Он почти терял сознание.
Ее ароматное дыхание тревожило его волосы.
– Ты надорвался, верно? – прошептала она. – Я чувствую. Отдохни… Отдохни…
А больше он не слышал ничего. Его унесло в небытие, вязкое, как смола, где не было снов, а только усталость.
Он не думал, что проснется утром, но тем не менее проснулся – слабый, как младенец, с ноющей, колкой, как еле, болью в груди, с плывущими перед глазами цветными пятнами – но живой. Даже близость источника не помогла ему ничем, наоборот. При попытке зачерпнуть оттуда энергии Дик едва не потерял сознание, как глупая барышня, и решил больше так не позориться.
Серпиана хлопотала вокруг него с ненавязчивой и мягкой заботливостью. Она устроила его на мху, а когда он очнулся, уже ждала его пробуждения с ободранной тушкой какой-то птицы. Протянула ему:
– Ешь.
– Это? – Он с недоумением взглянул на сочащееся кровью мясо. – А приготовить?
– Где, чем и из чего я, по-твоему, должна развести костер? – невозмутимо спросила она. Обвела свободной рукой вершину приземистой горы, где был только мох – и ни единой веточки. – А заодно придумай, в чем это можно приготовить.
Он посмотрел на нее, стоящую перед ним практически обнаженной, но без всякого смущения, а потом на голые камни, которые их окружали.
– Ну я понимаю, но… Но не могу же я есть сырое мясо.
– А ты пробовал? – лукаво спросила она, отрывая у птицы одну из ножек.
– Только рыбу, – признался он. – Однажды.
– Птица довольно нежная. Попробуй. Всяко лучше, чем сидеть голодным.
Он пожал плечами и, взяв себя в руки, решительно вонзил зубы в сырое мясо.
Птица и в самом деле оказалась довольно нежной. Дик справился с одной ножкой и потянулся за следующей.
– Соли бы, – вздохнул он. – Или хотя бы золы…
– Мне всегда казалось, что кровь сама по себе достаточно соленая.
– Я не люблю кровь.
Серпиана вытерла с губ бурые пятна, смахнула перышки и улыбнулась.
– Я тоже не люблю. – Она сделала сложный жест рукой. – Так лучше?
Он попробовал. Мясо стало солоноватым.
– Это магия? – уточнил Дик. Он чувствовал себя настолько усталым, что даже не мог распознать магию, какой бы она ни была.
– Магия. Кулинарная. Кстати, несмотря на внешнюю простоту, это заклинание куда сложнее, чем огненный шторм. Или, скажем, вихрь ледяных искр.
– Ты все вспомнила?
Девушка задумчиво ковырялась в спинке несчастной птицы. Оторвала длинный кусок мяса и сунула в рот.
– Да. – Она смотрела на море. – Вспомнила. Все. Правда, лучше бы не вспоминала.
Он отшвырнул обглоданную кость и попытался встать. Ноги не повиновались, но с третьего раза ему удалось принять более или менее вертикальное положение и шагнуть к ней. Обтерев окровавленные руки о штаны, он обнял ее и мягко поцеловал. И потянул присесть на камень, словно хотел устроить поудобнее, хотя на самом деле просто-напросто сам не мог стоять.
– Что-то очень неприятное?
– Я вспомнила плен. Раньше тоже помнила, но так… Знаешь, раньше все было словно в тумане. А теперь очень ясно… Так отчетливо…
– Я отомщу за тебя, родная, – спокойно сказал он.
– Не надо, – рассеянно ответила она. – Некому мстить. Да и незачем. Все это в прошлом. – Серпиана взглянула на жениха, отражая, словно зеркало, его нарочитое спокойствие. – Я не должна была рассказывать тебе об этом. Не надо было…
– Надо, родная. Я не буду беспокоить тебя этим… – Он помолчал. – Может, двинемся вниз?
– А разве ты уже пришел в себя?
