- Успокойтесь.- Разговоры затихли.- Я хочу, чтобы на этих
каналах была тишина, пока я сама не спрошу вас о чем-нибудь.
- Но что происходит, командир? - это был голос Калвина.
- Я сказала, никаких разговоров. Похоже, что автоматическое
устройство собирается подцепить нас. Это должно быть стыковочное
устройство, которое мы искали.
- Как по мне, так это больше похоже на атаку,- пробормотала
Август.
- Они должны были сделать это раньше. Они должны знать, как
проделать это без риска.- Сирокко хотела убедить в этом саму себя. Но
когда корабль содрогнулся, надежда ее явно пошла на убыль.
- Контакт,- сказал Билл,- они захватили нас.
Сирокко поспешила назад к наблюдательному пункту как раз в тот
момент, когда над ними нависло что-то вроде раскрытого трала.
Корабль подпрыгнул еще раз, и с тыльной стороны раздался страшный
шум.
- На что это похоже?
- На щупальца огромного осьминога без присосок.- Голос его
дрожал.- Их сотни, они повсюду извиваются над нами.
Корабль еще сильнее накренился, к сигналам тревоги
присоединились новые. Шквал красных огней покрыл панель
управления.
- Произошел разрыв корпуса корабля,- сказала Сирокко со
спокойствием, которого она не ощущала.- Через носовую часть
происходит утечка воздуха. Разгерметизированы люки четырнадцатый и
пятнадцатый.
Ее руки бессознательно двигались над панелью управления.
Видимые через не тот край телескопа, огни и кнопки были на большом
расстоянии. Шкала акселерометра начала бешено крутиться, как будто
ее неистово метнули вперед, потом набок. Сирокко схватилась за Билла,
затем с трудом добралась до своего кресла и пристегнулась.
Когда пряжки уже защелкнулись вокруг ее талии, корабль опять
тряхнуло, на этот раз еще более жестоко, чем ранее. Что-то влетело через
люк позади нее и ударило по обзорному иллюминатору, который
покрылся сетью трещин.
Сирокко свесилась с кресла, ее тело вытянулось вперед,
удерживаемое поясом. Через люк полетел баллон с кислородом.
Разлетелось стекло и звук удара был поглощен взрывом холода, у нее
перед глазами кружились, уменьшаясь, тяжелые осколки. Все, что не
было привязано в кабине, подпрыгивало и со свистом вылетало через
окруженную острыми зазубринами пасть, которая была когда-то
обзорным иллюминатором.
Когда Сирокко нагнулась над бездонной черной дырой, кровь
запульсировала в ее лице. Многочисленные предметы лениво вращались
в солнечном свете. Один из них был модуль двигателя "Властелина
Колец", он находился впереди нее, там, где его не должно было быть. Ей
был виден сломанный обрубок соединительного стержня. Ее корабль
распадался.
- О, черт,- сказала Сирокко; затем перед ней живо мелькнуло
воспоминание слышанной однажды записи полетного регистратора
одной авиалинии. Это были последние слова, произнесенные пилотом за
секунду до столкновения, когда он знал, что погибает. Она тоже знала
это, и эта мысль переполняла ее отвращением.
С тупым ужасом Сирокко следила за созданием, снабженным
двигателями, вокруг которых было большое количество щупальцев. Эта
картина напоминала ей португальский военный корабль с рыбой,
пойманной в ее отвратительные тиски. Разорвался топливный бак -
совершенно беззвучно, со странной прелестью. Ее мир распадался
беззвучно, не оставляя следа. Быстро рассеивались клубы
компрессорного газа. Существо, казалось, ничто не тревожило.
Другие щупальца держали другую часть корабля. Остро-
направленная антенна, казалось, была почти снесена, но она медленно
продолжала двигаться, хотя и полуразрушенная.
- Работает,- прошептала Сирокко.- Она работает.
- Что ты сказала? - Билл обеими руками пытался удержаться за
инструментальную панель. Он был жестко пристегнут к своему креслу,
но болты, которые крепили кресло к полу, были сломаны.
Корабль опять содрогнулся, и кресло Сирокко оторвалось от пола.
Край панели придавил ей бедра, и она закричала, пытаясь освободиться.
- Роки, все трещит по швам.- Сирокко не была уверена, чей это
был голос, но в нем она почувствовала страх. Она рванулась, и ей
удалось одной рукой отстегнуть пояс, в то время как другой она
держалась за панель. Она скользнула в сторону и увидела, что ее кресло
неловко двинулось через массу разбитых циферблатов, задержалось на
короткое мгновение в раме разбитого иллюминатора и вылетело в
космическое пространство.
