Что самое удивительное — Миома ни разу не прикоснулся к своей Гуасье и пальцем, испытывая к ней нечто вроде преклонения, и получилось так, что он, божество, добровольно подчинился юной дикарке.
Девочка очень быстро научилась использовать это свое преимущество. Она заставляла Миому покупать новые наряды, самые дорогие игрушки, возить ее в фешенебельные рестораны, а один раз, когда он отказался купить ей породистого жеребца по причине отсутствия конюшни, эбонитовая девочка неожиданно поцеловала Миому в самые губы. В этом поцелуе не было ничего детского, лысый миллионер тут же сдался и купил Гуасье не только породистого жеребца, но и конюшню в придачу.
Так прошло некоторое время, пока не пришло письмо от адвоката, в котором тот выражал удивление по поводу потери интереса Миомы к начатому на острове строительству. Адвокат писал, что дом для Миомы почти закончен, остались лишь отделочные работы, а с завтрашнего дня вокруг острова начнется прокладка железнодорожного пути. В постскриптуме адвокат просил прибыть Миому в ближайшее время, так как есть неотложные вопросы, которые можно решить только в его присутствии.
Миоме пришлось на время расстаться со своей Гуасье, и его прощание с эбонитовой девочкой было очень трогательным. Он купил ей жемчужное ожерелье, сам закрепил его на ее тонкой шее, затем долго смотрел в девичьи глаза, до глубины души пораженный, что девочка выдержала его взгляд. Больше того, он сам был вынужден опустить глаза, а когда дикарка едва коснулась в поцелуе его изуродованного уха, он чуть было не заплакал.
Миома сделал все так, чтобы Гуасье ни в чем не нуждалась во время их разлуки. Он нанял еще одну гувернантку, в обязанности которой входило обучать девочку английскому языку и прививать ей хорошие манеры. Для охраны своего эбонитового сокровища Миома оставил в Нью-Йорке Харриса, предупредив, что если с головы Гуасье упадет хоть один волос, то его, телохранителя, расчлененное на тридцать шесть частей тело не найдет ни одна собака… Харрис знал, что так оно и будет, а потому поклялся патрону делать все, что будет в его силах.
В день своего девятнадцатилетия Миома улетел на остров. Самолет опустился на новую взлетную полосу, а у трапа его встречали адвокат и глава строительной фирмы Гонолулу — с цветами и праздничными улыбками на лице.
Улыбка на лице строителя была деланной, так как он был несколько потрясен, что его заказчику исполнилось всего девятнадцать лет, а он уже был обладателем одного из самых больших состояний в Америке. Но тем не менее он казался радушным, долго тряс Миоме руку и даже подарил ему золотой символический ключик от острова. Позже, за праздничным обедом, перебрав вина, строитель лез к имениннику с жирными поцелуями, и Миома пожалел, что рядом с ним нет Харриса, знающего, как поступать в таких случаях.
После обеда Миома осмотрел новый дом и остался доволен. Единственное, что ему не понравилось, — дизайн обстановки, слишком обычный в его представлении. Но Миома решил пока ничего не менять, так как наступило время заняться более важными делами.
Поздно вечером он встретился с адвокатом, и они, уединившись, о чем-то долго договаривались. Адвокат при этом что-то возбужденно говорил, а Миома, багровея, писал ответы на бумаге.
На следующий день адвокат улетел во Франкфурт, а еще через день встретился с одним бизнесменом, взявшимся выполнить за огромное вознаграждение очень и очень щепетильное дело, не имеющее юридического прецедента.
Бизнесмен владел предприятием, имевшим самое современное оборудование для изготовления денежных знаков, билетов государственных и предпринимательских займов, а также чековых книжек и паспортов.
Предприятие было на хорошем счету и несколько раз в короткий срок выполняло заказы некоторых государств, связанных с разработкой и печатанием новых денежных знаков.
К хозяину этого предприятия и обратился Миома посредством своего адвоката. За пятьсот тысяч долларов он предложил ему выполнить заказ по разработке клише паспортов несуществующего государства, а впоследствии напечатать по нему необходимое количество документов. В условие заказа также входила разработка герба и остальной символики государственной власти.
Дополнительным условием контракта была строжайшая его секретность. В противном случае бизнесмену грозили крупные неприятности, о чем ему недвусмысленно намекнул адвокат.
Бизнесмен попросил два дня на обдумывание этого предложения, а на третий подписал контракт, уверенный, что поступает абсолютно законно.
Положив контракт в портфель крокодиловой кожи, адвокат улетел в Мюнхен, где встретился с самым известным в уголовном мире изготовителем фальшивых паспортов, получил от него три чистых американских паспорта и печать к ним. Затем он встретился с наемным убийцей и заключил с ним контракт на убийство изготовителя паспортов.
