Их расчеты оглянулись, чтобы выяснить, что происходит, и увидели Вильгельма с пистолетом в руке. Они растерянно заметались, когда он прицелился в бочку и выстрелил.

Отто Грубер резко отодвинул завесу паланкина, когда прогремел чудовищный взрыв.
– Во имя богов, что это?
Его любимая артиллерия оказалась в эпицентре взрыва.
– Граф, смотрите! – закричал Иоганн, указывая на юг.
Из-под прикрытия деревьев, за его основной линией обороны, выскочил отряд рыцарей Рейкландгарда. Они неслись прямо на него, покрывая дистанцию с пугающей быстротой. И тут заговорили пушки фон Кесселя, сея смерть среди солдат Грубера.
Прекрасно обученные мечники, личные телохранители графа, приготовились встретить рыцарей. Другие полки тоже сдвинулись с места, но оказались недостаточно быстры, чтобы перехватить всадников, скачущих во весь опор. Впереди летел фон Кессель, подняв в воздух меч, отливающий золотистым светом. При виде этого оружия Грубера охватила паника, сердце его сжалось.
Рыцари налетели на мечников и глубоко врезались в их ряды. Грубер видел, как десятки его телохранителей были убиты на месте, насажены на копья и раздавлены копытами огромных боевых коней. Фон Кессель яростно бился, пытаясь до него добраться, размахивая проклятым клинком. Наступление рыцарей хоть и замедлилось, но они все еще неумолимо продвигались вперед. Они были полностью окружены мечниками и не могли отступать – оставалось либо пасть всем до единого, либо все же добраться до Грубера.
Стефан фон Кессель заметил впереди роскошный паланкин графа-выборщика и удвоил усилия. Эльфийское оружие было легким, но замечательно могло разрубать шлемы вместе с головами. Он коленями подгонял коня, и тот бил копытами, сокрушая противника. Стефан принял щитом удар и пошатнулся, но удержался и продолжил рубить, убивая при каждом взмахе. Все быстрее и быстрее он приближался к графу, к исполнению клятвы и восстановлению чести рода.

– Опустите меня! – рявкнул Отто Грубер, и его паланкин осторожно опустили на землю. – Эй, вы, ко мне!
Его придворные, понадеявшиеся, что можно будет просто понаблюдать за битвой, потягивая вино, были потрясены и напуганы.
– Собирайтесь вокруг! Отдайте мне свою силу!
Они вяло задвигались, образуя круг, и упали на колени. Толстяк достал из складок одеяния дохлую жабу и любовно погладил ее бугристую спину. Он поднял ее к небу и запел на языке, который заставил окружающих содрогнуться: язык Хаоса был душераздирающим.
Придворные поспешили присоединиться к графу.

Далеко отсюда, за чертой поля битвы, безымянный рыцарь-флагеллант вскочил и выпрямился в полный рост.
– Они идут! Зачумленные! – загремел он. – Восстаньте, братья! Настала пора снова брать в руки оружие!

