Доставка супер Водолей ру
В заключение французы, подавленные численным превосходством соперника, принуждены были покинуть Карнатик, составляющий ту часть полуострова, в которую входит значительный участок восточной границы Индии.
Вытеснив конкурентов, не опасаясь уже ничего ни со стороны Португалии, ни со стороны Франции, лорд Клай приступил тогда к упрочению владычества над завоеванной Бенгалией, генерал-губернатором которой был назначен лорд Гастингс. Искусная и последовательная администрация приступила к многочисленным реформам. Между тем с этого же момента могущественной ост-индской компании был нанесен прямой удар по ее самым дорогим интересам. Несколько лет спустя, в 1784 году, Питт назначил правительственных чиновников. Последствием этого были: потеря для компании монополии торговли с Индией в 1813 году и потеря монополии торговли с Китаем в 1833 году.
Несмотря на то, что Англия взяла перевес над иностранными ассоциациями на полуострове, она беспрерывно должна была вести тяжелую войну то против прежних владельцев территории, то против новых азиатских завоевателей этого богатого края.
При лорде Корнвалисе в 1784 г. война с Типо-Саибом, убитым 4 мая 1799 года, при последнем штурме Серингапатама, происходившем под предводительством генерала Гарисса. Война с магаратами, народом высшей расы, пользовавшимся большим могуществом в XVIII столетии, и война с пиндарисами, оказавшими отчаянное сопротивление. Далее война с гуркасами Непала, отважными горцами, которые должны были показать себя верными союзниками англичан в момент опасного испытания 1857 года. Наконец, война с Бирмой в 1823— 1824 годах.
В 1838 году англичане были непосредственно или косвенно владыками обширной части территории. При лорде Вильяме Бентинке начинается уже новая административная фаза.
Со времени преобразования военных сил Индии в армии обозначились два вполне независимых друг от друга континента: европейский и туземный. Первый образовал королевскую армию, составленную из кавалерийских полков, пехотных батальонов и пехотных батальонов, находившихся на службе ост-индской компании. Из второго пополнялась туземная армия, состоявшая из регулярных пехотных и кавалерийских батальонов с туземным строевым персоналом под начальством английских офицеров. К этому следует упомянуть артиллерию, персонал которой принадлежал компании и набирался из европейцев, за исключением нескольких батарей.
Какова же численность этих «полков» и «батальонов»?
Действительный комплект батальона полагался в 1100 человек для бенгальской армии и от 800 до 900 штыков для армий бомбейской и мадрасской. В кавалерии, в обеих армиях, по положению в каждом полку должно было находиться по шестисот сабель. В общей сложности, согласно чрезвычайно точному исчислению, сделанному Вальбезеном в замечательном сочинении его «Новые этюды об англичанах и Индии», можно определить численность туземных войск «в двести тысяч человек и в сорок пять тысяч европейских войск во всех трех округах».
Сипаи хотя и составляли отдельный регулярный корпус, находившийся под начальством английских офицеров, не прочь были стряхнуть с себя тяжелое иго европейской дисциплины, возложенное на них завоевателями.
Уже в 1806 году, и очень может быть даже по подстрекательству сына Типо-Саиба, гарнизон туземной мадрасской армии, расположенный в Веллуру, вырезав главный караул 69-го полка королевской армии, сжег казармы, умертвил офицеров с их семействами и расстрелял даже больных солдат, найденных в госпитале. Что же дало повод к этому бунту или по крайней мере какой явной причиной был он вызван? Его приписывали вопросу об усах, прическе и серьгах, но более глубокой причиной была ненависть покоренных к завоевателю.
Эта первая вспышка была, впрочем, быстро подавлена вызванными из Аскота королевскими войсками.
Предлог большого восстания был того же рода, как и в первом случае; пустяк послужил поводом к движению 1857 года — движению уже несравненно более грозному, чем предыдущий эпизод, и которое могло даже повести к уничтожению английского владычества в Индии, примкни к нему туземные войска бомбейского и мадрасского округов.
