Гораздо более приемлемой представляется позиция
Автономовой, утверждающей, что в "работах 80-х гг.
"Пользовании наслаждениями" и "Заботе о себе" (обе -- 1984
г., соответственно второй и третий тома "Истории сексуально-
сти") -- Фуко ищет ответ на вопрос о том, как и в каких фор-
мах возможно такое "свободное" поведение морального субъек-
та, которое позволяет ему "индивидуализироваться". стать
"самим собой", преодолевая заданные коды и стратегии поведе-
ния" (4, с. 362).
Однако, упреки, которые предъявляются Фуко Сарупом,
нельзя назвать совершенно безосновательными, поскольку, на
мой взгляд, Фуко так и не удалось удовлетворительно, по край-
ней мере в теоретическом плане, разрешить проблему свободы
независимости индивида, -- как, пожалуй, и всему постструкту-
рализму. Постструктурализм как теория в принципе слаб в
создании какого-либо концептуального позитива, ибо основным
его пафосом является "тотальный теоретический нигилизм" и
лишь в сфере критики лежат главные его достижения. И именно
в "воспитании" недоверия к всяким системам, "великим истинам
и теориям" как и "тотализирующим дискурсам" (позиция, пре-
92 ГЛАВА I Пределы господства культурного бессознательного над субъектом
вратившаяся потом у Ж.-Ф. Лиотара в основной принцип по-
стмодернизма) заключается главный фактор воздействия идей
Фуко. Здесь нельзя не согласиться с тем же Сарупом, когда он
говорит, что "в основном под воздействием фукольдианского
дискурса многие интеллектуалы ощутили, что уже больше не
могут пользоваться общими понятиями: они стали табу. Невоз-
можно боротъся с системой в целом, поскольку фактически нет
"системы как целого". Нет также и никакой центральной вла-
сти, власть повсюду. Единственно приемлемыми формами поли-
тической деятельности теперь признаются формы локального
диффузного, стратегического характера. Самое большое заблуж-
дение -- верить, что подобные локальные проекты можно све-
сти в единое целое" (350, с. 106).

Пределы господства культурного бессознательного над субъектом
Таким образом, соглашаясь с Альтюссером, что субъект
является "носителем" определенной идеологической позиции,
предписываемой ему обществом, Фуко в последний период
своей деятельности считает,
что субъект тем не менее не
может быть сведен лишь
только к этой позиции: "Мы
можем сказать, что все виды
подчинения являются произ-
водными феноменами, что
они являются следствиями
экономических и социальных
процессов: производительных сил, классовой борьбы и идеоло-
гических структур, которые определяют форму субъективности.
Несомненно, что механизмы субъекта не могут быть изуче-
ны вне их отношения к механизмам эксплуатации и господства.
Но они не просто являются "конечным пунктом" действия более
фундаментальных механизмов. Они находятся в сложных и
взаимообратимых отношениях с другими формами" (167,
с. 213).
Иными словами, как отмечает в связи с этим Истхоуп, хо-
тя субъект и детерминирован, обусловлен своей позицией, он не
может быть редуцирован лишь до существования исключительно
в рамках этой позиции, "поскольку активно репродуцирует дис-
курсивные и социальные практики" (170, с. 216); поэтому
продолжает критик, "вынося реальность за скобки, Фуко до-
пускает существование причинности лишь в той степени, в какой
она дает возможность рассматривать локальную и микрострук-
турную детерминированность, реализуемую через социальные и
дискурсивные практики. Вместо власти, происходящей из како-
го-либо реального центра, как например, экономическая власть,
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 93
Фуко постулирует принцип власти, которая "находится везде не
потому, что она все собой охватывает, а потому, что она исходит
отовсюду" (Фуко, 187, с. 93) (Истхоуп, 170, с. 217).
Можно много спорить о том, насколько убедителен Фуко в
своей последний период, когда он попытался обозначить допус-
тимые пределы как господства постулируемого им "культурного
бессознательного" над сознанием индивида, так и возможного
сопротивления этому господству. Во всяком случае Фуко уже в
70-х гг. активно противопоставлял ему деятельность "социально
отверженных": безумцев, больных, преступников и, прежде
всего, художников и мыслителей типа Сада, Гельдерлина, Ниц-
ше, Арто, Батая и Русселя. С ней связана и высказанная им в
интервью 1977 г. мечта об "идеальном интеллектуале", который,
являясь аутсайдером по отношению к современной ему
"эпистеме", осуществляет ее "деконструкцию", указывая на
"слабые места", "изъяны" общепринятой аргументации, при-
званной укрепить власть господствующих авторитетов: "Я меч-
таю об интеллектуале, который ниспровергает свидетельства и
универсалии, замечает и выявляет в инерции и требованиях
современности слабые места, провалы и натяжки ее аргумента-
ции, который постоянно перемещается, не зная точно, ни где он
будет завтра, ни что он завтра будет делать" (цит. по: 294,
с. 157-158).
Предлагаемая нами схема основных положений Фуко, ра-
зумеется, не способна передать, может быть самое главное
интеллектуальное обаяние его концепций, ту атмосферу голово-
кружительного интеллектуального путешествия по безумным
высям и пропастям мира идей, затягивающего, как в водоворот
Мальстрема, своей блестящей логикой и убедительностью аргу-
ментации. Не учитывая этого, нельзя понять, почему он пользо-
вался и продолжает пользоваться такой популярностью и влия-
нием среди самых блестящих умов современности.
Фуко оказал огромное влияние на художественное (и пре-
жде всего литературное) сознание современного Запада, он
изменил сам модус мышления, способ восприятия многих тради-
ционных представлений, "оптику зрения", взгляд на действи-
тельность, историю, человека. Оценивая в целом, -- естествен-
но, в постструктуралистской перспективе, -- воздействие Фуко,
мы можем констатировать, что его мысль развивалась в русле
постструктуралистских представлений и во многом способствова-
ла становлению "постструктуралистского менталитета". Разуме-
ется, концепция Фуко шире программы чисто "постструк-
туралистского проекта", но в конечном счете они приводили к
94 ГЛАВА I
тому же результату: отказ от теории бинаризма и основанного
на нем принципа различия, децентрация субъекта, иррациональ-
ная концепция истории, особое значение литературы, где отчет-
ливее всего проявляется возможность для "безумных художни-
ков" слова сопротивляться власти языковых структур.

