– Жуткий! ЖУТКИЙ!!!
– Вы видели его плащ? – спросила Эми.
– Вы слышали, как он смеется? – подхватил Питер.
– А наш кабинет? – прибавил Гейб. – Вообще полный отстой. А о чем мы говорили весь день?
– Да уж, он настоящий граф Учикула, верно. От слова «учитель». – Питер попытался укусить Аманду за шею.
Аманда двинула его по носу.
– А ты граф Дуракула, от слова «дурак».
– Не отвлекайтесь на пустяки, кретины, – одернула их Лаура. После того как она узнала, что слово «кретин» означает «глупый человек», она стала очень часто использовать его кстати и некстати. Хотя пожалела об этом только однажды, когда применила его к своим бабушке и дедушке как раз перед собственным днем рождения. Когда они вручали ей подарок, и он не оправдал ее ожиданий. Лаура до сих пор обижалась на них за это.
– Идите за мной. – Лаура привела друзей на спортплощадку. Она дождалась, когда все замолчат, потом окинула всех взглядом, понизила голос и прошептала: – Знаете, что я думаю про учителя Вика?
– Нет, – ответил ей таким же таинственным шепотом Питер.
Лаура решила не замечать его кривляния.
– Я думаю, что он… – Тут она сделала драматическую паузу. – Вампир.
– Что?! – громко воскликнул Гейб.
– Тс-с-с! – Лаура опасливо покосилась на школу.
– Эй, я ведь только шутил тогда, когда говорил про графа Учикулу, – сказал Питер.
Даже Донни решился открыть рот.
– Я не думаю, чтобы вампиру разрешили стать школьным учителем, – возразил он. Лаура смерила его сумрачным взглядом. – Хотя, кто их знает… – Тут он уставился себе под ноги и принялся катать ногой камешек.
– Я понимаю, что это звучит неубедительно, – продолжала Лаура. – Но посудите сами. – Тут она стала расхаживать взад и вперед перед ребятами. – Свечи! Плащ! Лицо! Дрессированный светлячок по имени Френсис! Во… то есть, попугай Лестер! Вы когда-нибудь встречали такого учителя?
– Не знаю, – пожала плечами Аманда. – Он, конечно, жуткий, тут спорить не приходится… Но это еще не делает его вампиром.
– Точно, – поддержала ее Эми. – Может, он просто не такой, как все.
– Уж он совсем не такой, как миссис Гаскел, – заметил Питер.
По школе ходили слухи, что несколько лет назад в классе миссис Гаскел умерли трое учеников. Причиной несчастья все ребята считали скуку, царившую на ее уроках.
Лаура не верила своим ушам. Неужели ее друзья и в самом деле защищают учителя? Она настаивала на своем:
– А боязнь солнечного света? Запрет на чеснок? На зеркала?
Питер немного подумал и сказал:
– Вот в этом, пожалуй, есть что-то жутковатое.
– Ты сам жутковатый, – заявила Аманда.
– Р-р-р-ав! Р-р-р-ав! У-у-а-а-а! – Питер заплясал вокруг Аманды.
– А еще ты глупый. – Аманда закатила глаза, однако это не могло остановить Питера.
– У-у-а-а-а! У-у-а-а-а! У-у-…
Лаура хлопнула его ладонью по губам, сложенным трубочкой. Питер плюнул на ее ладонь. Лаура поскорей отдернула руку.
– Фу! Какой ты мерзкий! – С этими словами она вытерла руку о волосы Питера.
– Эй! – Питер отскочил подальше от Лауры. – Зато я не кусаюсь.
– Могу поспорить, что наш учитель может и укусить. – Этот самый сильный аргумент Лаура припасла напоследок. Нет, она не забудет, как Питер плюнул на ее ладонь; он еще заплатит ей за это. Потом. – Вот подумайте сами. Вы уже видели, как он все время прикрывает рот, когда смеется? Ну, не могу сказать, что я абсолютно в этом уверена, однако, когда учитель Вик достаточно насмеялся над глупой шуткой Питера и убрал руку ото рта… – Лаура сделала драматическую паузу. – По-моему, я видела кровь на его ладони. Вероятно, он укусил сам себя.