Но необходимо отметить, что мятеж не был национальным движением, индусское население, как городское, так и сельское, им не интересовалось.
Кроме того, движение это ограничилось районом полунезависимых областей Центральной Индии, северозападными провинциями и королевством Ауд. Пенджаб остался верен англичанам со своим полком из трех эскадронов индийцев. Оставались верными завоевателю также сикхи — представители низшей касты, в особенности отличившиеся при осаде Дели; гуркасы, приведенные непальским раджой в количестве двенадцати тысяч человек под стены осаждаемого Лакнау, верны остались военному долгу или, употребляя выражение индийских туземцев, «верны соли» магараджи Гвалиора и Патиала, раджи Рампура и рани (правительница) Бхопала.
В начале мятежа англо-индийскую администрацию возглавлял генералгубернатор лорд Канниг. Думаю, что этот государственный человек заблуждался относительно значения этого движения. Звезда Соединенного королевства уже несколько лет заметно меркла на индусском небосклоне.
В 1848 году отступление от Кабула уменьшило авторитет европейских завоевателей. Положение английской армии в Крымской кампании во многих отношениях тоже вредило ее военной репутации. Таким образом, сипаи, точно знавшие о ходе событий на берегу Черного моря, задумали восстание туземных войск. Нужна была одна искра, чтобы окончательно воспламенить умы, предварительно подготовленные к возмущению песнями и предсказаниями бардов, браминов и «мульвисов».
Удобный случай представился в 1857 году, когда в силу необходимости, созданной внешними условиями, Англии пришлось сократить контингент королевской армии в Индии. В начале этого года Нана Сахиб, иначе называемый набобом ДандуПаном, живший около Канпура, отправился в Дели и затем в Лакнау, по всей вероятности, с целью подстрекательства к мятежу, давно уже зревшему втайне.
Действительно, вскоре после поездки Сахиба обнаружились первые признаки восстания.
Английское правительство только что ввело в туземную армию употребление карабина системы Энфильда, требующего смазывания патронов жиром. В один прекрасный день внезапно распространился слух, что этот жир коровий — в одних местах или свиной — в других. И такие патроны были в туземной армии, где одни солдаты принадлежат к мусульманской религии, другие — к индусской.
Надо заметить, что в стране, где население отказывается от употребления мыла на том основании, что в его состав может входить жир животного, признаваемого одними священным, а другими — нечистым, введение патронов, смазанных этим самым веществом, патронов, которые, кроме того, необходимо разрывать зубами, должно было неминуемо вызвать неудовольствие. Правительство частью уступило предъявленным ему требованиям, но, как оно ни изменяло систему употребления карабина, как ни уверяло, что жир двух названных животных не входит в изготовление патронов, ему не удалось ни убедить, ни успокоить никого в армии сипаев.
Двадцать четвертого февраля в Берампуре 34-й полк отказался от раздаваемых патронов. В середине марта убили одного из полковых адъютантов, и полк, разобщенный после казни убийц, разнес по соседним провинциям дрожжи брожения.
В Мируте, лежащем немного севернее Дели, 10 мая полки 3-й, 11-й и 20-й подняли знамя бунта, убили своих полковников и нескольких офицеров главного штаба, разграбили город и бросились на Дели. Тут к ним присоединился раджа Дели, потомок Тимура. Они завладели арсеналом и предали смерти офицеров 54-го полка.
Одиннадцатого мая в Дели майор Фразер и подчиненные ему офицеры погибли жестокой смертью от руки мятежников из Мирута, а 16 мая сорок девять пленников обоего пола сложили головы под топорами убийц.
Двадцатого мая 26-й полк, расположенный близ Лахора, убил коменданта порта и фельдфебеля-европейца.
Сигнал к кровавой резне был дан.
Двадцать восьмого мая в Нурабаде пало еще несколько офицеров англоиндийской армии.
