на две сумки, доверху набитые медикаментами! А потом амир признался, что эти сумки передал ему сам Умаджиев. Но где тот сумел раздобыть такое количество снадобий?!
Он порывисто встал и двинулся дальше, мысленно выплетая логические ниточки из чрезвычайно важной зацепки: «Лекарствами его могли снабдить или в горной базе Абдул-Малика, или здесь — в Урус-Мартане, где имеется несколько аптек и приличная районная больница. Но первый вариант менее правдоподобен… Во-первых, тащить с гор два огромных баула по узкой лазейке, петляющей в минных заграждениях — это верх неудобства. А во-вторых, зачем уменьшать запас медикаментов базы, когда путь к Харсеною, в окрестностях которого обитают бывшие подопечные Арсена, аккурат проходит через райцентр?..»
Догадка, бесспорно указывающая на правильность избранного плана действий, заставляла продолжить путь едва ли не бегом. Сей пыл охлаждало раннее время — больница и аптеки городка наверняка еще были закрыты. К тому же и координаты все одно оставались непомерно размытыми и не выясненными с точностью, необходимой для решительных, скорых шагов.
«Нужно представить этого Арсена… Как следует представить внешность, характер, мысли, поведение этакого бая, одного из хозяев здешних мест… — в такт шагам размышлял Жорж. — Вот, предположим, он вернулся после налета на Ингушетию в Малые Веранды — на отдых. Его участие в налете сомнению не подлежит, коль числится в списке Болотова на уничтожение. Стало быть, вернулся… и что?.. Радуйся, набирайся сил для следующих злодейств, общайся с женой, детьми!.. Так нет же — понесло басмача в райцентр. Зачем?!»
Он на ходу вынул сигареты. Чуть замедлив шаг, щелкнул зажигалкой. Прикрыв огонек ладонью, склонился над ним и вдруг невольно вспомнил о поврежденной шее — жесткий ворот новой рубашки при малейших движениях головы тер и раздражал рану под куском недавно прилепленного пластыря. Сделав первую затяжку, Извольский осторожно потрогал шею и внезапно замер, пораженный еще одним смелым предположением…
— А если его, так же как и меня, зацепило пулей или осколком? — прошептал он, позабыв о подпаленной сигарете. — А что?.. Там в Ингушетии они орудовали ночью, стрельба велась обеими сторонами, и это вполне могло произойти. Тогда объясняется и срочный вояж «клиента» в Урус-Мартан, и последующая добыча в виде двух сумок с лекарствами и перевязочными материалами.
Последние слова он произнес торжествующе и с довольным видом человека, раскрывшего никому доселе неведомую тайну. Поравнявшись в этот миг с первыми домишками на окраине поселка городского типа, импозантный мужчина пульнул далеко в сторону окурок, незаметно поправил «Каштан», висевший под правой полой пиджака и, направился искать местечко, где можно было бы отведать горячей пищи до открытия интересующего его торгового заведения…
Больница распахивала двери для приема посетителей ровно в восемь утра, однако он не мог заявиться к врачу с висящим под пиджаком автоматом и торчащим за поясом брюк внушительным пистолетом. Посему сразу после завтрака в кафе на автостанции, Георгий Павлович отправился искать магазин, предлагавший покупателям всевозможную кожгалантерею, сумки и чемоданы. Отыскав таковой почти в центре городка, он, не раздумывая, купил вместительный кейс и вскоре робко постучал в кабинет хирурга…
— Вы не местный… — сокрушительно покачала головой пожилая женщина, рассматривая страховой полис и паспорт пациента, пока тот снимал пиджак, галстук и рубашку. — Могу принять вас только на коммерческой, так сказать, основе…
Жорж был не сильно огорчен данным условием. Гораздо больше его разочаровала сама врачиха — лет под шестьдесят; со смуглой высохшей кожей; с жиденькими крашеными волосами и двойным, морщинистым подбородком. «Нет, — ужаснулся он, — на такую тетю молодой Умаджиев запасть не мог, даже если б спустился с гор после пятилетнего воздержания. Здесь что-то не то!.. Может, они работают по сменам, и меня угораздило придти не в тот день?..»
