Талабек был главной торговой артерией Империи, по которой везли продукты, скот и ценные грузы от моря до самого Кислева. Река была достаточно велика, чтобы по ней проплывали целые флотилии, и это позволяло быстро перемещать серьезные военные подразделения – намного быстрее, чем по суше. И это особенно радовало Стефана.
Маршал подошел и встал рядом с ним. Он оправился от раны, и со стороны никто бы не сказал, что она вообще была, но фон Кессель знал, что это лишь видимость: полководец быстро уставал, хотя и не позволял себе проявлять слабость при солдатах. Маршал молчал, и Стефан невольно напрягся. Когда тот еще только пришел в себя, действия капитана привели его в ярость. Жрица Шаллии испепеляющим взглядом смотрела на Стефана, посмевшего обеспокоить пациента, и ее гнев поверг капитана в большее изумление, чем ярость маршала. Он всегда думал, что жрицы Шаллии терпеливы и мягкосердечны, но эта оказалась прямо-таки грозной в своем недовольстве.
Маршал задал Стефану основательную трепку и минимум час говорил о долге перед Империей и Императором и сыпал обвинениями, которые капитан стоически выслушал. Старший по званию говорил правду, и он клял себя за то, что позволил эмоциям и предрассудкам затуманить свое видение целей и перспектив. Долг перед Империей был превыше всего, и он поклялся, что выполнит волю Императора и вложит в это все свои силы. Двое еще немного постояли в неловкой тишине, и наконец, маршал прокашлялся.
– Страшный там у вас зверь в трюме – с утра чуть не отхватил руку служителю.
Предок этого животного возил на себе в бой деда Стефана. Капитан сам его побаивался, но доставка диковинного создания из зверинца была сопряжена с такими трудностями, что отсылать его назад было как-то неловко.
– Грифоны никогда не отличались кротостью.
Маршал кивнул и еще помолчал.
– Тогда, во время нашего последнего разговора, фон Кессель, я сказал правду, – вымолвил он наконец. – Ты думал не об Империи, а о своем гневе и мести.
– Знаю. Теперь мне это ясно, Рейксмаршал.
Стефан опустил голову. Маршал кивнул.
– Конечно. Хорошо, что ты услышал мои слова, и еще лучше будет, если ты запомнишь их навсегда, особенно если учесть, какую трудную роль тебе предстоит сыграть в будущем.
– О чем вы, сэр?
– Думай, парень, думай, – усмехнулся маршал. – У Грубера не осталось наследников, а даже если бы и были, он сам не смог бы стать выборщиком. Ты очистил свое имя от бесчестия – сам Император объявит об этом. Ты – следующий в роду, Стефан. Тебе и быть выборщиком.
– Я… я не хочу.
– Какого черта? Что это вообще значит – «не хочу»? Тот, кто действительно жаждет стать выборщиком, точно не подходит на эту роль. Думаешь, Император Магнус хотел стать Императором?
– Не знаю. Никогда об этом не задумывался.
– Так вот, он не хотел. Он стал Императором, потому что видел необходимость этого шага для будущего Империи. Точно так же, во имя будущего Остермарка, тебе придется стать графом-выборщиком.
– Рейксмаршал, – сказал Стефан, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось, – я ничего не понимаю в политике. И не хочу понимать. Я солдат, вот и все.
– Империи больше не нужны политики, Стефан, ей нужны сильные вожди, а ты, несмотря ни на что, обладаешь хорошими данными. Пойми меня правильно, ты никогда не станешь одним из тех, кто одурманивает народ пышными речами. Сигмар упаси, тебе ж ничего не стоит ляпнуть что-нибудь и устроить бунт, но это не важно. Ты – солдат и привык действовать. Ты оцениваешь ситуацию и действуешь так, как считаешь нужным. Получается, правда, по-разному, но… что было, то быльем поросло, главное, что люди доверяют тебе и уважают. Думаю, все получится.
Стефан глубоко вдохнул, словно впитывая информацию. Ему было худо. Еще только не хватало подобной ответственности.
– Вот, – сказал маршал. Он протянул меч, завернутый в лилово-желтый флаг Остермарка. – Ты еще не выборщик, но в моих силах дать тебе это оружие. Сигмар знает, оно тебе еще очень пригодится.
Принимая дар не без трепета, Стефан подержал его, не решаясь развернуть сразу. Меч был тяжелый и словно излучал силу. Древнее, могучее оружие. Стефан осознал это.
Он осторожно развернул флаг. Внутри оказался меч в ножнах, с удобной рукоятью, украшенный богато, но отнюдь не безвкусно – бесценная вещь. Ножны были из простой черной кожи в серебряной оправе. Стефан осторожно сомкнул пальцы вокруг рукояти и вынул Рунный Клык, восхищаясь безупречным балансом.
