Пронесу ее в сумке для гольфа.
Поднимусь с ней в маленькую гостиную и буду целиться в вас, когда вы пересекаете площадь, как и в ту ночь. И я увижу, трудно ли положить трость в желоб на крыше. Что вы об этом думаете?
— Вреда от этого не будет.
— А мы можем наткнуться на что-то такое, что и в голову не приходило. Так часто бывает, когда проводишь следственный эксперимент.
— О'кей.
— Мы сделаем это за полночь, — решил Джо.
— Это и произошло за полночь.
Я согласился, что мы встретимся вечером в «Спящем драконе», и Джо сообщит управляющему о нашем плане.
Я поехал навестить Оринду, которая наконец вернулась после уикэнда и ответила на телефонный звонок. Пять лет были милосердны к ней. Она так же потрясающе выглядела, как и раньше. Зеленые глаза, черные ресницы. Изумительный макияж. Нежные, мягкие тона. Она казалась не такой взбудораженной, совсем не раздражительной, более удовлетворенной.
Она называла меня «да-а-агой» всего с двумя или тремя "а".
— Оринда. — Я обнял ее.
— Как вы выросли! — воскликнула она. — Я имею в виду не только вверх. Вы стали старше.
Она приготовила ленч: салат, диетическая кола и потом кофе.
Оринда знала о борьбе за власть в партии и вспомнила, что каждый раз, когда идет соревнование за лидерство, политики меняют правила игры.
— Они изобретают такую процедуру, какая даст, по их мнению, справедливый результат. Даже если не каждому нравится вероятный победитель. Сейчас этим заняты все члены парламента от партии.
Я забыл, что Оринда в курсе происходившего в правительстве.
— Наверно, Деннис рассказывал вам, как устраиваются такие дела.
— Нет, рассказывал Алдерни Уайверн. — Она нахмурилась. — Не хочу снова видеть этого человека.
— Вы знаете, что теперь Уайверн контролирует Хэдсона Херста, — нейтральным тоном заметил я, — как он контролировал Денниса и вас? Понимаете, если Херста выберут лидером и он станет премьер-министром, то фактически управлять страной будет Уайверн?
Оринда пришла в ужас, но покачала головой.
— Ваш отец в стране более популярен.
— Не забывайте о злорадстве.
— Вы имеете в виду, — засмеялась она, — злобную радость по поводу несчастья другого?
— Половина кабинета министров, — кивнул я, — будет счастлива видеть провал отца после его такой великолепной победы в «рыбной войне».
— Если он одержит верх, для избирателей это будет прекрасно, — она искренне улыбнулась. — Никогда не думала, что я это скажу, но это правда.
Я рассказал Оринде об эксперименте, который думали Джо Дюк и я.
— Вы помните тот вечер? — спросил я.
— Конечно. Я была в бешенстве от того, что меня не выбрали кандидатом.
— После встречи с активистами вы все время были с Алдерни Уайверном?
— Нет. Я злилась и чувствовала себя несчастной, поэтому поехала прямо домой.
— Вы не помните, взял ли Алдерни Уайверн юшки для гольфа на встречу в зале «Спящего дракона»?
— Какой странный вопрос! Он всегда возил их с бой на заднем сиденье машины.
В тот вечер Оринда ненавидела отца. Но не так сильно, чтобы причинить ему вред. В ее натуре нет злобности.
Я уютно провел часа два с ней, а потом поехал в дом Полли ждать звонка отца из Лондона о результатах голосования.
Он позвонил мне из машины, чтобы сообщить новости.
— Ничего не решено, — сказал он. — В основном все раскололись на три группы. Определенно только одно: завтра нам придется голосовать снова.
— Объясни, — попросил я. Он описал день, полный сомнений и маневров. Но в конце концов получилось так, что ни отец, ни Хэдсон Херст в первом туре не получили достаточно голосов, чтобы считать это уверенной победой. Джилл Виничек (Образование), третий кандидат, собрала всего несколько голосов и была исключена из списка. Следующий тур станет прямой борьбой между Херстом и Джулиардом. И никто не мог предсказать, за кем останется победа.
Голос отца звучал устало. Он сказал, что они с Полли едут в Хупуэстерн, чтобы вместе со мной провести дома спокойный вечер. За сценой он сделал все, чтобы склонить своих коллег отдать ему голоса. Сейчас их очередь сделать выбор, кого они хотят видеть премьер-министром.
Я рассказал о Джо Дюке и эксперименте. После короткого совещания с Полли он предложит, чтобы мы встретились в «Спящем драконе» и вместе поужинали.
Надежда на то, что мы проведем более-менее спокойный вечер, исчезла между супом и яблочным пирогом.
