– Во сколько вылетаем? – спросила Соро.
– В семнадцать ноль-ноль будьте готовы. Меня просили прибыть в семнадцать тридцать, – ответил Чинкис.
– Хотят все подготовить заранее, – пояснила Кетин.
– А парадную форму тебе приготовить? – неожиданно спросила Велида.
– Ну нет! Ты же знаешь, это я делаю сам, – сказал Чинкис и, спохватившись, подумал: «Ого! Уже шестнадцатый час, до церемонии меньше четырех часов, а у меня еще ничего не готово. Хотя… После таких подарков ничего больше и не нужно!» Затем он вздохнул: – Хотел бы быть все время с вами, но в бой отечество зовет!
И, по нескольку раз поцеловав каждую жену в щечки и губки, делано маршируя, как молодой новобранец, под одобрительные аплодисменты и улюлюканье, он отправился в свои личные апартаменты.
А личные апартаменты, занимавшие почти весь второй этаж, представляли собой огромный музей, совмещенный с арсеналом. Здесь были редчайшие экземпляры творений природы и разума, собранные Чинкисом за долгие годы – с первых полетов по закоулкам Вселенной. На планете было немало подобных трехэтажных особняков, но вряд ли кто мог похвастать подобной коллекцией прекрасных вещей, в особенности же – разнообразными видами оружия ближнего и среднего боя, которые Чинкис собирал с особой любовью и завидным постоянством. Каждый предмет он старался привезти в нескольких экземплярах: один-два для Научного или Исторического департамента и обязательно один для себя лично. Но были и уникальные вещи, хранившиеся только у него. Немногие счастливчики, которые, по мнению Чинкиса, были достойны посетить музей, попадали в анфилады комнат и залов, в которых хранились бесценные плоды мечтаний каждого коллекционера.
Все было расставлено строго в хронологическом порядке. Первая комната: первые вылеты и первые награды, первые экспонаты и первое трофейное оружие из разгромленной галактики ЗКХ128. И так, все дальше и дальше продвигаясь по лабиринтам личного музея Чинкиса, посетитель знакомился не только с интересующими его предметами, но и с географией полетов и биографией хозяина, вплоть до самого недавнего прошлого. Чинкис в последнее время сетовал на почти полное отсутствие пустых помещений для расширения музея. Еще до брака с Кетин он уговорил Велиду (что, как он полагал, само по себе было подвигом, достойным занесения в анналы истории) освободить от ее личной библиотеки два больших зала: они были необходимы для успешного «продвижения» его музея по второму этажу. За это Чинкису пришлось отдать четыре свои личные комнаты на третьем этаже, рядом с комнатами старшей жены. А тут в их семью вошла Кетин. А ведь ей тоже необходимы помещения – для отдыха, развлечений, работы, личных вещей. Да и две-три комнаты для гостей. Стал назревать конфликт. Но Чинкис с честью вышел и из него. На семейном совете он торжественно пообещал, что сразу же после юбилея приступит к строительству небольшого крыла, примыкающего к особняку. В этом случае все были бы довольны. Кетин имела бы свою часть здания, коллекционер – новое пространство для расширения своего музея, и еще кое-что осталось бы на случай непредвиденных обстоятельств. А тут еще Соро заявила, что она уже все просчитала, и потребовала первый этаж предполагаемой постройки под новый кондитерский цех и подсобные помещения. Никаких возражений не поступило, скорее наоборот – на том и порешили.
Чинкис, проходя по музею в свою гардеробную, задумался о предстоящем строительстве. «Главное, не завязнуть в долгострое, построить действительно небольшое крыло. А то размахнусь, пожадничаю – и на год-два выбьюсь из графика полетов». Конечно, он мог полностью свалить все хлопоты на плечи строителей, к тому же лучших. Но желание многое сделать своими руками, желание присутствовать на всех этапах строительства не позволяло ему так поступить.
