— Даже мой папа не нашел бы, что еще такого этакого можно изречь в данной ситуации, — обескуражено пробормотал Шил.
Но тут прямо в центре кирпичной стены показалась половина кентавра. Задняя, собственно лошадиная, часть осталась сокрыта в стене, от чего сержант Лар стал похож на обыкновенного, правда вооруженного бластером, сатира.
О'Хара скептически хмыкнул. А тем временем из стены спиной вперед вывалился Великий, хоть и совершенно невзрачный на вид Писатель-романист — Надежда всей Фикусианской Литературы, он же для лиц более близких и знающих — Боа Этуаль.
— Юджин! Не делай глупостей, — сдавленно просопел Боа, мучительно пытаясь развернуться лицом к собеседнику. — Я все понял. И сейчас тебе объясню… детально.
— Не надо мне ни детально, ни летально! — раздраженно «хрюкнул» О'Хара. — А общий пейзаж я и так достаточно хорошо вижу. ПОСЛЕДНИЙ раз спрашиваю: Юл Элбрайн, вы ЭНФЕРНЕЦ?
— Последний раз отвечаю — НЕТ.
— Тогда по законам жанра энфернцем должен оказаться… ты, Боа!!!
— Я — писатель!
— Это еще доказать надо. А вообще-то, одно другому не помеха!
— Ты дашь мне хоть слово вставить?!! — вдруг «взорвался» Боа Этуаль, устремив на невозмутимо деловитого О'Хару «пылающий» взор, от которого человек с более тонкой шкурой уже давно стал бы дымиться.
— Я думаю, что опять смогу внести некоторую ясность в этот вопрос, — раздался спокойный, даже немного безразличный голос.
Но тем ни менее в голосе было нечто такое, что заставило всех развернуться и посмотреть на говорившего.
— Дело в том, — невозмутимо продолжал великолепно выглядевший Ор-Кар-Рау, из-за спины которого выглядывал огромный и плешивый венерианин, — дело в том, что из всех присутствующих энфернец только один. И этим энфернцем, — холодно усмехнулся блистательный доктор права, — буду, конечно, я! Но мне кажется, что большая часть присутствующих об этом и так неплохо осведомлена. Я думаю, что об этом догадывается даже всеми заочно обожаемый папа эрудит. Не так ли?
— Вот у папы и спросите! — вяло огрызнулся Шил Шайен, завороженно глядя на тень, отбрасываемую энфернцем. Посмотреть было на что. Уж лучше бы он ее не отбрасывал вовсе.
О'Хара проследил за направлением взгляда Шайена и даже хрюкнул задумчиво, излив в этом звуке сложный конгломерат чувств, подстать внешнему облику энфернца, который то ли забыл подкорректировать восприятие тени, то ли попросту плюнул на ненужную теперь конспирацию.
— А ведь я тебе обещал, что мы встретимся! Я знал!!! — взревел вдруг краснолицый толстяк, мирно топтавшийся за спиной энфернца, словно внезапно почувствовал, что давно уже стоит на раскаленной сковороде, а подошвы ботинок наконец сгорели. — Это я — Ир Шир!!!
А чтобы ни у кого не возникло по этому поводу излишних сомнений краснолицый выхватил бластер и выстрелил в Юла Элбрайна.
Почти одновременно О'Хара выстрелил в энфернца, а сержант Лар, так и на выйдя окончательно из стены, в толстяка Ир Шира.
«Идиотская полицейская привычка — сначала стрелять, а потом начинать выяснять, что же все-таки хотел сказать собеседник», — О'Хара вновь ожесточенно хрюкнул, а энфернец театрально захохотал.
Хотя стрелков разделяло всего шагов пятнадцать и промахнуться было практически невозможно, но цели, как ни странно, достиг только выстрел сержанта Лара. Толстяк как-то сразу потерял форму, словно надувная пластиковая игрушка, из которой выпустили часть воздуха, и боком неловко стал заваливаться на невредимого энфернца.
