-
Отметьте координаты. Спецкарантин отменить! К району аномалии подтянуть
корабли 6-го флота и летающую лабораторию F-19. Катер Одиссея вернуть в
исходную точку и... подождем еще некоторое время.
Лучезарный Сын потер руки и усмехнулся еще ослепительней, хотя
казалось, что и раньше это было на пределе возможности среднего гуманоида,
каковым и являлся, в принципе, глава ТГБ.

6
Дверца холодильника лениво подрагивала на ветру белым голубем, метрах
в трех от земли. Рядом с дверцей хорошо был виден квадрат, в котором без
труда можно было распознать "нутро" самого холодильника, - полочки,
баночки и прочая э-э-э... содержимое. А вот вокруг!
А вокруг!!!
А вокруг, сияло солнце. И волны безбрежного, но очень синего моря,
лизали столь же банально желтый песок. На котором, кстати, в несколько
нестандартной позе члена общества "Дитя перестройки", то есть совершенно
на четвереньках стоял новоиспеченный спецагент службы ТГБ Одиссей и
безуспешно старался понять, где же все таки остальная (кроме холодильника)
часть десантного спецкатера, защитное поле которого, было рассчитано на
прямое попадание ракеты с ядерным зарядом до 20 килотонн.
Свежий порыв ветра швырнул в лицо мелкие морские брызги, взъерошил
скромную Одиссееву шевелюру, но при этом небрежно толкнул автономно
существующую дверь холодильника. Дверь нехотя поддалась и с негромким
звуком "ЧМОК!", захлопнулась, став одновременно недоступной взору,
впавшего в столбнячное состояние, Одиссея, который в одну секунду из
Одиссея превратился в Робинзона Крузо.
- Я надеюсь, что буду иметь дело с интеллигентным человеком? -
невинный вопрос, произнесенный приятным хрипловатым басом на простом
трансгалактическом языке, на столько застал Одиссея врасплох, что он, как
заправский агент ТГБ, сделал прыжок в сторону, перевернулся в воздухе
лицом к гипотетической опасности, залег, затаился и почти окопался.
- Однако, какой вы подвижный! - изумился впечатляющего, но мирного
вида гуманоид, поросший обильным волосом, будто марсианский огурец.
- Э-э-э!!! - сказал Одиссей.
- Вы разве не понимаете по трансгалактически? - вновь изумился
обладатель волосяных "плантаций". (Надо отдать ему должное, кроме волос на
нем были шорты и сандалии.)
- Разрешите представиться, - продолжал не теряя надежды приветливый
гуманоид. - Себастьян Мария Гонсалес.
Одиссей понял, что дальнейшее лежание становиться просто глупым и
неприличным. Он встал и внезапно щелкнув пятками, резко склонил свою
голову на, свою же, грудь.
- Одиссей, - скромно сказал Одиссей, но при этом подумал, что это еще
ничего не значит. Мало ли кто может скрываться под личиной, приличного с
виду, Себастьяна и Марии. Может это вообще - фантом!
Пока не найду друга Тарика, надо быть настороже!" - решил Одиссей.

7
- Я рад, что не ошибся в своих предположениях, относительно вашей
личности! - довольно пробасил Себастьян Мария Гонсалес, уютно устроившись,
в позе усталого от государственных дел патриция, у мирно горящего костра.
Одиссей, расположившийся напротив, лежал на спине, смотрел на звезды
и думал:
"Странно, они почти такие же, как и в объемной голографической
модели, но в тоже время, в этих мерцающих светлячках - сокрыта какая-то
непонятная жуткая сила!"
- Мой юный друг, боюсь показаться назойливым, но мне кажется, что
ваше чело омрачено! На нем лежит печать раздумий и забот, - сердечно
"гудел" Себастьян Мария. - Поверьте мне, немало успевшему на
психосоматическом поприще, - это все по молодости, которая к счастью и
увы, обычно скоро проходит и чаще всего бесследно...
- Я должен идти! - сказал Одиссей.
- Путь это Иллюзия, а Иллюзия - это Путь! - не унимался Себастьян ибн
Мария.
- Я должен идти, - упрямо повторил Одиссей. - Я должен найти друга
Тарика.
- Найти друга - достойная Цель, но скорей всего, это тоже Иллюзия.
- Я слаб в психосоматических дебрях, но мне кажется, что в конце
концов лучше иметь иллюзорные цели, чем вообще никаких!
- Ну что же... - Себастьян и Мария задумчиво вздохнул и не эстетично
почесал подмышкой. - Я думаю у нас будет еще возможность продолжить нашу
дискуссию, и может быть тогда, мне удастся убедить вас, что Дорога это
только Средство, с помощью которого некоторые пытаются убежать от себя, а
некоторые прийти в себя, то есть к себе. А это опять таки Иллюзия: оценить
себя можно только со стороны, а от себя никуда не уйдешь, с какой бы
стороны не пытался...
"Может он и прав", - думал Одиссей, шагая по берегу моря в ночь. -
"Но, по моему, тут сокрыт какой-нибудь логический парадокс, а решение -
элементарно, но именно по этому - труднодоступно. Так или иначе, но я
должен найти друга Тарика. А там мы еще поглядим!"

