И слава Пресветлому Джордайсу, да будет благословенно имя Его!..
– Вы меня чуть не убили, – тихо пожаловалась Эльга.
– Это ты чуть не убила нас обоих, – возразил Уилар.
Эльга обернулась к нему. На её лице было написано сильное сомнение: можно ли задавать вопросы? Как поведёт себя её непредсказуемый спутник? Не взбесится ли снова, не захочет ли закончить то, что начал там в подвале?..
– Ну? – нетерпеливо бросил колдун. Он сидел на камне и делал странные движения – как будто массировал воздух над своей больной ногой.
– Я не понимаю… Каким образом я…
– Ты цеплялась за Кельрион, – сказал Уилар. – цеплялась так, что отодрать тебя от привычного образа мира было возможно только одним способом: заставить тебя сосредоточиться на чем-то более значимом. На твоей смерти.
– Но… Кельрион, или Земной Круг – так называется наш мир, я знаю… При чем тут…
Уилар вздохнул.
– На самом деле, – сказал он, – мир един. Каков он, мы не знаем. Мы не способны воспринимать его целиком. Мы воспринимаем лишь КРОХОТНУЮ часть настоящей реальности. Эту часть мы называем Кельрионом и полагаем, что ею исчерпывается все… или почти все. Даже богов и демонов мы помещаем внутри Кельриона, полагая, что боги и демоны живут в одном времени с нами, и искренне верим в то, что они с неослабевающим вниманием следят за нашими поступками… Но на самом деле Кельрион – это… иллюзия. Кельрион – это способ ограничить Реальность. Кельрион – это условность, соглашение, принятое и подписанное всеми людьми на земле.
– Я не понимаю… – жалобно сказала Эльга. – Я ничего не подписывала…
– Считай это метафорой. Или не считай… – Он ненадолго задумался. – Ты ведь веришь в то, что существует гора Римион, на вершине которой расположен райский сад?
– Да…
– Тогда, – Уилар усмехнулся, – раз уж ты воспринимаешь все настолько буквально, считай, что и договор существует. И ты его подписала, как и все остальные. В первые два-три года своей жизни.
«Он шутит? – подумала Эльга, вглядываясь в лицо колдуна. – Кажется, не совсем…»
– Но я тогда не умела даже читать!
– Ничего, – успокоил её Уилар. – Тебя подробно ознакомили со всеми статьями договора… незадолго до твоего рождения.
Он внезапно расхохотался – резким хриплым смехом. Эльга вздрогнула.
– Нам надо идти. – Уилар тяжело поднялся на ноги. – Азагалхад – опасное место. Мир демонов… Вернее – та часть единого мира, где живут демоны. Впрочем, с точки зрения какого-нибудь невежи… или испуганной дуры из мира людей, – выразительный взгляд колдуна ясно указал Эльге, какую именно испуганную дуру из мира людей он имеет в виду, – почти любая частица реальности за пределами Кельриона будет миром демонов.
– Мы… в аду? – прошептала Эльга.
Уилар не ответил. Спустя минуту он тяжело поднялся на ноги и повторил:
– Нам надо идти.

…Солнце было скрыто за пеленой облаков – да и было ли вообще солнце здесь, в мире демонов? Эльга в этом сильно сомневалась. Освещение – тусклые сумерки с багровыми прядями света, будто застывшего в безвкусном воздухе – не менялось уже несколько часов. Определить направление по сторонам света было невозможно, но Уилар, похоже, хорошо представлял, куда надо идти. Они брели между холмов – большую часть времени молча, но иногда Эльга осмеливалась задать какой-нибудь вопрос. Уилар отвечал. Как подозревала Эльга, он говорил в основном для того, чтобы отвлечься от боли в бедре. С каждым часом чернокнижник хромал все сильнее.
– Как мы вернёмся обратно?
– Я почувствую место, где можно осуществить переход. Но не раньше чем через день… или два. Расстояния здесь не совсем такие же, как в Кельрионе, но определённое соотношение все-таки есть… Надо отойти подальше от Мерхольгова замка.
– А они не смогут отправиться за нами?
– Священники Джордайса? Нет. Они умеют только гасить чужую магию, а собственной не обладают. Только силой, заимствованной от своего бога.
– Эта сила – не магия. Это…
– Магия. Исходящая от божества. Священники – его инструменты. Врата, через которые волшебство бога приходит в мир.
– Но… – Эльга запнулась. – Они говорят, что магия – это плохо. Что это дьявольские козни.
– Конечно. – Уилар усмехнулся. – Чужая магия плохо, своя магия – хорошо. Языческие обряды – плохо, джорданитские обряды – хорошо. Чужие боги – это дьяволы, Пресветлый Джордайс – единый святой создатель.
