Как и остальная часть горы Шайенн, старый зал законсервировали, когда началась Война со слизнями . Потом в лучшей военной традиции, обожающей полу засыпанные норы, База была разконсервирована. И вновь ее законсервировали, когда мы одержали победу. Теперь пришло время во второй раз открывать ее…
Вел брифинг Брэйс. Говард сидел справа от него и на запястье у него красовался новенький наладонник.
Глаза Брэйса запали. Лицо казалось бледным. Неприступную защиту планеты, его защиту, смели одним ударом. Его команда ничем не могла ответить на выстрел противника. У него не осталось ни одного модуля.
Подиум находился чуть левее плоского экрана, который заполнял всю заднюю стену зала. Брэйс прочистил горло. Свет в зале мерцал, словно в старинном кинотеатре. Стоило ему закашляться, как весь шум в разом стих.
– Вчера в 16:05 по Гринвичу, дальние наблюдатели Космических сил Организации Объединенных наций, развернутые на геосинхронной орбите, обнаружили предположительно враждебный объект, вторгнувшийся в около лунное пространство, – начал Брэйс.
На стене-экране появилось изображение космического пространства. Звезды казались солью, рассыпанной на черном бархате. Посреди экрана мелькала маленькая красная искорка. Брэйс повернулся к экрану и обвел вокруг искорки зеленой лазерной указкой.
– Сколько ударов пришлось на мыс Канаверел? – спросил я.
– Только один, – Брэйс вновь повернулся лицом к нам.
– Команда Перехватчиков не смогла остановить один удар? – у генерала, который спросил это, аж глаза вылезли на лоб от удивления. Судя по нашивкам, он принадлежал к Противовоздушной артиллерии. Такие как он большую часть времени проводили в хорошо вентилируемых бункерах, составляя различные письма и документы.
Голова Брэйса откинула назад, словно ему влепили пощечину.
– Это был не обычный удар. Не такой как раньше. Очень быстрый и объект – маленький. Точечный удар.
– Ядерная бомба?
Брэйс покачал головой.
– Обычный метод псевдоголовоногих . Твердый объект, движущийся на огромной скорости и набравший огромную кинетическую энергию.
– Прошлый раз объекты двигались со скоростью сорок пять тысяч километров в час, – заметил генерал от военной прокуратуры. – Это огромная скорость. Но к концу Нападения, мы научились сбивать их. Слизни всего лишь швыряются в нас камнями, а вы не можете остановить их?
На подиум вышел Говард. Он наклонился к микрофону:
– Снаряды, которые выпустили по нам во время Нападения, двигались так, чтобы суметь сманеврировать и только потом ударить в цель. Этот, как нам кажется, разогнался до огромной скорости, двигаясь по линии направленного сигнала.
«Футбольный мяч». Он был точно таким же, как и те «мячи», что остались на Ганимеде.
– Троянский конь? – в неожиданно наступившей тишине брякнул я.
Говард кивнул.
– То, что мы привезли на Землю всего одну штуку – случайность. Я бы назвал это – подарком Судьбы.
А вот здесь сработала моя интуиция. Дай я Говарду волю, он бы набил этими «мячами» весь «Эксалибур ». А потом тот мог бы превратиться в настоящую баскетбольную корзину. Казалось, слизни отлично разбираются в человеческой психологии, знают ее, как собственные ладони. Хотя откуда у слизней ладони?
– Как сказал генерал, снаряды, которые использовались во время Нападения, двигались со скоростью в сорок пять тысяч километров в час, – продолжал Говард. – Примерно тринадцать километров в секунду. В четыре раза быстрее сверхзвукового самолета.
Кто-то присвистнул.
Говард пробежал лазерной указкой вдоль красного следа метеорита, направляющегося к мысу Канаверел.
– Единственное, что может нас порадовать: при увеличении скорости, объект начинает оставлять видимый след, из-за атмосферного трения… Но этот объект двигался с много большей скоростью. Слишком быстро, чтобы наши приборы смогли зафиксировать видимый образ, а тем более перехватить его.
Генерал Воздушных сил покачал головой.
– Не может быть! Уравнение…
– Мы считаем, что псевдоголовоногие обошли все наши уравнения.
Я поднял руку.
– Говард, можешь объяснить по-английски?
Он кивнул.
– Любая система, основанная на реактивной тяге, может достигнуть скорости не более, чем в два раза превышающей скорость реактивной струи. Вы знаете, что этот принцип сформулирован Циалковским в 1903 году.
– Вы считаете, кто-то из нас мог это забыть?
– Ракеты на химическом топливе, словно старые космические шатлы могут разогнаться до скорости в три мили в секунду. Самые быстрые двигаются со скоростью шесть миль в секунду. Хуже всего, что самая большая скорость пропорциональна естественному логарифму процента массы, оставленной после того, как топливо закончится.