Юл Элбрайн, тоже целый и невредимый, осуждающе покачал головой, глядя, как медленно «стекленеют» глаза толстяка-венерианина.
В голове у Юла надоедливо кружилась одна и та же дурацкая фраза: «Он слишком много знал!» — почерпнутая, очевидно, из романов Боа Этуаля.
Загадочные кольца необычной многогранной формы, с выгравированной на каждой грани закорючкой в форме буквы "F" и у Юла, и у энфернца легко поглотили весь заряд, выпущенный из бластеров и предназначавшийся хозяевам колец, а сами лишь начали светиться, но остались холодными на ощупь.
22
— Ах, мы теперь с колечком!!! — взревел энфернец, сбрасывая ненужный теперь внушаемый внешний облик вместе с ранее исступленно, но искусно поддерживаемым имиджем профессионально корректного адвоката. — Нас облагодетельствовали! Мы теперь гордые, поскольку думаем, что неуязвимы!!!
Сержант Лар на всякий случай снова выстрелил в расходившегося энфернца, но с тем же результатом.
— Мы теперь окольцованы! — не унимался адвокат. — Мы теперь…
— Ведите себя достойно, Ор-Кар-Рау, — глухим сдавленным голосом перебил Юл Элбрайн, стараясь не смотреть на беснующегося энфернца. — Будьте же в конце концов мужчиной!
— Ах, ты еще и издеваешься, жалкий трехмерок?!! — Ор-Кар-Рау напыжился, ощетинившись многочисленными манипуляторами, по его коже забегали разноцветные огоньки, а внутри что-то угрожающе загудело. — Считай, что тебя уже нет, темпоральный обмылок!
— Я же просил: не хамить! — хрипло выдавил Юл, сжимая кулаки и упрямо наклоняясь вперед, словно собираясь боднуть распоясавшегося адвоката.
— У тебя удивительная способность постоянно наживать себе врагов, — послышался где-то рядом возбужденный шепот Шайена. — Даже мой папа…
— Осторожней, Элбрайн! — рыкнул О'Хара.
Энфернец издал какой-то уже совершенно нечленораздельный звук. Вокруг его несуразного организма явственно обозначился мертвенно синий полупрозрачный кокон и, в свою очередь набычившись, энфернец медленно двинулся к Элбрайну, раскачиваясь и злобно ухая при каждом шаге.
Боа Этуаля, на мгновение замешкавшегося на пути энфернца, кокон лишь вскользь коснулся, но в том месте, где это произошло, волосы Боа тут же поседели, а кожа сморщилась, словно само время провело по ним безжалостной рукой.
О'Хара взревел, как раненый бык, сержант Лар встал на дыбы, Боа вскрикнул, Шил…
И вдруг стало тихо.
Даже энфернец застыл неподвижно, лишь его кокон возбужденно пульсировал.
— Это ты во всем виновата! — прозвучал хриплый лающий голос энфернца.
— В чем? В том, что вкус неволи был для меня всегда горек?
— Как сказал бы мой папа, — зашептал на ухо Элбрайну Шайен, — слушай, а это мне не мерещится?
Элбрайн хмуро пожал плечами, не отрывая широко распахнутых глаз от вновь материализовавшегося видения.
О'Хара переглянулся с сержантом Ларом, потом посмотрел на Боа Этуаля. Боа почему-то покраснел, судорожно вздохнул и невыразительно промямлил:
— Я ожидал нечто подобное, хотя, конечно, действительность превосходит все мыслимые ожидания.
— Зачем он тебе? — раздраженно рявкнул Ор-Кар-Рау.
— Он вел себя необычно.
Юл Элбрайн, все еще находясь в состоянии завороженного созерцания, не в силах был отвести глаза, зато Боа и Шил в этот момент почти одновременно посмотрели на Элбрайна и синхронно вздохнули.
О'Хара опять вопросительно глянул на сержанта Лара, но тот только пожал могучими плечами.