ГЛАВА II. ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ КАК ЛИТЕРАТУРН0 -- КРИТИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМА


ЖИЛЬ ДЕЛЕЗ
И ПРОБЛЕМАТИКА
БЕCCTPУKTУРHOCTИ "ЖЕЛАНИЯ"
В числе зачинателей французского постструктурализма
можно назвать немало имен, условно говоря, как первого, так и
второго ранга. Если к первым можно безоговорочно отнести
прежде всего Дерриду, Фуко, Лакана, Барта, под влиянием
которых постструктурализм и приобрел свой современный облик,
то ко вторым следует отнести тех, кого хотя и нельзя назвать
авторами доктрины постструктурализма как целостного учения,
но которые тем не менее внесли существенный вклад в развитие
отдельных его сторон или концепций и без которых общая кар-
тина течения выглядела бы неполной.
К их разряду следует отнести и Жиля Делеза. О нем нель-
зя сказать, что он является создателем версии постструктура-
лизма, которая оказалась наиболее влиятельной среди других.
Прямых последователей у него среди постструктуралистов до-
вольно мало, и вряд ли можно говорить о существовании какой-
то особой школы Делеза, хотя несомненно, что некоторые его
концепции были потом подхвачены и развиты Джеймсоном. Его
роль заключается скорее в расчистке "теоретического простран-
ства" для постструктуралистских идей, в низвержении прежних
идолов и кумиров интеллектуальной элиты и прежде всего ста-
рых представлений о структуре личности и общества, сложив-
шихся на основе традиционных фрейдистских понятий и пред-
ставлений.
При этом следует учесть одно немаловажное обстоятельст-
во: эта критика фрейдизма шла в русле неофрейдистских тен-
денций, которым Делез придал специфическую постструктурали-
стскую окраску. В этом плане очень интересно сопоставить его
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ Критика бинаризма 97
с Лаканом. Если последний, тоже будучи неофрейдистом6 и
еще во многом разделяя структуралистские представления, за-
ложил предпосылки для постструктуралистской интерпретации
своих идей, то Делез пошел в этом же направлении дальше
Лакана, посягнув на святая святых фрейдизма -- на Эдипов
комплекс. Вряд ли стоит особо распространяться о значении
этого комплекса для осмысления, вернее для самоосмысления,
современной западной культуры. Сколько художников, писате-
лей, артистов Запада пытались осмыслить себя и свое творчест-
во в понятиях и терминах этого комплекса! Он стал своего рода
визитной карточкой западного интеллектуала. Собственно, не
учитывая значения Эдипового комплекса как одной из наиболее
стойких мифологем современного западного сознания, нельзя
понять и смысл его критики Делезом.
Фактически деятельность Делеза как представителя на-
чального этапа эволюции постструктурализма развивалась в
русле критики структуралистских представлений. Это критика
традиционной структуры знака, фрейдовской структуры лично-
сти, структуралистских представлений о коммуникативности,
принципа бинаризма и связанного о ним принципа различия,
структуралистской концепции "поэтического языка" и т. д. Де-
лез также исключительно отчетливо выразил в своем творчестве
еще одну существенную сторону постструктуралистского мышле-
ния: озабоченность проблематикой "желания". Практически все
постструктуралисты ею занимались в большей или меньшей
степени, но именно у Делеза она стала ключевой темой, превра-
тившись в своеобразный методологический принцип. Следует
также иметь в виду, что свои наиболее известные книги:
"Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип" (1972), "Ризома"
(1976), "Кафка: К проблеме малой литературы" (1975) он
создал и содружестве с психоаналитиком Феликсом Гваттари
(129,137,133).

