Он неловко поднялся на
ноги.
- Доброй ночи.
Ифигения не ответила. Герсен побрел к себе в номер, принял душ и
бросился ничком на кровать. Предположим, он свяжется с Душаном Аудмаром?
Нет, бесполезно. Аудмар даже не побеспокоится сообщить ему об отказе.
Майрон Пэтч? Более чем бесполезно. Бен Заум? Он может предложить тысяч
десять, не больше. Герсен взял один из старых журналов и стал машинально
пролистывать его. Ему попалась фотография человека, лицо которого казалось
странно знакомым. Герсен взглянул на подпись к снимку, но имя - Даниэль
Трембат - ничего ему не говорило. Странно. Герсен перевернул страницу.
Лицо было в точности на кого-то похоже, - на кого? Герсен вновь взглянул
на фотографию. Он знал этого человека, как "мистера Хоскинса", он привез
его труп с Паршивой Планеты. Герсен прочитал заметку:
"Даниэль Трембат, Генеральный директор Банка Ригеля, ныне в отставке.
Пятьдесят один год Его Превосходительство служил Банку и людям Скопления
Ригеля. На прошлой неделе он заявил о своей отставке. Каковы его планы на
будущее? "Я буду отдыхать. Я работал долго и слишком напряженно. Теперь я
намерен найти время наслаждаться теми сторонами жизни, которые прежде были
мне недоступны из-за лежавшей на мне ответственности".
Герсен закрыл журнал и взглянул на дату выпуска. Это был "Космополис"
от 25 января 1525 г. Через три месяца Трембат исчез, а еще через неделю
был убит Билли Уиндлом на неприметном мирке в Глуши. Герсен, полностью
проснувшись, стал обдумывать происшедшее. Что могло заставить бывшего
Генерального Директора гигантского Банка Ригеля путешествовать в
одиночестве, под покровом полной секретности, чтобы встретиться с
человеком, именующим себя Билли Уиндл. Трембат жаждал вечной молодости.
Что он мог предложить взамен? Судя по характеру его карьеры, это могли
быть только деньги. Встреча в Скузе произошла сразу же после того, как
Ифигения укрылась в Обменном Пункте. Такое совпадение событий и
действующих лиц не могло быть случайным. Кокор Хеккус нуждался в деньгах -
в десяти миллиардах севов. Даниэль Трембат, Генеральный Директор (в
отставке) Банка Ригеля символизировал своей особой деньги - но также и
консервативную респектабельность. Почему МПКК жаждало заполучить его живым
или мертвым? Но мог же Трембат украсть десять миллиардов севов? Герсен
попытался припомнить обрывок письма, который он отнял у мистера Хоскинса в
Скузе. Он напряг память, стараясь поточнее воспроизвести слова, ныне
чреватые столькими возможными последствиями.
"Завитки, или точнее полоски, разной плотности. Они, на первый
взгляд, расположены хаотически, хотя на практике это сделано для того,
чтобы они были неощутимы. Критическим является расстояние между ними,
которое должно меняться как корень из первых одиннадцати простых чисел.
Наличие шести или более таких полосок в любой определенной области будет
подтверждать..."
Единственный вывод, который можно было сделать на основе всех этих
фактов, был ошеломляющим. К тому же в ситуации был явно трагикомический
аспект. Герсен вскочил и зашагал из угла в угол. Если его догадка верна,
то как может он извлечь из нее пользу? Он размышлял больше часа, составляя
и отвергая разные планы. Мастерские и комнаты для имеющих специфическое
хобби казались ключом к решению. Официально поощрялись простые и легко
контролируемые занятия: резьба по дереву, изготовление кукол, вышивание,
ваяние, акварельная живопись. Возможно, и фотография.
Утро тянулось с раздражающей медлительностью. Герсен сидел,
развалившись в самом удобном кресле. Ему пришло в голову прелестное
дополнение к его плану, и он громко рассмеялся. Сразу после ленча он
отправился в комнату для занятий хобби. Это было более или менее то, что
он ожидал увидеть - большая комната, где были краски, кисти, глина для
ваяния и множество прочих причиндалов. Дежурным в комнате был плотный
лысый мужчина с кукольным личиком. Звали его Фаниан Лабби. Он довольно
терпеливо отвечал на расспросы Герсена. Нет, здесь нет условий для занятий
фотографией. Несколько лет назад такая попытка была сделана, но потом
проект был заброшен. Оборудование требовало постоянного присмотра и
забирало у него слишком много времени. Герсен выдвинул деликатно
сформулированное предложение. Он почти уверен, что пробудет здесь месяц, а
то и два. Перед похищением он экспериментировал с новыми формами
искусства, связанными с фотографией, и хотел бы продолжить свои занятия,
причем готов даже оплатить необходимое оборудование.