— Ха! Необычно, — глухо процедил энфернец. — Все они ведут себя… одинаково. Но даже если… то все необычное — скоро надоедает… К тому же они совершенно не умеют обращаться… со временем!
— А вот тут ты как раз ошибаешься. Как правило, да — не умеют. Но иногда… им удается в одно мгновение вместить целую жизнь.
— Это по бедности, — презрительно фыркнул энфернец. — Если у них вся жизнь укладывается в мое одно мгновение… тут волей неволей будешь тужиться и искать заменители.
— Сам ты натуральный… кожзаменитель! — неожиданно вмешался Шайен, оскалившись, словно собирался фотографироваться для рекламы зубной пасты.
— Умолкни, трехмернотемпоральный лишенец!
— Зато у меня спинной мозг…
— Умолкни!!! Не то я сотру вас всех в молекулярную пыль! — взбеленился энфернец, и его кокон ощетинился разноцветными протуберанцами.
О'Хара впервые почувствовал себя неуверенно, разглядывая, как оказалось, столь бесполезный бластер.
А тут еще погас фонарь.
Вся пещера погрузилась в нервный полумрак, подсвеченный жутковатым фейерверком энфернца и ярким светом трех колец, пылающих холодным белым огнем.
— Значит, ты решила окончательно? — рявкнул энфернец, и языки протуберанцев плотоядно всколыхнулись.
— Не кричи. Ты становишься смешон.
— Ах, смешон!!!
— И нелеп.
— И все из-за… из-за… этого… трехмерного… недомерка?
— Ты же знаешь, что все это лишь следствие, а причина… Все началось ведь гораздо раньше…
— Мне плевать, когда это началось, мне плевать, когда это кончится, мне плевать даже на то, что это вообще случилось, но… ты только посмотри на их рожи!!! Фикусианцы! Как навозные жуки, копошащиеся в своих закомплексованных трехмерных душонках, не владеющие не то что экстрасенсорным восприятием, но даже до конца не осознавшие собственное сенсорное… Слепые котята, беспомощно барахтающиеся в море абстрактных символов, которыми они подменяют суть явлений, принимая это барахтанье за мышление, а трактовку абстракций за Истину… А посмотри на дела их рук, на их города, на природу, что их окружает, на их дурацкое небо, цветом напоминающее бессмысленный взгляд идиота!!! Нелепые существа в нелепом мире! Даже то, что они называют любовью, это всего лишь…
— Ну, хватит! — неожиданно громко сказал Юл Элбрайн. — Для того, чтобы нас понять, надо хоть на время попытаться стать нами. И не только внешне.
— Ой, как красиво звучит, — ернически расшаркиваясь, засюсюкал энфернец. — Я прямо заплачу сейчас от умиления!
— Не паясничайте, — сухо сказал Элбрайн. — Для того, чтобы плакать — тоже надо быть нами.
— Боже, какой эгоцентризм! Что же, если я скромный представитель иной цивилизации, то я не могу иметь даже представления о вашей системе чувств и…
— Представления — да, чувства — нет! — жестко отрезал Элбрайн. — Особенно если учесть личность этого… представителя.
— Ну, хватит!!! — зарычал энфернец. — Вы мне все надоели и в конце концов — окончательно! Я вас уничтожу… всех!
— Как говорил мой папа, — встрепенулся Шайен, — сначала почисти зубы, а уж потом демонстрируй их потенциальному противнику.
— … и с тебя первого начну! — взвизгнул энфернец, резко поворачиваясь к Шилу лицом, и, прежде чем кто-то успел хоть что-нибудь сообразить, от кокона энфернца отделился огромный протуберанец и ударил Шайену в грудь…
Тотчас О'Хара и сержант Лар одновременно выстрелили в энфернца из своих бластеров.
Еще один протуберанец, став автономным, метнулся в ту сторону, где стоял Юл Элбрайн, но кольцо вобрало огонь в себя, став еще ярче и холодней.