Хотя ни Джо Дюк, ни я не делали особого секрета из нашего плана, мы не ожидали, что управляющий отелем так расширит сценарий. Создалось впечатление, что он сообщил о нашем намерении всему городу. Отель так же походил на пчелиный рой, как и в тот вечер пять лет назад. Люди подходили к отцу, протягивали руку для пожатия и желали всего наилучшего. Пришел со своим фотографом Сэмсон Фрэзер из «Газеты Хупуэстерна» и рассказал онемевшему от ужаса отцу дополнительные подробности о том, как Ушер Рудд провел воскресенье. Пришел и Ушер Рудд, не лишенный свободы, не раскаявшийся, с глазами, полными горечи. Он кипел от злости, поглядывая на отца, и говорил по мобильному телефону.
Иногда появился Джо Дюк, то вначале он выглядел ошеломленным суетой и многолюдием. Но отец пригласил его за наш столик на кофе и устало объяснил, что в ту ночь, которую мы хотим воспроизвести, отель тоже был битком набит.
И сегодняшняя толпа только добавит реальности нашему эксперименту.
Больше того, отец сказал, что, как и в тот раз, пойдет со мной через площадь. Мне эта идея не понравилась. Но Джо Дюк с энтузиазмом закивал головой.
«Зачем ждать полуночи?» — спрашивали люди. Все были готовы уже сейчас, то есть в одиннадцать тридцать, участвовать в неожиданном спектакле.
Джо объяснил, что ровно в двенадцать на площади автоматически выключается половина освещения. И если следственный эксперимент что-то значит, то условия должны быть по возможности приближены к прежним.
Джо Дюк принес из машины сумку с клюшками для гольфа и всем показал трость с тартановым наконечником для маскировки. Управляющий отелем озадаченно нахмурился. Я хотел спросить у него, не вспомнил ли он что-то важное?
Но Джо и толпа сметали все перед собой, взволнованные ожиданием зрелища.
Спрошу позже, подумал я.
Наступила полночь. Половина фонарей на площади потухла. Те, что продолжали гореть, отбрасывали на камни длинные тени. На дальней стороне площади в тусклом свете чуть вырисовывалась штаб-квартира партии и благотворительная лавка.
Когда отец и я вышли на площадь, единственный яркий свет остался за нашей спиной — в «Спящем драконе».
Мы запланировали, что отец и я дойдем до середины площади и подождем, пока Джо прицелится из прогулочной трости, сделает хлопок и дотянется или залезет на подоконник, чтобы положить трость в желоб на крыше. А толпа из «Спящего дракона» ринется к отцу, как и в ту ночь. Во мне нарастала тревога, но все улыбались. Джо, окруженный толпой, направился к лестнице, а отец вышагивали по узорно выложенным камням. Через несколько шагов я остановился и оглянулся назад. Отец обогнал меня и бросил через плечо:
— Идем, Бен. Мы еще не добрались до того места.
Я посмотрел на верхний этаж отеля. В одном из окон виднелась прогулочная трость, полуспрятанная за различимыми лепестками герани. Три мысли одновременно мелькнули в сознании. Первая. Джо еще не успел подняться по лестнице, дойти до маленькой гостиной и спрятаться за занавеской.
Вторая. Трость, направленная на нас, выглядывала не из того окна.
Третья. Трость бросала отблеск, и в ней виднелось отверстие. Темное круглое отверстие на конце. Это не трость. Это ружье. Отец ушел по площади на десять ярдов вперед. Я рванулся с места, как бежал к Оринде, как прыгнул к печатнику возле машин. Без паузы, без мысли, по одной только интуиции. Я прыгнул, будто игрок рэгби на мяч, и повалил отца на камни. Выстрел прозвучал вполне реально. Пуля тоже казалась реальной. Но счастливая толпа, которая хлынула к нам из отеля, все еще думала, что это игра. Пуля ударила меня в тот момент, когда я еще висел в воздухе, столкнувшись с отцом. И она вошла бы ему в спину, если бы я не попался ей по пути.
Она вошла высоко в правое бедро и продвинуть внутри до колена, разрывая по дороге мышцы и мягкие ткани.
Сила удара развернула меня так, что я упал на камни лицом к «Спящему дракону». Я полулежал, опираясь на локоть, и всем телом дрожал. Сбитый с толку и протестующий против всемирного беззакония.
Боли хватало, чтобы удовлетворить Джо Дюка. Она затянула глаза влагой, а кожу потом. Время от времени на скачках я получал травмы. Меня трясло, жгло руки и ноги в ночь пожара. Но мне и в голову не приходило, что есть боль, не сравнимая ни с ушибами, ни с ожогами.
Мне совсем не помогало, что я знал физические свойства высокоскоростной пули и понимал, какой вред она может причинить. Я сотни раз стрелял такими пулями в цель. Но я жил в мире, где мишень ила бумажной. Не думаю, что я когда-нибудь снова возьму в руки ружье.