– Вы не верите в Создателя? – спросила Эльга. Ей вспомнились уроки в церковной школе. – Но ведь кто-то же должен был создать все… небо и землю… животных. И людей…
– Наш мир слепили те, кого джорданитская церковь именует «языческими богами». Мир – в широком смысле этого слова, потому что Кельрион создали мы сами… Если и существует некто, стоящий за всем видимым и невидимым… Творец с большой буквы… Уилар усмехнулся. – То и Джордайс – такое же его творение, как и все остальное.
– Нет! Джордайс – это и есть…
– Откуда ты знаешь?
Эльга растерялась.
– Но… это все знают…
– Когда мы имеем дело с религией, – сказал Уилар, ненадолго останавливаясь, чтобы перевести дух и собраться с силами, – необходимо уметь отстраняться от имён, людских суеверии и разных несущественных деталей, декларируемых жрецами для того, чтобы возбудить в пастве религиозный пыл. Несомненно, различные боги всегда действовали на земле. И было бы большой наивностью думать, что тот или иной бог принадлежит исключительно тому народу, которому известно его имя. Для примера возьмём Мальварин…
– Это такая святая, я знаю…
– Это языческое божество, культ которой был очень популярен на севере. Уничтожить этот культ было бы трудно и чревато недовольством народа. Поэтому Мальварин была объявлена святой, жившей в далёком прошлом… было даже придумано её житие. Что и говорить, умный ход. Уже через два-три поколения люди начали забывать о том, кем была их «святая»; что же говорить теперь, когда эта чушь вдалбливается в головы таким, как ты, вот уже несколько столетий подряд!.. Но если мы отправимся на север, в Шарданиэт…
– Это проклятая страна… – Эльга поёжилась.
– Короли-Колдуны никогда не пытались силой насадить в своей стране единую для всех веру, – не обращая на девушку никакого внимания, продолжал Уилар. – Хотя Церковь Джордайса является главенствующей и там, но фактически в Шарданиэте она не имеет никакой реальной силы… А путь Псам Господним в Северную Империю попросту заказан.
Эльга качнула головой. Шээлитами или Псами Господа называли членов особого церковного Ордена, состоявшего из клириков и мирян, занимавшихся выкорчёвыванием ересей и вольнодумства. На юге орден имел огромное влияние… И фогт Эллиунской епархии, и брат Аврелиан, и, несомненно, те священники, что вместе с графом Танкрежем выступили на войну с бароном-оборотнем, – все они принадлежали к этому Ордену. В церковной школе, где училась Эльга, говорили, что первым доказательством тому, что Шарданиэт – это проклятая страна, является то обстоятельство, что шээлитов, вернейших служителей Пресветлого, не пускают дальше границы. После пребывания в Эллиунской тюрьме и смертного приговора убеждённость Эльги в святости вернейших служителей Пресветлого сильно пошатнулась, но отношение к старой империи Севера как к «проклятой стране колдунов» осталось прежним.
– …Там, на севере – не в столице, конечно, но на окраинах Шарданиэта, ещё можно встретить культ Мальварин в её прежнем виде, – продолжал Уилар. – Великая Богиня, Небесная Мать, чьи руки – ветра, чьё лицо – Солнце… На полуострове Сармен люди поклоняются богине Ютуки Таак, чьё имя в переводе означает Мать-Солнце… В дремучих восточных лесах полудикие племена чтят Богиню-Родительницу, держащую на руках своё новорождённое дитя – Солнце… Я привёл три примера. При всей их несхожести ясно, что речь идёт об одной и той же богине, чья единая сущность по-разному открывалась разным народам. И если мы хотим добраться до основы, до самой сущности божества, мы должны уметь смотреть сквозь несущественные внешние пласты… В случае с Мальварин это сделать легко – её культ когда-то был очень широко распространён, и хотя со временем оброс в разных странах выдуманными подробностями, искажёнными преданиями, перекочевавшими к Мальварин от других богов, а также большим количеством суеверий, явившихся результатом обыкновенной человеческой глупости – тем не менее подлинный образ божества ещё можно установить. В других случаях это бывает сделать значительно сложнее – надо знать всю картину целиком. Но так или иначе – Джордайс не является Единым. Скорее это бог, претендующий на то, чтобы Единым стать. По крайней мере, в мире людей. Достаточно обратить внимание на его мелочный, властолюбивый характер, чтобы прийти к этой мысли.
– Стать Единым? – переспросила Эльга. – Но… как?
– Так же, как солнечная богиня Мальварин стала святой женщиной, будто бы чтившей Джордайса.
– Но если… – сказала Эльга. – Если все это неправда… Почему настоящий Единый не вмешается?
– А почему он не вмешался, когда сжигали твою «матушку Марго»? Почему он не вмешался, когда пираты захватывали твой город?
– Вы хотите сказать, Ему нет до нас дела?
– Можно и так выразиться. – Уилар пожал плечами. – Но думаю, по сути это неверно. Творец не вмешивается – и никогда не вмешивался – именно потому, что он создал нас такими, какие мы есть. Подлинному Творцу мира нет необходимости, брызгая слюной от гнева, призывать к борьбе с волшебством и чернокнижием. Он не нуждается в обрядах и поклонении. Ему не было необходимости на заре мира воевать с демонами и ввергать их в Преисподнюю.
