Было полнолуние, редкие облака только изредка закрывали ночное светило, так что проблем с освещением у нас не было.
– Правду говорят, что черти в полнолуние собираются? – неожиданно поинтересовался Андрей.
– Точно не знаю, хотя вроде бы…
– А, как ты думаешь, Поэт связан с нечистой силой?
– Знал бы я… только, думаю, что нечистой силы не существует.
– А мужик, что сидел с тобой в Петропавловке? – вспомнил он моего сокамерника, с которым я сидел в бастионе крепости и подозревал в нем инопланетянина.
– Он, скорее представитель другой цивилизации…
– А кто мне машину испортил, тоже другая цивилизация? Точно нечистая сила…
Договорить фразу Андрею не удалось, почти прямо над нами раздался громкий, хриплый, потусторонний крик. Кругов дернул стволом «Шмайссера» и присел. Я тоже вздрогнул и прислонился к стволу березы. Не из-за избытка храбрости, а потому, что мне стало совсем худо. В голове звенело, горло пересохло, ноги стали ватными.
– Что это? – прошептал напарник. Ответить я не успел, леденящий кровь крик повторился, наверху захлопали крылья, и какая-то большая ночная птица слетела с соседнего дерева.
– Господи, вот сволочь, чуть заикой не сделала, – с облегчением сказал с коротким, нервным смешком милиционер.
Однако, тут же смолк.
Совсем близко от нас вспыхнул огонек зажигалки. Андрей тихо опустился на корточки, а потом и растянулся на земле, я укрылся за стволом дерева, около которого стоял. Только теперь, в лунном свете, я различил силуэты двух мужчин. До них было не больше тридцати шагов.
– Это что, филин, что ли так орал? – спросил один из них.
– А хрен его знает. Я чуть не обос…ся. Кончай курить, а то застукают, вони не оберешься. Какая-нибудь падла обязательно заложит. Ты, что думаешь, мы здесь одни?
– Да пошли они все, знаешь куда! – сердито сказал первый. – Им-то что, курю я или нет!
Однако, сигарету бросил. Я разглядел траекторию полета светящейся точки.
– Не знаешь, чего они так икру мечут?
– А хрен их знает, мне без интереса, лишь бы бабки платили. Я чего-то дубарить начал, пошли ноги разомнем.
– Пошли, – согласился первый голос.
Темные силуэты сдвинулись с места и растворились в лунных сумерках.
Мы еще несколько минут без движения оставались на своих местах, так что я успел немного прийти в себя и отдышаться.
– Пошли назад? – еле слышно спросил Кругов, вставай с земли.
Мы двинулись в сторону машины со всей возможной осторожностью, пристально вглядываясь в окружающий ландшафт, чтобы не наткнуться на «падл», которые могли заложить встретившихся охранников.
– Хватились, суки, – прокомментировал усиление охраны Андрей. – Давай, двигай быстрее, а то они, не ровен час, наткнутся на Ольгу.
Однако, идти быстрее я не мог. Вскоре силы снова оставили меня. Андрей сердито поглядывал на меня, но ничего не говорил. Идти нам осталось совсем ничего, когда от ствола дерева отделилась тень, и грубый голос приказал:
– А ну, стой! Руки вверх!
Андрей дернул было стволом, но тут же бухнул громкий выстрел и пуля ударила в ствол прямо над его головой.
– Бросай оружие, пристрелим! – приказал стрелок, и, в подтверждение множественного числа, из за соседнего дерева вышел еще человек с направленным на нас «Макаровым». Я послушно спустил свой «Шмайссер» с плеча на землю, Андрей, после секундной заминки, сделал то же самое.
– Попались, козлы! – довольным голосом вступил в диалог автоматчик. – Я тебе говорил, что они где-то тут пасутся. Здесь их положим или попытаем? – добавил он, обращаясь к товарищу.
– А чего с ними возиться, только давай отгоним к речке, чтобы потом падаль не таскать. Пущай поплавают.
– А ну руки за голову! – приказал автоматчик а красноречиво повел стволом.
– Ложись! – из-за спин охранников раздался совершенно неожиданный писклявый, дрожащий голосок.
Наши пленители молниеносно обернулись в сторону нового грозного противника. Андрей резко наклонился за своим «Шмайсером», но поднять его не успел, впереди оглушительно рвануло, и оба наших противника осветились красно-черным пламенем.
– Андрюша! – вслед за взрывом зазвенел узнаваемый Олин голосок.
– Мы здесь! – отчаянно закричал Кругов, подхватил свое оружие и, припадая на правую ногу, бросился в смердящую густоту взрыва.
Я сгруппировался, тоже поднял сой пистолет-пулемет и побрел вслед за ним. Дым еще не рассеялся, и я не мог рассмотреть, что сталось с мужиками, в тот момент мне было не до них. На мое счастье до машины было совсем недалеко. Около нее на земле сидел старший лейтенант, обхватив руками ногу, а около него рыдала Ольга.
– Что случилось? – спросил я.
– Я его убила! – заголосила девушка.
– Кончай плакать! – рявкнул живой жених. – Помоги мне встать!