Посчитав на этом свою миссию законченной, адвокат отбыл в Америку.
Все строительство на острове было почти закончено, и Миома решил, что пора переходить к заключительной фазе своего грандиозного проекта.
На две недели он уехал в Нью-Йорк, чтобы повидать свою эбонитовую девочку, предчувствуя, что их свидание может оказаться единственным за многие будущие годы.
За три месяца, которые Миома не видел Гуасье, девочка разительно изменилась. Гувернантка знала свое дело и прививала ей вкус к хорошей неброской одежде, научила ее пользоваться вилкой и ножом, а также следить за своим обликом с помощью всяких косметических ухищрений.
Гуасье встретила Миому, присев в небольшом книксене, и это расстроило его, предпочитавшего, чтобы она бросалась к нему на шею и целовала в лицо. Но Миома к сдержанности девочки отнесся философски, подумав, что так все же лучше, пусть страсть копится в ней до полного созревания, до той поры, когда Миома, достигнув своей цели, сможет жениться на своем двадцатидолларовом приобретении.
На эти две недели Миома отпустил обеих гувернанток и даже Харрису оплатил отпуск. Он остался один на один со своею Гуасье и с трепетом ожидал того мгновения, когда девочка, наигравшись вдоволь, вдруг скинет свое платье и, поражая черной наготой, бросится, как обычно, в ванну, смеясь и плескаясь в ней, а он, завороженный, будет наблюдать за ее фигуркой и прислушиваться к веселому фырканью.
Но ничего этого не происходило. Гуасье была чересчур серьезна, все в ней как-то устраивалось по-новому, она вела себя, как леди, и лишь изредка стреляла своим лукавым взглядом в сердце Миомы.
Предчувствуя, что уезжает на долгие годы. Миома занялся обустройством дел Гуасье. Он открыл для нее специальный счет в банке, назначил Харриса ее опекуном и велел ему осенью устроить девочку в самый лучший колледж. Также он дал своему телохранителю письменное приказание привезти девочку на остров, как только ей исполнится пятнадцать лет.
Почти перед самым своим отъездом на остров Миома повидался с кубинским врачом-эмигрантом, который когда-то вырвал ему больной зуб, и предложил ему стать своим личным врачом. Кубинский экстремист поинтересовался, какая ему будет назначена зарплата, и после услышанной суммы сразу же согласился.
Миома вернулся на остров, поселив кубинца в отдельном доме. Два месяца он занимался последними приготовлениями, выписывал с континента всевозможные строительные материалы, так же нелегально купил несколько сотен единиц боевого стрелкового оружия, а напоследок, через подставных лиц, приобрел военный самолет устаревшей конструкции. Миома тайно снесся с ливийскими военными кругами, и купил у Ливии современный советский вертолет с полным комплектом вооружения.
Тем временем адвокат вновь улетел во Франкфурт, забрал изготовленные паспорта, государственную символику и вновь вернулся на остров, где получил от патрона очень важное и сложное задание.
Миома написал три письма, вручил их адвокату, и тот, первый раз заволновавшись всерьез, сел в Нью-Йорке в самолет, отправлявшийся в Россию.
* * *
Как-то вечером я сидел дома, смотрел по телевизору футбольный матч. Неожиданно в дверь позвонили, и я, удивившись чьему-то позднему визиту, пошел открывать.
Передо мною стоял высокий мужчина с южным загаром на лице, одетый в красивый костюм, с таким же красивым перстнем на пальце и пахнущий чем-то незнакомо приятным. Поначалу я подумал, что мужчина ошибся дверью, и спросил, кто ему нужен. Незнакомец достал из дипломата англо-русский разговорник и сообщил, что он американец и приехал по поручению одного нашего общего знакомого.
Я сказал ему, что не имею в Америке знакомых, но он жестом попросил меня не торопиться, вытащил из кармана запечатанный конверт, передал его мне и сказал, что зайдет в то же самое время завтра. Я пожал плечами и был вынужден согласиться.
Мужчина ушел, а я, сев к телевизору, вскрыл конверт. Вот что было написано в письме:
«Помнишь, как мы с тобой когда-то стояли у окна, и я спросил тебя, что ты любишь делать в свободное время, и ты ответил, что любишь ловить рыбу? Так вот, я имею сейчас возможность пригласить тебя на рыбалку… Не сомневаюсь, что ты примешь мое приглашение, так как дома тебе делать нечего. Об остальном тебе расскажет мой адвокат. Выслушай его внимательно. Твой несостоявшийся ученик Миома Дулович».
Целый час я сидел перед телевизором, как загипнотизированный, и множество раз перечитывал письмо. Все казалось чересчур неправдоподобным, чтобы выглядеть правдой, но именно из-за этого неправдоподобия, из-за этого идиотского предложения — «ловить рыбу» я вдруг неожиданно поверил.