Отвлекшись на хозяйственные размышления, Чинкис чуть не опрокинул подставку с хитроумным метательным оружием из системы Змеи, пятой СБ-галактики. От нахлынувших воспоминаний нервным тиком дернулась щека со старым шрамом. Чинкис в мельчайших деталях вспомнил момент, когда это оружие, стремительно вращаясь, с легкостью пробило центральный иллюминатор, полоснуло по щеке, срезало часть его гривы и с противным визгом застряло в бронированных переборках позади пилотской каюты. До этого диск, словно не замечая никаких препятствий, прошел через энергетический щит, который не пропускал даже самые мощные лазерные залпы. По данным расследования, энергощит даже не было надобности включать. Спасли Чинкиса только отменная реакция да еще палец, все время лежавший на кнопке аварийного старта. Сомкнувшаяся наружу броня отразила при взлете более сотни кромсающих ударов, и только чудо спасло корабль от уничтожения. Исследования этого опаснейшего оружия, названного Чинкисом «Цветок огня», выявили полнейшее равнодушие страшной вещицы к любым видам энергии. Состоял диск из пребывающих в спячке бактерий и сам по себе был совершенно безобиден. Но если перед запуском смазать его специальной слизью, то бактерии, проснувшись, не только усилят вращающий момент, но и создадут особое биополе, которое пробьет все на пути диска. А Чинкис наивно думал, сидя перед иллюминатором и разглядывая мечущихся вокруг силового щита восьмиметровых ящериц: «Что это они хлопают себя тарелками по осклизлым бокам? Ритуальный танец, что ли?» Хорошо, что не засмотрелся! Потом, конечно, было справедливое возмездие. Чинкис осушил эту болотистую дождливую планету и превратил ее в раскаленную песчаную пустыню. Ликвидировал всю среду обитания, в которой размножались любящие влагу земноводные. Правда, нескольких гадов он все-таки выловил, парализовав, – и привез домой. Благодаря этой предусмотрительности и удалось выяснить состав слизи, необходимый для пробуждения «Цветка огня». Теперь «Цветок» работал на благо Аларастрасии.
Чинкис поправил подставку и заспешил дальше. Уже подходя к гардеробной, он вспомнил: «Кстати, а как там идут исследования “чинка-четыреста шестьдесят семь”? Хотелось бы поскорей иметь броню из этого материала. Что-то исследовательский центр молчит и не шевелится. Надо будет поболтать с Устликом: столько лет топчется на одном месте. Хорошо, что он тоже будет на банкете! Вот попадется он мне, не посмотрю, что друг, все выскажу. Я им такое чудо доставил, а они столько лет без толку работают».
Войдя в помещение, в котором размещались все виды его формы – мундиры и многочисленные аксессуары к ним, Чинкис был вынужден полностью сосредоточиться на выборе одежды, которая лучше всего подошла бы для торжественной церемонии. Он всегда сам тщательно выбирал детали одежды, а также награды и украшения. Над чем, кстати, неоднократно подшучивали его жены, особенно Велида. Но Чинкис считал подобные шутки неуместными и делал вид, что не понимает их. Во внешнем облике, как и в выборе оружия, должна проявляться индивидуальность цорка, особенно же – мужчины, и стократ – мужчины, у которого такая многогранная профессия, как чистильщик.
Сняв с головы подарок и еще раз восхищенно полюбовавшись им, юбиляр бережно положил алмазный венок на стол, пожалев, что не захватил футляр, и раздвинул двери своего гардероба.
Через час с небольшим Чинкис. совершенно преображенный, прохаживался по фойе своего дома в ожидании опаздывающих жен. Придирчиво оглядывая себя в огромном зеркале, он иногда поправлял то одну, то другую деталь одежды. Его волосы, уложенные в специальный разноцветный чехол из плотной материи, венчал держащийся на специальных зажимах венок из сукрисанских алмазов. От затылка, соединенные перемычками вокруг ушей, шли два изящных черных ремешка, и еще один, с шестью бриллиантами, опоясывал лоб. И наконец, четвертый прижимал к подбородку облегающую чашечку из чистого отполированного серебра. Серебряный подбородник обозначал принадлежность Чинкиса к когорте чистильщиков, а шесть алмазов – число сотен лет, прожитых их владельцем. Грудь украшали две выпуклые защитные пластины из тончайшего анолитового сплава, который применялся для изготовления брони. Руки Чинкиса обвивали многочисленные браслеты и сложно сплетенные ремни. Они являлись не только украшениями, но и частью формы парадного мундира. За спиной располагался огромный щит, который с двух сторон покрывала ярко-синяя мантия. Состоящий из почти невесомого, но очень прочного пластика, щит был почти в метр шириной и в полтора высотой, доставая от колен до гривы. Крепился он к специальному каркасу, который, в свою очередь, прижимался ремнями к плечам, груди и животу.
От пояса почти до самых щиколоток спускалась юбка-кельт из позолоченных металлических пластин. Ноги были обуты в плотно облегающие коричневые сапоги на мягкой нескользящей подошве. К пяткам каблуков были прикручены короткие серебряные шипы, которые, в отличие от боевых шипов космического комбинезона, были просто украшением.
Все это великолепное убранство дополняли два ордена Фетиуса, красующиеся на нагрудных пластинах. Орден Фетиуса третьей степени вешался на шею на широкой атласной ленте – посредине и чуть выше предыдущих. На орденах, переливающихся глубиной трехмерного изображения, был запечатлен сам Великий Фетиус, рассыпающий из ладоней целые водопады звезд на оранжевую планету.