А невредимый энфернец залился истерическим смехом. С его кокона один за одним беспорядочно стали срываться протуберанцы, сея вокруг разрушение и смерть…
Материализованное видение попыталось укрыть всех своим коконом, почти таким же как у бесновавшегося Ор-Кар-Рау…
Но слишком велика была площадь и количество действующих лиц…
Защитный кокон истончился и был не в состоянии удерживать атакующие его протуберанцы.
Вот уже сержант Лар заметался, силясь сбить пламя, охватившее его массивную фигуру…
А О'Хара все стрелял из бесполезного бластера…
И в этот момент Юл Элбрайн поднял с пола пещеры обыкновенный камень и швырнул его в энфернца.
Энфернец истошно завизжал, его смертоносный кокон сжался, раздался хлопок… и Ор-Кар-Рау пропал, вместе с коконом, протуберанцами и камнем, столь внезапно обрушившимся на его драгоценный организм.
Зато воздух в пещере как-то по особенному сгустился и стал слабо флюоресцировать. Угасли все языки пламени, зажженные лютовавшим энфернцем, но почему-то стал работать фонарь О'Хары. Частично регенерировала даже кожа на опаленной спине сержанта Лара, и восстановился первоначальный цвет волос Боа Этуаля.
В напряженно повисшей тишине неожиданно резко прозвучал хриплый голос Боа:
— По-моему, это темпоральный коллапс.
И лишь Шил Шайен остался лежать. И сквозь зиявшую на его груди рану, странно бескровную, как в плохом учебном фильме по медицине, было хорошо видно небольшое отчаянно и неравномерно пульсирующее сердце.
— Сделай же что-нибудь, ты ведь можешь, — выдавил Юл Элбрайн, стараясь не смотреть на пульсирующий комок.
— Слишком поздно, — эхом откликнулось видение. — Я могу только убрать боль.
— Не надо, — криво улыбнулся Шайен пересохшими растрескавшимися губами.
— Не понимаю… — растерянно прошептало видение.
— Вот и мой папа всегда говорил: с тобой, Шил, невозможно вести интеллектуальные беседы — все время возникает такое ощущение, будто пытаешься усидеть на двух разругавшихся напрочь кентаврах…
— Трепло, — мягко шепнул Элбрайн, опускаясь подле Шила на колени.
— И еще какое! — слабо откликнулся Шайен, мучительно пытаясь улыбнуться, но в это время, хорошо видимый через дыру в груди, жалкий комок дернулся последний раз и затих.
Боа судорожно всхлипнул и отвернулся, а О'Хара с тоской подумал, что и у него уже не так много осталось впереди: прав, наверное, проклятый энфернец — слишком неумело подчас мы обращаемся с тем нелепо коротеньким промежутком времени, именуемым, очевидно по недоразумению, жизнью. Но понимать это начинаешь-таки, отмахав большую и, похоже, лучшую половину, по дороге с удручающе одностороннем движением…
А жаль!
— Ну что же, — безжизненно сказал Юл Элбрайн, — теперь меня здесь уже точно ничего не держит.
— Тогда прощайся, — печально кивнуло видение, — а там… видно будет.
— Прощайте.
— Нет, погодите! — противным голосом сказал О'Хара и воинственно набычился.
— Ах, оставьте, инспектор! — отозвался новый голос.
— А ты кто такой? — рявкнул О'Хара, стремительно обернувшись.
— Я — Скримл. — Маленький венерианин с независимым видом прошлепал мимо опешившего О'Хары и, встав рядом с Элбрайном, мрачно буркнул:
— Я с вами.
— Элбрайн, вернитесь! Одумайтесь!!! — взревел О'Хара. — Пока не поздно!!! Ведь…
Но Юл Элбрайн, взяв за руку Скримла, спокойно шагнул следом за удивительным созданьем, одновременно в глубине души все-таки с ужасом понимая, что это только мираж, только образ, внушенный то ли магическим многогранным кольцом, то ли вообще выдуманный от начала до конца… самим собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12