Альфред ВАН ВОГТ
БАНКА КРАСКИ


"Я снижался, совершая посадку на поверхность Венеры. Тормозные
ракетные двигатели работали превосходно. Уж не снится ли мне все это? Но
вот мой кораблик мягко опустился на дно неглубокой длинной лощины,
поросшее ярко-зеленой травой. А минутой позже первый человек, достигший
Венеры, вышел из ракеты и осторожно шагнул в сочное луговое пышнотравье".
Кэлгар сделал глубокий вдох - воздух пьянил, как вино. Кислорода,
пожалуй, маловато, - зато какие свежесть и сладость, какое ласковое тепло!
Уж не попал ли он в рай. Кэлгар достал блокнот и записал впечатления. Ведь
по возвращении на Землю каждая такая мысль пойдет на вес золота. А денег
ему понадобится много...
Кэлгар кончил писать, спрятал блокнот - и тогда увидел куб. Куб лежал
рядом, чуть вдавившись в землю - так, словно упал с небольшой высоты.
Этакий полупрозрачный кристалл с восьмидюймовым - на глаз - ребром; на
одной из граней - нечто вроде ручки. Поверхность куба матово лучилась; так
отражает свет полированная слоновая кость. Странная штуковина могла быть
чем угодно.
У Кэлгара было с собой несколько анализаторов, и он поочередно
дотрагивался концами проводов до разных мест хрустального куба. Тот не
излучал ни электрической, ни атомной энергии, не был радиоактивен, не
реагировал на пробы кислотами, не пропускал электрический ток и отражал
пучки электронов высоких энергий.
Астронавт натянул резиновые перчатки и прикоснулся к тому, что могло
быть ручкой. Ничего не случилось. Кэлгар осторожно, почти нежно, ощупал
поверхность куба. Снова ничего. Наконец он крепко сжал ручку пальцами,
подумал, потом дернул вверх.
Кристалл легко оторвался от земли. Весил он, как прикинул Кэлгар,
фунта четыре. Он вновь опустил куб на траву, чуть отступил и принялся
внимательно наблюдать за непонятным предметом со все большим интересом и
волнением, постепенно сознавая, что находится перед ним. Несомненно, куб
являлся плодом чьей-то технической деятельности. А раз так - выходит, на
Венере существует высокоразвитая жизнь. Целый год провел Кэлгар в унылом
одиночестве космического пространства, мечтая о встрече с любым живым
существом. И вот теперь оказалось, что Венера населена.
Напряженно раздумывая, Кэлгар направился к кораблю. Надо было найти
какой-нибудь их город. О расходе горючего беспокоиться нечего - запас
можно будет пополнить там. Напоследок Кэлгар снова бросил взгляд на куб.
На какой-то миг энтузиазм его поугас. Что, спрашивается, делать с этой
штуковиной? Оставлять здесь не имеет смысла - покинув эту лощину, он уже
вряд ли сумеет найти ее снова. Однако в отношении любого предмета,
вносимого внутрь корабля, следовало проявлять предельную осторожность. А
вдруг куб подброшен сюда нарочно? Предположение показалось Кэлгару столь
фантастичным, что сомнения его несколько рассеялись. Но еще несколько
опытов произвести все же стоило. Он снял перчатку и легонько прикоснулся к
ручке голыми пальцами.
- Во мне краска! - произнес загадочный куб.
Ахнув от удивления, Кэлгар отскочил. Потом осмотрелся по сторонам:
поблизости никого не было. Он снова притронулся к ручке хрустального куба.
- Во мне краска!
Мозг Кэлгара работал ясно и четко. Сомнений не оставалось - говорил
сам загадочный предмет. Кэлгар медленно выпрямился и теперь стоял,
ошеломленный открытием, загипнотизированно вглядываясь в артефакт
венерианской цивилизации. Немало времени понадобилось Кэлгару, чтобы
представить себе технические возможности и интеллектуальные способности
расы, додумавшейся до столь фантастической упаковки для краски. Мысль его
воспарила в заоблачные выси и упорно не хотела возвращаться на землю,
Кэлгар пребывал в оцепенении. Ведь среди всех творений человеческого
разума не было ничего подобного тому, с чем он столкнулся. Хотя
удивляться, в сущности, нечему: подумаешь, говорящая банка с краской! По
всей видимости, она оснащена каким-нибудь простеньким думающим
устройством.
Кэлгар улыбнулся, его довольно-таки заурядная физиономия пошла сетью
морщинок, серо-зеленые глаза заблестели, губы раздвинулись, приоткрыв
белые зубы. Он искренне веселился. Банка краски! Само собой, она состоит
из иных компонентов, чем цинковые белила, льняное масло и какой-нибудь
сиккатив. Но это можно будет выяснить и потом. Пока же довольно самого
факта обладания. И пусть Кэлгару не удастся сыскать на Венере ничего
больше, его путешествие оправдано уже одной этой находкой. Ведь наибольшую
ценность представляют как раз предметы повседневного обихода. Кэлгар
наклонился и решительно схватился за ручку.