Раздался быстрый топот ног, и по лестнице сбежали Белила, Соро и Кетин. Остановившись внизу, они наперебой закричали:
– Виват! С днем рождения! Ура, ура! Ты лучше всех! Браво, браво! – и с воодушевлением захлопали в ладоши.
Чинкис церемонно поклонился и сделал приглашающий жест к выходу:
– Милые дамы! Транспорт подан, и кучер вас заждался!
– Ну нет! Сегодня тебе никто из нас не доверит управления! Сегодня мы тебя лелеем и пальцем о палец ударить не дадим! – С этими словами жены подхватили под руки довольного юбиляра и, смеясь, повели к выходу.
Когда они вошли в просторный флайер, напоминающий вытянутую кверху каплю, женщины расселись в удобных креслах и Белила переключила управление на себя. Чинкис, который мог только стоять в своем парадном костюме, скомандовал: «Вперед!» И флайер бесшумно взмыл в сияющее розовое небо.
Глава 3
ГОРОД
И вновь Земля шесть тысяч лет назад. Третья линия повествования – Город. Всего одно слово. Хотя всех слов мироздания не хватило бы, чтобы описать красоту и потрясающее величие Хрустального города, который искусственно сотворенным островом вздымается из глубин океана к синему небу. Не было более сильного и великого государства на нашей планете того времени, как не было сил у других народов, чтобы одолеть защитников и поклонников великой и таинственной Матери Пирамиды. Но жителям Города не приходится почивать на лаврах, они тоже живут и борются за свое счастье и пытаются улучшить жизнь земной цивилизации. Их технические достижения достойны восхищения и удивления: радио, удобные автомобили, самолеты, уникальные нетонущие корабли, цветная фотография, попытки достичь космического, вакуума и исследовать самые большие глубины Мирового океана. И основной базой этих достижений является уникальный артефакт Вселенной – пузыритовая Пирамида.
– Эй, Халли! – Пожилой моряк, перегнувшись через леер, всматривался в полутемный трюм. – Выходи на палубу! Ты просил позвать, когда появятся первые летающие дельфины!
Вскоре по трапу поднялась долговязая фигура, с ног до головы укутанная в белые ниспадающие одеяния. Щурясь от яркого солнечного света, их обладатель, сделав несколько неверных шагов по палубе, крепко ухватился за ограждающий леер. Тяжело дыша и пытаясь сглотнуть подступающую к горлу тошноту, он окинул взглядом лениво катящиеся в безбрежность морские валы. Изящное судно рассекало волны с мягким приятным шелестом, то поднимаясь на самую вершину, то плавно проваливаясь меж голубых горок. Но даже эта небольшая качка вызвала у Халли новый приступ морской болезни, заставив перегнуться за борт, – и тогда его желудок отреагировал адекватно.
– Да… Пожалуй, морского волка из тебя не получится, – с лукавой улыбкой проворковал моряк, боцманские функции которого на корабле не вызывали сомнений. В свои пятьдесят шесть лет Донтер выглядел как профессиональный борец. Сто пять килограммов веса при росте сто восемьдесят шесть сантиметров таили в себе сокрушающую мощь стальных мускулов, не обремененных жиром. И только седина в коротких курчавых волосах выдавала солидный возраст. Морщинки у глаз делали его лицо приветливым и добродушным, а постоянная улыбка вызывала у собеседника желание поделиться самым сокровенным. Но сейчас он рассматривал юношу с явной иронией.
– А я-то всегда думал, что у вас все привыкли ездить на верблюдах и легко переносят любую качку.
Халли, достав откуда-то из своих одежд белый батистовый платок, не спеша вытер позеленевшие от морских страданий губы и с нескрываемым высокомерием повернулся к боцману.
– Милый Донтер! У нас на верблюдах ездят только нищие да пастухи. Дороги прекрасные, транспорт – самый современный, и не только на рессорах, но и с модными сейчас амортизаторами. Так что даже на большой скорости можно читать книгу.
– У вас уже и амортизаторы научились делать? – с притворным удивлением спросил боцман.
– Нет, к сожалению. И вы это прекрасно знаете! – Халли устало потер набухшие веки. – Но мы не отсталые дикари. И у нас есть свои прекрасные ученые, которые со временем изобретут то, что поставит нас с вами в равные условия.
– Равные условия? А разве мы торгуем, ущемляя чьи-то интересы?
– Я совсем не это имел в виду! – Досадливо крутанув головой, Халли снова полез за платком! – Дело в том, что, обладая современной и самой передовой технологией, Океания не хочет ее продавать и использует нас в качестве аграрного придатка: не дает развить свою промышленность. И в этом ваша политика нам не нравится!
– Ну, Халли! Я человек простой, в политику не лезу! – Боцман добродушно рассмеялся и вдруг показал рукой за борт:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14