Девушка выглядела больной, вокруг глаз образовались темные крути.
– Здравствуй, Даша, – с участием сказал я. – Как ты?
– Сейчас хорошо, – ответила она. – Мы уже отчаялись тебя дождаться.
То, что они с Вадимом меня здесь ждут, я не ведал ни сном, ни духом.
– Нам нужно уходить, – вмешался Вадим, – мало ли что может случиться.
– А как же охрана? – спросил я. – Пойдем через подземный ход? У меня недалеко в лесу машина.
– Забудь, ее уже заминировали, взорвется, как только включится двигатель. Здесь мощная система наблюдения. Тебя засекли, как только ты появился поблизости.
– Правда? Почему же не задержали?
– О тебе знал только я, Ивану Ивановичу было не до того, у него шли важные переговоры.
– Слышал я эти переговоры, убивать нужно таких переговорщиков. Сволочи!
– А ты что сделал?! С гранатой у тебя суперски получилось. Мы поедем нормально, через ворота. У нас такая повышенная секретность, что никто никого не знает в лицо. Каждый отвечает только за свой сектор. А у семи нянек дитя без глаза.
– Странно, мне показалось, что здесь вообще никакой охраны нет. Мы уже как-то подходили к воротам, – сказал я, – но они были закрыты, и я подумал, что в доме никого нет.
– Это когда твой напарник расстрелял двух идиотов? – усмехнулся Вадим. – Так было задумано. Тебя просто подставляли под 205 статью.
– Круто.
– Все, остальные вопросы потом, нам нужно ехать. Через четверть часа дом будет взорван.
– Погоди, а как же ваш бизнес? Сколько я понял, Дмитриев торговал детьми. Это нужно остановить! Здесь должен быть архив, база данных. Давайте хотя бы снимем жесткие диски с компьютеров…
– Без него дело и так остановится. Шеф и близко никого не подпускал к управлению компанией, так что не осталось и преемников. Но свято место пусто не бывает. Пока есть такой рынок, найдутся и продавцы и покупатели.
С этим трудно было спорить. Увы, человеческие пороки, скорее всего, непобедимы.
Мы спустились вниз и сели в старенький «Мерседес». Вадим за руль, мы с Дашей сзади. Я на всякий случай положил свой «Шмайссер» рядом на сиденье. Мало ли что может случиться. Машина тронулась. Возле ворот Вадим остановился и открыл их дистанционным пультом. Ни одного человека поблизости я не увидел.
Даша молчала, сидела, выпрямив спину, и смотрела вперед. Я подумал, что зря перетащил ее в наше время.
– Тебе плохо? – тихо, спросил я.
Она посмотрела на меня безо всякого выражения, ответила ровным голосом:
– Нет, мне даже нравится.
Мне так не казалось, но лезть к ней в душу и расспрашивать при Вадиме я не рискнул. Пока вся эта ситуация выглядела странной, даже нереальной. Слишком быстро все разворачивалось в последние полчаса. То, как фальшивый эксперт расправился с ранеными, никак не говорило в его пользу, хотя он и выступал на моей стороне. Теперь еще насторожила и подозрительная заторможенность Ордынцевой. Как знать, может быть, этот Вадим не столько спасал меня, сколько втемную привлек к устранению своих соперников. Я попробовал подобраться к нему с другого конца:
– Что ты сделала с брошками? – спросил я эсерку.
– С ними все в порядке, – вместо Даши ответил Вадим, мельком оборачиваясь к нам назад. – Я нашел хорошего покупателя. Скоро Даша получит деньги и купит себе квартиру.
Ордынцева косо посмотрела на затылок молодого человека и не проронила ни звука.
– Если у вас есть еще что-то на продажу, могу посодействовать, – договорил Вадим, выезжая за ворота.
– Пока в этом нет нужды, – неопределенно ответил я. Даша по-прежнему молчала, а я не знал, ввела ли она парня в курс наших дел. На всякий случай решил не торопиться с откровениями.
Вадим притормозил у знака выезд на главную дорогу. Смотрел направо, ждал, когда проедет грузовой автомобиль. Я тронул девушку за колено, она вопросительно посмотрела на меня, и я мимикой попытался спросить, что происходит. Даша, не меняя равнодушного выражения лица, перевела взгляд на зеркало заднего вида, через которое ее мог видеть водитель, слегка прищурила глаза и опять застыла в прежней позе. Я понял, что для нас с ней пока ничего не кончилось.
– Тебя куда отвезти, в Москву? – спросил Вадим, выезжая на шоссе.
– Да, – ответил я. – Высадишь у метро.
– Мне не трудно довезти и до места, – без нажима, буднично, предложил он. – Зачем тебе мотаться по городу. Ты же в розыске.
– Не стоит тебя затруднять, я еще точно не знаю, куда поеду.
– Ну, как хочешь, мое дело предложить.
Дальше ехали молча. Вскоре мы проехали МКАД и оказались в городе. Вадим свернул с магистральной улицы.
– Вам куда нужно? – спросил я.
