Не забудь свою мать, женщину, которая умерла, у
нее была только половина лица...
Джин заскрежетала зубами и зашагала туда-сюда по комнате.
- Я хочу выйти из этой проклятой тюрьмы... Я бывала в тюрьмах, домах
презрения, лагерях, приютах для сирот, я всегда уходила. Каким-нибудь
образом, - она подозрительно оглядела шесть лиц. - Может быть, вам всем
очень нужен Колвелл? Мне нет.
- Нам тоже нет. Но мы ничего не можем сделать.
- Приходила ли вам в голову мысль убить его? - спросила Джин
саркастически. - Это достаточно легко. Стукнуть его хорошим ножом, и он в
следующий раз не осмелится запирать вас... Я ударю его, если представится
случай...
В комнате была тишина. Джин продолжила:
- Знаете ли вы, за чьими деньгами собирается Черри? Нет? Ну? За
моими. У меня их очень много. Как только Колвелл узнал это, он начал
гадать, как их забрать. Теперь он послал к моему поверенному Черри. Он
рассказал ей, что делать, как извлечь из Майкрофта деньги. Майкрофт не
почувствует разницы. Потому что она не только как я. Она есть я. Даже
отпечатки пальцев.
- Конечно.
Джин сердито закричала:
- Вся трудность в том, что вам никогда не приходилось ни работать, ни
сражаться, вы лишь сидите кружком, как собачки. Колвелл зовет вас
цыплятами. И теперь все мужество вас покинуло. Вы свыклись с этим... с
этим... - слова изменили ей, и она сделала яростный жест.
Сухой язвительный голос произнес:
- Очень интересно, Джин... Могу я вас пригласить на несколько минут
побеседовать?
Девушки зашуршали, осознавая происшедшее. В дверях стоял Колвелл.
Джин, пристально посмотрев на девушек через плечо, прошествовала в
коридор. С могильной учтивостью Колвелл провел ее в светлую комнату,
обставленную как кабинет. Он уселся в кресло у современного
электрифицированного стола. Джин осталась стоять посредине, наблюдая за
ним вызывающе.
Колвелл вертел карандаш двумя пальцами. Он осторожно подбирал слова.
- Мне становится ясным, что вы представляете собой проблему.
Джин топнула ногой:
- Мне наплевать на ваши проблемы. Я хочу вернуться в Ангел Сити. Если
вы думаете, что можете продержать меня здесь долго, вы сумасшедший!
Колвелл с явным интересом смотрел на карандаш:
- Мы в очень своеобразной ситуации, Джин. Позвольте мне вам объяснить
ее, и вы поймете необходимость сотрудничества. Если мы будем работать
вместе - вы, я, другие девушки, - мы все сможем стать богатыми и
независимыми.
- Я уже богата... и уже независима.
Колвелл мягко улыбнулся.
- Но вы же не захотите разделить свое богатство со своими сестрами?
- Я не хочу делить свое богатство со старым Полтоном, с вами, с
водителем кэба, с капитаном Бьюкируса... Почему я должна делить его с
ними? - Она в бешенстве покачала головой. - Нет, сэр, я хочу отсюда уйти,
прямо сейчас. И вам лучше позаботиться об этом, а то напоретесь на чертовы
неприятности...
- В отношении денег, - сказал спокойно Колвелл, - мы их разделим, и
разделим на равные доли.
Джин усмехнулась:
- Как только вы увидели меня в первый раз в офисе мистера Майкрофта,
вы уже все посчитали. Вы решили, что заманите меня сюда и пошлете одну из
ваших девушек забрать деньги. Но вы приняли мистера Майкрофта за
простачка. Он торопиться не будет. Ваша Черри не многого от него добьется.
- Того, что она добьется, будет вполне достаточно. Если не всего. У
нас всегда остается доход с двух миллионов долларов. Что-то около
пятидесяти тысяч в год. Что нам еще надо?
Глаза Джин от злости наполнились слезами:
- Почему вы рискуете, оставляя меня в живых? Рано или поздно я
вырвусь, стану свободной и не слишком буду разбираться, кто мне
пакостил...
- Моя дорогая девочка, - мягко упрекнул ее Колвелл. - Вы
перенервничали. В основании моего дела лежит столько, что вы даже и не
подозреваете. Словно подводная часть айсберга. Позвольте мне рассказать
вам маленькую историю. Сядьте, моя дорогая, сядьте.
- Без "дорогая", вы, старый...
- Ах ты, ах ты... - Колвелл положил карандаш и откинулся назад. -
Двадцать лет назад я работал постоянным врачом в Доме Реабилитации. Тогда,
конечно, я преуспевал. - Он резко взглянул на нее. - Все это должно
остаться между нами. Поняли?
Джин начала дико смеяться, затем на язык к ней стала проситься
поразительно удачная реплика. Но она сдержалась. Если старого Колвелла так
грызло тщеславие, если нужда в умном слушателе была такой, что он не
погнушался ею, пусть говорит. Так будет лучше.
Девушка уклончиво пробормотала что-то. Колвелл посмотрел на нее
украдкой и закудахтал, словно читал ее мысли.
