«Леди Джейн»: НЦ ЭНАС Глобулус; 2007
ISBN 978-5-93196-639-7/978-5-94851-168-9
Аннотация
Одна из самых знаменитых книг в дореволюционной «Золотой библиотеке» - о приключениях маленькой девочки, оставшейся круглой сиротой и попавшей к недобрым людям. Увлекательная и сентиментальная повесть со счастливым концом.
Для детей среднего школьного возраста.
Сесилия Джемисон
Леди Джейн
Голубая цапля
Происходило это в американском штате Техас, в живописнейшей местности. По железной дороге, связывавшей Техас с другим штатом, Луизианой, мчался поезд. Уже наступил июль; стояла невыносимая жара. Вагоны очень плохо проветривались и пассажиры изнемогали от духоты, к тому же пассажиров было так много, что в третьем классе яблоку негде было упасть. Никому не было дела до восхитительных видов за окнами. Только две пассажирки первого класса, молодая женщина и девочка с жадным любопытством всматривались в прелестные, стремительно сменявшие друг друга пейзажи. Изящная, красивая молодая дама была в полном трауре; пятилетняя девочка, очевидно, ее дочь - в простом, но изящном батистовом платьице с широким черным поясом и в широкополой соломенной черной шляпе. Черные шелковые чулки плотно облегали ее стройные ножки, лакированные черные туфли с бантиками довершали наряд. Кожа у девочки была необыкновенно нежной, щечки - румяными, длинные черные ресницы оттеняли темно-синие глаза; густые волосы, золотистые, как спелая рожь, ниспадали пышными волнами до самого пояса.
Мать подняла траурную креповую вуаль, и при этом движении из-под ее черной шляпы выбились белокурые, с тем же золотистым отливом, что у дочери, локоны. Вид у нее был страшно утомленный и нездоровый; заплаканные глаза заметно подпухли, на щеках горел лихорадочный румянец, лицо осунулось, рот с сухими, искусанными губами чуть приоткрылся. Было ясно, что молодая женщина невыносимо страдает.
Девочка, глядевшая в окно, время от времени поворачивала румяное личико к матери и, прижимаясь к ней, шепотом спрашивала:
- У тебя еще болит головка?
- Немного, душенька, - отвечала мать, ласково проводя рукой по ее густым волосам.
Тогда девочка вновь поворачивалась к окну, а мать опускала голову и закрывала лицо руками.
- Мама, мама, посмотри, какая чудная речка! - вдруг закричала девочка. - Какие славные домики! Ах, как мне хочется здесь погулять! Пойдем погуляем, мама!
- Нельзя, душенька, - проговорила мать, приподнимая отяжелевшую голову и измученно глядя на дочь. - Потерпи немного, скоро мы приедем в Новый Орлеан, там можно будет гулять и бегать.
Поезд остановился на небольшой станции у реки; в вагон быстрым шагом вошел пассажир и сел как раз напротив матери с дочерью. Это был красивый юноша лет шестнадцати; ясные карие глаза весело блестели из-под темных бровей; улыбчивое лицо было спокойно - он явно привык путешествовать в одиночку. В руках был дорожный мешок и узкая, высокая корзина, обвязанная сверху шерстяной материей. Задорно оглядев соседей, юноша поставил корзину рядом с собой, слегка постучал по ней пальцем и чирикнул по-птичьи.
- Пип, пип! - прозвучало в ответ из корзины.
Юноша рассмеялся. Едва он появился в вагоне, золотистая головка в широкополой шляпе отвернулась от окна и выразительные синие глаза так и впились в нового пассажира.
А он окинул взглядом грустную молодую мать, красавицу-дочь и сразу почувствовал к ним симпатию.
Вдруг у девочки навернулись на глаза слезы; она серьезно посмотрела на нового спутника и, прижавшись к плечу матери, робко сказала:
- Мама, в корзинке сидит какой-то зверек. Мне очень хочется поглядеть на него!