Тридцатого мая в лагере Ланкау убили коменданта-бригадира, его адъютанта и нескольких офицеров.
Тридцать первого мая в Барейли, в Рохилькенде опять убито несколько офицеров, застигнутых мятежниками врасплох и даже не имевших возможности защищаться.
Того же числа в Шаяханпуре последовало убийство сборщика податей и нескольких офицеров сипаями 38-го полка, а на следующий день за Варваром избиение офицеров, женщин и детей, застигнутых на пути во время попытки их к бегству на станцию Сивапур, в одной миле от Аурангабада.
В первых числах июня — избиение в Бхопале части европейского населения по приказанию низложенной рани, избиение беспримерно жестокое, в котором мучили женщин и детей, укрывшихся в форте.
Шестого июня в Аллахабаде пять молодых прапорщиков пали под ударами сипаев.
Четырнадцатого июня в Гвалиоре — бунт туземных полков и убийство офицеров.
Двадцать седьмого июня в Канпуре первая гекатомба жертв всех возрастов и полков — расстрелянных и утопленных, первый акт той страшной драмы, которой предстояло разыграться несколько недель спустя.
Первого июля в Галкаре — избиение тридцати четырех европейцев: офицеров, женщин, детей; пожар и грабеж и в тот же день в Угове убийство полковника и полкового адъютанта 23-го полка королевской армии.
Пятнадцатого июля вторая резня в Канпуре. И на этот раз резня, распространяющаяся на несколько сотен детей и женщин — а в числе последних погибла и леди Мунро; жертвы лишены жизни после ужасных пыток, совершаемых по личному распоряжению Нана Сахиба, призвавшего себе в помощники мясников мусульманских бойнь. По окончании этой кровавой потехи тела измученных жертв брошены в колодец, который приобрел печальную известность в Индии.
И в заключение всех перечисленных ужасов единичные эпизоды зверства в городах и селениях, придающие этому восстанию дикий, варварский характер.
Впрочем, на эту резню английские генералы отвечали действиями, которые по своему характеру могли стать наравне с действиями мятежников. В начале возмущения в Лахоре старшему судье Монтгомери и бригадиру Корбету под дулами двенадцати орудий, стоявших в боевой готовности с зажженными фитилями, удалось, не проливая крови, усмирить туземные 8-й, 16-й, 26-й и 49-й полки. В Мультане 62-й и 29-й туземные полки тоже принуждены были сложить оружие, не оказав серьезной попытки к сопротивлению. Равным образом и в Пешаваре 24-й, 27-й, и 51й полки были обезоружены бригадиром Сен-Кольтоном и полковником Николсоном в тот момент, когда мятеж готов был уже вспыхнуть. Однако несколько офицеров 51-го полка бежали в горы; головы их были оценены и в короткое время все до единой доставлены горцами.
Это было началом возмездия.
Колонна под началом полковника Николсона была отправлена против мятежного туземного полка, шедшего к Дели. Бунтовщиков догнали, разбили и рассеяли, и сто двадцать человек пленных приведены были королевским отрядом в Пешавар.
Всех без различия приговорили к смерти, но подвергать смертной казни было решено только каждого третьего На учебной площади выстроили в ряд десять орудий с пленниками, привязанными к дулу пушек, и пять залпов из этих пушек разбросали по полю бесформенные куски человеческих тел среди смрадной атмосферы, распространяемой жженым мясом.
Казненные, как свидетельствует Вальбезен, почти все встретили пытку с тем героическим равнодушием, которое индийцы умеют хранить перед лицом смерти.
— Господин капитан! Бесполезно привязывать меня, я не желаю бежать, сказал, обращаясь к одному из офицеров, распоряжавшихся пальбой, двадцатилетний, красавец сипай, поглаживая рукой оружие казни.
Такова была первая экзекуция, за которой следовал длинный ряд казней.