Дежурный тщательно обдумал это предложение. Ясно было, что из этого
выйдет много мороки для Герсена, для него самого и для всех, кто будет в
этом участвовать. Теоретически, конечно, это приемлемо, но практически...
Он уклончиво пожал плечами. Герсен негромко рассмеялся и заявил, что
всякие дополнительные хлопоты будут справедливо, или даже щедро,
вознаграждены. Лабби тяжело вздохнул. Политика Обменного Пункта требует
максимального внимания к пожеланиям гостей. Если мистер Уолл настаивает,
остается только согласиться. Что же касается вознаграждения, то это против
правил, но мистер Уолл вправе сам решать, как поступить.
- Как скоро может быть доставлено оборудование? - спросил Герсен.
- Если мистер Уолл представит список и необходимые средства, заказ
будет передан в Сагбад, ближайший торговый центр. Оборудование прибудет
завтра или послезавтра.
- Превосходно! - заявил Герсен. Он уселся и принялся составлять
список, который получился очень длинным, так как содержал массу предметов,
нужных лишь для того, чтобы замаскировать истинную цель. Лабби
неодобрительно поджал губы. Герсен торопливо добавил:
- Я понимаю, что создаю для вас огромные неудобства. Смогут ли сто
севов компенсировать это?
- Как вы знаете, - решительно заявил Лабби, - правила категорически
запрещают передачу денег персоналу. Однако в данном случае деньги служат
лишь для снабжения мастерских необходимым оборудованием. Ведь, как я
полагаю, уезжая, вы все это оставите здесь?
Герсен не хотел показаться слишком уж заинтересованным:
- Вероятно, да. Во всяком случае часть - то, что дублирует
оборудование у меня дома! - Он был очень воодушевлен тем, как свободно
Лабби беседовал на эти скользкие темы. Это означало, что мастерские не
находились под постоянным наблюдением. - Как вы думаете, сколько это будет
стоить? - спросил он.
Лабби просмотрел список.
- Мегафотокамера, увеличитель и принтер Чаго, дубликатор Танглемат,
микроскоп... Дорогие игрушки. Для чего они вам?
- Я изготовляю калейдоскопические пермутации природных объектов, -
пояснил Герсен. - Иногда требуется двадцать-тридцать копий одного и того
же снимка, а это удобнее делать на дубликаторе.
- Это будет стоить целое состояние, - проворчал Лабби. - Но если вы
готовы платить...
- Готов, раз приходится, - ответил Герсен. - Мне не нравится зря
тратить деньги, но оставаться без моего хобби два месяца мне нравится еще
меньше.
- Понятно, - Лабби проглядел список до конца. - У вас тут
впечатляющий набор разной химии. Надеюсь, вы не намерены взорвать Обменный
Пункт и оставить меня без работы?
Герсен рассмеялся.
- Я уверен, что вы достаточно опытны, чтобы предотвратить любую
подобную попытку. Нет, в этом списке нет взрывчатки или ядов - только
красители, фотосенсибилизаторы, проявители и все такое прочее.
- Да, я вижу. Не думайте, что я не разбираюсь в подобных вещах. Я был
полноправным членом академического Бумаравского Колледжа на Лоргане и
занимался исследованиями плоских рыб Нойстерского океана, пока не
кончилось финансирование - еще один подлый регрессивный трюк Института,
уверяю вас.
- Да, печальная ситуация, - поддакнул Герсен. - Хотелось бы знать,
когда это кончится? Они что, хотят вновь сделать нас пещерными людьми?
- Кто может сказать, чего хотят эти полоумные? Я слышал, что они
потихоньку прибирают к рукам компанию Джарнелл. А когда они наберут 51
процент акций - раз и готово! Больше никаких космолетов. Что тогда с нами
будет? И что будет со мной? Останусь без работы, если мне, конечно, не
повезет, и я доживу до этого времени. Нет, я плюю на этих людишек!
Герсен внимательно оглядывал мастерскую.
- Где бы я мог устроиться, чтобы никому не мешать? Лучше бы в углу,
чтобы я мог повесить шторы от света. Разумеется, я готов оплатить любую
вашу помощь. Если, например, есть неиспользуемая подсобка...
Фаниан Лабби поднялся на ноги.
- Пойдемте посмотрите. Старая студия для скульпторов больше не
используется. Нынешние гости не желают утруждать себя серьезной работой.
Студия была восьмиугольной, стены - из коричневого местного дерева,
пол - из желтого кирпича, потолок - из стекла.
- Потолок придется чем-нибудь закрыть - заявил Герсен. - В остальном
студия мне вполне подходит. - Затем он добавил, чтобы проверить,
контролируется ли это помещение: - Я понимаю, что правила запрещают
передачу денег от гостей персоналу, но ведь правила для того, чтобы их
нарушать. Несправедливо, если вам придется совершать дополнительные усилия
без дополнительного вознаграждения. Вы согласны?