- Душенька, мы не знакомы с этим господином, нельзя обращаться к нему с просьбами, он может рассердиться.
- О нет, нет, мамочка! Он мне улыбнулся, когда я на него посмотрела! Можно я его попрошу? Можно?
Мать взглянула на молодого человека; глаза их встретились, он добродушно улыбнулся и кивком указал на корзину.
- Вашей девочке хочется посмотреть, кто у меня тут? - спросил он и принялся развязывать корзину.
- Вы очень добры, - мягко сказала женщина. - Она думает, что в корзине сидит какой-то зверек.
- Она не ошиблась, - вновь улыбнулся юноша. - У меня там действительно кое-кто живой, да такой прыткий, что я боюсь поднять крышку!
- Подойди, душенька, погляди, кто же там, - обратилась мать к девочке.
Малышка вопросительно взглянула из-под черных полей своей шляпы на юношу.
- Вряд ли вы когда-нибудь видели такое, - заметил он. - Это ручная птица, очень забавная. Нам надо быть осторожными: как бы она не вылетела, а то упорхнет в открытое окно. Мы вот что сделаем: я приподниму крышку корзины, а вы заглянете в нее.
Девочка так и припала к щели. Радостная улыбка осветила ее лицо.
- Ах, какая хорошенькая! Что это за птичка? - спросила она, не успев хорошенько рассмотреть сидевшую на самом дне корзины престранную птицу с длинным клювом и выразительными, круглыми глазами. - Я никогда таких не видела! Как она называется?
- Это голубая цапля, очень редкая птица в здешних местах.
- Она не голубая, а голубоватая, но все равно прехорошенькая! Можно мне ее погладить?
- Можно. Просуньте ручку в корзину; птица вас не клюнет.
- Да я и не боюсь, - и малышка просунула руку в щель под крышкой и погладила мягкие перья.
- Если бы окна в вагоне были закрыты, я бы вынул ее и пустил на пол. Знали бы вы, какая она умная: стоит ее только позвать - она сразу же подойдет.
- А какое вы дали ей имя?
- Я прозвал ее Тони, потому что когда она была совсем маленькая, то все время пищала "тон-тон! тон-тон!"
- Тони? У нее имя как у девочки! - девочка улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
- А как зовут вас? Прошу прощения, но мне бы очень хотелось знать ваше имя.
- Меня зовут леди Джейн.
- Леди Джейн, - повторил юноша. - Как странно!
- Папа звал меня леди Джейн, и теперь все так зовут.
Мать печально взглянула на девочку, и на глазах ее выступили слезы.
- А вы не хотели бы взглянуть на мою цаплю? - спросил молодой человек и подвинул корзину к даме. - Белая цапля - птица обыкновенная, но голубая в нашем краю редкость.
- Благодарю. Действительно, это редкость. Вы сами ее поймали?
- Да, и совершенно неожиданно. Я охотился в поместье моего дяди, как раз той станции, где сел в поезд. Было уже довольно темно; выхожу из болота, очень тороплюсь, как вдруг слышу у самых ног, справа, кто-то кричит: "Тон! тон! тон!" Нагибаюсь - цапля! Крошечная такая, еще летать не умеет; подняла головку и смотрит на меня круглыми глазами. Я пожалел ее, унес домой, приручил, и теперь она узнает меня по голосу.
Он поставил корзину обратно на кресло и придерживал ее, пока девочка нежно поглаживала цаплю своими маленькими ручками.
- Похоже, цапля ей понравилась, - заметил юноша, обращаясь к даме.
- Да, она очень любит всякую живность, дома у нее осталось много разных зверюшек, вот она и грустит по ним.
На глаза дамы вновь навернулись слезы.
- Позвольте мне подарить вашей дочери мою Тони.