8
Одиссей шел всю ночь. Влажный песок упруго пружинил под босыми
ногами, ботинки спецагента ТГБ, связанные за шнурки и водруженные на шею,
выбивали на груди четкий походный марш, фривольно раскачиваясь в такт
шагам. Свежий ветер с моря взбадривал и слегка пьянил...
Под утро Одиссей набрел на пещеру, достаточно вместительную и сухую.
Растянувшись поперек входа, Одиссей некоторое время слушал утробное уханье
прибоя, сменяющееся вкрадчивым шелестом откатывающихся волн, и незаметно
уснул...

- Как ты думаешь, у него блохи есть?
- А я почем знаю? Вот разбуди его и спроси!
- Напрасно ты злишься, я же только спросил...
- Вот я и говорю, - спроси у него!
- А вдруг есть?!
- Чего гадать! Разбуди и спроси.
- Нет, ты все таки злишься.
- Еще нет!
- А когда будешь?
- Отстань!!!
- Ну вот, я же говорил, что злишься!

Одиссей приоткрыл глаза и увидел у входа в пещеру, на фоне огромного
латунного пятака луны две тени. Одна из теней задрала заднюю конечность и
ловко почесала ею за ухом.
- Как ты думаешь, столь уродливая особь может быть разумной?
"О ком это они?" - вяло подумал Одиссей.
- Не вижу препятствий.
- Нет, но как же? У истинного разумного все должно быть прекрасно: и
душа, и тело, и хвост, и морда. Или вот еще: в здоровом теле - здоровый
дух, то есть если тело в порядке, то с интеллектом аналогично, а на нет и
суда нет.
- Из всех правил бывают исключения, и порой их так много, что они, в
свою очередь, образуют новые правила, из которых существуют новые
исключения... Да вот например ты, хвост есть, а...
- Фи, как грубо и примитивно!
- Зато - точно. Ничего, я сейчас его разбужу, и мы посмотрим...
"Да это они обо мне!!!" - свирепо подумал Одиссей, а вслух не без
злорадства объявил:
- А я, уже давно не сплю!
Тени на некоторое время застыли, а потом одна из них мрачно
пробурчала:
- Ну что, - убедился?
- Это еще ничего не доказывает! Вон птица "Глазурик Субматрасский",
не только говорит, но и читает, "Писучник Заборный", не только читает, но
и пишет, а "Цензурник Консультативный" хотя и не пишет, и даже не читает,
но зато как как вычеркивает! Так что же, их всех считать разумными? Не
верю! Хвоста нет, - значит наличие разума проблематично.
Одиссей, в конце концов, не выдержал и возмущенно фыркнул:
- Отказывать в наличии разума априорно - позорная практика, которую
надо искоренять беспощадно! Вот оторву тебе хвост, тогда и поговорим на
равных.
Тени испуганно шарахнулись в сторону, и одна из них, помельче,
радостно заголосила:
- Нет, ты только посмотри: он агрессивен!!!
- Сам смотри, - мрачно пробурчала вторая.
- Я же говорил, что он не разумен или его таки донимают блохи!
- Как раз наоборот. Он, наверняка, разумен, ибо, только Разумный
может отвечать агрессией на спорные логические построения.
- Ты как всегда субъективен.
- А ты, вообще, - шовинист от кинологии.
- Ну вот, я же говорил, что ты злишься!
- Я не злюсь!!!

