Когда начало светать, они съехали с дороги и остановились. Страшный Человек развёл костёр и подвесил над огнём котелок с водой. Из седельной сумки были извлечены два мешочка – с просом и кусочками сушёного мяса. Все это полетело в кипящую воду. Страшный Человек время от времени помешивал готовящуюся кашу и в свете разгорающегося утра уже не казался таким страшным.
От запаха, который вскоре потянулся из котелка, у Эльги потекли слюнки.
– Давай знакомиться, – неожиданно сказал колдун.
Эльга посмотрела на него с опасением. Не собирается ли он, узнав её имя, кинуть её в кашу?
– Моё настоящее имя – Уилар Бергон. – Он помолчал и добавил, усмехнувшись: – Про барона Ринальдо – забудь.
Да она и запомнить-то это имя не успела там, на холме, когда он представился – и уже через минуту выпустил кровь из своих новых знакомцев.
Сцена вечерней схватки снова встала у неё перед глазами. Она замешкалась и не ответила сразу.
Уилар нетерпеливо поторопил её:
– Что молчишь? Как тебя зовут, замухрышка?
Как это ни было смешно в её положении, Эльга ощутила укол обиды. Её уже во второй раз называют замухрышкой. А ведь в портовом городе Греуле, где она жила раньше, молодые люди частенько посматривали на неё с интересом. Правда, тогда она не была такой худющей и грязной. Она носила красивые, нарядные платья…
– Эльга из Греула.
– Греул? Это на западе, кажется?
– Да.
Чародей кивнул.
– Кто тебя учил?
– В церковной школе… чтению и счёту… брат Бенедикт.
– Да нет же, дура!.. – Кажется, Страшный Человек терпением не отличался. И раздражать его Эльге очень не хотелось. – Я спрашиваю, кто тебя учил искусству? Ну?.. Ворожбе?
– А… Матушка Марго. Немножко.
– Она жива?
Эльга замотала головой. Вспомнив про матушку, она едва удержалась, чтобы не зареветь. В это время наконец подоспела каша. Уилар достал деревянную миску, положил себе примерно половину и неторопливо принялся есть. Эльга сглотнула и заставила себя не смотреть ему в рот. Разом вышибло все печальные мысли о матушке. Теперь она думала только о содержимом котелка.
Чародей, не переставая жевать, показал в сторону речки, из которой он брал воду.
– Пойди помойся. От тебя несёт, как от помойки. Кусок в горле застревает.
Сгорая от стыда. Эльга повиновалась. Когда она поднялась, чародей извлёк из своей бездонной сумки кусок мыла и бросил ей под ноги.
На берегу она остановилась и подумала: а не сбежать ли? Она поколебалась, но потом, ежеминутно оглядываясь, принялась стаскивать платье. От побега её удержала только надежда, что чародей отдаст ей вторую порцию каши.
Так и произошло. Когда она вернулась обратно, Уилар снисходительно позволил ей воспользоваться его ложкой. Она ела – стараясь не давиться и соблюдать хоть какие-то приличия. Получалось не очень. После того как она закончила, ей было милостиво позволено вымыть посуду.
Когда вычищенный песком котелок был возвращён владельцу, Уилар кивнул на плащ, брошенный на траву.
– Ложись спать.
Она повиновалась. Уже сквозь сон, откуда-то издалека раздался голос Страшного Человека:
– Какие-нибудь родственники у тебя есть?
Эльга покачала головой и заснула.