– Сейчас заедем на минуту в одно место, а потом я довезу тебя до метро.
Кажется, начиналось самое интересное. Даша отвернулась и, не отрываясь, смотрела в окно. В это время одно непредвиденное обстоятельство нарушило все планы нашего водителя. Нас остановил гаишник. Был он плотно упакованный, с красным обветренным на холодном ветру лицом. Указал на обочину и стоял, похлопывая себя жезлом по ноге. Вадим прижался к бровке дороге и остановился. Старенький «Мерседес» у дорожного инспектора почтения не вызвал, и он ждал, когда водитель сам подойдет к нему.
Было заметно, что Вадим разозлился. Выходить из машины ему явно не хотелось. Однако, инспектор продолжал стоять на месте и смотрел в нашу сторону. На другой стороне дороги два его коллеги проверяли документы у водителя «Форда», у всех троих гаишников на плечах висели автоматы.
– Я сейчас с ним разберусь, – зло сказал Вадим и выскочил из машины. Нервы сыграли с ним злую шутку, он оставил в замке зажигания ключи.
– Спаси меня! – как только он вышел из салопа, отчаянным голосом воскликнула Даша. – Я больше не могу!
Спасать, впрочем, нужно было не только ее. Спастись нужно было нам обоим. Я посмотрел назад, туда, где Вадим «разбирался» с инспектором. Он что-то говорил, возмущенно размахивая руками, а инспектор, не обращая на него внимания, тщательно изучал его документы. Впервые такая дотошность показалась мне даже симпатичной. Стараясь не хлопнуть дверцей, я вылез из салона, не спеша, сел на водительское место и повернул ключ в замке зажигания.
В зеркало заднего вида было видно, что только когда машина тронулась с места, на нее обратили внимание. Вадим закричал и побежал вслед, размахивая руками. Инспектор что-то крикнул своим товарищам, и те бросились к своей патрульной машине. Им еще нужно было в нее сесть, завестись и развернуться.
Я доехал до ближайшего поворота и повернул направо. У меня было полминуты форы. Устраивать гонки с профессионалами я не собирался и въехал в первый попавшийся двор.
– Быстрее, – прикрикнул я на Дашу.
Мы одновременно выскочили из машины. Я забрал с заднего сидения свой пистолет-пулемет, сунул его под куртку. Какая-то бабка с кошелкой заворожено смотрела, как мы с Дашей побежали через двор к соседнему дому. Миновав его, мы выскочили на широкую улицу.
– Теперь иди спокойно, – предупредил я Ордынцеву и взял ее под руку. Мы вышли на обочину дороги, и я поднял руку. На наше счастье, тут же, как на заказ, подрулил добитый «Жигуленок». Я даже не успел придумать, куда мы едем.
– Шеф, до метро подбросишь? – спросил я пожилого бомбилу.
Он окинул нас оценивающим взглядом:
– Сколько платишь?
– Стольника хватит?
– Сто пятьдесят, – привычно накинул он.
– Ладно, – согласился я, торговаться не было времени.
– Садитесь.
Я сел вереди, Даша – сзади. Водитель, не спеша, тронулся.
Мимо с включенным звуковым сигналом пролетела патрульная машина, за ней – еще одна. Похоже, что наш «Мерседес» пока не обнаружили.
– А сколько возьмешь до Очакова? – наобум назвал я район на западе столицы. Светиться возле ближайшего метро мне сейчас не хотелось.
– А куда там? – спросил водитель.
– Да как сказать, – замялся я. Тот район я почти не знал, помнил только, что там проходит ветка электрички киевского направления, – там есть станция…
– Очаково? – подсказал водитель.
– Точно, Очаково.
– Пару сотен накинешь?
– Договорились.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Дашу.
Она только вежливо улыбнулась.
Скучающий водила не преминул втиснуться в разговор:
– Болеет, что ли, девушка? – спросил он почему-то не ее, а меня. Не дожидаясь ответа, посетовал: – Сейчас все болеют, экология плохая, и погода способствует. Сама-то, похоже, приезжая?
– Да, – подтвердил я, – она из Питера.
– Хороший город, – похвалил водитель, – культурный. Я сам не бывал, а жена ездила, хвалила. А в Москву зачем? Учиться?
– Учиться и работать. Мы сейчас квартиру ищем, – сказал я с дальним прицелом, в надежде, что, может быть, у него есть концы приискать Даше временное жилье. Взять ее с собой к Гутмахеру я не мог, отправить ко мне в квартиру было опасно.
– В Очакове снять хотите? – спросил водитель.
– Да.
– А почему там?
– Говорят, там многие сдают, и цены низкие.
– А что ей нужно, квартира или комната?
– Лучше всего однокомнатная квартира.
– Одной ей будет тяжело, она же совсем хворая. Могу к себе пустить, Дочка замуж вышла, ушла к мужу. Мы с женой остались одни – пусть пока поживет, места у нас много.
Я присмотрелся к водителю. У него было простое, доброе лицо. Он повернулся ко мне и смущенно улыбнулся:
– Денег много не возьмем, ты не думай. Просто жене одной одиноко, я целый день в разъездах, а так живая душа.