Отец стоял на коленях рядом со мной с искаженным от тревоги лицом.
Правая штанина потемнела Пропиталась кровью. Толпа из «Спящего дракона» с Полли во главе бежала к нам. И я слышал ее полный муки голос:
— Джордж... Ох, Джордж!
Все в порядке, подумал я. Это не Джордж. Отец держал меня за руку.
Кроме всеохватывающей боли, я еще чувствовал 6я по-настоящему беспомощным. Я хотел лечь, встать, куда-то идти — и не мог. Я хотел, чтобы кто-то подошел и выстрелил снова, но в голову, как это делают с лошадьми.
Дал мне забвение. Время проходило. Лучше не становилось. Обычное движение транспорта по площади запрещено. Но на полицию, «Скорую помощь» и пожарных запрет не распространяется. Подъехали две полицейские машины и «Скорая помощь» с мелькающими огнями на крыше. Люди из машин полиции направились в отель. Человек из «Скорой помощи» подошел ко мне с большими ножницами и разрезал правую штанину. Я продолжал мечтать о забвении. Открывшаяся нога в тусклом свете площади выглядела буквально кровавым месивом. Я сообразил, что пуля не задела бедренную артерию, иначе я бы уже истек кровью и умер.
Среди искромсанных мышц виднелось что-то твердое, белое, очертанием напоминавшее палец. Потрясенный, я понял — кость. Бедренная кость. Не закрытая мышцами, но и не задетая пулей.
Человек из «Скорой помощи» наложил на рану обширную повязку и направился назад к машине. «Пошел пригласить доктора», — объяснил отец. Оказывается, при огнестрельных ранениях медики должны соблюдать самые разные правила и инструкции.
Мне почему-то не приходите в голову, что я могу потерять ногу. И я ее не потерял. Что я потерял после того, как все было склеено и восстановлено, так это силу. Я больше не мог направлять полутонного скакуна на забор из березовых бревен. Я потерял скорость.
Люди выходили из отеля и садились в полицейские машины. Среди них был и Алдерни Уайверн. В наручниках. Когда машины скрылись из вида, Джо Дюк пересек площадь и сел на корточки, чтобы поговорить с отцом и со мной.
— Вы понимаете, что я говорю? — спросил он у меня.
— Да.
— Я поднимался по лестнице к месту, где должен был выставить трость, а за мной бежал управляющий отелем. Он догнал меня раньше, чем я дошел до маленькой гостиной. Управляющий спешил сообщить, мол, хотя он и не уверен и, может быть, это совпадение, но недавно, часов в одиннадцать, мужчина снял в отеле номер. Он тоже нес сумку с клюшками для гольфа. И управляющему, как он объяснил, показалось несколько странным, что мужчина был в перчатках.
Джо на минуту поднялся, чтобы размять ноги, и опять сел на корточки.
— До вас доходит, что я говорю? — еще раз спросил он.
— Да, — в полузабытьи пробормотал я.
— Мы услышали щелчок выстрела, и управляющий использовал свой общий ключ от номеров. Мы открыли дверь и нашли в комнате Алдерни Уайверна, идущего нам навстречу. Он нес сумку с клюшками для гольфа. Но когда управляющий выхватил у его сумку и выпотрошил ее содержимое на пол, там оказались только клюшки для гольфа.
— У него не было времени положить ружье в желоб на крыше, — продолжал Джо. — Но не сомневайтесь, он принес его в номер. Он воткнул его прикладом вниз в горшок с геранью. А дуло смотрело в небо среди цепей, на которых висела герань. Я воспользовался телефоном в номере и вызвал своих коллег из полицейского участка. Пока мы их ждали, я из любопытства спросил Уайверна, откуда узнал о следственном эксперименте. Откуда он узнал, что у него будет шанс подстрелить Джорджа Джулиарда?
— Уайверн сказал, что ему позвонил... — Джо криво усмехнулся, Ушер Рудд и предупредил. — Сержант снова встал.
— А как Уайверн думал уйти после выстрела? — спросил отец.
— В прошлый раз он ушел, — пожал плечами Джо. — В суматохе он просто прошел, сел в машину и уехал. Если бы не управляющий отелем, то очень похоже, ему бы это удалось и теперь. Но вот что странно. Он казался ужасно усталым. В нем не осталось сил для борьбы. Он понял, что ему не удалось покончить с вами, и он просто бросил попытки. Мы без неприятностей арестовали его.
— И какое вы предъявите ему обвинение? — спросил отец.
— Попытка убийства.
— Десять фунтов пенальти, — слабо улыбнулся я.
— Десять лет, — сказал Джо.
Новый премьер-министр держал меня за руку. Я крепко ухватился за него, словно он давал мне успокоение и безопасность, в которых я так нуждался.
Я крепко ухватился за него, словно был маленьким мальчиком.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30