– Почему? – спросила Эльга.
– Потому что если и существует какой-то подлинный Творец – а я, кстати, в этом сильно сомневаюсь, – ответил Уилар, – ему не нужно внешне менять что бы то ни было. Ему нет необходимости вообще что-либо менять в мироздании. Если кто-то сотворил меня таким, какой я есть, то высшее почитание, которое я могу воздать этому Творцу, – просто следовать собственной природе. Чем я и занимаюсь. Как и все остальные, кстати. И животные, и люди, и боги… И даже Пресветлый Джордайс, захватывая Кельрион, претендуя – в умах людей – на место Всевышнего, он всего лишь выполняет свою роль. Следует своей природе.
– Но… но ведь тогда получается, что свободы нет!
– А свободы – в чистом виде – никогда нет. Ты можешь выбирать, пойти налево или направо, но ты не можешь взлететь в небо. Так же обстоит дело и с внутренней свободой. Наша природа противоречива… но какой бы выбор мы ни сделали, мы следуем своей природе – той или иной её части. Единый сотворил нас такими, какие мы есть, а как нам поступать – это исключительно наше дело. Но как бы мы ни поступили, что бы ни выбрали, это будет именно наш выбор, а не чей-то ещё. Именно поэтому Единому нет необходимости диктовать нам что-либо, наказывать или вознаграждать… Ведь по его же воле мы сотворены такими, какие мы есть, не так ли?.. – Уилар усмехнулся.

…Они шли до тех пор, пока воздух не начал темнеть.
Гряда изломанных гор на краю горизонта ощутимо приблизилась. Уилар иногда останавливался, оглядывался и будто бы к чему-то прислушивался. Последние несколько часов Эльга молчала. Она устала и была напугана. По пути они несколько раз сталкивались с местными обитателями – и Эльга окончательно уверилась в мысли, что они находятся в аду. В тени камней прятались сколопендры – длиной более трёх футов; в воздухе кружились крылатые ящерицы с тонкими острыми зубами; а на некоторых холмах жили странные создания, напоминающие смесь птиц и пауков. Все они были не прочь полакомиться мясом путников – едва завидев людей, уродливые существа бросались к ним с явно недвусмысленными намерениями, но Уилар шёл дальше, как будто бы ни в чем не бывало.
Приблизившись к путникам, твари Азагалхада вдруг отступали, некоторое время ходили вокруг, суча лапками, пожёвывая воздух жвалами, поглядывая на Эльгу голодными глазами, а затем убирались восвояси, отправляясь на поиски какой-нибудь другой добычи. Лишь один раз Уилар как-то отреагировал на появление непрошеных гостей – когда с неба стремительно упали три крылатые фигуры, оказавшиеся при более близком рассмотрении миниатюрными женщинами с кожей красно-коричневого цвета. Вместо ног – толстый хвост, украшенный загнутыми шипами; на руках – по три длинных пальца с когтями; жёлтые глаза без зрачков; безносое лицо, разделённое пополам вертикальной щелью рта… Уилар поднял посох и что-то крикнул – тон был властным, слова царапали слух, как колючки, а наречие было определённо тем же самым, на котором он вёл беседу с демоном в разрушенном храме близ Эллиуна. Демоницы застыли в воздухе, что то рассерженно шипя – казалось, какая-то незримая сила удерживает их, не позволяя приблизиться. Почти минуту продолжался оживлённый диалог, в котором Эльга не могла разобрать ни слова. К концу короткой беседы женщины-птицы скользнули прочь и растворились в мутном вечернем воздухе.
– Остановимся здесь. – сказал Уилар, показав на ровную площадку между четырьмя холмами.
– А как… ночью… – растерянно пробормотала Эльга, вспомнив трёхфутовых сколопендр и птицепауков.
– Темнее не будет, – обнадёжил её Уилар. – По крайней мере, не в это время года.
– Наверное, я все равно не смогу заснуть, – робко призналась Эльга.
Уилар равнодушно промолчал. У Эльги возникло ощущение, что если завтра она из-за усталости начнёт отставать, Уилар спокойно уйдёт… оставив её здесь одну.
Чувство беспредельного одиночества обрушилось на неё, заставив сесть на землю и сжаться в подрагивающий комок. Она была бесконечно далеко от родного мира, от людей, от милых, совсем не опасных животных и птиц… от голубого неба и солнца. В этом ужасном месте, среди чудовищ и демонов даже её спутник, за которого Эльга цеплялась только потому, что больше цепляться ей было не за кого, не был ей ни врагом, ни другом – он был совершенно чужим, и хотя, как и Эльга, он пришёл из зеленого мира, где растут деревья и светит солнце, сейчас Уилар казался Эльге каменной статуей… частью местного пейзажа… может быть даже – одним из обитателей Азагалхада.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9