– … Меня сосватали за Эда, когда мне было ещё четырнадцать, а ему – шестнадцать. Мы должны были пожениться через год, осенью… Уже назначили день свадьбы… Но в конце июля появились слухи о нескольких пиратских кораблях, которые вошли в залив. Потом они напали на город. Мой отец и Эд были в ополчении. Сначала шёл бой у южной пристани, потом… потом в наши ворота постучали соседи. Пираты уже занимали город. Надо было уходить. Телега, на которую мы погрузили самые ценные вещи, была уже давно готова. Но мы даже не доехали до ворот – улица была забита людьми и повозками. Телегу пришлось бросить. В давке нас с мамой растащили в разные стороны… больше я её не видела. Говорят, её задавили… Она споткнулась, а толпа… Этих людей нельзя было остановить…
Эльга замолчала. Близился вечер. Уилар сидел у костра в той же позе, что и утром, и молча слушал её рассказ. Колдун сказал, что они поедут дальше, как только стемнеет. Куда поедут – Эльга не спрашивала. Покамест колдун желал узнать историю её невесёлой жизни.
– Мы спрятались в монастыре. Не всем хватило места, но люди все равно стояли рядом с воротами – как будто бы чего-то ждали. Но пираты не стали нападать на монастырь. Они два дня грабили Греул. Потом пришёл граф со своим войском. Пираты подожгли город, сели на корабли и уплыли. Когда я вернулась… – Эльга помолчала несколько секунд, а затем продолжила: – От нашего дома остались только угли. Отец и Эд погибли ещё раньше, на пристани. Я не знала, куда идти. Потом около города разбили лагерь для тех, кто лишился жилья. Поначалу мы делились друг с другом чем могли, хотели все вместе восстановить город… Потом… каждый стал сам за себя. Сначала еду готовили для всех, бесплатно, но потом стало ясно, что на всех еды не хватит, и надо было платить. У меня украли кошелёк. Я ходила по лагерю, спрашивала… Никто ничего не видел. Всем было все равно. Несколько дней я питалась подачками. Потом… В лагере ещё раньше не раз поминали графа недобрым словом. Они говорили, что если бы он пришёл раньше, то мы смогли бы отстоять город. Некоторые хотели идти к нему и требовать, чтобы он оказал нам помощь для восстановления города и дал еды и денег. Они совсем перестали понимать, что к чему. Граф только посмеялся над их требованиями. Тогда они вернулись и стали подзуживать всех напасть на один из графских замков. Долго спорили, но когда решили выступить, появился граф со своими людьми. Наверное, ему кто-то донёс о том, что замышляют в лагере. Солдаты графа ударили по лагерю. Всех, у кого было оружие, убили. Кое-кто пытался сопротивляться, но без толку. Меня не тронули.
… Когда лагерь разгромили, я пошла к монастырю, но туда меня не пустили. Тогда я пошла в одну из ближних деревень. Там меня покормили, но сказали, что больше ничего не дадут и не позволят остаться там и так приютили много беженцев. Я пошла дальше…
Эльга не стала рассказывать о конце августа, когда её изнасиловали двое бродяг, о сентябре и октябре, когда она питалась милостыней и копалась в помойках наравне с бродячими собаками, о ноябре, когда она медленно замерзала на стылых дорогах Эллиунского епископата.
– … у меня был жар. Я почти ничего не помню о конце ноября. Я лежала у обочины дороги. Какие-то добрые люди положили меня на телегу и привезли в дом лекарки. Это была матушка Марго. Она вылечила меня и позволила остаться. Я её никогда не забуду. Всю зиму, и весну, и лето я прожила у неё. Она относилась ко мне как к родной дочери. Она лечила людей и никому не делала зла. К ней приходили разные люди – и богатые, и бедные. Если не могли заплатить, она лечила бесплатно – как меня. Она лечила с помощью трав и с помощью… ну как бы внутреннего тепла. Каждый вечер мы молились Джордайсу. В городе несколько раз сжигали ведьм и колдунов, но мы думали, что нас это не коснётся, потому что те колдуны творили всякое зло, а мы никакого зла не делали…
Уилар усмехнулся.
– …пришли солдаты фогта и посадили нас в яму. Спустя неделю тюремщик, когда давал мне воды, крикнул сверху, что матушку Марго сожгли. А потом фогт приказал казнить и меня тоже.
– Какая душераздирающая история, – скривив губы в усмешке, сказал Уилар. – Я сейчас зарыдаю.
Эльга отвернулась. Рассказывая, она забыла, что для её слушателя все её беды мало что значат. Она для него, вся её жизнь, все те, кто был ей дорог – грязь под ногами. Никто и ничто. Но что ещё можно ожидать от колдуна, который общается с демонами? Она не могла понять только одного – зачем же он спас её там, в храме?
– Но вы ведь… вы ведь сами… – глотая слезы, произнесла она. Чувство чудовищной несправедливости этого мира на мгновение пересилило страх. – Вы ведь сами просили меня рассказать… Вы не имеете права смеяться!
Чернокнижник даже не взглянул на Эльгу. Её отчаянный протест остался незамеченным.
– Дорогая моя, пока ты не имеешь юридического образования, ты не можешь рассуждать о правах.
Вот и все, что она услышала.
«Ты как будто его имеешь!..» – со злостью подумала Эльга. Злость позволила ей взять себя в руки. Она вытерла слезы, выпрямила спину и с вызовом посмотрела на Уилара. Гордо. Но молча.
Уилар неторопливо поворошил угли в костре, он думал о чем-то своём и слегка улыбался. Прошло несколько минут. Уилар вдруг протянул руку к огню. На Эльгу дохнуло холодом. Это не был привычный холод, нет, ей казалось, холод возник где-то глубоко у неё внутри. Как будто бы нечто, не принадлежащее этому миру, расплывчатое и неуловимое, как тень, каким-то образом сумело проникнуть на поверхность земли – а проникнув, выпило огонь их костра одним глотком. Сгинуло пламя, остыли угли… Эльга оцепенела.
Уилар поднялся, и ощущение внутреннего холода отпустило девушку. Колдун стал собирать вещи.
– Пора отправляться.