– Нет. Но завтра рано утром корабль уходит на италийскую Сицилию. Мы должны на него успеть. А кроме того…
– Что?
– Меня уже мутит от этого места. – Рыцарь-маг покосился на выемку, полную густого тумана. – Не обижайся, дружок…
– Еще бы, – прыснула она. – Ты надорвался, а по-прежнему пытаешься впитывать энергию. Вот тебя и мутит.
– Я не прилагаю никаких усилий.
– Естественно. Ты же проводник. Это у тебя получается инстинктивно. Впрочем, неважно. Считаешь нужным, так пойдем. Не торопись, у нас ночь впереди. – Она вздохнула и, зачем-то подняв к лицу ладонь, посмотрела на подрагивающие пальцы. – В крайнем случае я смогу перенести нас… Надеюсь, у меня получится.
Дорога назад оказалась не так трудна, как опасался Дик, хотя в какие-то мгновения он держался только на силе воли. Несколько раз он срывался и скользил вниз, но гора была пологой, ничего особенного не произошло, он просто еще разок разорвал одежду и заработал пару лишних ссадин. Иногда Серпиана протягивала ему руку, но достоинство не позволяло воспользоваться ее помощью, и он шел сам. Миновали предгорья, где молодой рыцарь все-таки согласился немного отдохнуть – присел у ствола огромного дуба и задремал, – потом сады и к вечеру добрались до Лимассола.
Девушка накинула на себя иллюзию платья, и только он один видел, что по улицам города она идет совершенно обнаженной. Несмотря на смертельную усталость, его разбирал неудержимый смех, когда встречающиеся им на пути простолюдины – мужчины и женщины – торопились поклониться его невесте, непринужденно переступающей голыми ногами по ореховой шелухе и мусору, которым были засыпаны осклизлые булыжники. Они видели только ее роскошное платье, отороченный соболем короткий плащ, высокомерно поджатые губы и равнодушные глаза. А он смотрел на ее подвижный круглый задок, на обнаженную, дивной белизны гибкую спину и представлял, что было бы, если б акрцы увидели то, что есть на самом деле. Взгляд его жег девушке спину, она то и дело оборачивалась и предостерегающе окидывала спутника строгим взглядом.
На постоялом дворе Дик и Серпиана тут же поднялись в комнатушку, за которую заплатили вперед. А поскольку девушка весьма решительно дала ему по рукам, причем неоднократно, он смирился и блаженно растянулся на соломенном ложе. Такой усталости он прежде никогда не испытывал.

Глава 4

– Ну и куда это вы, господа, собрались путешествовать без меня? – вызывающе спросил Трагеры.
Дик уже понял, в чем дело. Он продолжал расслабленно лежать на палубе «торговца», неспешно шлепающего на запад, не пытаясь ни вскочить и оглядеться, ни сосредоточиться. Просто лежал и смотрел в сердитое лицо друга, окруженное встрепанными кудрями. Смотрел и улыбался.
– Нетрудно ответить, – сказал Дик, поняв, что больше ничего не услышит. – Мы с Серпианой отправляемся в Италию. Искать следы короля Ричарда.
– А как же я?
– Что значит «как же ты»? Где тебя носит, хотел бы я знать?
– Где меня носит?! Да я уже месяц ищу тебя по всей Британии! А до того искал в Галлии… В смысле во Франции.
– И как это ты меня ищешь по всей Британии? Ты удесятерился?
– Что за глупый вопрос?
– У меня чисто научный интерес.
– Какой?!
– Научный.
– Вот слов откуда-то набрался…
– И это мне говорит ученый друид? Стыдись! Это слово я услышал от друидов. А теперь потрудись объяснить – куда это ты исчез из хрустального грота?
– Э… Трудно объяснить. Скажу только, что у меня были основания удрать оттуда. Я приблизительно полгода провел на Авалоне, в другом хрустальном «гроте». Под названием гроб.