Впрочем, вот дословный текст дневного приказа, сообщенного в Лахоре бригадиром Чамберленом туземным войскам после казни, совершенной над двумя сипаями 55-го полка:
«Вы только что видели двух товарищей ваших, привязанных живыми к дулу орудий и разнесенных на куски, та же казнь ждет всех изменников. Ваша совесть подскажет вам, на какие страдания они обречены в будущей жизни. Эти два солдата казнены расстрелом, а не виселицей, так как я желал помиловать их от оскверняющего прикосновения палача и доказать этим, что мое правительство даже в дни чрезвычайного кризиса не хочет ни одним поступком оскорблять ваших религиозных или кастовых предрассудков».
Двадцатого июля тысяча двести тридцать семь пленных пали под огнем экзекуционного отряда и пятьдесят человек избежали казни только для того, чтобы умереть от голода и духоты в тюрьме, куда они были брошены.
Двадцать восьмого августа из восьмисот девяноста сипаев, бежавших из Лахора, шестьсот пятьдесят девять человек были беспощадно изрублены солдатами королевской армии.
Двадцать третьего сентября после взятия Дели три принца королевской крови — наследник и два двоюродных его брата — сдались генералу Годсону; он повез из сквозь враждебную толпу в пять тысяч индусов под прикрытием незначительного конвоя из пяти солдат — по одному солдату на каждую тысячу народа. На полдороге Годсон остановил колесницу с пленными принцами, поднялся к ним, приказал распахнуть им одежду на груди и застрелил. Всех троих из револьвера.
«Эта кровавая и собственноручная расправа английского офицера, — говорит Вальбезен в своей книге, — должна была возбудить величайший восторг в Пенджабе».
После взятия Дели три тысячи пленных погибли, частью расстрелянные из пушек, частью на виселицах, и в том числе двадцать девять принцев королевской крови. Правда, осада Дели стоила победителям потери двух тысяч ста пятидесяти одного солдата европейской армии и тысячи шестисот шести человек туземного войска.
В Аллахабаде совершены самые зверские убийства уже не одних сипаев, а черни, которую фанатики увлекли в грабежи почти помимо их воли.
1 2 3 4 5 6
Вытеснив конкурентов, не опасаясь уже ничего ни со стороны Португалии, ни со стороны Франции, лорд Клай приступил тогда к упрочению владычества над завоеванной Бенгалией, генерал-губернатором которой был назначен лорд Гастингс. Искусная и последовательная администрация приступила к многочисленным реформам. Между тем с этого же момента могущественной ост-индской компании был нанесен прямой удар по ее самым дорогим интересам. Несколько лет спустя, в 1784 году, Питт назначил правительственных чиновников. Последствием этого были: потеря для компании монополии торговли с Индией в 1813 году и потеря монополии торговли с Китаем в 1833 году.
Несмотря на то, что Англия взяла перевес над иностранными ассоциациями на полуострове, она беспрерывно должна была вести тяжелую войну то против прежних владельцев территории, то против новых азиатских завоевателей этого богатого края.
При лорде Корнвалисе в 1784 г. война с Типо-Саибом, убитым 4 мая 1799 года, при последнем штурме Серингапатама, происходившем под предводительством генерала Гарисса. Война с магаратами, народом высшей расы, пользовавшимся большим могуществом в XVIII столетии, и война с пиндарисами, оказавшими отчаянное сопротивление. Далее война с гуркасами Непала, отважными горцами, которые должны были показать себя верными союзниками англичан в момент опасного испытания 1857 года. Наконец, война с Бирмой в 1823— 1824 годах.
В 1838 году англичане были непосредственно или косвенно владыками обширной части территории. При лорде Вильяме Бентинке начинается уже новая административная фаза.
Со времени преобразования военных сил Индии в армии обозначились два вполне независимых друг от друга континента: европейский и туземный. Первый образовал королевскую армию, составленную из кавалерийских полков, пехотных батальонов и пехотных батальонов, находившихся на службе ост-индской компании. Из второго пополнялась туземная армия, состоявшая из регулярных пехотных и кавалерийских батальонов с туземным строевым персоналом под начальством английских офицеров. К этому следует упомянуть артиллерию, персонал которой принадлежал компании и набирался из европейцев, за исключением нескольких батарей.