- Ничего, ничего, - говорил Колвелл. - Вам не стоит забывать, что вы
очень многим мне обязаны. Само человечество мне многим обязано. - Старик
улыбался, лелея свою мысль, перекатывая ее любовно в мозгу. - Да, очень
многим. Вы, девушки, особенно. Семеро из вас, так сказать, обязаны мне
самим своим существованием. Я взял одну и сделал восемь.
Джин ждала.
- Семнадцать лет назад, - продолжал Колвелл мечтательно, - директор
Дома вступил в неблагоразумную любовную связь с молодой общественной
работницей. На следующий день, опасаясь скандала, директор
проконсультировался со мной. И я согласился осмотреть молодую женщину. При
помощи хитроумной фильтрации я сумел изолировать оплодотворенную
яйцеклетку. Я долго ждал такой возможности. Я нянчил эту яйцеклетку. Она
разделилась - первый шаг на ее пути к настоящему человеческому существу.
Очень осторожно я отделил одну от другой. Каждая разделилась снова, и
снова я отделил дуплеты. Еще одно деление, и опять я...
Джин глубоко вздохнула:
- Тогда Молли не моя мать. Не зря я слушаю...
Колвелл осадил Джин взглядом.
- Не спешите... Там, где была одна яйцеклетка, стало восемь. Восемь
идентичных. Я позволил им развиваться нормальным образом, хотя мог бы
продолжать процесс деления до бесконечности... Через несколько дней, когда
клетки стабилизировались, я взял восемь здоровых женщин-заключенных в
лазарет. Я впрыснул им снотворное и напичкал соответствующими гормонами, а
потом имплантировал каждой в матку по зиготе.
Колвелл рассмеялся, развалившись удобно в кресле.
- Восемь беременностей, и никогда я раньше не видел, чтобы женщины
были настолько изумлены. Одна из них, Молли Саломон, посчитала, что у нее
ремиссия болезни, и бежала из Дома до рождения ребенка. Моего ребенка.
Предполагаю, имею право сказать это. На самом деле, я считаю, она имела к
нему очень маленькое отношение. Последовала серия неудач, и я потерял из
виду ее и восьмого ребенка, - он с сожалением покачал головой. - Это
пробило неприятную брешь в замысле, но все же у меня оставались мои
семь... И вдруг, семнадцать лет спустя, в Столице, на Земле, я забрел в
офис и там - вы! Я знал, что меня ведет судьба!
Джин облизнула губы:
- Если Молли не моя настоящая мать, тогда кто же?
Колвелл сделал грубый жест:
- Не имеет значения. То, что непосредственный донор забыт, к лучшему!
Джин сказала как бы мимоходом:
- Чего вы добиваетесь? Вы доказали, что это может быть сделано; зачем
прятать бедных девушек в глуши Кодирона?
Колвелл проказливо подмигнул:
- Эксперимент еще не окончен, моя дорогая.
- Не окончен?
- Нет. Первая фаза блестяще завершена, теперь мы повторим процесс. И
в этот раз я запущу в дело свое собственное семя. Я хочу восемь больших
сыновей. Восемь больших мальчиков Колвеллов.
Джин тихо сказала:
- Это глупо.
Колвелл заморгал, замигал:
- Ни в коем случае. Желание иметь потомство - это одно из самых
сильных человеческих побуждений.
- Люди обычно делают это по-другому... Ваш метод больше не сработает.
- Не сработает? О, Земля, почему?
- Вы не имеете больше доступа к женщинам, которые будут вынашивать
плод. Здесь нет... - она осеклась, почти что закусив язык.
- Очевидно, мне не надо искать очень далеко. Восемь здоровых юных
девушек в расцвете сил.
- А мать?
- Одна из моей восьмерки. Доротея, Джейд, Берника, Фелисия, Санни,
Черри, Марта - и Джин. Любая из вас.
Джин беспокойно заворочалась:
- Мне не очень хочется быть беременной. Ни естественным путем, ни
искусственным.
Колвелл снисходительно покачал головой:
- Несомненно, в этом есть некоторые трудности.
- Ладно, - сказала Джин. - Что бы вы там ни планировали, не включайте
меня. Потому что я не собираюсь делать это, что бы вы там ни говорили. Мне
плевать.
Колвелл наклонил голову, и щеки его слегка порозовели.
- Моя дорогая юная женщина...
- Давайте без "дорогих юных женщин"...
Прозвучал звонок телевызова. Колвелл вздохнул и тронул кнопку. На
экране появилось лицо Джин, испуганное и отчаявшееся. За ним казенная
комната и два внимательных человека в форме. "Несомненно, Черри", -
подумала Джин. При виде Колвелла Черри пронзительно закричала:
- Вы втянули меня в это дело, доктор Колвелл, вы и вытащите.
Колвелл заморгал с глупым видом. Узкое живое лицо Черри налилось
злостью и раздражением.
- Сделайте что-нибудь! Скажите что-нибудь!
- Но... что случилось? - потребовал Колвелл.