Они ехали всю ночь, остановившись только один раз, да и то ненадолго, чтобы перекусить и дать лошадям напиться. Ехали не слишком быстро – так, приятная верховая прогулка с вечера до утра.
Во время пути Эльга набралась смелости и спросила:
– А вы всегда ездите по ночам?
– Нет, – ответил Уилар.
Уже ближе к рассвету, объехав очередную деревню, остановились. Уилар достал нож и провёл им по земле более-менее ровную черту вокруг стоянки. Потом потянулся к посоху и, медленно поворачивая его во все стороны, стал что-то негромко говорить. Язык, как и тогда, когда Уилар общался с демоном, был Эльге незнаком, но, как и тогда, показался донельзя жутким. Сплошное карканье. Слова, казалось, состояли из одних согласных.
Что-то изменилось на поляне. Воздух стал более тусклым. Притихли, казалось, все лесные звуки.
Наскоро перекусив, путешественники легли спать.
Проснулась Эльга от пения. Женский голос, доносившийся со стороны деревни, приближался, и с его приближением росла Эльгина паника. То, что чернокнижник прячется от всего света – это понятно, но ведь и ей совсем ни к чему встречаться с людьми фогта. А женщина увидит их, запомнит и потом все расскажет. Наверняка Эльгу уже ищут. И зачем они легли спать так близко к деревне?..
Стараясь двигаться как можно тише, она подобралась к Уилару и осторожно дотронулась до его руки. Когда колдун открыл глаза, Эльга напряжённо зашептала:
– Сюда идут!
Уилар приложил палец к губам, потом раздражённо показал Эльге на её место, сомкнул веки и, кажется, снова заснул. Эльга оторопела от такой беспечности.
В это время, раздвинув ветви кустарника, на пригорке появилась женщина – судя по виду, обычная крестьянка. Не задерживаясь, она спустилась вниз. В руках у неё был плетёный короб – с утра пораньше выбралась в лес за ягодами или грибами. Вид двух путешественников её ничуть не смутил. Более того, она даже не прекратила петь. Она прошла мимо – прошла так близко, что едва не задела плечом одну из лошадей. И скрылась за деревьями. Эльга оторопело смотрела ей вслед. Кажется, ни её, ни Уилара, ни лошадей попросту не заметили. Тем временем голос поющей девушки растворился в пении птиц и шуме листвы.
Эльга с опаской глянула на спящего чародея. Но вскоре усталость взяла своё. Эльга зевнула несколько раз, легла на плащ и заснула.

Следующую ночь они снова провели в сёдлах. По дороге чародей соизволил расспросить Эльгу о том, чему успела научить её матушка Марго – пока была жива. Эльга честно рассказала про свои успехи (матушка Марго говорила, что она на редкость талантливая и прилежная ученица), а когда Эльга закончила, Уилар подвёл итоги:
– Понятно, – сказал он. – ничему не успела научить.
Эльга обиделась и поджала губы. Через час ей надоело молчать, тем более что чёрный лес, едва-едва освещённый нарождающейся луной, пробуждал не самые радужные эмоции, а разговор прогонял страх. Уилара она больше не боялась – вернее, не боялась так, как во время первой их встречи. Она уже поняла, что этот человек по каким-то своим причинам будет заботиться о ней – по крайней мере, в ближайшее время. Набравшись храбрости, девушка спросила:
– А куда мы едем?
– На север, – ответил Уилар.
Это Эльга и так знала.

Ближе к утру Эльге стало казаться, что они подъезжают к какому-то крупному поселению – деревушки стали попадаться все чаще, дорога раздалась вширь. Вскоре после рассвета она узнала местность – когда поднимающееся солнце заставило засверкать бронзовый купол церкви, расположенной на вершине холма.
Бронзовое Аббатство. А городок, который вокруг него, – это, следовательно, Мельс.
Эльга уже была здесь однажды, и о городе у неё сохранились не самые лучшие воспоминания. Это случилось, когда она, разом лишившись всего – и жениха, и родителей, и дома, побиралась на дорогах Данласа. В город её тогда не пустили.
Ворота уже были открыты. Уилар отдал солдатам пару монет и спокойно проехал дальше. Эльга последовала за ним, также стараясь держаться уверенно и по возможности в глаза стражникам не смотреть.
На рынке Уилар пополнил запасы провизии, закупил целый мешок овощей. Они уже двигались к концу рядов, где торговали съестным, когда Эльга услышала вдруг громкий крик. Рядом с Уларом по земле, воя от боли, катался грязный босоногий мальчишка. Он пытался срезать кошелёк с пояса «богача», но не преуспел в этом – Уилар, поймав его за руку, сжал кисть и сломал все пальцы.
– Не умеешь воровать – зарабатывай на жизнь честно, – бросил мальчишке колдун.
– Да я сдохну с голода, прежде чем теперь что-нибудь заработаю!!! – сквозь слезы прокричал неудачливый воришка, баюкая правую руку.
– Меня это не волнует.
Эльге вновь стало жутко.
Когда они остановились у следующего ряда, Эльга не сразу догадалась, что одежда, которую стал выбирать Уилар, предназначается ей. Она пребывала в сомнениях до тех пор, пока они не выехали из города через другие ворота и Уилар не кинул ей узел с приобретёнными вещами.
– На, переоденься. Рвань свою – выброси. Смотреть на тебя тошно.

Они ехали уже четыре дня. Местность неуклонно повышалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9