Критика бинаризма
Особое значение Делеза
для постструктурализма опре-
делятся не в последнюю оче-
редь тем, что он стоял в са-
мом его начале, был первым
"разработчиком" и инициатором многих его идей и концепций.
Уже в 1968 г., лишь на год позже шести основных "начальных"
книг Дерриды, вышел его широковещательный труд "Различие
____________
6Неофрейдизм весьма многолик и как термин малосодержателен, посколь-
ку подразумевает самые разные и противоречивые по своей направленно-
сти тенденции.
98 ГЛАВА II
и повтор" (131). Как известно, традиционный структурализм.
опирался на принцип оппозиции, иногда трактуемый как теория
бинаризма, согласно которой все отношения между знаками
сводимы к бинарным структурам, т.е. к модели, в основе кото-
рой лежит наличие или отсутствие признака. Как писал в свое
время западногерманский исследователь Р. Холенштейн,
"оппозиция с точки зрения структурализма является основным
движущим принципом как в методологическом, так и объектив-
ном отношении" (Холенштейн, 237, с. 47). В теории структура-
лизма бинаризм из частного приема превратился в фундамен-
тальную категорию, в сущностный принцип природы и искусст-
ва.
Смысл постструктуралистской критики структурализма за-
ключается в разрушении доктрины бинаризма. Это достигается
двумя способами: либо чисто логическим постулированием мно-
жества переходных позиций, что начал делать еще Греймас в
пределах собственно структуралистской доктрины, либо, -- и
этот путь выбрало большинство постструктуралистов -- дока-
зывая наличие такого количества многочисленных различий,
которыеe в своем взаимоотношении друг с другом ведут себя
настолько хаотично, что исключают всякую возможность четко
организованных оппозиций. Хаосу может противостоять только
порядок (или какая-либо упорядоченность). Когда же постули-
руется существование только неупорядоченного хаоса, то в нем,
естественно, не остается места для четкого противопоставления
одного другому. В результате и сами различия перестают вос-
приниматься как таковые.
Нечто подобное доказывает Делез в своей книге ("Различие
и повтор" (1968) (131). Он пытался, как и его коллеги-
постструктуралисты, переосмыслить понятие "различия" (или
"отличия"), "освободив" его от классических категорий тождест-
ва, подобия, аналогии и противоположности; при этом исходным
постулатом является убеждение, что различия - даже метафи-
зически - несводимы к чему-то идентичному, а только всего
лишь соотносимы друг с другом. Иными словами, нет никакого
критерия, меры, стандарта, который позволил бы объективно
определить "величину" "различия" или "отличия" одного явления
от другого. Все они, в отличие от постулированной структура-
лизмом строго иерархизированной системы, образуют по отно-
шению друг к другу децентрированную, подвижную сетку, ха-
paктepизyющyюcя "номадической дистрибуцией").Поэтому не
может быть и речи о каком-либо универсальном коде, которому,
по мысли структуралистов, были подвластны все семиотические
99
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ "Ризома"
и, следовательно, жизненные системы, а лишь только о
"бесформенном хаосе" (Делез,
131, с. 356).

"Ризома"
Ту же самую проблему
различий Делез впоследствии
развил в совместной с Гват-
тари работе "Ризома" (1976)
(137), где, используя метафору ризомы -- корневища, подзем-
ного стебля, попытался дать представление о взаимоотношении
различий как о запутанной корневой системе, в которой нераз-
личимы отростки и побеги, и волоски которой, регулярно отми-
рая и заново отрастая, находятся в состоянии постоянного обме-
на с окружающей средой, что якобы "парадигматически" соот-
ветствует современному положению действительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44