- О нет, благодарю вас! Зачем вам лишать себя…
- Я ничего не лишаюсь, уверяю вас. В городе все равно придется цаплю кому-то отдать. В колледж ее приносить не позволят, а дома мне некому ее доверить. Прошу вас, разрешите отдать птицу леди Джейн, - настаивал юноша, обращаясь к матери и улыбаясь взволнованному ребенку.
- О, мама! Милая, хорошая мама! Позволь ему подарить мне птичку! - вскричала леди Джейн, с умоляющим видом складывая ручки.
Какое-то время мать колебалась, однако в конце концов отказала.
Молодой пассажир пересел поближе к матери.
- Надеюсь, вы перемените решение, - почтительно обратился он к ней.
Девочка между тем пришла в полное отчаяние.
- Мамочка, ты только вспомни, мне не разрешили взять с собой ни котенка, ни собачку, ни моих овечек. Мне без них так скучно!
- Хорошо, хорошо, милая, дай мне подумать, - откликнулась мать.
- Мама, позволь мне хоть сесть рядом с корзиной и гладить птичку!
- Разрешите ей пересесть в другое кресло. Посмотрите, как она устала. Ее надо немного развлечь!
- Благодарю. Она действительно устала, ведь мы едем издалека, из Сан-Антонио. Она все время была у меня умница, не капризничала. Хорошо, пусть она перейдет к вам.
Новый знакомый устроил малышку у окна, опустил шторы, чтобы цапля не улетела, поставил корзину на пол, достал птицу и посадил ее на колени леди Джейн.
- Взгляните, - сказал он ей, - я обшил кусочком кожи одну ногу, получилось нечто вроде браслета, за него можно закрепить длинную крепкую бечевку. Если ваша мама позволит вам принять от меня в подарок мою любимицу, вы, уходя из дому, будете привязывать ее бечевкой к креслу или к столу, и она в ваше отсутствие никуда не заберется, не набезобразничает и не ушибется.
- Но я ни за что ее одну не оставлю, - возразила девочка, - она всегда будет со мной.
- Все же если цапля вдруг потеряется, - продолжал пассажир, - я вас научу, как ее отыскать. - Он распустил одно крыло птицы и придержал его, положив на ручку леди Джейн. - Видите, она у меня словно меченая. Вот три черных креста, три родимых пятна - такие же и на другом крыле. Когда крылья сложены, кресты не видны. Цапля будет расти - и кресты будут увеличиваться. Если случится так, что вы надолго расстанетесь с птицей, то потом вы ее всегда узнаете по этим черным крестам.
- Значит, если мама позволит, мне сегодня же можно будет забрать ее?
- Конечно, корзина очень легкая, вы сами сможете ее нести.
- Знаете, - шепнула девочка, оглядываясь на мать, которая положила голову на спинку кресла и, по-видимому, задремала, - мне очень, очень хочется повидать мою собачку Карло, и кошку, и барашков, но я не жалуюсь маме - она все плачет.
- Какая вы молодец, что так заботитесь о своей маме! - заметил молодой человек, растроганный откровенностью малышки. Из деликатности он не стал расспрашивать ее о причине слез матери.
- У мамы ведь больше нет близких на свете, кроме меня, - продолжала леди Джейн шепотом. - Папа от нас ушел, и мама говорит, что он долго, долго не вернется. Он умер. Вот почему мы должны были оставить свой дом. Теперь мы едем в Новый Орлеан и будем жить там.
- А вы прежде бывали в Новом Орлеане? - спросил юноша, с нежностью глядя на белокурую головку, приникшую к его плечу.
- Никогда! Я никогда никуда не ездила. Мы жили в прериях. Там остались и Карло, и кошка, и барашки, и мой пони Подсолнух. Его так назвали потому, что он золотистой масти.
- А я живу в Новом Орлеане, и у меня там тоже есть домашние животные, - сказал юноша и принялся их перечислять.
Леди Джейн забыла о своем горе и внимательно слушала его, но вскоре она опустила голову и заснула крепчайшим сном. Румяная щека прижалась к плечу молодого человека, руки обхватили голубую цаплю, будто девочка боялась, что птицу отнимут.