У меня аж глаза от удивления округлились.
Говард нахмурился.
– Это всего лишь небесная механика.
Он положил указку на раскрытую ладонь и направил ее огонек в потолок.
– Другими словами, согласно этому уравнению, такая ракета должна состоять на девяносто девять и девять десятых процента из топлива. Чтобы достигнуть такой скорости, вы должны будите привязать к космическому шатлу топливные баки размером с Луну. Путешествие длиной в один световой год займет тысячу лет. Самые быстрые двигатели, которые мы сконструировали, пусть даже чисто теоретически: двигатели антиматерии и аэробусы на ядерном топливе. Они могут, если их разгонять достаточно долго, достичь половины скорости последнего из объектов псевдоголовоногих . Значит, мы можем сказать совершенно точно, тут используется не ракетный привод. С другой стороны, ничего во время внешнего осмотра корабля псевдоголовоногих не говорило о том, что они используют ракетные двигатели.
– Откуда вы знаете? Вы сказали, что вы даже не могли толком рассмотреть объект. Он ведь двигался слишком быстро.
Говард кивнул.
– Это правда. Не могли. Но остальной флот чужаков движется намного медленнее.
– Флот? – с удивлением прошептал кто-то.
Глава двадцать седьмая.
Экран возле Говарда распался в новую картину.
– Легко различимый оптический образ, который мы получили в самые первые дни нападения. Шанхайский снаряд сфотографированный Паломаром.
Объект был очень знаком – переливающееся синее яйцо, мутноватое, словно раковина улитки. То самое оружие, с помощью которого слизни нанесли упреждающий стратегический удар. Огромные, словно футбольные стадионы снаряды разнесли земные города, словно метеориты. От таких чудовищных ударов в стратосферу поднялось такое количество пыли, что уже через несколько месяцев начался новый ледниковый период. Снаряды слизней убили мою мать и еще шесть миллионов людей. Я содрогнулся, вспоминая о том, что тогда происходило.
– Разрушительная сила – одна из основных характеристик кинетической энергии, – продолжал Говард. – При скорости в сорок пять тысяч километров в час объекты могут уничтожать целые города. Но эта энергия прямо пропорциональна массе объекта.
Я огляделся. Брэйс слышал и кивал. Уравнения всегда будут давать тот же самый ответ, если в них подставлять одни и те же переменные. И вы не останетесь в темноте неведения… А Брэйс, похоже, любил уравнения.
– Если вы нанесли удар в половину скорости света для того, чтобы разогнать какой-то объект, а тут надо принимать во внимание еще и плотность тела, вчерашний снаряд не мог быть по размерам больше обычного рефрижератора. Но обычный мяч может сбить вас с ног. Пуля может убить вас.
– Вы говорите, что слизни ожидали, что мы клюнем на их приманку? – спросил Брэйс. – Клюнем, словно глупые животные?
Говард кивнул.
– Мы напоминаем мышей, обнаруживших сыр в мышеловке.
– Но мы же более разумны, чем мыши!
– Это мы так думаем. На рубеже столетий мы тоже думали, что никогда не позволим девятнадцати фанатикам, вооруженным резаками снести самые высокие здания в Нью-Йорке. Мы просто не могли предусмотреть такую возможность. Однако все так и случилось… А теперь… теперь мы снова оказались в состоянии войны. И все эти дебаты были бессмысленны. Я поднял руку.
– Вы говорили что-то про корабли слизней ?
Говард нажал какой-то переключатель. Картинка на экране исчезла.
– Выровняйте масштаб.
Экран вновь зажегся. Теперь рядом с Шанхайским снарядом, появилось изображение корабля слизей . Он был почти такого же размера, как снаряд.
– Этот образ получен одним из телескопов на борту спутника наблюдения, – объяснил Говард.
У меня аж руки задрожали. Я почувствовал приступ тошноты.
Новое судно слизней выглядело столь же отвратно, как и первое, но слегка по-иному. Человеческие машины основывались на законах симметрии. Они имели или двустороннюю или радиальную симметрию, как и все живые существа на Земле. Сине-черное сооружение слизней не имело ничего, отдаленно напоминающего симметрию. Их поверхность была покрыта пластинами, наползающими друг на друга. Чешуйчатый таракан, да и только. На одном из сужающихся концов – я почему-то решил, что это нос судна – торчало шесть рукоподобных наростов; сзади и с одной из сторон торчало два конуса, словно рога или жала.
Еще одно судно виднелось позади первого, крошечное из-за расстояния. Странно, но на этой фотографии на заднем фоне не было звезд.
Кончик лазерной указки Говарда скользнул по кораблям слизней , словно кончик шпаги опытного фехтовальщика.