– Я ничего не заметила, – возразила Аманда.
– И я, – прибавила Эми.
Питер поковырял землю носком ботинка.
– Моя шутка была вовсе неглупая.
Лаура медленно подошла к нему, взяла его за плечи, заглянула в глаза и спокойно сказала:
– Глупая. Ужасно глупая.
– Если на его ладони была кровь, то куда же она исчезла? – возразил Гейб. – Я не видел, как он вытирал обо что-нибудь руки.
Лаура окинула сумрачным взглядом лица своих приятелей и произнесла:
– Я думаю, он ее выпил.
– Что выпил? – не понял Донни.
– Свою кровь, – прошептала Лаура.
– Ф-ф-ууу! – Эми наморщила нос, и ее лицо приобрело сходство с мордой бульдога, перегревшегося на солнце.
– Ну вот! А ты еще обозвала меня мерзким, – воскликнул Питер. – Подумаешь, я всего-то и сделал, что плюнул разок!
– Кто же способен пить кровь? – задумчиво проговорила Аманда.
Никто не произнес ни слова, и вопрос оставался без ответа. Тут Питер предположил очень серьезным, почти трагическим тоном, к которому примешивалось немножко опаски:
– Моя сестра?

В этот день, после уроков, учитель Вик пребывал в таком восторженном настроении, что едва смог дождаться темноты… Ему не терпелось поспешить домой и рассказать своим домашним, сколько всего замечательного произошло в первый день его новой работы.
Он понимал, что ему следует соблюдать осторожность и звонить домой только после захода солнца, когда совсем стемнеет и проснутся все, даже его младшая сестра Вивьен и старший брат Винни. К семи часам он едва не лопнул от избытка эмоций. Однако он удерживал себя еще пару часов и позвонил ровно в девять часов одну минуту. Трубку снял Винни.
– Эй, Клык, как жисть молодая? – Винни называл так своего младшего брата с самого раннего детства, когда у него прорезались клыки.
– Привет, Винни, – сказал Вик. – Можно мне поговорить с мамой? И кстати, братан, меня зовут Вик.
– Конечно, конечно, Клык. – Винни прикрыл трубку рукой и крикнул: – Ма! Ма-а-а! Это твой сынок-учитель.
Вик услышал голос матери. Он делался громче по мере ее приближения к телефону.
– Замолчи сейчас же, Винцент, – возмущалась мать. – Я не намерена слушать, как ты говоришь подобные вещи про своего брата.
– Даже если это правда? – спросил Винни.
– Тем более если это правда, – отрезала мать и взяла трубку. – Алло, Виктор, милый, – проворковала она с нежностью, неожиданной для вампирши. – Как дела? Надеюсь, ты звонишь с добрыми вестями.
– Новости потрясающие, ма! Совершенно потрясающие! Работа замечательная. Ребята в классе замечательные. Школа замечательная. Я уверен, что у меня все прекрасно получится. Мне все нравится, ма. Я так счастлив.
Тут мать учителя Вика зарыдала и передала телефон отцу учителя Вика.
– Добрый вечер, сын. – Низкий, очень низкий бас отца медленно пророкотал в телефонной трубке.
– А-а, папа! Добрый вечер, – занервничал Вик.
– Я должен сообщить тебе, что ты ужасно расстроил мать своим решением. Она даже не могла весь день заснуть – все ворочалась и ворочалась, стукалась о крышку и стенки своего гроба. В полдень – бумс! В час. В два. В три. Бумс! Бумс! Бумс! Ох, от этого у меня страшно разболелась голова. Я тоже глаз не сомкнул ни на полчасика. А ты ведь знаешь, какое на меня нападает настроение, если я не высплюсь днем. Мне становится всех жалко…
– Отец, – перебил его учитель Вик, – мне очень жаль, что ты не выспался. Но вы с мамой должны понять меня – почему я решил работать с людьми.