- Я думаю, вы точно выразили мою точку зрения.
- Отлично. То, что происходит здесь, касается только вас и меня. Я не
очень богат, но не скуп и готов платить за доставленное мне развлечение. -
Он вытащил чековую книжку и выписал чек на 3.000 севов на Банк Ригеля. -
Этого должно хватить на оплату всего списка, и останется достаточно, чтобы
компенсировать затраченное вами время.
Лабби надул щеки:
- Это вполне подойдет. Я сам прослежу за вашим заказом, и
оборудование, возможно, будет здесь уже завтра.
Герсен, полностью удовлетворенный, попрощался и ушел. Его надежды,
конечно, могли покоиться на ошибочных предпосылках, однако, постоянно
проверяя и перепроверяя себя, он чувствовал, что пришел к единственно
возможному выводу. Но ему нужна была еще одна вещь, за которой он не
рискнул обратиться к Лабби. Он выписал еще один чек на двадцать тысяч
севов и сунул его в карман.
Этим вечером Ифигения не появилась в общем зале. Герсен не обратил на
это большого внимания. Он медленно прогуливался туда и обратно, наблюдая и
выжидая, и почти уже потерял надежду, когда в зале появился Арманд Кошиль.
Герсен направился к нему, стараясь держаться как можно непринужденнее.
- Я собираюсь подойти к корзинке для бумаг, - негромко сказал он, - и
бросить в нее скомканную бумажку. Идите за мной и подберите ее. Это чек на
двадцать тысяч севов. Доставьте мне десятитысячную банкноту и оставьте
себе остальные десять тысяч.
Не ожидая ответа он повернулся и направился к киоску. Краем глаза он
заметил, что Кошиль слегка пожал плечами и продолжал идти, куда шел. В
киоске Герсен купил пакет печенья, снял обертку, сунул в нее чек, бросил
ее рядом с корзинкой для бумаг, пересек зал и уселся на скамью. Скомканный
кусок бумаги возле корзинки казался большим, белым и подозрительным. В
зале опять появился Кошиль. Он подошел к киоску, перебросился парой шуток
с продавцом, выбрал себе пакет сладостей, содрал обертку и бросил ее в
сторону корзины, но не попал. Он хмыкнул, нагнулся за ней, поднял заодно
бумажку Герсена и, казалось, выбросил обе бумажки в корзинку. Затем ушел.
Герсен вернулся в номер. Нервы его были напряжены до предела.
Чрезмерный оптимизм был бы глупостью, но пока все шло по плану, и шло
хорошо. Конечно, скрытый телеглаз мог засечь, как Кошиль подбирал чек;
Фаниан Лабби мог организовать слишком строгий надзор; список такого
множества нового оборудования мог привлечь чье-то внимание. Но пока все
шло хорошо.
На следующий день он заглянул в мастерскую. Лабби был занят с парой
подростков, которые со скуки занялись изготовлением масок. Лабби сообщил,
что до завтра оборудование не прибудет, и Герсен отправился в номер.
Вечерний час общения прошел скучно, ни Кошиль, ни Ифигения не
появлялись. На следующий день, когда Герсен после завтрака вернулся в
номер, он нашел на столе конверт, в котором лежала зеленая с розовым
банкнота в 10.000 севов. Герсен проверил ее своим фальшметром, и она
оказалась подлинной. Пока все шло хорошо. Но оборудование так и не пришло,
Фаниан Лабби был в плохом настроении. Герсен вернулся к себе, изнывая от
нетерпения. Никогда еще сутки не тянулись так медленно, хотя, к счастью,
на Сасани в сутках был всего двадцать один час.
На следующий день Фаниан Лабби широким взмахом своей толстой руки
указал на внушительную груду картонных ящиков.
- Вот ваш заказ, мистер Уолл. Прекрасный набор оборудования, и вы
можете теперь развлекаться со своими призмами и калейдоскопами, как вашей
душе угодно.
- Спасибо, мистер Лабби. Я очень доволен, - ответил Герсен. Он
перетащил ящики в студию и с помощью Лабби распаковал их.
- Я горю желанием увидеть вашу работу, - заявил Лабби. - Учиться
никогда не поздно, а я никогда не слыхал о том виде творчества, которым вы
занимаетесь.
- Это очень детализированный процесс, - ответил Герсен. - Некоторые
даже находят его скучным, но я обожаю медленную тщательную работу. Первым
делом, я полагаю, надо устроить затемнение комнаты.
С помощью Лабби, который держал лестницу, Герсен задрапировал черной
тканью стеклянный потолок и дверь. Потом прибил на дверь табличку:
"Фотокомната. Без стука не входить".
- Теперь я могу приступить к работе. Пожалуй, я начну с простых
итераций в розовом и зеленом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27