Два числа. Координаты. Это мы в состоянии понять. И мы говорим себе: это значит, что в определенном месте произойдет определенное событие. Здесь что-то произойдет, и я надеюсь, довольно скоро. Но есть и фактор неопределенности – время. Мы не знаем масштаба. Что значит «довольно скоро» в случае, если речь идет о космических событиях?
– А ты ожидаешь космического события? – оживился Андрес.
– Я называю это космическим событием до тех пор, пока не смогу подобрать более точного термина, – возразил Осип.
Они снова замолчали, и Андрес в лихорадочной спешке пытался осмыслить услышанное. Слова Осипа могли означать с равным успехом и все, и ничего. Сказал ли он правду? Солгал ли? Хотел ввести в заблуждение Андреса? Или сам заблуждался? Космическое событие? И оно должно произойти здесь в самое ближайшее время?
Тысячелетиями человечество поклонялось лишь одному идолу – стабильности. Из истории Андрес знал, что прежде людьми правили другие цари – Голод, Нужда и Мор: голод из-за недостатка пищи, голод из-за недостатка энергии, нужда из-за низкого уровня производства, моровые поветрия, перед которыми опускали руки самые мудрые из тогдашних ученых. Ему, выросшему среди изобилия, было трудно представить себе такое. Ему никогда не приходилось заботится о завтрашнем дне, он вел беспечную свободную жизнь, и никогда не подсчитывал потраченную энергию, материалы, время. Однако сейчас, когда Андрес задумался о грядущих глобальных переменах, о неизбежном риске, он испытывал сильное беспокойство.
Впрочем, он оказался подготовлен к переменам куда лучше, чем прочие обитатели Земли. По дороге сюда он узнал, что такое голод и жажда. Он узнал, что такое страх, он понял, каким беззащитным чувствует себя человек перед лицом дикой природы. Он знал, что значит лишиться поддержки электронных систем, что значит отказаться от медицинского мониторинга, благодаря которому он мог бы безбедно прожить до 100 или 120 лет. И наконец он знал, что такое одиночество, что значит полная изоляция от себе подобных. Здесь, в этом странном убежище под дном мертвого моря, он был полностью оторван от прежней жизни: он не мог получать новости из куполов, не мог общаться с друзьями, не мог встречаться с женщинами, и даже привычные ему медитации в невесомости были теперь для него недоступны.
Осип хотел найти в пустыне какие-то новые знания. Что он имел ввиду? Знания о том, что происходит сейчас на Земле? Или о том, что происходит во Вселенной? Или он ждет религиозного озарения и духовного возрождения? Хочет открыть для себя новые измерения, новые ощущения? Но в таком случае, даже если все произойдет в соответствии с его чаяниями, он все равно обречен на неудовлетворенность. Возможно, несколько дней он и в самом деле будет счастлив, изучая свои новые возможности, но потом он неизбежно наткнется на ограничения и будет думать о том, как преодолеть их. Но ведь некоторые ограничения можно преодолеть лишь ценой разрушения человеческого тела!
Андрес размышлял об этом и постепенно приходил к выводу, что Осип – безумец, потерявший представление о действительности. Возможно, его разум не выдержал испытания ужасом грядущих перемен, и он тешит себя иллюзиями и фантазиями, лишь бы не видеть беспредельной пустоты, которая ожидает их в будущем. Что если все их предприятие – лишь порождение бреда безумца? Или дело в другом? Возможно у Осипа есть более реалистичные причины искать уединения под дном мертвого моря?
Андрес вскочил на ноги и быстро вышел из зала, даже не взглянув на своего компаньона. Прежде всего он отправился в шлюз, где лежали ручные лазеры, затем снова вернулся в коридор и решительно подошел к двери, которую Осип давным-давно запретил ему открывать. Поставив лазер на малую мощность, он направил его луч на дверь. Вскоре металл покраснел и стал расходиться в стороны, образуя полукруглое отверстие. Наконец Андрес выжег целиком замок и рывком распахнул дверь. В комнате было темно, но вот он нашел на стене выключатель. И увидел знакомую бело-розовую обивку стен, бело-розовую мебель, белый рояль, золотую раму зеркала, бело-розовый ковер на полу. Это была точная копия одной из комнат в старой квартире Осипа. Андрес сделал несколько шагов вперед, осмотрелся – все по-старому: розовый диван, комод с золоченым ручками, зеркало. Возникало впечатление, будто комната обитаема: на спинке кресла лежало платье, на комоде – золоченый гребень, все еще обвитый черными волосами. Андрес ясно ощущал присутствие Изы. Казалось, даже в воздухе витает запах ее духов.
Он подошел к кровати и опустился на колени. Здесь аромат ощущался еще явственнее, и Андрес внезапно уронил голову, и зарылся лицом в бархатное покрывало.