- Меня арестовали. Говорят, я убила человека!
- Ах, - сказала Джин со слабой улыбкой.
Колвелл дернулся вперед:
- Что все это значит?
- Это безумие! - закричала Черри. - Я не делала этого! Я даже не знаю
его, но они не позволяют мне уйти!
Один из полисменов сказал хрипловатым голосом:
- Вы растрачиваете и ваше время и наше, сестра. Мы взяли вас с такими
уликами, что вы отсюда никогда не выйдете.
- Доктор Колвелл! Они говорят, что накажут меня, убьют меня за то,
чего я не делала!
Колвелл ответил раздраженным голосом:
- Они не могут доказать, вы это или не вы.
- Тогда почему они не позволяют мне уйти?
Колвелл потеребил подбородок.
- Когда случилось убийство?
- Думаю, этим утром.
- Это все чепуха, - сказал Колвелл с облегчением. - Утром вы были
здесь. Я готов засвидетельствовать это.
Один из полицейских хрипло рассмеялся. Черри закричала:
- Но они говорят, что на нем мои отпечатки пальцев! Шериф говорит,
что в этом сомневаться невозможно.
- Смехотворно! - взорвался Колвелл, чуть не визжа.
Один из полицейских склонился вперед:
- Дело совершенно ясное, Колвелл. Иначе ваша девушка не разговаривала
бы с вами так свободно. Что до меня, я никогда не видел более простого
дела, и я ставлю сотню долларов на то, каким будет приговор.
- Они убьют меня! - закричала Черри. - Они только и говорят об этом!
- Варварство! - разбушевался Колвелл. - Проклятые дикари! И они
хвастают цивилизованностью здесь на Кодироне!
- Мы достаточно цивилизованны, чтобы вылавливать ваших убийц, -
заметил уравновешенно шериф, - и поступать с ними так, чтобы они убивали
только один раз.
- Вы слышали когда-нибудь о коррекции личности? - спросил Колвелл
язвительно.
Шериф пожал плечами:
- Эти песни не помогут, Колвелл. Здесь пока еще честная страна. Когда
мы ловим убийцу, мы помещаем его туда, где он больше никого не
побеспокоит. Никаких там этих пустячков и дурацких госпиталей, мы простые
люди.
Колвелл сказал осторожно:
- Почему вы стараетесь возложить вину на эту девушку?
- Есть свидетели, - сказал шериф самодовольно. - Двое заметили, как
она входила туда, где был убит этот самый Гем Моралес. Дюжина других
видела ее в Райской Аллее примерно в то время. Абсолютная идентификация,
никаких вопросов. Она завтракала в кафе "Нью-Йорк". И решающий довод
напоследок - в помещении, где произошло убийство, повсюду отпечатки ее
пальцев... Колвелл, я говорю вам - бесспорное дело!
Черри отчаянно закричала:
- Доктор Колвелл, что мне делать? Они не могут убить меня! Я не могу
заставить их поверить...
Лицо Колвелла превратилось в белую маску. Он сказал натянуто.
- Я вам перезвоню через некоторое время.
И разорвал контакт. Искаженное лицо исчезло, экран погас.
Джин дрожала. Наблюдать сцену со стороны было более страшно, чем если
бы она сама попалась, все равно, что смотреть в ужасе на саму себя и не
быть в состоянии пошевелиться, чтобы себе помочь. Кошмар отдавался в ногах
- они отказывались двигаться. Колвелл раздумывал, наблюдая за ней. Джин
показалось вдруг, что на нее смотрят отвратительные глаза рептилии. Он,
слегка шипя, сказал:
- Вы убили этого человека. Вы дьявол.
Пластичный рот Джин расплылся в улыбке.
- Ну и что, если я?
- Вы разрушили мои планы.
Джин пожала плечами:
- Вы сами меня сюда привели. Вы послали ее в Ангел Сити, чтобы она
села в пакетбот и отправилась за моими деньгами. Предполагалось, что она
станет мной. Вы хотели этого. Прекрасно. Восхитительно, - она засмеялась,
словно зазвенели серебряные колокольчики. - Это на самом деле забавно,
Колвелл.
Новая мысль стукнула в голову Колвеллу. Он плюхнулся обратно в
кресло.
- Это не забавно... Это страшно. Это разрушает октет. Если эти
варвары признают ее виновной и убьют, круг будет разорван, на этот раз
бесповоротно.
- О, - сказала Джин бодро, - вы беспокоитесь, будет ли жить Черри,
только потому, что она нарушает симметрию вашего маленького круга?
- Вы не поняли, - сказал желчно Колвелл. - Это стало моей целью очень
давно. У меня была цель, затем "бжик", - он резанул рукой и в отчаянии
поднял брови, - и цели нет.
- Это совершенно не мое дело, - начала размышлять Джин вслух, - разве
что она в очень большой степени это я. Мне как-то странно видеть ее испуг
и чувствовать, что это я пугаюсь. Я не оставлю вам ни цента.
Колвелл опасно нахмурился. Джин продолжала:
- Но... освободить ее будет очень легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17