– А-а… Вот в гробу я тебя еще никогда не видел!
– И не увидишь, – огрызнулся Трагерн. – Хватит с меня одного раза.
– Постой, ваша многоумная братия пришла к выводу, что ты умер?
– Как они могли сделать такой вывод? Меня из-под носа у Далхана вытащил Гвальхир. Подумал, что сейчас там у вас начнется черт знает что…
– Не чертыхайся.
– Извини. Короче, учитель решил, что меня надо спасать. Я согласился и стал ему помогать. Перенапрягся. И оказался в гробу.
– Так друиды подумали, что ты убит?
– С ума сошел? Если б это произошло, меня бы сожгли. На погребальном костре. Нет, о похоронах речи не было. Просто в авалонском хрустальном гробу сделана центровка энергетики. Это нужно для восстановления…
– Итак, когда можно будет тебя увидеть вживе? – перебил Дик.
Трагерн протянул ему руку:
– Тяни.
– Знаешь что, давай-ка через пару дней. Я сейчас не смогу тебя перенести – здорово выложился на Кипре.
– Была драка?
– Нет, так… Частные дела.
– Давай, тяни, не сомневайся. Подать мне руку у тебя сил хватит?
– Что, могуч стал, спасу нет? Уже и сам справляешься?
– Не все ж в учениках ходить.
– То-то я смотрю, и связь на этот раз устойчивее.
– Посох хорошо работает, – огрызнулся друид. – Ну что, даешь руку, лентяй? Или я вам уже без надобности?
– Позволь хоть в трюм спуститься, – усмехнулся Дик, приоткрывая один глаз – чтобы не налетать на людей и мачты, – но при этом не прерывая контакта. – Не хочешь же ты вывалиться на палубу на глазах у всех!
– Так вы на корабле? – вскричал Трагерн.
– А где же еще?
– Я думал, вы по суше путешествуете…
– С Кипра?
– Хм…
– Ну что, передумал?
– Нет, – решительно ответил друид. – Оборванцем больше, оборванцем меньше – думаю, моряки и не заметят, что появился лишний пассажир.
Как только Дик оказался в безлюдном уголке трюма, он протянул другу руку и решительно дернул его на себя.
Трагерн, впрочем, ступил на доски нижней палубы с достоинством и даже с важностью, не присущей ему прежде. Он был облачен в длинный и широкий друидский плащ с капюшоном – того цвета, который позволяет неподвижному человеку оставаться совершенно незаметным в лесу. Под плащом на нем было что-то вроде длинной – до щиколоток – котты Котта – широкая туника, надеваемая на нижнюю рубашку

с разрезами от колена. На голове Трагерна оказался золотой налобный венец с рисунком из колосков, переплетенных с рунами огама. На поясе висел золотой серп и какие-то мешочки, пряно пахнущие сухими травами, а на груди – вырезанная из дерева фигурка. Что она изображала, понять было невозможно.
– Каким ты франтом, – заметил Дик, оглядывая друга с головы до ног.
– Да, я наконец-то стал друидом, полноправным членом Круга, – гордо ответил Трагерн.
– А до того?
– До того был только учеником. Я думал, ты знаешь.
– Вот как? Я вижу, твои заслуги по снятию печати оценили довольно высоко.
– А тебе жалко? – обиделся друид. – Тебе-то с печатью тоже ничего не удалось сделать!
– Ладно, без ссор… А где твоя змея?
– Какая еще змея?
– Ну всем известно, что друидов всюду сопровождает хотя бы одна змея.
– Неверный признак. Ты же не друид…
– Но и я не змея, – улыбаясь, сказала выступившая из темноты Серпиана. – Я – серпентис, разница все-таки есть… Вы бы не кричали о друидах и змеях, господа, на весь корабль. А то придется не только глушащее заклинание накладывать, но и мозги морякам прочищать. А эти мозги еще искать надо, лишняя забота… Потише, ладно? Рада тебя видеть, Трагерн. – Она обняла его одной рукой.