– Скажи мне, вампир, ты встретил понимание с их стороны?
– Вообще-то… нет. Но ты хотя бы оцени тот факт, что мне понравилась работа учителя. Мне хочется этим заниматься.
– Что и где мы упустили в твоем воспитании? – простонал отец учителя Вика. – Знаешь, сын, я вспоминаю, как я учил…
– Ты учил? – нетерпеливо перебил отца учитель Вик. В его голосе зазвучала робкая надежда.
– Да, я вспоминаю, как учил тебя летать, когда ты был таким маленьким, что тебе требовался тренировочный плащ. А позже мы так гордились тобой, когда ты закончил Университет Крови. Как мы гордились! Ты помнишь те ночи, сын? Помнишь?
Учитель Вик невольно улыбнулся. Да, незабываемые были те ночи в Университете. Особенно в те недели, когда он и его собратья по учебе посещали местный банк крови и…
– Нет, – прошептал сам себе учитель Вик и прогнал эту мысль из головы. Он – учитель, учителем и останется.
– Вот что я скажу тебе, сынок, – продолжал отец. – Никто не может так, как ты, держать в страхе весь город. У тебя это получается лучше всех. Возвращайся домой, сын. Возвращайся!
– Я вернусь, папа.
– Правда?
– Угу. На летние каникулы.
Отец учителя Вика повесил трубку. Но не прошло и двух минут, как телефон зазвонил снова. Когда Вик ответил, он услышал разгневанный голос его младшей сестры Вивьен:
– Достукался, братец. Предки теперь винят во всем телевизор. Они считают, что это ящик так повлиял на тебя. Теперь они перестали оплачивать кабельное. А я хочу смотреть рок-концерты, понятно, Вик? Такой кордебалет, такие прелестные шейки. Ты во всем виноват. Ты… ты такой гадкий… овощеед! – Вивьен швырнула в сердцах трубку.
Учителя Вика била дрожь. Дело в том, что его младшая сестра Вивьен славилась по всей стране своей кровожадностью и свирепостью. В родительском замке целая стена была увешана ее трофеями. И все-таки Вик еще никогда не слышал, чтобы она обзывала кого-нибудь «овощеедом».
Вик надеялся, что она сказала так сгоряча, не всерьез. Но, как бы там ни было, Вик был полон решимости не отступиться от своего выбора. Он все равно будет работать учителем. Он не подходит для их семейного бизнеса. Ему больше не нравится пугать людей. Он даже обнаружил, что ему симпатичны люди, – а это страшный изъян, если ты вампир. Постепенно он становился все более мягким, добрым и внимательным. Родители уговаривали его сходить к хорошему психиатру, однако он решил вместо этого стать учителем.

На следующее утро все приехали в школу пораньше, еще до первого звонка. Питер подошел к Лауре, которая уже стояла возле черного хода школы вместе с Донни, Эми и Амандой.
– Так ты точно видела, как он пил собственную кровь?
– Точнее не бывает! – раздраженно ответила Лаура. Уже трое до Питера задали ей этот вопрос. И с каждым разом Лаура отвечала все более уверенно. Без всякого подкрепления дополнительными фактами ее ответ проделал эволюцию от «кажется» до «точнее не бывает».
– Без дураков? – усомнился Питер.
– Да! Да! – Лаура притворилась раздраженной, но на самом деле ей нравилось всеобщее внимание. Она громко произнесла, чтобы услышали все одноклассники: – Я видела, как наш учитель пил свою собственную кровь.