Какова же численность этих «полков» и «батальонов»?
Действительный комплект батальона полагался в 1100 человек для бенгальской армии и от 800 до 900 штыков для армий бомбейской и мадрасской. В кавалерии, в обеих армиях, по положению в каждом полку должно было находиться по шестисот сабель. В общей сложности, согласно чрезвычайно точному исчислению, сделанному Вальбезеном в замечательном сочинении его «Новые этюды об англичанах и Индии», можно определить численность туземных войск «в двести тысяч человек и в сорок пять тысяч европейских войск во всех трех округах».
Сипаи хотя и составляли отдельный регулярный корпус, находившийся под начальством английских офицеров, не прочь были стряхнуть с себя тяжелое иго европейской дисциплины, возложенное на них завоевателями.
Уже в 1806 году, и очень может быть даже по подстрекательству сына Типо-Саиба, гарнизон туземной мадрасской армии, расположенный в Веллуру, вырезав главный караул 69-го полка королевской армии, сжег казармы, умертвил офицеров с их семействами и расстрелял даже больных солдат, найденных в госпитале. Что же дало повод к этому бунту или по крайней мере какой явной причиной был он вызван? Его приписывали вопросу об усах, прическе и серьгах, но более глубокой причиной была ненависть покоренных к завоевателю.
Эта первая вспышка была, впрочем, быстро подавлена вызванными из Аскота королевскими войсками.
Предлог большого восстания был того же рода, как и в первом случае; пустяк послужил поводом к движению 1857 года — движению уже несравненно более грозному, чем предыдущий эпизод, и которое могло даже повести к уничтожению английского владычества в Индии, примкни к нему туземные войска бомбейского и мадрасского округов.
Но необходимо отметить, что мятеж не был национальным движением, индусское население, как городское, так и сельское, им не интересовалось.
Кроме того, движение это ограничилось районом полунезависимых областей Центральной Индии, северозападными провинциями и королевством Ауд. Пенджаб остался верен англичанам со своим полком из трех эскадронов индийцев. Оставались верными завоевателю также сикхи — представители низшей касты, в особенности отличившиеся при осаде Дели; гуркасы, приведенные непальским раджой в количестве двенадцати тысяч человек под стены осаждаемого Лакнау, верны остались военному долгу или, употребляя выражение индийских туземцев, «верны соли» магараджи Гвалиора и Патиала, раджи Рампура и рани (правительница) Бхопала.
В начале мятежа англо-индийскую администрацию возглавлял генералгубернатор лорд Канниг. Думаю, что этот государственный человек заблуждался относительно значения этого движения. Звезда Соединенного королевства уже несколько лет заметно меркла на индусском небосклоне.
В 1848 году отступление от Кабула уменьшило авторитет европейских завоевателей. Положение английской армии в Крымской кампании во многих отношениях тоже вредило ее военной репутации. Таким образом, сипаи, точно знавшие о ходе событий на берегу Черного моря, задумали восстание туземных войск. Нужна была одна искра, чтобы окончательно воспламенить умы, предварительно подготовленные к возмущению песнями и предсказаниями бардов, браминов и «мульвисов».
Удобный случай представился в 1857 году, когда в силу необходимости, созданной внешними условиями, Англии пришлось сократить контингент королевской армии в Индии. В начале этого года Нана Сахиб, иначе называемый набобом ДандуПаном, живший около Канпура, отправился в Дели и затем в Лакнау, по всей вероятности, с целью подстрекательства к мятежу, давно уже зревшему втайне.
Действительно, вскоре после поездки Сахиба обнаружились первые признаки восстания.