Весь следующий день я ходил сам не свой и думал о предстоящем визите адвоката Миомы.
Он пришел, как и обещал, в то же самое время, что и накануне. На нем был тот же красивый костюм, и он так же источал приятные ароматы.
— Вы подумали? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— Вы согласны лететь в Америку?
— Ловить рыбу?
— Именно так.
— Согласен.
— Хорошо. Тогда нам нужно выполнить некоторые формальности.
Адвокат раскрыл портфель и достал из него чистые корочки американского паспорта. Он положил их на стол, затем вытащил из портфеля фотоаппарат, щелкнул меня трижды и выбрал самую лучшую фотографию. Он аккуратно наклеил ее, после из специальной коробочки извлек печать и сильно приложил ее к снимку.
— Теперь распишитесь вот здесь.
— Я американский гражданин? — спросил я, расписавшись.
— На последующие два дня — да. — Адвокат некоторое время рассматривал готовый документ и сказал:
— Годится.
Потом взял паспорт и отдал его мне в руки:
— Теперь он будет у вас.
— Когда лететь? — поинтересовался я.
— Завтра в шесть утра я заеду за вами.
— Завтра?!
— Берите с собой только то, что вам дорого. Когда будем проходить таможню, на все вопросы отвечайте кратко. Запомните, вы — Майкл Адамс — представитель торговой фирмы.
— А как же моя работа? Как же моя квартира?
— Наплюйте.
Все это было похоже на бред, но тем не менее в животе у меня появился приятный холодок, возвещавший, что впереди масса интересных неожиданностей. Лишь бы эти неожиданности не закончились как тогда, с неопознанным летающим объектом…
— У вас есть еще вопросы? — спросил адвокат.
— Вы вооружены? — почему-то спросил я.
— Глупый вопрос. Завтра в шесть.
Адвокат ушел, а я на удивление быстро заснул и снилась мне какая-то экзотическая рыба, бьющаяся в сетях.
Следующим утром в шесть тридцать я сидел в такси, на огромной скорости приближающемся к аэропорту.
Все произошло на удивление гладко. В семь десять я уже был на нейтральной полосе, а в семь тридцать сидел в анатомическом кресле «Боинга» компании «Пан Америкэн».
За пятнадцать минут до вылета рядом со мною в кресло плюхнулся какой-то долговязый юноша в очках и, утирая вспотевший лоб, пристально рассматривал меня…
Насторожившись, я отвернулся к окну и смотрел в него, пока самолет не взлетел. Потом я заметил, как юноша копается в своей сумке, как он выуживает из нее какую-то книгу. На титуле было написано:
Вильям Шекспир, полное собрание сочинений, третий том.
— Вы не узнаете меня? — спросил юноша.
— Нет, — ответил я.
— Я учился в школе, в которой вы преподавали военное дело. Просто в девятом классе я перешел в спецшколу с физико-математическим уклоном и поэтому не учился у вас.
Я более внимательно всмотрелся в лицо юноши и как будто узнал его.
— Вы тот, с кем дружил Миома?
— Да, — ответил он. — Одно время мы были с ним близки.
Юноша достал из сумки мятый конверт и протянул его мне:
— Прочтите.
Я развернул письмо и прочел его. Вот что в нем было написано:
«На моем острове для тебя приготовлена самая современная лаборатория. Ты ни в чем не будешь нуждаться, ты будешь просто работать. Если согласен, скажи об этом моему адвокату, он обо всем позаботится. Да, и не забудь взять с собой третий том Шекспира. Твой Миома Дулович».
Я отдал письмо хозяину, откинул спинку кресла и заснул.
Через девять часов самолет приземлился в Нью-Йорке. Мы наскоро поужинали в ресторане и сели в маленький частный самолет, на борту которого красными буквами было выведено: МIOМА.
— Через несколько часов вы встретитесь с Миомой, — сказал адвокат, и я начал волноваться, пересаживаясь в пустом самолете с одного места на другое.
Уже подлетая к Гавайям, самолет попал в огромное грозовое облако, и нас целых полчаса трясло и кидало в разные стороны. Я прошел в кабину пилота и жестами предложил поднять машину выше опасного облака. Он согласился, но, когда потянул на себя штурвал, раздался чудовищный грохот, и мы увидели, как вдоль всего борта сверкнула огромная молния. Самолет дрогнул, пару раз клюнул носом и устремился вниз. В кабину вошел адвокат, его лицо было бледным, но тем не менее он спокойным голосом спросил, что происходит. Вместо ответа я вытолкал его из кабины, вдвоем с пилотом мы схватились за штурвал и, прилагая все наши силы, тянули его на себя, стараясь вывести самолет из штопора. Через две минуты нам это удалось, и пилот, вяло улыбаясь, показывал пальцем на большие океанские волны, катящиеся в пятидесяти метрах под нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12