Сирокко думала, что у нее сломаны ноги, но обнаружила, что
может шевелить ими. Боль уменьшилась, когда она собрала остатки сил,
чтобы помочь Биллу выбраться из кресла. Слишком поздно; она
увидела, что глаза его закрыты, лоб и вся внутренность шлема
испачканы кровью. Когда его тело свободно скатилось на панель
управления, она увидела вмятину в его шлеме. Сирокко попыталась
обхватить Билла за бедра, затем ее руки скользнули по его икре, по
ботинку, но он падал, падал в блестящий стеклянный пролом.
Сирокко пришла в чувство под панелью управления. Она потрясла
головой, не в состоянии вспомнить, что привело ее туда. Но сила
торможения сейчас уже была не так велика. Фемида успешно привела
"Властелина Колец", или вернее то, что от него осталось, к скорости
своего вращения.
Не было слышно никаких разговоров. Через передатчик в ее шлеме
доносилось прерывистое дыхание, но ни единого слова не было слышно.
Говорить было не о чем; вопли и проклятия истощились. Сирокко
поднялась на ноги, схватилась за край люка над головой и подтянулась
сквозь него в хаос.
Не горела ни одна лампочка, но сквозь большой разрыв в стене
солнечный свет освещал поломанное оборудование. Сирокко двинулась
через обломки, и одетые в костюмы фигуры уходили с ее пути. В голове у
нее пульсировало. Один глаз заплыл и закрылся.
Нанесенный ущерб был огромен, потребовалось бы немало
времени, чтобы привести все в порядок, с тем чтобы они могли
отправиться в путь.
- Мне нужен исчерпывающий доклад от всех отделений,- сказала
Сирокко, ни к кому не обращаясь конкретно.- Этот корабль никогда не
предназначался для такого рода испытаний.
Стояли только трое из слушавших ее. Один человек стоял в углу на
коленях, держа руку другого, похороненного под обломками.
- Я не могу двинуть ногами. Они не шевелятся.
- Кто это сказал? - закричала Сирокко, пытаясь потряхиванием
головы отогнать головокружение, но от этого ей стало лишь хуже.-
Калвин, посмотри за ранеными, пока я посмотрю, что можно сделать с
кораблем.
- Будет сделано, капитан.
Никто не двинулся с места, и Сирокко спросила себя, почему. Все
они наблюдали за ней. Почему?
- Если я понадоблюсь, я буду в своей кабине. Я не совсем...
хорошо себя чувствую.
Одна из фигур шагнула в ее сторону. Сирокко двинулась, пытаясь
избежать встречи с фигурой, и ее ступня проскочила между досками.
Боль пронзила ногу.
- Оно заходит, вон там. Видишь? Теперь оно позади нас.
- Где? Я ничего не вижу. О, Боже. Я вижу его.
- Кто это говорит? Мне нужна тишина на этом канале!
- Оглянись! Он позади тебя!
- Кто это сказал? - Сирокко покрылась испариной. Что-то ползло
позади нее, она ощущала это, это было одно из тех существ, которые
заползают к вам в спальню, как только выключается свет. Не крыса,
хуже, что-то, что не имело лица, лишь слизь и холод, смерть, холодные и
влажные руки. Сирокко блуждала взглядом в красных потемках и вдруг
увидела извивающуюся змею, ползущую через пятно солнечного света
впереди нее.
Было очень тихо. Почему так тихо?
Ее рука обхватила что-то твердое. Она подняла его и начала
рубить вверх и вниз, еще и еще, пока существо вспыхивало в поле зрения.
Оно не было мертвым. Что-то обвилось вокруг ее талии и начало
сдавливать.
Фигуры в костюмах подпрыгнули и кинулись врассыпную в тесном
пространстве, но щупальца выстрелили волокнами, которые вонзались
как горячая смола. Комната была опутана ими, что-то держало Сирокко
за ноги и пыталось растянуть ее как дужку. Ее пронзала боль, какой она
еще никогда не испытывала, но она продолжала рубить щупальца, пока
сознание не покинуло ее.

Глава 4
Было темно.
Даже за этот кусочек негативных знаний можно было уцепиться.
Осознание того, что обволакивающая темнота была результатом
отсутствия чего-то, называемого светом, значило для нее больше, чем
могла она когда-то поверить - тогда, когда время состояло для нее из
последовательных моментов, подобных бусинкам, нанизанным на
шнурок. Теперь же бусинки просыпались сквозь ее пальцы. Они
переставлялись в бесплодной попытке обусловить причинную связь.
Ничего не требовало контекста. Для темноты ничего не значило
воспоминание о свете. Это воспоминание угасало.
Это случилось раньше и повторялось сейчас. Иногда это
отождествлялось с бесплотным сознанием. Гораздо чаще это было
только осознание.
Она находилась в брюхе зверя.
(Вот только какого?)
Она не могла вспомнить. Это придет. Такое обычно происходит,
если ждать достаточно долго. И ожидание было легким. Тысячелетие
было не хуже, чем миллисекунды нахождения здесь. Наслоение времени
было гибелью.
Ее звали Сирокко.