Он восхищенно смотрел на оружие. Рунный Клык был одной из регалий графов Остермарка с тех самых пор, как во времена Сигмара его выковали гномы – один из двенадцати клинков, символизирующих союз двух рас. Он служил в бесчисленных битвах графам Остермарка, и дед Стефана не раз рубил им зеленокожих и зверолюдей, наводняющих леса, пока его не казнили. Грубер никогда не пользовался мечом, и тот просто висел в арсенале, собирая пыль.
Лезвие Рунного Клыка отливало серебром и было по всей длине украшено гномьими рунами.
Металл по прочности превосходил любую сталь, выкованную человеком, и лезвие оставалось острым, как в день изготовления, а ведь его ни разу за все эти столетия не точили.
– Громрил, – сказал маршал, – металл, высоко ценимый гномами. Лишь они знают, как его добывать и обрабатывать.
Стефан взмахнул мечом, и тот легко рассек воздух. Само совершенство. Рукоять можно было держать обеими руками, но по весу оружие годилось и для одной руки. Рассказывали, этот клинок может рубить железо и камень. Стефан всегда думал, что это просто россказни, но теперь, держа его в руках, более не сомневался.
– Это поистине бесценный дар.
– Нет, не дар. Он принадлежит тебе по праву рождения.

Талабхейм был могучим городом, одним из величайших в Империи. Известный многим как Око Леса, он располагался в самом сердце Империи. Он был построен внутри гигантского кратера неизвестного происхождения, и многие полагали, что огромная двухвостая комета врезалась в землю, образовав воронку, края которой поднялись в небо замкнутой в кольцо горной цепью – той, на вершинах которой потом были выстроены мощные стены. Сочетание природных и рукотворных укреплений делало город практически неприступным.
Сам город располагался в центре кратера и был окружен пахотными землями. В итоге внешняя стена была невероятно длинной, и для ее обороны требовались тысячи солдат. Стена была снабжена множеством сторожевых башен, так что, при наличии должного количества часовых, обзор местности под всеми мыслимыми углами был обеспечен.
Под самыми склонами кратера протекал Талабек, образуя удобную естественную гавань. Здесь, за городскими стенами, выросло поселение Талаграад – самые настоящие трущобы, где было всего несколько тысяч местных жителей, зато без счету – торговцев и моряков, которые каждый день прибывали в город. Вдоль доков проходили улицы со множеством таверн, где пили и дрались матросы, воры, контрабандисты и проститутки.
Альбрехт широко улыбнулся, когда корабли приблизились к порту.
– О, вот это место по мне.
– Мы здесь не задержимся, Альбрехт. Ни единой лишней минуты, – строго сказал Стефан.
Сержант испустил вздох.
– Вот как, даже не выпить и не перекинуться в картишки? Сразу видно – война приближается.
Он подмигнул капитану.
– Ты сегодня в хорошем расположении духа, сержант.
– Не отрицаю, капитан.
– Спасибо, что не называешь меня выборщиком, а то уж очень действует на нервы.
– Я сегодня такой довольный, капитан, потому что мы, наконец, сможем сойти с этого чертова корабля. Ненавижу воду. Мне от нее просто-таки худо становится.
– Пуленепробиваемый сержант Альбрехт боится воды? Вот уж никогда бы не подумал.
– Да нет, и, уж пожалуйста, не повторяй – я не боюсь, просто… укачивает.
– Разумеется.
– Я солдат, капитан, и привык не упускать маленькие удовольствия.
Стефан поднял бровь.
– Объятия красавицы и возвращение с корабля на твердую землю – неужто все едино? Видимо, что-то из этого ты делаешь неправильно, старик.
– Старик? Ты что, думаешь, раз нацепил этот щегольской тесак, то я не смогу при необходимости вбить тебе в голову хоть немного здравого смысла?
Стефан рассмеялся и хлопнул сержанта по плечу.
– Что делать, раз уж иначе со мной нельзя, старик.

Глава 2

Улкжар Охотник за Головами ударил норскийца по шее обоими мечами, справа и слева. Лезвия встретились, и голова покатилась наземь. Он вытер мечи о плащ поверженного врага, поднял голову за волосы и повернулся, демонстрируя трофей.
– Я – Улкжар из рода Скелингов! – проревел он, переводя холодные голубые глаза с одного лица на другое. – Я – Охотник за Головами! Я ваш вождь! Так будет со всяким, кто посмеет пойти против меня!
Высокий норскиец шел, проталкиваясь сквозь медленно редеющую толпу. Он сел на большой камень, положил трофей рядом и достал из кожаного мешочка тонкую иглу из китовой кости и нить из медвежьего сухожилия. Смочив кончик нити слюной, он продел ее в игольное ушко и принялся зашивать рану на боку. Когда нить прошла сквозь живую плоть, он задержал дыхание, потом повторил движение снова и снова, пока не закончил. Он аккуратно завязал узел, откусил остаток нитки и стер кровь кусочком мягкого меха.