Был ли он удивлен? Нет, у него не было ни малейших подозрений. Он понятия не имел, что увидит в этой комнате. Но в тут секунду, когда загорелся свет, свет вспыхнул и в его голове, и Андрес ясно понял, почему он, рискуя жизнью, пришел сюда. Потому что его позвала Иза. И тут же его снова одолели сомнения. Два года без близости с женщиной не могли не сказаться на состоянии его организма. Возможно, внезапная острая тоска по Изе, которая охватила его сейчас, – это просто неудовлетворенная сексуальная потребность? И все же эта тоска жила в нем, и он не знал, как ее утолить.
Значит, Осип увез сюда Изу силой и держал ее в заключении? Не об этом ли она пыталась сообщить Андресу во время их последнего разговора? Однако когда Андрес появился здесь два года назад, Изы уже не было. Возможно, ей удалось сбежать? Или они с Осипом договорились, и он отпустил ее добром? Но так или иначе нелюдимый компаньон Андреса, очевидно, решил поставить крест на этой части своей жизни – он надежно запер дверь, и Андрес ни разу не видел, чтобы бывший библиотекарь заходил в эту комнату. Скорее всего, Осип запретил себе даже вспоминать о размолвке с Изой и искал утешения в философских построениях и наркотических грезах. Он изо всех сил делал вид, что выше обычных человеческих симпатий и антипатий, но на самом деле его терзала та же тоска, что сейчас так властно овладела Андресом.
А что же будет с самим Андресом? Сейчас он ясно почувствовал, что задыхается в паутине человеческих чаяний, надежд и намерений и не является больше хозяином своей судьбы.
Он так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не услышал звука шагов за спиной. Внезапно удар страшной силы обрушился на его затылок, Андрес упал на пол, перевернулся на спину и увидел над собой гневное лицо Осипа. Не говоря ни слова, тот сгреб Андреса в охапку и потащил вон из комнаты. Андрес отбивался, сначала чисто инстинктивно, потом уже сознательно со все возрастающей злостью. У него были свои счеты с этим угрюмым собственником.
Наконец они остановились в коридоре, удерживая друг друга за запястья и не отводя гневных взглядов. Каждый готов был растерзать противника на части. Но в это мгновение пол и стены вдруг начали вибрировать и послышался зловещий шорох – сначала тихий, но с каждой секундой он становился все громче. Потом шорох прекратился, но лишь для того, чтобы смениться поскрипыванием, – это гнулись и трещали опоры тоннеля, как будто на них разом навалилась невероятная тяжесть. Еще секунда, и в потолке образовалась щель, в которую тут же посыпались камни и песок.
– Наружу! Прочь отсюда! – Андрес не знал, успел ли он выкрикнуть это или только подумал.
Так или и иначе, Осипа не пришлось уговаривать. Мгновенно забыв о вражде, оба со всех ног бросились к шлюзу. В спину им полетел град из осколков стекла – это упала на пол и разбилась вдребезги тяжелая хрустальная люстра. Следом начали осыпаться стены, и беглецам то и дело приходилось перескакивать через огромные блоки. Разумеется, убежище Осипа было сейсмоустойчивым, но разыгравшееся землетрясение достигло такой силы, что человеческая техника не могла больше противостоять мощи природы. Андрес и Осип едва держались на ногах. Их бросало то влево, то вправо, как на корабле во время качки, а стены смыкались все уже, грозя раздавить двух людей. Он уже достигли шлюза, когда пол вдруг резко ушел вниз. Андрес повис на стене, отчаянно цепляясь пальцами за малейшие неровности, но тут волна землетрясения снова пошла вверх, и Осип буквально вытолкнул напарника на поверхность. Андрес тут же упал на песок, схватил Осипа за руку и вытянул его из смыкающейся трещины. Наконец оба оказались в относительной безопасности и смогли перевести дух.
Этот короткий забег отнял у них последние силы, и они рухнули песок. К счастью, новых толчков пока не было. Плато разительно изменилось. Повсюду валялись обломки прежних каменных фигур. Было еще утро, но небо потемнело от поднявшегося в воздух песка. Буквально в сотне метров от них крутился гигантский смерч – огромный сверкающий столб, засасывавший в себя песок, камни, пыль – все, что попадалось на пути. Медленно, очень медленно он уходил к горизонту, таща за собой облако песка и пыли.
Когда все закончилось, ни Осип, ни Андрес не могли сказать, как долго продолжалось это невероятное шоу. Небо заволокли темные облака, низко над землей висела густая пылевая завеса. Земля же, наоборот, сверкала – очистившееся от наносов скальное дно блестело в тусклых лучах солнца так, как будто было покрыто водой.

* * *

Андреса разбудило нежное прикосновение. Он открыл глаза и увидел стандартный бытовой автомат, который бережно разглаживал манипулятором складки на костюме хозяина. За спиной автомата маячил Стиг Адонис с кривой улыбкой на лице. Он явно хотел казаться беспечным и все же не мог скрыть внутреннего напряжения.