Но стоило поднять банку, как сверкающая прозрачная жидкость брызнула
ему на грудь, тотчас разлившись по комбинезону, - липкая, словно клей, но
клей чрезвычайно текучий. Поначалу белая, краска на глазах стала менять
цвета, проходя через все оттенки спектра - от красного до фиолетового. И
когда Кэлгар, наконец, выпрямился, его комбинезон сиял всеми цветами
радуги. Сперва это не столько встревожило, сколько разозлило Кэлгара.
Он принялся раздеваться. Под комбинезоном на нем были лишь шорты да
легкая рубашка - и то, и другое сияло, как фейерверк. Кэлгар сбросил их
наземь, и почувствовал, как жидкость стекает по коже: с рубашки краска
успела полностью перейти на тело Кэлгара, валявшиеся рядом шорты также
оказались чистыми. Сверкающая краска все шире растекалась по телу, Кэлгар
с остервенением пытался стереть ее рубашкой - тщетно, краска лишь
пенилась, переливаясь мерцающими цветами, да прилипала к пальцам.
Пятно краски быстро расползалось по телу, не растекаясь ручейками и
не оставляя потеков, казалось, это перемещается кусок пестрой шали. За
десять минут Кэлгару так и не удалось снять с себя ни капли.
Вернувшись на корабль, астронавт схватился за химический справочник.
"Удаление краски, - вычитал он, - производится при помощи скипидара". По
счастью, скипидар в складном отсеке нашелся, хотя и немного. Кэлгар
плеснул в пригоршню пахучей жидкости, но она без толку пролилась на землю
- краска не позволила ей даже прикоснуться к себе.
Кэлгар не сдавался. Поочередно он пытался отмыться газолином, вином и
даже драгоценным ракетным топливом, но все было тщетно: переливчатое
цветное пятно не реагировало ни с одним из этих веществ. Тогда он забрался
в душевую, однако вода орошала лишь свободные от краски участки кожи,
только они ощущали тонизирующий массаж тонких и острых струй, тело под
краской было словно анестезировано.
Тогда Кэлгар наполнил складную походную ванну и по горло погрузился в
воду. Пятно переползло на шею, подбородок, залепило рот и нос. Забраться
внутрь оно, похоже, не могло, однако дышать стало нечем, Кэлгар крепился
до тех пор, пока краска не стала закрывать глаза. Тут он не выдержал,
выскочил из ванны и погрузил в воду голову. Краска медленно отступила к
подбородку, но спускаться дальше не желала, хотя Кэлгар и окунал голову
все глубже и старался удержать ее под водой как можно дольше.
Кэлгар раскинул на выдвижной койке надувной матрас и уселся, чтобы
хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. В сущности, история вышла
комическая. И стань кому-нибудь известны ее подробности, Кэлгар неминуемо
оказался бы посмешищем в глазах всей Солнечной системы. Он стал жертвой
венерианской банки с краской, то ли забытой, то ли брошенной кем-то здесь.
Причем краска эта может представлять смертельную опасность для любых живых
существ: ведь не отступи она в конце концов - и Кэлгар задохнулся бы, как
пить дать.
По спине у него побежали мурашки. Он представил себе ослепшего,
задыхающегося человека, ощупью ищущего выход из навигаторской рубки. И
даже убедившись, что вполне мог бы проделать в слое краски отверстия,
позволяющие дышать, он все еще не мог успокоиться.
Прошло немало времени, прежде чем улеглась бившая Кэлгара нервная
дрожь. Он сидел в оцепенении, лихорадочно и напряженно размышляя.
Плеснувшая на него из банки краска и не думала высыхать. Впрочем, она
и не была жидкостью в обычном понимании, поскольку не впитывалась в
одежду, не подчинялась закону всемирного тяготения, растекалась не только
вниз, но и вверх, и отталкивала любые другие жидкости. Кэлгар попытался
разобраться, почему она обладает всеми этими свойствами. Водоотталкивающая
- понятно, краска и должна быть водонепроницаемой. Но остальное...
Кэлгар вскочил и принялся расхаживать по рубке. На протяжении
четверти века - с тех пор, как первые сверхракеты достигли Луны, а затем и
полумертвого Марса - Венера являла собой наиболее заманчивую цель для всех
космопроходцев. Однако любые экспедиции в этом направлении были запрещены,
вплоть до появления кораблей, способных избежать опасности падения на
Солнце, - участь, уже постигшая два космолета. Неизбежность подобных
катастроф была доказана математически, существующие ракеты могли без риска
достичь Венеры лишь при строго определенном ее положении в пространстве
относительно Солнца, Земли и Юпитера.