– Мы считаем, что это – боевые корабли, предназначенные для ведения сражений в космосе. Истребители, если вам так больше понравится. Хотя они ненормального огромного размера. Назначение шестирукого сооружения на носу нам тоже не понять. Универсальный фонетический указатель Организации Объединенных Наций предложил для этой модели название – «Огненная ведьма ». Мы использовали идентификацию Альфа и Браво, чтобы указать количество передних рук. Шестирукая модель – Альфа . «Огненная ведьма» – Браво имеет восемь рук.
Я вздохнул. Ах, если бы военные избавились от тех, кто умел лишь придумывать акронимы и аббревиатуры, Пентагон смог бы сократиться до Квадрогона. А фонетическое словотворчество ООН всего лишь продолжило то, что еще в прошлом столетии породило НАТО. Все истребители, названия которых включали более двух слов, начинались на «F».
– Где эти корабли сейчас? – спросил я Говарда.
– Движутся между Землей и Марсом.
Кто-то тяжело вздохнул.
– Сколько их всего?
– Судя по всему, они движутся двумя эскортами. Мы считаем, что в сумме там сто двадцать одна «Огненная ведьма ».
– Эскорты? Эскорты чего?
Говард ткнул указкой в край экрана.
– Этого.
Шанхайский снаряд исчез, и его место заняло другое изображение.
– Крупный план, – объяснил Говард.
Еще одно раздутое судно слизняков появилось на экране. Оно напоминало арбуз, выращенный Безумным Шляпником. Перед ним плавали два арбузных семечка. Я присмотрелся повнимательнее. Крошечные семена имели что-то вроде бакенбардов в носовой части. Гигантские «Огненные ведьмы »! Корабль слизней у них за спиной был настолько огромен, что полностью закрывал космос позади инопланетных истребителей на первой фотографии.
– Это не большой корабль! Это – маленькая планета! – пробормотал кто-то из офицеров.
– Мы считаем, что «Огненные ведьмы » сопровождают эту большую дуру. Это – транспорт. Согласно фонетической службе ООН он получил название «Тролль ».
– Почему вы решили, что «Тролль » – транспорт?
Говард покрутил указку между пальцами, склонил на бок голову.
– Это – мое предположение. Думаю, внутри находятся десантные отряды.
На это никто ничего не сказал.
– Перед нами флот вторжения. При их нынешней всевозрастающей скорости, курсе и предполагаемой способности маневрировать; при том, как поменяли курс передовые «Огненные ведьмы », флот вторжения достигнет Земли через двадцать два дня.
Наступила мертвая тишина.
И опять я поднял руку.
– Почему в этот раз флот вторжения направился к Земле? Прошлый раз слизни обосновались в четырех сотнях миллионов километров от нашей планеты.
Говард пожал плечами.
– Единственное, что проходит в голову… Их последний план провалился… Времена изменились…
– Как быстро-двигающийся снаряд, поразивший мыс Канаверал повлиял на нашу защиту? – спросил генерал от Военной прокуратуры.
Брэйс вновь вышел на подиум, а Говард занял свое место.
– Космические силы имеют стартовые площадки в Ванденбурге, в Калифорнии, и на Лоп Нор в Китае. Мы собирались в скором времени развернуть орбитальную платформу и спутники – зонтики-убийцы, – Брэйс сделал паузу, прочистив горло, а потом моргнул. – Однако, в данный момент, и последующие двадцать два дня или даже более того, все боевые суда Земли, способные достичь нижней земной орбиты – металлолом на дне канавералского кратера. Наши средства защиты равны нулю.
Сейчас было не время читать лекции политикам. Но, насколько я мог видеть, любой из указов по ослаблению нашей защиты мог оказаться роковым для человеческой расы.
– Это не так, – возразил кто-то. – Сейчас на орбите двадцать четыре «Звезды ».
Брэйс кивнул.
– Я говорил о том, что оставалось на Земле.
Ни один из этих кораблей-модулей не может оставаться на орбите больше чем на десять дней сверх заданной программы. И у нас не осталась базы, на которой можно было бы переоснастить их или до заправить. Единственная посадочная полоса, которой они могли воспользоваться, находилась на мысе Канаверал. Несколько пилотов могли бы попробовать приземлиться на короткие посадочные полосы в разных концах Земли, если там будет хорошая погода. Но модули нельзя будет снова запустить в течение нескольких недель.
– С нами покончено.
Казалось, все, кто находился в комнате, затаили дыхание.
– Осталось только одно судно и двадцать истребителей, – встрял Говард.
Брэйс резко повернулся к нему.
– Майор прав. «Эскалибур » до сих пор находится на лунной орбите. Двадцать орбитальных варианта «Отважной звезды » на его борту.
– Мы знаем, что «Эскалибур » на орбите, но у нас нет судов, чтобы до него добраться. И даже если бы у нас были корабли, мы не смогли бы запустить их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33