Английское правительство только что ввело в туземную армию употребление карабина системы Энфильда, требующего смазывания патронов жиром. В один прекрасный день внезапно распространился слух, что этот жир коровий — в одних местах или свиной — в других. И такие патроны были в туземной армии, где одни солдаты принадлежат к мусульманской религии, другие — к индусской.
Надо заметить, что в стране, где население отказывается от употребления мыла на том основании, что в его состав может входить жир животного, признаваемого одними священным, а другими — нечистым, введение патронов, смазанных этим самым веществом, патронов, которые, кроме того, необходимо разрывать зубами, должно было неминуемо вызвать неудовольствие. Правительство частью уступило предъявленным ему требованиям, но, как оно ни изменяло систему употребления карабина, как ни уверяло, что жир двух названных животных не входит в изготовление патронов, ему не удалось ни убедить, ни успокоить никого в армии сипаев.
Двадцать четвертого февраля в Берампуре 34-й полк отказался от раздаваемых патронов. В середине марта убили одного из полковых адъютантов, и полк, разобщенный после казни убийц, разнес по соседним провинциям дрожжи брожения.
В Мируте, лежащем немного севернее Дели, 10 мая полки 3-й, 11-й и 20-й подняли знамя бунта, убили своих полковников и нескольких офицеров главного штаба, разграбили город и бросились на Дели. Тут к ним присоединился раджа Дели, потомок Тимура. Они завладели арсеналом и предали смерти офицеров 54-го полка.
Одиннадцатого мая в Дели майор Фразер и подчиненные ему офицеры погибли жестокой смертью от руки мятежников из Мирута, а 16 мая сорок девять пленников обоего пола сложили головы под топорами убийц.
Двадцатого мая 26-й полк, расположенный близ Лахора, убил коменданта порта и фельдфебеля-европейца.
Сигнал к кровавой резне был дан.
Двадцать восьмого мая в Нурабаде пало еще несколько офицеров англоиндийской армии.
Тридцатого мая в лагере Ланкау убили коменданта-бригадира, его адъютанта и нескольких офицеров.
Тридцать первого мая в Барейли, в Рохилькенде опять убито несколько офицеров, застигнутых мятежниками врасплох и даже не имевших возможности защищаться.
Того же числа в Шаяханпуре последовало убийство сборщика податей и нескольких офицеров сипаями 38-го полка, а на следующий день за Варваром избиение офицеров, женщин и детей, застигнутых на пути во время попытки их к бегству на станцию Сивапур, в одной миле от Аурангабада.
В первых числах июня — избиение в Бхопале части европейского населения по приказанию низложенной рани, избиение беспримерно жестокое, в котором мучили женщин и детей, укрывшихся в форте.
Шестого июня в Аллахабаде пять молодых прапорщиков пали под ударами сипаев.
Четырнадцатого июня в Гвалиоре — бунт туземных полков и убийство офицеров.
Двадцать седьмого июня в Канпуре первая гекатомба жертв всех возрастов и полков — расстрелянных и утопленных, первый акт той страшной драмы, которой предстояло разыграться несколько недель спустя.
Первого июля в Галкаре — избиение тридцати четырех европейцев: офицеров, женщин, детей; пожар и грабеж и в тот же день в Угове убийство полковника и полкового адъютанта 23-го полка королевской армии.
Пятнадцатого июля вторая резня в Канпуре. И на этот раз резня, распространяющаяся на несколько сотен детей и женщин — а в числе последних погибла и леди Мунро; жертвы лишены жизни после ужасных пыток, совершаемых по личному распоряжению Нана Сахиба, призвавшего себе в помощники мясников мусульманских бойнь. По окончании этой кровавой потехи тела измученных жертв брошены в колодец, который приобрел печальную известность в Индии.
И в заключение всех перечисленных ужасов единичные эпизоды зверства в городах и селениях, придающие этому восстанию дикий, варварский характер.