Под вечер вагон оживился. Заспанные пассажиры начали приводить себя в порядок и готовить багаж.
Леди Джейн не открывала глаз, пока сосед осторожно высвобождал цаплю из ее объятий и вновь помещал в корзинку. Но тут к малышке склонилась мать - узнать, действительно ли она так крепко спит.
Девочка очнулась и весело вскрикнула:
- Ах, мамочка! Я такой хороший сон видела! Я была дома, в прериях, и со мной гуляла голубая цапля. Как жалко, что это только сон!
- Душенька, поблагодари этого молодого джентльмена за то, что он был так добр к тебе. Мы подъезжаем к Новому Орлеану, а птица опять в корзинке. Встань, дай я приглажу тебе волосы и надену на тебя шляпу.
- Мама, а птичка? Можно мне ее взять с собой?
При этих словах их новый знакомый выразительно посмотрел на мать.
- Позвольте ей взять цаплю, - сказал он, обвязывая корзину веревкой. - Это будет для нее забава. Да и корзинка не тяжелая.
- Ладно, если уж вы решили отдать птицу в чужие руки, пусть Джейн возьмет ее.
Молодой человек протянул леди Джейн корзинку, и девочка с радостью приняла подарок.
- Ах, какой вы добрый! - воскликнула она. - Никогда вас не забуду! И с Тони ни за что не расстанусь!
Новый знакомый грустно улыбнулся: ему было жаль расставаться… не с любимой птицей - с милым ребенком, к которому он успел привязаться. Потом он невольно рассмеялся над восторженными словами девочки.
- Нам нужно на Джексон-стрит. Это, кажется, пригород? - поинтересовалась мать. - Нет ли остановки поближе городского вокзала, чтобы пораньше выйти?
- Конечно, есть. Вам можно выйти на станции Грэтна, мы будем там через пять минут. Вы переправитесь на другой берег реки на пароме и попадете прямо на пристань, откуда и начинается Джексон-стрит. Таким образом вы выиграете целый час, А экипажи там всегда стоят.
- Как хорошо! Мои знакомые меня не ждут, и мне хотелось бы добраться до них засветло. А от станции далеко до парома?
- Нет. И найти его очень легко.
Юноша хотел было предложить свою помощь и проводить мать с дочерью, но тут кондуктор распахнул дверь вагона и рявкнул:
- Грэтна, Грэтна! Кому выходить в Грэтне?
Кондуктор взял из рук у дамы в трауре чемодан и пропустил ее с девочкой вперед. Они быстро сошли с поезда. Молодой человек только минуты через три увидел их вновь: они торопливо шагали по пыльной дороге, ярко освещенной лучами заходящего солнца, и с улыбкой кивали ему. Он снял шляпу и помахал им; тогда мать откинула траурную вуаль и еще несколько раз кивнула ему, а девочка приложила пальцы к губам и послала ему воздушный поцелуй.
Паровоз свистнул, поезд тихо тронулся с места, и в памяти молодого человека запечатлелись две изящные фигуры - мать и дочь, спускающиеся к реке.
"Вот глупость! - с досадой думал он, вновь усаживаясь в кресло. - Почему я не спросил их фамилию или хотя бы адрес, где они собираются остановиться? Почему не проводил их? Как можно было отпустить измученную женщину с ребенком одних! Мать такая слабая, а ей пришлось нести чемодан. Какой я дурак! И крюк был бы мне небольшой, если б я проводил их. По крайней мере, я узнал бы, кто они такие! Неловко как-то было приставать к ним с расспросами!.. Ну почему я не сошел вместе с ними?! Ой, да они что-то забыли".
Юноша подошел к креслу, в котором сидела мать; из-под боковой подушки выглядывал молитвенник. Переплет из красной кожи, серебряные застежки, монограмма «ДЧ».
1 2 3 4