– Ты как? – спросил я Дашу.
– Хорошо, – ответила она. – Я согласна.
У меня с души свалился камень. Что делать с Ордынцевой, я не знал, и эта неожиданная помощь показалась «перстом провидения».

Глава 11


«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля», – захотелось мне запеть где-то в районе десять часов по полудни, когда наконец удалось проснуться. Лучи нашего зимнего светила после нескольких «критических» дней, наконец, решились пробиться сквозь скучную низкую облачность и приласкать родную землю. Они празднично сияли на свежевыпавшем снеге и обильно прорывались в комнату сквозь большое стрельчатое окно и пыльные тюлевые занавески.
В доме стояла деревенская тишина: никто не сверлил стену в соседней квартире и не слушал популярную музыку. Из-за состояния блаженного покоя мне не сразу удалось вернуться в реальность и вспомнить, где я нахожусь. Я просто лежал на мягкой сетке старинной кровати и кайфовал в тишине, покое и безопасности. Никто за мной не гнался, никто в меня не стрелял, и не нужно было ни от кого убегать. Вчера сюда, на дачу Гутмахера, я вернулся только около полуночи. Остаток вчерашнего дня и весь вечер я устраивал Дашу Ордынцеву на новой квартире и решал ее житейские проблемы. Обычный пустой разговор со случайным таксистом неожиданно кончился знакомством и сотрудничеством. Мы с ним отправились не в Очаково, куда я подрядил его нас отвезти, а на другой конец Москвы в Бескудниково.
Таксиста звали просто, Кузьмичем, было ему прилично за пятьдесят, и были и он и его жена Катя, как сказалось, хорошими людьми. То, что Даше будет у них удобно жить, я почему-то не сомневался. Мы легко сошлись в цене за комнату и пансион, после чего совместными усилиями отправили измученную девушку спать. Хозяйка Катя до пенсии работала медсестрой и могла оказать моей измученной революционерке квалифицированную медицинскую помощь. Решив организационные вопросы размещения Ордынцевой, я занялся не менее сложными проблемами ее легализации.
Для этого мне пришлось ехать на другой конец Москвы за Дашиными липовыми документами. Я заказал их еще две недели назад, оплатил, но все не мог найти времени забрать. Решив это вопрос, я отправился спрятать в тайник ключ от ячейки в банковском сейфе, в которую положил свою часть сокровищ. Времени на все ушло уйма, так что на дачу я попал около двенадцати часов ночи. Аарон Моисеевич и Ольга уже не чаяли увидеть меня живым. На меня набросились с упреками, так что в возмещение «морального ущерба» пришлось им во всех подробностях рассказывать обо всех событиях этого суматошного дня. Только после этого мне удалось доползти до своей комнаты и упасть на постель…
Я еще несколько минут бездумно пролежал в постели, пытаясь «удержаться в режиме приятного сна», как сказал бы какой-нибудь ученый, но не образованный человек. Однако, как это часто случается, сон куда-то незаметно ускользнул, оставив только чувство легкости и сожаление утраты,
Комната, в которой я спал, была вполне цивильна и по-своему стильно обставлена тяжелой деревянной мебелью.
Я лежал на никелированной кровати, украшенной многочисленными шишечками и шариками. Подо мной нежно прогибалась и скрипела старинная «панцирная сетка». Такие проваливающиеся под телом сетки были в моде в сороковых-пятидесятых годах прошлого века, придя на смену более аскетическим и жестким, так называемым «английским». Спать на таких кроватях вредно, но комфортно.
Когда мне надоело валяться, я встал и отправился искать своих «подельников».
– Доброе утро! – поприветствовал я Гутмахера. Он сидел перед новым телевизором с плоским экраном на жидких кристаллах. Откуда он тут взялся, старик не сказал, поспешил замять возможный вопрос:
– Какое сегодня чудесное утро! Как вам спалось после вчерашних подвигов? – воскликнул он, как мне показалось, без особого интереса к вопросу.
– Великолепно! – в тон ему ответил я, потом ехидно спросил: – Вы же говорили, что у вас нет телевизора.
– Пришлось, знаете ли, вчера купить, – как бы, между прочим, о мелочи, сказал он, – Олюшка привыкла к средствам массовой информации, и ей без телевизора неуютно.
– Ну, надо же! – только и смог сказать я. Такой телевизор стоил под штуку баксов. Старик все больше удивлял меня своей нестандартностью. То он походил на нищего пенсионера, потом на сурового Чингисхана, теперь вот превратился в нежного возлюбленного.
– Ну, и что нового делается в мире? – спросил я.
– Все как всегда: терроризм, катастрофы и криминальные преступления.
– Про нас ничего не передают?
– Слава Богу, пока ничего.
– А что слышно насчет завтрака?
– Увы, для этого мне нужно сходить в магазин, но я не могу отлучиться, боюсь, если Олюшка скоро проснется, будет волноваться, куда я запропастился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38