Оставалось честно признать, что после поражения, нанесенного Хротом, на него постоянно покушались соплеменники, прежде твердо уверенные в его непобедимости. Он тоже когда-то в это верил и вот теперь потерял авторитет, и на него смотрели просто как на человека, которого можно превзойти. Он себе постоянно напоминал, что принадлежит к рангу избранных. И как только они могли подумать, что смогут с ним справиться? Но все же они могли…
За последние несколько недель Улкжар прирезал не меньше пяти скелингов, претендующих на его место. И когда это только закончится? Неужели с его гибелью? Во всяком случае, нескоро. Он был сильнее любого из них, но годы давали о себе знать. Через несколько лет он должен был достигнуть возраста, в котором его собственный отец погиб от его же руки. В Норске у Улкжара осталось двое детей. Через пару лет Бьорн должен будет присоединиться к нему в военных походах. Не повторится ли история? Почему бы и нет – умереть, зная, что твой сын стал могучим воином? Всяко лучше, чем пасть от чьей-то еще руки. Но Князь Демонов, полководец Хрот сам претендовал на его череп, и Улкжар чувствовал, что так и будет. Скверно, ведь тогда кто-то другой займет его место, а его семья будет уничтожена новым вождем. Но таковы законы скелингов.
Улкжар потер бок, помотал головой и принялся вытягивать нить, зажав ее зубами. На коже остался ровный шрам, но более никаких следов. Вообще-то не было особой необходимости накладывать шов – и так зажило бы, но неровно, а он знал за собой некоторое тщеславие. Сунув иголку с ниткой обратно в мешочек, он встал и потянулся. В боку немного саднило, но он знал, что это скоро пройдет. Его сын Бьорн унаследовал способность к быстрой регенерации. Как-то мальчик в поисках съедобных раковин упал на камни и глубоко порезал руку. К гордости отца, ребенок не плакал, и за час рана полностью зажила, на ладони остался только неровный шрам. Улкжар хлопнул паренька по плечу.
– Ты действительно мой сын. Однажды ты станешь вождем скелингов, и все будут бояться твоего имени.
Улкжар подобрал отрубленную голову и зашагал по снегу туда, где его ждали Хрот со своими кьязаками и другие вожди. Приближаясь к собранию, он разглядел Хрота Кровавого, стоящего в середине и возвышающегося надо всеми. Князь Демонов кивнул тяжелой головой, приветствуя его. Присутствовали около тридцати вождей, колдун Судобаал и еще три низенькие фигуры в капюшонах. «Скейвены», – с отвращением подумал Улкжар.
Проходя, он грубо отпихнул в сторону несколько вождей. Они обернулись и машинально потянулись к мечам, но сделать ничего не посмели. Он поглядел на них сверху вниз – все, кроме Хрота, были, по крайней мере, на голову ниже его. Рядом с Хротом лежала кучка черепов, и он бросил туда же голову норскийца.
– Череп для тебя, полководец, и для великого Карлота, Кровавого Бога.
Демон усмехнулся.
– Очередной бунтовщик?
– Да, полководец. Мои люди – могучие воины, но далеко не самые умные.
Колдун стукнул посохом, призывая всех к тишине. Вожди перестали переговариваться и повернулись к Судобаалу, который стоял рядом с Князем Демонов. Он казался еще более согбенным, чем всегда, изможденное лицо выражало безграничную ненависть. Да, он – орудие в руках демона, но все еще могущественный чародей.
– Наших разведчиков сегодня уничтожили, – сказал Судобаал. Вожди нервно переступали с ноги на ногу. – Это было колдовство. Наш друг Слепой, – тут один из скейвенов поклонился, – сообщил, что нашего союзника на западе убили. Он умер, не успев исполнить свой долг до конца. Хотя…
– Я займусь его душой в Царстве Хаоса, – пробормотал Хрот.
– Хотя он смог распространить чуму и раздоры повсюду, не без помощи Слепого и его союзников, и расчистил путь на юг, но город занять не сумел и к нашему прибытию не подготовился.
– Чего еще ожидать от полудохлых почитателей Нургла, – сказал один из вождей.
Другой выругался и сердито посмотрел на оратора.
– Довольно! – рявкнул Хрот, и они затихли.
– Также от людей Слепого мы знаем, что убийца нашего союзника занят укреплением Ока Леса.
Вожди зашептались, и Улкжар озвучил их мысли:
– Наш союзник не смог войти в город, и там окапывается, готовясь к атаке, его убийца. Так почему нам не изменить планы, повелитель Хрот? Мы могли бы оставить в покое Око Леса и ударить по другой цели, так? Разнести города на юге, не знавшие еще ярости нашего народа? Или пойти на восток и взять город Белого Волка?
– Город Белого Волка однажды падет, но атаку на него поведу не я, – сказал Хрот.
– Если в Оке Леса достаточно воинов, его почти невозможно взять, полководец, – заметил кто-то из вождей.
– Мы сокрушим его и вырежем всех мужчин, женщин и детей, – прогремел демон, сверкая огненными глазами.
– Что скажет Слепой? Вы поможете нам взять Око Леса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29