Я жил с ощущением ее, и
говорил себе, что таков уж я есть. Одинокий.
Годы шли, как гусеничный трактор в Дахау, приближаясь к
предпоследнему дню тысячелетия.
Сан-Франциско отмечал двухтысячный год с большой помпой. Кому было
дело, что город медленно разрушается, что цивилизация разваливается,
превращаясь в истерию? Давайте веселиться!
В последний день 1999 года я стоял на дамбе Золотых Ворот. Солнце
заходило над Тихим океаном, над Японией, которая оказалась мало
отличающейся от Штатов, если не считать того, что населяли ее новые
самураи. Позади меня апокалиптическим фейерверком - подделкой под
празднество - рвались первые бомбы, соперничая с заревом пылающих заданий:
изгои общества по-своему участвовали в торжествах. Город изнемогал под
бременем нищеты, стремясь съехать в какой-то подземный Сан-Андреасский
разлом. Вспоминались орбитальные атомные бомбы, летавшие где-то над
головой; они были готовы вырастить свои грибы, когда другие возможности
будут исчерпаны.
Я думал о Пинк.
Я обнаружил, что мчусь на автомобиле через невадскую пустыню, весь в
поту, сжимая руль. Я рыдал, но беззвучно, как научился в Келлере.
Возможно ли возвращение?

Машина, предназначенная для города, грохотала по ухабам грунтовой
дороги, разваливаясь на части. Для такого путешествия она не годилась. На
востоке вставало солнце. Это был восход нового тысячелетия. Я сильнее
нажал на педаль газа, и машина яростно подпрыгнула. Мне было все равно. Я
не собирался возвращаться по этой дороге. Так или иначе - я здесь, и здесь
останусь.
Я подъехал к стене, всхлипывая с облегчением. Последние сто миль были
кошмаром: я задавал себе вопрос, не было ли все это сном. Я коснулся
холодной, настоящей стены и успокоился. Кругом летал легкий снежок,
серевший в утреннем свете.
Я увидел их издалека. Все они были в поле, где я их и оставил. Нет, я
ошибся. Там были лишь дети. Почему вначале показалось, что их так много?
Пинк была там. Я узнал ее сразу, хотя никогда не видел в зимней
одежде. Она сделалась выше и полнее. Ей должно было исполниться
девятнадцать. В снегу у ее ног играл маленький ребенок, а на руках она
держала младенца. Я подошел к ней и заговорил - жестами, вложив свою руку
в ее.
Она обернулась ко мне; лицо ее сияло от радости, а такого взгляда у
нее раньше не было. Руки ее скользнули по мне, а глаза были неподвижны.
- Я касаюсь тебя, я приветствую тебя, - сказали ее руки. - Мне
хотелось бы, чтобы ты был здесь несколько минут назад. Почему ты ушел,
дорогой? Почему тебя так долго не было?
Глаза ее выглядели как камни. Она была слепа и глуха.
И все дети тоже. Нет; ребенок Пинк, сидевший у ее ног, взглянул на
нее с улыбкой.
- Где все? - спросил я, когда обрел дыхание. - Царапина? Лысый?
Зеленоглазая? И что произошло? Что произошло с тобой?
Я был на грани сердечного приступа, нервного срыва, или чего-то еще.
Моя реальность грозила раствориться.
- Они ушли, - сказала она.
Слово я не уловил, но по смыслу оно напоминало о "Марии Челесте" и
Роуноуке, штат Вирджиния ["Мария Челеста" ("Святая Дева") - американская
бригантина, обнаруженная у берегов Португалии в декабре 1873 без единого
человека на борту; одно из объяснений предложено в рассказе А.К.Дойла
"Сообщение Хебекука Джонсона"; Роуноук, Вирджиния - ошибка автора: имеется
в виду Роуноукская колония в Северной Каролине, основанная в 1584; в 1590
обнаружили, что она полностью исчезла; неизвестно, были ли колонисты
истреблены индейцами, или растворились среди них]. Смысл, в котором она
употребила слово ушли, был неоднозначным. Он чем-то напоминал о сказанном
ею раньше: о недостижимости, об источнике бессилия, похожего на то, что
побудило меня бежать из Келлера. Но теперь она говорила о том, что еще не
принадлежало ей, но было достижимо. Печали в этом не было.
- Ушли?
- Да. Я не знаю, куда. Они счастливы. Они ***. Это было великолепно.
Нам лишь отчасти удалось этого коснуться.
Я чувствовал, как мое сердце колотится, как при звуке последнего
поезда, отходящего от станции. Мои ноги мчались по шпалам, а тот таял в
тумане. Где Бригадуны [Бригадун - заколдованная деревушка в Шотландии,
жители которой просыпаются раз в сто лет (из одноименного фильма; США,
1954, пост. В.Миннелли)] прошлых дней? Я никогда не слышал о сказке, в
которой удается вернуться в заколдованную страну. Ты просыпаешься, и
видишь, что упустил случай. Ты не воспользовался им. Глупец! Он дается
лишь раз, в том-то и мораль, ведь так?
Ладони Пинк смеялись на моем лице.
- Подержи эту часть-меня-что-говорит-ртом-с-моей-грудью, - сказала
она и подала мне свою крохотную дочь. - Я сделаю тебе подарок.
Она протянула руку и слегка коснулась моих ушей своими прохладными
пальцами. Звук ветра исчез, и не вернулся, когда она отняла руки. Она
коснулась моих глаз, закрыв свет, и тот ушел навсегда.
Мы живем в чудесной тьме и безмолвии.

1 2 3 4 5 6 7 8 9