9
- Эй?! - крикнул Одиссей раздраженно.
- Чего тебе, блохастый? - живо откликнулся "шовинист".
Одиссей стиснул зубы, но стерпел и спросил ровным, спокойным голосом:
- Я ищу Разумного, с хвостом, но без волос?!
- Слышишь?!! - почему-то обрадовался Шовинист. - Он ищет облезлого!
Разве он разумен?
- Кто? Облезлый?
- Да нет, блохастый!
- Как облезлый может быть блохастым, у него же шерсти нет?
- Да нет же, облезлый тот, а блохастый - этот!
- А кто же разумный, уж не ты ли?
- А что же, ты думал - ты у нас один разумный?
- А разве меня двое?
- Да, нет конечно, такой как ты - у нас точно один.
- А зачем нам два одинаковых?
- ПОСТОЙТЕ!!! - заголосил Одиссей.
- И все таки прав я! Он не разумен. Он даже плохо ориентируется: стою
я или двигаюсь.
- А может ты так стоишь, что это невозможно точно установить..
- ВСЕ! - негромко сказал Одиссей, но таким голосом, что оба спорщика
мгновенно умолкли. - Или вы мне сейчас четко и ясно отвечаете на
поставленный вопрос или...
Что "или..." Одиссей еще окончательно не решил, но догадывался, что
это будет нечто неописуемо неудержимое и трансгалактически
катастрофическое, как гравитационный коллапс, например, или желание
почесаться.
- Искать облезлого не разумно!
- А мне, - сказал Одиссей, потом подумал и сурово добавил, - и даже
очень!
- Это иллюзия! Вот подтверди ему, что это иллюзия!!!
- СТОП! - сказал Одиссей. - Сам ты, как я погляжу, иллюзия. А как
Иллюзия может судить об иных Иллюзиях? - и тут же, довольный сам собой и
ответил: - Только - иллюзорно! А значит...
- Ничего это не значит... - поспешно выпалил "шовинист". - Ну что же
ты молчишь? Подтверди ему!
- А вот я закрою сейчас глаза, а потом открою... и вас не будет
вообще! - обрадовано объявил Одиссей и тут же закрыл глаза...
Когда он их открыл, его оппонентов действительно не было, зато прямо
у входа в пещеру сидела птичка, размерами не уступающая молодому бегемоту,
только в перьях и с крыльями. Птичка задумчиво глядела на Одиссея, по
куриному наклонив голову набок.
- Ты чего? - испуганно спросил Одиссей, подумав при этом, что собака
это все таки - друг человека, а от такой... птицы, еще не известно чего
можно ожидать.
"Решит, что червяк и клюнет... доказывай потом, что ты не верблюд!"
- Мне тут слетать надо, по делу! - хорошо поставленным баритоном
объявила птица.
- А я-то чем могу помочь? - осторожно спросил Одиссей.
- Яйцо - постереги! А то эти... теоретики собачьи, решат, что раз
хвоста нет, то значит, исторической ценности не представляет, и, как пить
дать, - разгрохают!
- Пожалуйста! Если это так необходимо - я с радостью!! - затараторил
обрадованный Одиссей, понимая, что при таком развитии сюжета его никто
никуда клевать не будет, по крайней мере сейчас.
- Я мигом. А ты - валяй высиживай, чтобы не застыло!
И пока Одиссей обескуражено осмысливал последнее предложение, птица
взмыла в посветлевшее предрассветное небо, трепеща несоразмерно крохотными
крылышками, компенсируя их величину, интенсивностью трепыхания.
- Э-э-э!!! А как же... - неуверенно крикнул Одиссей, но птичка,
вероятно, его уже не услышала.

10
- Вы уверены, что не совершаете ошибку, продолжая медлить?
Голос в трубке был лишен малейших эмоциональных оттенков, кроме,
пожалуй, налета этакой благородной интеллектуальной усталости, причем
именно интеллектуально-аристократической, связанной с ответственной
миссией ношения тяжкого бремени власти, а уж никак не плебейской -
интеллектуально-плодоносящей и тем более не усталости физической,
откровенно телесной, чуждой истинному аристократу духа, насквозь
пропитанному самоосознанием собственной исключительности, - Допущенных к
Рулю.
- Я... - слабо попытался сформулировать свою мысль еще недавно столь
лучезарный, а ныне несколько поблекший, глава ТГБ.
- Под вашу личную ответственность!
- Я...
- Именно вы! Лично. И если... Впрочем, вы конечно меня понимаете?
- Я... - Сын судорожно сглотнул, но собеседник, не ожидая ответ на
свой риторический вопрос, прервал связь.
Сын мрачно посмотрел на телефонную трубку, архаичный способ связи,
используемый только для этого прямого канала, и бережно положил ее на
рычаг.
"А ведь Он - боится!" - мелькнула в голове главы крамольная мысль.
"Непотопляемый" Сын вновь обрел свой прежний вид - свежеотчеканенной
памятной медали, выпущенной по случаю юбилея общества "Спасения на
минеральных водах", под девизом: "Товарищ верь! Но проверяй и, по
возможности, - не уходя от кассы!!!"
"Он боится Непредсказуемости, Нелогичности, Непрогнозируемости, а
значит Неуправляемости, что может послужить поводом (о ужас!) усомниться в
Непоколебимой Необходимости ВЛАСТИ. Все непонятное с его точки зрения,
вызывает смятение и желание либо разъяснить и втиснуть в жесткие четкие
рамки, либо запретить, а лучше - уничтожить! Ибо, сталкиваясь с
непонятным, высока вероятность обнаружить собственную Некомпетентность и,
паче чаяния, Растерянность, что само по себе действует деструктивно на
Власть. Управлять необходимо - быть должно! А управлять, всегда проще,
если объект управления ходит строем и в том направлении куда его посылают,
но уж никак не разношерстной толпой. Впрочем, толпа это уже тоже
коллектив, где приложив некоторые усилия, можно тоже кое чего добиться. А
вот когда каждый сам по себе, да еще себе на уме, то есть абсолютно не
укладывается в заранее определенную жесткую схему... Тут есть от чего
взяться за голову. Инстинктивно, - из страха ее потерять."
Глава ТГБ невольно провел по лицу рукой, как бы проверяя: на месте ли
голова? Голова пока была на месте. Сын включил видеофон и, не дожидаясь
пока на экране появиться лицо дежурного, рявкнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12