Впрочем, на эту резню английские генералы отвечали действиями, которые по своему характеру могли стать наравне с действиями мятежников. В начале возмущения в Лахоре старшему судье Монтгомери и бригадиру Корбету под дулами двенадцати орудий, стоявших в боевой готовности с зажженными фитилями, удалось, не проливая крови, усмирить туземные 8-й, 16-й, 26-й и 49-й полки. В Мультане 62-й и 29-й туземные полки тоже принуждены были сложить оружие, не оказав серьезной попытки к сопротивлению. Равным образом и в Пешаваре 24-й, 27-й, и 51й полки были обезоружены бригадиром Сен-Кольтоном и полковником Николсоном в тот момент, когда мятеж готов был уже вспыхнуть. Однако несколько офицеров 51-го полка бежали в горы; головы их были оценены и в короткое время все до единой доставлены горцами.
Это было началом возмездия.
Колонна под началом полковника Николсона была отправлена против мятежного туземного полка, шедшего к Дели. Бунтовщиков догнали, разбили и рассеяли, и сто двадцать человек пленных приведены были королевским отрядом в Пешавар.
Всех без различия приговорили к смерти, но подвергать смертной казни было решено только каждого третьего На учебной площади выстроили в ряд десять орудий с пленниками, привязанными к дулу пушек, и пять залпов из этих пушек разбросали по полю бесформенные куски человеческих тел среди смрадной атмосферы, распространяемой жженым мясом.
Казненные, как свидетельствует Вальбезен, почти все встретили пытку с тем героическим равнодушием, которое индийцы умеют хранить перед лицом смерти.
— Господин капитан! Бесполезно привязывать меня, я не желаю бежать, сказал, обращаясь к одному из офицеров, распоряжавшихся пальбой, двадцатилетний, красавец сипай, поглаживая рукой оружие казни.
Такова была первая экзекуция, за которой следовал длинный ряд казней.
Впрочем, вот дословный текст дневного приказа, сообщенного в Лахоре бригадиром Чамберленом туземным войскам после казни, совершенной над двумя сипаями 55-го полка:
«Вы только что видели двух товарищей ваших, привязанных живыми к дулу орудий и разнесенных на куски, та же казнь ждет всех изменников. Ваша совесть подскажет вам, на какие страдания они обречены в будущей жизни. Эти два солдата казнены расстрелом, а не виселицей, так как я желал помиловать их от оскверняющего прикосновения палача и доказать этим, что мое правительство даже в дни чрезвычайного кризиса не хочет ни одним поступком оскорблять ваших религиозных или кастовых предрассудков».
Двадцатого июля тысяча двести тридцать семь пленных пали под огнем экзекуционного отряда и пятьдесят человек избежали казни только для того, чтобы умереть от голода и духоты в тюрьме, куда они были брошены.
Двадцать восьмого августа из восьмисот девяноста сипаев, бежавших из Лахора, шестьсот пятьдесят девять человек были беспощадно изрублены солдатами королевской армии.
Двадцать третьего сентября после взятия Дели три принца королевской крови — наследник и два двоюродных его брата — сдались генералу Годсону; он повез из сквозь враждебную толпу в пять тысяч индусов под прикрытием незначительного конвоя из пяти солдат — по одному солдату на каждую тысячу народа. На полдороге Годсон остановил колесницу с пленными принцами, поднялся к ним, приказал распахнуть им одежду на груди и застрелил. Всех троих из револьвера.
«Эта кровавая и собственноручная расправа английского офицера, — говорит Вальбезен в своей книге, — должна была возбудить величайший восторг в Пенджабе».
После взятия Дели три тысячи пленных погибли, частью расстрелянные из пушек, частью на виселицах, и в том числе двадцать девять принцев королевской крови. Правда, осада Дели стоила победителям потери двух тысяч ста пятидесяти одного солдата европейской армии и тысячи шестисот шести человек туземного войска.
В Аллахабаде совершены самые зверские убийства уже не одних сипаев, а черни, которую фанатики увлекли в грабежи почти помимо их воли.
1 2 3 4 5 6