(Что за Сирокко?)
"Шар-рок-о. Это горячий ветер из пустыни, или старая модель
"Фольксвагена". Ма никогда не говорила мне, что она имела в виду". Это
был ее стандартный ответ. Она вспомнила, как говорила это. Могла
даже чувствовать неуловимое движение губ, произносящих эти
бессмысленные слова.
Зови меня "капитан Джонс".
(Капитан чего?)
Исследовательского космического корабля "Властелин Колец",
корабля для глубокого исследования космического пространства,
корабля, направляющегося к Сатурну с семью астронавтами на борту.
Одна из них была Габи Плоджит...
(Кто...)
...и... другой был... Билл...
(что опять за имя?)
Это вертелось на кончике ее языка. Язык был мягкий, толстый...
его можно было обнаружить во рту, который был...
Он был у нее только что, но что это за только что?
Что-то вроде света. Все, что бы то ни было.

Темно. Была ли она здесь раньше? Да, разумеется, ну так что же;
продолжать думать, не позволять мысли ускользать. Не было никакого
света, не было больше ничего, но что это "больше ничего?"
Не было запаха. Не было вкуса. Не было ощущения
прикосновения. Не было никакого ощущения тела. Не было даже
ощущения паралича.
Сирокко! Ее звали Сирокко.
"Властелин Колец". Сатурн. Фемида. Билл.
Все в одночасье вернулось, как будто промелькнуло мгновение, и
она опять ожила. Она подумала, что сойдет с ума от нахлынувших
впечатлений, и вместе с этим пришли другие, более поздние
воспоминания. Это случилось раньше. Она вспоминала, но
воспоминания ускользали от нее. Это сводило ее с ума, это повторялось
вновь и вновь.
Она знала, что ее способность постичь происшедшее
незначительна, но что еще она могла сделать. Она знала, где находится и
знала характер проблемы.
Этот феномен исследовался на протяжении последнего столетия.
Человека помещали в неопреновый костюм, закрывали ему глаза,
помещали его руки и ноги в такое положение, что он не мог коснуться
себя, устраняли все окружающие звуки и оставляли его плавать в теплой
воде. Невесомость, даже лучше. Происходит очищение, подобно
внутривенному питанию при отсутствии запахов, за исключением, когда
они не являются и в самом деле необходимыми.
Результаты были удивительными. Многие из первых объектов
были проходящие испытания пилоты - хорошо тренированные,
полагающиеся на собственные силы, здравомыслящие люди. Двадцать
четыре часа лишения органов чувств превращали их в людей с детской
психикой. Дальнейшее пребывание в таком состоянии было опасным.
Сознание начинало постепенно реагировать лишь на несколько
раздражителей: сердцебиение, запах неопрена и тяжесть воды.
Сирокко была знакома с этими опытами. Она сама подвергалась
на двенадцать часов потере чувственных восприятий. Она знала, что,
если хорошо постарается, то сможет восстановить дыхание. Это было
нечто, что она была в состоянии контролировать; нарушить ритм при
желании. Она попыталась дышать быстрее, попробовала кашлянуть. Она
ничего не почувствовала.
Потом пришло ощущение давления. Ничего больше.
Сосредоточиваясь постепенно то на одной, то на другой мышце,
изолируя ее от других, мысленно воображая ее местоположение и
назначение, она пыталась пошевелить этими мускулами. Резкого,
дергающего усилия двинуть губой оказалось достаточно. Это
доказывало, что она ничего не может, на нее начал надвигаться страх
смерти.
Она не хотела об этом думать. В то время, как страх смерти как
конец самосознания, у нее в мозгу мелькнула мысль гораздо более
страшная. А что, если люди вообще не умирают?
Что, если после смерти тела остается ~это~? Может быть,
существует вечная жизнь, и она может протекать в вечном отсутствии
ощущений?
Ей хотелось сойти с ума.
Попытки пошевелиться кончались неудачей. Она отбросила их и
начала выискивать более свежие воспоминания, надеясь отыскать ключ к
своему теперешнему состоянию в своих последних сознательных
секундах на борту "Властелина Колец". Она бы рассмеялась, если была в
состоянии напрячь для этого мускулы рта. Если она не умерла,
следовательно, она была захвачена в брюхо зверя, достаточно большого,
чтобы он был в состоянии проглотить корабль со всей его командой.
Вскоре Сирокко увидела привлекательную сторону
происходящего. Если это в самом деле так, если она и в самом деле
съедена и до сих пор еще жива, то все равно придет смерть. Все что
угодно было лучше кошмара вечности, чья безбрежная пустота
расстилалась сейчас перед ней.
Она нашла возможность рыдать без участия тела. Без слез и
всхлипываний, без спазмов в горле, Сирокко безнадежно рыдала. Она
превратилась в ребенка в темноте с невыносимой болью внутри самой
себя.
1 2 3 4 5 6 7