На ней наконец-то было нормальное платье, которое они купили в Акре в тот же вечер, как вернулись с гор, от источника. Покупать пришлось ношеное, у дочки трактирщика, и самое дорогое, праздничное, поскольку лишь его Серпиана могла надеть без гримаски недовольства на лице. Дик, конечно, купил ей ткани на новое платье, но не желал ждать, пока она что-то там сошьет: ей было холодно нагишом – иллюзия хоть и создает видимость приличий, но при этом совершенно не греет. Пришлось мириться с чужим платьем.
– Прекрасно выглядишь, – объявил друид, любуясь невестой друга. – Румянец, глазки сияют…
– Не продолжай, – оборвал молодой рыцарь. – И не пяль глаза на чужое. И, кстати, снимай-ка свои друидские шмотки. Не будешь же ты в таком виде расхаживать среди христиан. Быстро окажешься за бортом и никому ничего не докажешь.
Он стащил с друга плащ, длинную котту и наголовник. Под друидическим облачением Трагерн оказался одет вполне обычно – рубаха да штаны. Герефорд решил снять с ремня все, что там было – серп, нож с роговой рукояткой, мешочки.
– Не пугай народ, – назидательно закончил он. – Заворачивай в плащ, живо. И в сумку. Вот сюда.
– Только-только стал друидом, а ты и покрасоваться не даешь.
– Терпи. Нечего тогда было ко мне проситься.
– Да вы ж без меня пропадете!
– А с тобой попадем. В неприятности…
– Мужчины, хватит препираться. Пива на корабле нет, вино под запретом, – рассмеялась Серпиана. – Нечем будет мириться.
– Женщина, мы не ссоримся, мы принципиальный вопрос выясняем – кто кому задолжал, за кем, стало быть, выпивка.
– Наверное, за мной, – со вздохом признал Трагерн. – Признаю, что в хрустальном гроте поступил нехорошо, готов при случае выставить бочонок эля и жду ваших распоряжений.
Друид и рыцарь-маг обнялись. Все эти препирательства были чем-то вроде доброй шутки – а как иначе двое мужчин могли показать, что они чертовски рады видеть друг друга? На палубу они выбрались, лишь обсудив все, что смогли. Дик узнал, что во время магической драки Трагерна ранило каким-то боевым заклинанием, прилетевшим то ли от Далхана, то ли от Герефорда, и он, осознав, что в этой ситуации способен только погибнуть, но ничем не сможет помочь, обратился к учителю. Тот его услышал и вытащил к себе. Впрочем, без активной помощи ученика он не смог бы сделать этого. Впервые в жизни Трагерн безупречно и мгновенно создал врата прямого перехода. Но ему, перенапрягшемуся, сразу после спасения потребовалось серьезное лечение. И лишь через полгода он смог предпринять первую попытку найти потерявшихся друзей.
Историю схватки с Рэил он выслушал затаив дыхание, как ребенок слушает любимую волшебную сказку. Впрочем, его суждения были вполне трезвыми и обдуманными. Он предположил, что Далхан сдался в первую очередь потому, что оказался оторван от своих «соратников», снабжающих его энергией. «Любой служитель Ангела Зла слаб тем, – объяснил он, – что в одиночку стоит очень мало. Последователи Сатаны сильны, когда они сплочены. И сплотиться им нетрудно – образ Зла слишком привлекателен. Он – как соль, которая придает жизни вкус. Стезя Добра большинству кажется слишком пресной. И все потому, что они ценят в жизни только телесные блага. Они не способны найти разнообразие в самих себе».
– Все это слишком умно для такого тупого рубаки, как я, – оборвал его Дик. – Соль, Стезя Добра и Зла… Я вот о чем хотел спросить – значит, чтобы одолеть Далхана, я должен тащить его на окраины вселенной?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8