– Андрюшенька, миленький, я не хотела! – не унималась невеста, помогая суженому подняться на ноги.
– Скорее в машину. Сейчас они все сбегутся, – торопил девушку Андрей. – Леша, ты сможешь вести машину, у меня нога не действует!
– Садитесь, – сказал я. – Попробую.
Андрей на одной ноге с помощью Ольги допрыгал до машины и вполз на заднее сидение. Обезумевшая Ольга попыталась влезть вслед за ним в ту же дверцу.
– С другой стороны, – приказал я ей, садясь на место водителя. Она пришла в себя, обежала «Фольксваген», рванула дверцу и нырнула в салон. Я повернул ключ зажигания и погнал машину вперед. До шоссе от этого места было меньше километра.
– Перетяни ему ногу выше раны, – распорядился я, не оборачиваясь.
– Чем?! – зарыдала девушка. – У меня нет жгута!
– Поясом от куртки, – сказал я, понемногу приходя в себя.
– Так говоришь, она не умеет обращаться с гранатами?! – прерывистым голосом, спросил Кругов.
– Ты зачем гранаты трогала! – набросился он на невесту. – А если бы они у тебя в руках взорвались!
– Я, я, за вас испугалась! – опять заплакала девушка. – Он же в тебя выстрелил, а если бы попал!
– Кончайте вы там, – прервал я начинающуюся семейную сцену. – Куда едем?
– Куда, куда, в больницу, конечно. Кажется у меня в ноге осколок.
Светиться в больнице мне никак не светило. Извините за каламбур. По поводу огнестрельных ранений неминуемо начнутся расспросы с привлечением милиции и прочие протокольные мероприятия. Чем это может кончиться, одному Богу известно.
– У тебя в машине есть фонарь? – спросил я Андрея.
– Есть, в багажнике, – ответил он умирающим голосом.
– Хорошо, отъедем немного, я посмотрю твою рану, может быть, обойдемся без больницы.
Мы выбрались на основное шоссе, и я погнал «Фольксваген» подальше от опасного места.
– Ты что, прямо в машине собираешься мне операцию делать? – заволновался Кругов.
– Какую операцию. Окажу обычную доврачебную помощь, – успокоил его я. – Может быть, у тебя ничего серьезного и нет.
– Осколок в ноге – это, по-твоему, ничего серьезного?! – возмутился раненый.
– Мне в руку то же не… – я попытался подобрать сравнение, но помешала создавшаяся на дороге ситуация, – муха попала. Вот козел!.. – неудачно завершил я фразу, впритирку проскакивая мимо какого-то идиота, ослепившего меня, кроме «дальнего света», еще и мощными дополнительными галогенными фарами.
– Кровь не останавливается! – с трагическими нотками в голосе сообщила Ольга.
– Сейчас помогу, пусть потерпит, – пообещал я, выбирая на узкой дороге место для парковки.
Однако, никаких съездов и проселков не попадалось. Я сбросил скорость и, как только кончился глубокий кювет, доверху заполненный подернутой ледком водой, остановил машину. Ольга резво выскочила из салона, уступая мне свое место.
– Поищи в багажнике фонарь, – попросил я ее и осторожно поднял раненую ногу милиционера на сиденье. Андрей застонал от боли, но не запротестовал. При слабом свете салонного плафона разодранная, пропитанная кровью штанина казалась черной. Я начал её разрезать перочинным ножом. Нож был тупой и с трудом прорезал толстую, жесткую джинсу. Кругов тихо, мужественно стонал. Ольга, наконец, нашла фонарь и стала подсвечивать мне через плечо, шепоток причитая. Дело пошло быстрее. Я распорол ткань до колена и обнажил безобразную рваную рану в районе колени. Осколка в ноге не было.
– Сейчас придется потерпеть, – предупредил я и начал обрабатывать ногу йодом.
Кругов замычал от боли и начал ругаться. Кровь, вопреки стенаниям Ольги, из раны почти не сочилась. Как при всякой рваной ране, вид у ноги был жутковатый. Оле, видимо, сделалось дурно и свет фонаря начал плясать по всему салону. Разобраться в характере ранения я в таких условиях не мог, потому ограничился тем, что вправил развороченные ткани и туго забинтовал ногу.
– До дома дотерпишь, – теперь, в свою очередь, бодро заверил я Андрея. – А там будем лечиться капитально.
Уверенности в том, что он дотерпит до дома, и я самостоятельно смогу справится с таким серьезным ранением, у меня не было, но искать ночью сельский травмпункт было совсем глупо. Я представил себе толстую, сонную дежурную медсестру, ее ленивую беспомощность, причитания и окончательно отбросил вздорную мысль о неотложной помощи.
– Поехали быстрее, – взмолилась Ольга, видимо почувствовав мои сомнения.