Однако возникновения таких благоприятных условий в ближайшие два
десятка лет не ожидалось. И лишь за пол года до полета Кэлгара известный
астроном установил, что необходимое взаиморасположение планет произойдет в
этом году. Его статья породила бурные дебаты в профессиональной среде.
Разумеется, правительство не могло полагаться на особое мнение одного -
пусть даже весьма авторитетного - ученого, однако до Кэлгара дошло
высказывание некоего высокопоставленного чиновника Космической Патрульной
Службы о том, что дело приняло бы совсем иной оборот, решись кто-либо
отправиться на Венеру на собственный страх и риск, в подобном случае у
него, чиновника, сыскалось бы достаточно единомышленников, чтобы выполнить
все необходимые предварительные исследования и расчеты. Когда Кэлгар на
своем маленьком корабле стартовал к Венере, с размахом велась подготовка
сразу нескольких экспедиций на Марс.
От Венеры ждали сенсаций - но не столь значительных, как эта. Ибо
раса, способная создать идеальную с любой точки зрения краску, уже за одно
только это заслуживает более близкого знакомства.
Размышления Кэлгара были прерваны новым невероятным открытием,
заставившим его встревоженно вскочить. Сверкая неисчислимыми оттенками,
краска продолжала распространяться: если поначалу она покрывала не больше
четверти поверхности тела, то теперь занимала уже добрую треть. Если так
пойдет и дальше, рано или поздно она покроет Кэлгара с ног до головы,
залепит ему глаза, рот, нос, уши - словом все. Надо было срочно придумать
способ избавиться от этой переливчатой пленки.
"Идеальная краска, - записал Кэлгар в своем блокноте, - должна
обладать красивым цветом, быть нечувствительной к любым внешним
воздействиям и - обязательно - легко удаляться". Он мрачно перечитал
последние слова, отложил карандаш и посмотрелся в зеркало.
- Ну дела, - пробормотал он, обращаясь к собственному отражению, -
это ж не я! Разодет, что твой цыган...
Всматриваясь в представшее его взгляду колористическое буйство,
Кэлгар отметил, что сама краска, собственно, оставалась невидимой,
поскольку испускала яркий, отбрасывающий резкие тени свет. Она являла
собой не цветное покрытие, а как бы жидкий свет, в переливах которого
слились воедино все мыслимые оттенки. Причем ни яркость, ни пестрота
отнюдь не оскорбляла вкуса - даже самого изысканного. Кэлгар развеселился,
осознав, что не может оторвать глаз от этого невероятного явления. Однако
в конце концов он все же отвернулся от зеркала.
"Если бы удалось зачерпнуть хоть немного краски и перелить ее в
реторту, - подумал он, - можно было бы произвести анализ." Он предпринял
несколько попыток, но краска, охотно вливаясь в ложку, тут же вытекала,
стоило оторвать ее от кожи. Кэлгар попробовал удержать ее в ложке с
помощью ножа, но безуспешно: краска вытекала из под лезвия, текучая,
словно масло. Кэлгар понял, что ему не хватает силы и ловкости, чтобы
достаточно плотно прижать лезвие ножа к ложке. Он попробовал было
воспользоваться предназначенным для отбора проб черпачком с резьбовой
крышкой, но тот оказался слишком круглым и маленьким; к тому же
завинчивание крышки занимало чуть ли не минуту.
Кэлгар без сил опустился в кресло. Он чувствовал, что заболевает.
Мысли путались. Лишь некоторое время спустя он вновь обрел способность
рассуждать трезво.
Ему все-таки удалось набрать в черпачок немного краски - что-то около
чайной ложки. По логике вещей, теперь следовало тем же способом очистить и
всю поверхность тела. Однако краски на нем, судя по всему, не меньше
пятисот таких доз. На снятие каждой из них уходит больше двух минут.
Итого, тысяча минут, - почти семнадцать часов!
Кэлгар жалко улыбнулся. Семнадцать часов! Вдобавок, за это время ему
два-три раза понадобится поесть - еще час... Внезапно он ощутил голод -
пожалуй, пора было подкрепиться.
За завтраком он обдумывал случившееся со спокойствием человека,
нашедшего одно из решений проблемы и теперь имеющего право позволить себе
поразмыслить над другими вариантами.
Семнадцать часов - это слишком много. Теперь, когда ему удалось
заключить немного краски в черпачок, ее можно исследовать; возможно,
откроется дюжина более радикальных способов избавиться от загадочной
напасти.
Возможно, в лучше оборудованной лаборатории это и оказалось бы
Кэлгару по силам, но корабельная была слишком убога.
1 2 3