Глава III
АНАЛИЗ КРОВИ

Когда ребята вошли в то утро в 113-й кабинет, он был уже ярко освещен зажженными свечами. Попугай Лестер начал день, пропищав несколько раз «доброе утро», «привет», «как дела» и «хорошая птичка», и умолк лишь после того, как учитель Вик набросил платок на его клетку. Светлячка нигде не было, хотя Гейб заметил свечение, исходящее из ящика учительского стола, когда учитель Вик выдвинул его, чтобы достать кусочек мела.
Но только после того, как прозвенел звонок и ребята уселись на свои места, они заметили в классе некоторые изменения. Там, где раньше висел плакат «Лучше нет родного края» – прямо над классной доской, – теперь появился большой транспарант. Он бросался в глаза даже при слабом свете свечей. Красными буквами на белом фоне шли слова: «Ежегодный общешкольный донорский день».
– ЧТО? – Половина класса разинула от удивления рот, а другая половина пораженно отпрянула.
Учитель Вик с трудом сдерживал свое ликование.
– Это идея директора Тилли. Нет, просто невероятно! Донорский день! И как я сам не додумался до этого? Мы приглашаем ваших родителей и других граждан явиться в нашу школу и безвозмездно сдать пятьсот граммов крови, а там уж мы найдем, как распорядиться этой кровью!… То есть мы предоставим ее тем, кто в ней остро нуждается. Кстати, директор Тилли назначил меня ответственным за это мероприятие, когда заметил, с каким восторгом я отнесся к его предложению. Вернее, он назначил наш класс ответственным за проведение донорского дня. Это здорово! Фантастически здорово!
Лаура подтолкнула локтем Питера.
– Что я тебе говорила? – прошептала она.
– Это не играет большого значения, – шепнул ей в ответ Питер.
Тут он почему-то вспомнил про маленькую царапину на своей ладони, которую он заработал утром, когда играл с котом. Он не послушался маму и не наклеил пластырь на ранку, потому что любил демонстрировать свои царапины друзьям. Но теперь он пожалел об этом. Ему внезапно представилась такая картина: на уроке он поднимает руку, и тут учитель мчится к нему с вилкой в руке. Виной всему стало это мероприятие по сбору крови. Обычно все им тяготятся и никто не приходит в восторг… От сумрачных размышлений Питера отвлекла темная тень. Над ним стоял учитель Вик.
Его невольно притягивал к ученику запах крови, исходивший от царапины на ладони. Теперь он стоял и голодными глазами смотрел на руку мальчика. Питер поднял голову и вдруг весь затрясся. Учитель Вик ущипнул себя, чтобы взять себя в руки, и произнес с приятной улыбкой:
– Это неправильно, Питер.
– Что? – Лицо Питера сделалось таким же белым, как у учителя.
– Твоя фраза. Она неправильная. Нужно сказать: «Это не имеет большого значения».
– В-в-верно, – пробормотал Питер, засовывая под себя руки. – Я буду следить за своей речью.
– Я надеюсь на это. – Учитель Вик медленно вернулся к своему столу. В глубине души он решительно запретил себе терять контроль над инстинктами, какой бы голод его ни терзал. Уходя, он повернул голову и сказал: – И пожалуйста, наложи пластырь на свою царапину.
Пока Питер шарил в своем рюкзаке, отыскивая пластырь, учитель Вик объявил, что донорский день назначен на тринадцатое число, на пятницу.
– Это было мое предложение, и директор Тилли согласился. Тринадцатое число всегда было у меня счастливым днем, особенно если оно приходилось на пятницу. – Он поскорей отвернулся от класса, чтобы скрыть широкую ухмылку, обнажившую его клыки.
Шли минуты, а учитель так и стоял лицом к доске. Ребятам сделалось жутковато. Для вампира пять минут – это не время. Однако школьникам, глядевшим в спину учителя, эти минуты показались целой вечностью.
– Что он делает? – с опаской прошептала Эми, повернувшись к Гейбу.
Тот просто покачал головой и пожал плечами, не отрывая взгляда от спины учителя Вика, скрытой под черным плащом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11