– Мне очень жаль, что пришлось вас разбудить, – начал государственный секретарь, – но вы спите уже девять часов. Надеюсь, вы хорошо отдохнули? Не хотите ли чашечку кофе?
Андрес протер глаза, пригладил волосы:
– Чашечку кофе? Я не отказался бы от завтрака, – он обратился к автомату: – Сахарные чипсы, белковые хлопья, тосты с пастой чили, лимонный сироп и две чашки восьмидесяти процентного черного кофе.
– Простите, что беспокою вас, – снова вмешался Стиг Адонис, – но пришло время решительных действий.
– В таком случае я хотел бы услышать от вас исчерпывающие объяснения, – отозвался Андрес. – Расскажите мне, в конце концов, чего вы от меня хотите.
Стиг отступил на шаг в сторону и бросил взгляд на большой настенный монитор системы внешнего наблюдения. Андрес повернулся туда же и замер, пораженный невиданным зрелищем. У дверей его дома бурлила многотысячная толпа. Камера равнодушно скользила вправо и влево и в объектив попадали то возбужденные лица, то что-то скандирующие рты, то воздетые вверх руки. Затем размах движений камеры увеличился, и Андрес разглядел, что люди заполнили все пространство от его дома до библиотеки. Казалось, что здесь собрались все обитатели купола.
– На улице творится что-то невообразимое, – с нервной дрожью в голосе сообщил Стиг Адонис. – Такого не случалось уже тысячи лет. Просто вопиющий беспорядок. И надо же этому случится именно сейчас, когда я только-только занял пост государственного секретаря.
Тем временем автомат принес заказанный Андресом завтрак и принялся ловко расставлять на столе чашки, тарелки и блюдца. Андрес сел за стол и принялся есть, не сводя глаз с монитора.
– Что им нужно? – спросил он, прожевав первую порцию белковых хлопьев.
– Мы старались сделать все возможное, лишь бы предотвратить панику, – невпопад ответил Стиг Адонис. – Но каким-то образом информация все же вышла наружу. Возможно, это случилось во время вашего вчерашнего приключения. Мы всячески пытаемся успокоить людей, но они нам просто не верят – вот что самое невероятное!
Андрес предложил собеседнику тосты и кофе, но тот затряс головой и продолжал говорить о своем:
– Это просто немыслимо, с какой скоростью распространяются дурные новости. При этом мы отслеживали все информационные потоки в обычных сетях. И тем не менее сейчас уже все жители города знают и о Документе, и о ваших поисках. Теперь вы – герой дня. Все только и говорят, что о вас и о вашей библиотеке. Можете себе представить?
На площади перед домом Андреса тем временем кипел стихийный митинг. Люди по очереди подбегали к камере и выкрикивали какие-то лозунги, но так как камера не была оборудована микрофоном, разобрать что-либо было невозможно.
Несмотря на всю эту суету, Андресу удалось сохранить аппетит, он как ни в чем не бывало поливал чипсы сиропом и наслаждался вкусом кофе.
– Жаль, что я не понял ни слова, по-видимому, эти люди очень красноречивы, – сказал он наконец, отставляя тарелку.
– О, это я и так могу вам рассказать, – отозвался Стиг. – Они хотят видеть вас, слышать вас, говорить с вами.
– Возможно, мне стоит пойти навстречу их желаниям, – предположил Андрес.
– О нет, что вы! Что вы! Вас вовсе не должно это заботить. Вы должны полностью сосредоточиться на поисках. Вы ведь уже близки к разгадке, не так ли? Не будем терять ни минуты. А о митинге не беспокойтесь – я немедленно отдам приказ, чтобы его разогнали. Эти люди и так уже в смятении от того, что покинули свои квартиры, и ждут малейшего повода, чтобы разойтись по домам.
Но Андрес думал о своем. Он действительно чувствовал, что близок к разгадке, но не был уверен, стоит ли делиться своим открытием с Адонисом. Осип не стал этого делать – с какой стати это делать ему? Кроме того, он до сих пор понятия не имел, что произойдет, когда он взглянет на орнамент на столе Осипа с помощью одного из тех странных оптических приборов.
И кстати – каким прибором надлежит воспользоваться? В задумчивости он встал и направился в кабинет своего предшественника. Да, память его не обманула. Из витрины напротив стола на Андреса выжидающе глядела целая армия окуляров и объективов. Он открыл витрину и принялся изучать таблички.
ТРИОСКОП, РЕФЛЕКТОСКОП, ЛЕТТРОСКОП, ДИФРАКТОСКОП-ОПТОСКОП.
Андрес взял на пробу один из приборов и поднес его к глазам. Он увидел пестрый орнамент из трех– четырех– и шестиугольников самых разных цветов и форм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17