Сорокалетний мужчина без лишних разговоров выдернул из кармана брюк несколько купюр приличного достоинства, и, подсунув их под настольный календарь, обмолвился:
— Я не стану возражать, если мой визит к вам нигде не будет зафиксирован.
Женщина безразлично пожала плечами, отодвинула на край стола журнал, где собиралась сделать очередную запись и принялась исполнять врачебный долг. Однако ж, осматривая его шею, она явно повеселела и даже не стала допытывать пациента о происхождении странного ранения, весьма походившего на касательный след пули небольшого калибра.
— Так, все ясно… — пробормотала тетка, снимая очки. — Немного запущено, но страшного ничего нет. Ирочка!
В соседнем смежном кабинете послышались шаги…
— Да, Инга Петровна, — выглянула оттуда очаровательная девица со славянской внешностью.
— Обработай и перевяжи, — распорядилась врач и добавила вслед: — Сделай все аккуратненько — как ты умеешь.
— Хорошо, Инга Петровна. Проходите…
«А вот это уже намного теплее! — восхитился спецназовец, рассматривая спинку, ножки и всю стройную фигурку девушки. — Да чеченец был бы полным идиотом, пропусти он такую штучку! Неужели я нашел человека, у которого зависал на ночь Умаджиев?..»
— Присаживайтесь, — лилейным голоском промяукала она, кивнув аккуратно постриженной головкой на стул. Сама же соблазнительной походкой направилась к высокому стеклянному шкафчику со всякой медицинской всячиной.
Пока она возилась со шприцем, Георгий с еще большим вниманием изучал ровные длинные ноги, идеальную фигуру, модную стрижку с вкраплением тонких светло-рыжих прядок, удачно разбавляющих основной — темный цвет волос. Глаза медсестры были светло-серыми, почти голубыми, кожа белая и удивительно гладкая. Но особенно Извольского поразила ее рабочая одежда — белый халат был сшит из тонкого, полупрозрачного материала, дозволяющего запросто разглядеть некоторые интимные детали. Лифчика девица не носила вовсе — его заменяли два квадратных кармашка на груди все того же легкого халатика.
— Потерпите, будет немножко неприятно, — предупредила та, прежде чем вколоть сыворотку против столбняка.
«Потерплю, милая, потерплю… — радовался он своей неожиданной находке. — Я до самого вечера терпеть буду на лавочке, что напротив входа в вашу платную живодерню. До самого окончания твоей рабочей вахты буду терпеть. Лишь бы ты, радость моя, не испарилась через черный ход!»
Глава десятая
Горная Чечня
Тихо поднявшись в комнату, Арсен подошел к лежащей на низкой кровати «беженке» и остановился, разглядывая ее…
Даже сейчас, когда о девчонке стало известно все, когда большие темные глаза с тайным огоньком были подернуты пеленой, а вместо плавных, грациозных движений созревшее молодое тело обуял чужеродный покой, он все равно не мог оторвать от нее взгляда. Такой притягательной обворожительности, неповторимой свежести, чарующей плавности линий он не видел давно, и чем дольше молодой мужчина любовался ей, тем отчетливее в его естестве пробуждалась давно зародившаяся неприязнь к быстро постаревшей жене…
Чеченец присел на край кровати, переложил шприц с очередной порцией наркотиков в правую руку, а левой неспешно провел по оголенному бедру той, что позавчера назвалась красивым мусульманским именем Наджия…
Но сказочное удовольствие было внезапно прервано тихим скрипом двери…
Отдернув руку, он резко обернулся. На пороге стоял один из его малолетних сыновей, а в коридоре уже слышались шаги Амали. Ругнувшись про себя, хозяин дома быстро встал с кровати, вогнал пленнице наркотик и вторично в этот в субботний день отправился к соседу…
— После допроса этой русской сучки я хотел сразу отдать ее нашим охранникам, а потом вспороть живот, но подумал: надо сначала посоветоваться с тобой, Шамиль… — равнодушно окончил рассказ о пойманной лазутчице Арсен.
— А почему сразу меня не позвал, когда раскусил ее? — удивленно покосился тот, ловкими движениями отрезая верхушки свежего и готового лопнуть от зрелости сочного граната.