Однако, быстро уехать не удалось. Видимо, судьба в этот вечер еще не использовала все свои возможности отравить нам жизнь. Пока я пристраивал раненную ногу, а Оля мешала это делать оханьем и советами, на дороге появилось и быстро приблизилось яркое пятно, слепя нас мощными огнями. Не доезжая до нас два десятка метров, завизжав тормозами, остановилась машина. Яркий свет как будто приковал меня к месту, сделав беззащитным. Кроме «дальнего света», у машины были включены мощные галогенные фары и, в придачу, на крыше вспыхнул целый ряд фонарей. На дороге стало светлее, чем в солнечный день. Я замер и продолжал стоять, полусогнувшись, всунув голову в салон.
– Опять начинается! – плачущим голосом пожаловался Кругов.
– Сейчас разберемся, что им нужно, – спокойно сказал я, хотя у самого кровь начала бешено стучать в виски и в животе опустилось вниз что-то твердое и холодное. Зато в груди, как обычно при опасности, стало легко и пусто, и закипела холодная ярость.
– Ой, мамочка, – прошептала Ольга.
На наше счастье оружие лежало на полу у заднего сидения. Делая вид, что медленно выползаю из салона, чтобы посмотреть на прибывших, я опустил руку и выловил за ремень «Шмайссер».
– Взведи и сними с предохранителя, – попросил я Андрея, выпрямляясь, но не вынимая из укрытой салоном руки пистолет-пулемет. У невидимой машины защелкали двери. В коридор света внедрилось четыре тёмных силуэта. Их тела и головы окружал сияющий ореол, они был похожи на иконописных, почерневших ангелов с нимбами вокруг тел. Впрочем, то, что к нам приближаются не ангелы, можно было догадаться по отборному мату.
Скорее всего, это были ослепившие и едва не задевшие нас давеча встречные идиоты. Однако, судя по оскорблениям и угрозам, «грешные ангелы» придерживались противоположного мнения. Их, судя по «резким» высказываниям, возмутило то, что я несколько раз «дальним светом» предупреждал, что меня слепит их иллюминация.
Голоса были грубые и пьяные. Вероятно это «гуляла» местная «крутизна». У меня, признаться, немного отлегло от сердца. Гораздо хуже, если бы нас поймали в световой капкан недавние противники, тогда шансов не было бы никаких. Однако, и эта компания была достаточно опасна, тем более, что их уже заинтересовала стоящая около машины Ольга.
Продолжая материться, незваные гости начали строить планы относительно «телки». Разглядеть, есть ли у них оружие, я не мог. Пришлось идти на риск. Когда «пацаны» подошли к нам почти вплотную, я отпрянул от машины и спрятался от возможной пули со стороны джипа в тени одного из них. Вид нацеленного в животы «Шмайссера» несколько охладил у нападавших пыл. Квартет как по команде остановился.
– Ну, ты что, в натуре! – сказал пьяный голос. – Ты, братан, чего? Нет, ты неправ…
Остальные молча стояли на своих местах, покачивая длинные тени.
– Есть проблемы? – поинтересовался я.
– Нет, – ответил тот же «оратор», – все путем ты нас ослепил, вот мы и хотели…
Спорить с пьяными дураками было глупо и бесполезно.
– Ладно, – почти миролюбиво согласился я, – вы меня ослепили, я вас. «Шмайссер» я не опускал. – Нет проблем, нет базара. Пошли, я вас провожу.
Меньше всего мне хотелось, чтобы «пацаны» затеяли стрельбу. Рука опять одеревенела, в глазах двоилось, в ушах шумело. Держался я «на автомате» и нервном напряжении.
Подгоняемые весомым железным аргументом, «новые друзья» вернулись к своему джипу, молча сели в машину и, выключив лишний свет, уехали. Прощание оказалось коротким и немногословным. Мне даже не пообещали новую встречу. Оставшись в полной, непроглядной темноте, я еле доплелся до «Фольксвагена», упал на водительское сидение и сиднем сидел с пустой, звенящей головой, не в силах выбраться из окружающего меня тумана.

Проснулся я в полной темноте. Ощущение было довольно странное. Как сказали бы в прошлом веке: члены мои были расслаблены, и блаженный покой умиротворял душу. Единственным дискомфортом была жажда. Лежал я раздетым на чем-то упругом и мягком. Выкарабкиваясь из сна в бодрствование, я попробовал сосредоточиться и сообразить, где нахожусь, и откуда сюда «прибыл». Однако, в голове не шевельнулось ни одной путной мысли.
Осторожно, из опасения что-нибудь свалить или во что-нибудь врезаться, я нащупал край постели и, опустив ноги на пол, сел. Подошвы утонули в мягком, теплом ворсе. Было похоже на то, что я нахожусь в комфортабельной комнате: тонкое на ощупь постельное белье, на полу ковер.
Я напрягся и начал вспоминать события вчерашнего дня. Последнее, что осталось в памяти – это то, как я сел за руль круговской машины и завел двигатель. Ничего большего припомнить не удалось. Никаких комнат и ковров.
Это все было любопытно, но не принципиально, принципиальна была жажда. Я начал шарить по стенам в поисках выключателя от какого-нибудь осветительного прибора. В изголовье удалось нащупать бра. Наконец лампа зажглась и осветила небольшую кокетливо убранную спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38