— Я приходил утром, но Майсун сказала: ты отдыхаешь.
— Это точно — было дело!.. — хохотнул Татаев, — целую ночь с ней забавлялся — вот и проспал до полудня. — Довольно почесав грудь под просторным халатом и, сладко зевнув, небрежно посоветовал: — Знаешь, наверное, не стоит спешить с казнью. Предлагаю взять девку с собой в горы, а там, возможно, мы вытянем из нее еще что-нибудь полезное. Как ты окрестил ту пытку с шомполами и генератором?..
— «Святой Себастьян», — ухмыльнулся помощник.
— Не совсем подходит для женского пола, а вообще-то остроумно.
— Ничего — и для русских баб подберем название.
— Вот и повеселимся, изобразив из агента ФСБ святую мученицу! А потом… Потом предложим федералам обмен или выкуп. Не согласятся — умрет самой мучительной смертью. Причем обязательно заснимем казнь и покажем им через спутник или Интернет — пусть полюбуются, чтоб неповадно было засылать своих грязных собак. Согласен?
Родственник кивнул…
— Сейчас она под охраной? — поднял густую черную бровь Шамиль, рассекая плод лезвием длинного ножа точно вдоль тонких желтоватых пленок.
— Я регулярно колю ей наркотики — лежит неподвижно. Но жена все равно присматривает…
— Не спускайте с нее глаз. О Всевышний, как великолепно, что ты послал нам эту журналистку из Петербурга!..
— Шамиль, я вот о чем хотел поговорить… — начал было Умаджиев, представив вдруг еще одну невыносимую ночь подле жены. Однако ж замялся — слабость эта отчего-то смущала его.
— Какие у тебя проблемы? — с готовностью оказать любую услугу, справился Татаев, укладывая на блюдо куски разделанного граната. — Угощайся…
— Благодарю… Это не совсем проблема, но… Одним словом, я хотел бы сегодня снова отлучиться в Урус-Мартан, — избегая смотреть собеседнику в глаза, признался тридцатилетний чеченец.
— Опять к женщине?
— Да…
— Что-то зачастил… — незлобиво проворчал начальник штаба, закидывая в рот горсть налитых зерен, — ну, поезжай — твое дело молодое. Мои требования остаются прежними: две машины и не менее шести человек сопровождения.
— Все сделаю, как положено… — обрадовано пообещал Умаджиев.
— Для охраны девчонки я пришлю пару человек. Да и не забудь — мы выезжаем завтра в горы не позже пяти утра.
— Я вернусь раньше — в четыре…
Понимающе глядя вслед повеселевшему Арсену, Шамиль усмехнулся, проглотил кисло-сладкие зерна вместе с мелкими косточками и опять почесал грудь. Взяв в руки следующий кусок фрукта, громогласно позвал:
— Майсун!
Скоро по лестнице проворно спустилась двадцатилетняя жена Татаева…
— Замкни-ка входную дверь, — распорядился он. — Похоже, я не дождусь захода солнца.
Та стрельнула лукавым взглядом и быстро исполнила просьбу своего господина…
Покинув кабинет хирурга, Георгий на всякий случай побродил по длинным коридорам больницы, читая мудреные названия врачебных специальностей на многочисленных дверях кабинетов. «Сто к одному, — твердо решил он, выходя на улицу, — что я на правильном пути. Ни к каким гинекологам, окулистам, ЛОРам и терапевтам Умаджиева после Ингушетии не потянуло бы».
Благостный час наступил ближе к вечеру — Ирина, сменив эротичный халатик на короткую юбку и обтягивающую шикарный бюст кофточку, выпорхнула из дверей районной больницы и никого вокруг не замечая легкой походкой направилась к центру поселка. Чуть отпустив девицу вперед, Извольский подхватил тяжелый кейс с ночным прицелом, оружием и боеприпасами и, приступил к скрытой слежке…
Вероятно, она шла домой, так как не пропускала по ходу движения ни одного магазина и вскорости едва справлялась с двумя большими и увесистыми пакетами, то и дело задевавшими пухлыми боками икры ее стройных ножек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36