Глава 8

Грубер продолжал петь, и небо над головой потемнело. Один из придворных упал в конвульсиях. На земле у ног графа появился странный бугор и стал расти, словно готовый лопнуть пузырь, пока не приобрел размеры человеческой головы, бледной, мерзкого оттенка гниющей плоти.
Внезапно пузырь прорвался, обрызгав землю и одежды Грубера желтым гноем. В грязи сидело маленькое толстое создание, напоминающее жабу. Оно моргнуло злыми глазами и открыло широкую пасть с бесчисленными гнилыми зубами, похожими на детские, и мясистым розовым языком, сплошь в язвах. Оно неловко поползло вперед, оставляя за собой отвратительный след из грязи и нечистот, обхватило ногу графа толстыми бородавчатыми лапами и принялось ласкаться к нему и любовно вылизывать сапог. На земле появлялись новые и новые пузыри.
Вдруг в нескольких футах от поющего графа почва разошлась, выпуская нечто явно крупнее человека, дергающееся и извивающееся, в тонкой пленке с выступающими венами, покрытое вонючей желто-коричневой слизью. Существо бешено забилось, потом единственный рог пробил мембрану и разорвал ее. Руки цвета мертвой плоти еще расширили проход, и на свет вышло нечто.
Оно было около семи футов ростом, все в порезах и ранах, так что явственно виднелись мышцы, кости и внутренние органы. По мертвой плоти ползали жуки и личинки. Из глубокого пореза на вздувшемся животе выступали внутренности. На тяжелой голове был единственный, налитый кровью глаз, медленно моргающий, гноящийся. Прямо над глазом рос рог, облепленный теперь остатками мембраны.
Протянув одну трупную руку к земле, оно достало тяжелый ржавый меч, сочащийся зловонным ядом, подняло его вверх и выдохнуло целое облако мух и жалящих насекомых. Демон чумы с издевкой поклонился Груберу.
Стефан остановился, силясь подавить тошноту, от всепроникающей вони у него сжался желудок. Рыцарские кони, известные бесстрашием, не желали двигаться с места, ржали и вставали на дыбы. Всадники пытались с ними справиться, но безуспешно. Воспользовавшись заминкой, преданные Груберу мечники ринулись вперед, сбивая рыцарей с перепуганных коней. Один всадник упал под тяжелым ударом, а когда он с трудом поднялся на колени, пятифутовое лезвие прошило его узорчатый доспех и позвоночник.
Стефан взмахнул клинком, рассек череп мечника, лошадь под ним забилась. В ушах что-то загудело, и на сражающихся обрушились полчища насекомых, заползая в глаза, уши и носы. Они пробирались в щели для глаз закрытых рыцарских шлемов, нещадно кусая, и гвардейцы пытались сорвать с себя шлемы. Крылатая мерзость заползала под доспехи, роилась перед глазами лошадей. Мечникам приходилось не лучше, и они, почти забыв сражаться, яростно отмахивались.
Капитан выплюнул с полдюжины жужжащих насекомых и занес меч над очередным гвардейцем, вставшим между ним и графом. Он задержал удар, когда заметил, что бедолага безуспешно трет глаза и шею, стряхивая жуков и забыв про меч. Стефан не мог атаковать человека в такой ситуации, да ему и не пришлось: того что-то подняло в воздух и швырнуло к ногам капитана. Человек поднял лицо к небу, крича от боли. Он начал разлагаться заживо прямо на глазах, плоть почернела, глаза стали молочно-белыми, через несколько секунд кожа сморщилась, и несчастный замер, расставшись наконец с жизнью.
За спиной у него стоял демон, безумно усмехаясь безгубым ртом. Он широко раскрыл пасть, в которой что-то ползало, и тяжело пошел на Стефана, подняв ржавый меч.
Капитан почувствовал, что рвота уже на подходе. Конь испугался и встал на дыбы, и демон всадил клинок в грудь бедного животного. С жалобным ржанием оно начало разлагаться изнутри, и Стефан упал наземь. Маленькое тошнотворное создание потянулось к его глазам когтистой лапой, и он отмахнулся, далеко отбросив демона. Поднявшись на ноги, он увидел перед собой несколько зачумленных. Один из них погладил покрытую волдырями голову павшей лошади, сея заразу.
С горящим эльфийским мечом Стефан бросился вперед и глубоко всадил оружие в живот демона, который стоял ближе других. Тот разверз пасть и издал ужасный крик, разбрызгивая слюну, желчь и личинок. Плоть чудовища превратилась в густую жидкость, и оно рухнуло, стало всего лишь грязной лужей. Стефан попятился, чтобы ненароком не коснуться ядовитой жижи.
Но появлялись все новые зачумленные, нещадно вырезая рыцарей и мечников. Земля выплюнула очередного демона, бьющегося в мембране. Стефан скривился от отвращения и зарубил монстра, прежде чем тот успел окончательно родиться. Что-то завозилось у ноги, и капитан заметил мелкого демона, безуспешно пытающегося прокусить латный сапог. Чертыхнувшись, он отбросил мерзкое создание.
Целая стая такой мелюзги опрокинула наземь мечника, прыгала по нему, кусала, била когтями и издавала странные булькающие звуки, похожие на хихиканье, потом вырвала глаза, и дюжина таких же монстров принялась драться за лакомый кусочек.
На миг Стефан увидел Грубера сквозь гущу битвы и тучи насекомых. Толстяк пел и безумно ухмылялся, укачивая маленького демона как ребенка. Перед ним поднималось что-то огромное, но прежде чем капитан смог понять, что происходит, он оказался лицом к лицу с зачумленным. Фон Кессель отстранился, чтобы избежать страшного удара, наступил на что-то извивающееся, поскользнулся и упал. Одно из созданий, скорчившихся рядом, вывернуло содержимое своего желудка прямо ему в волосы – гадкую жидкость, кишащую червями.
И тут сильная рука схватила Стефана за плечо и поставила на ноги. Это был капитан Ледерштейн. В другой руке он держал поводья, которые тут же сунул Стефану и приготовился отбить богато украшенной саблей очередного зачумленного. После первого взмаха демон лишился руки.
– Давай! – крикнул Ледерштейн через плечо. – Бери моего коня и уходи! Придется отступать, здесь нам не прорваться!
– Нет! Мы должны закончить сейчас!
Следующим ударом рыцарь почти обезглавил демона, но тот продолжал сражаться, и голова, висящая на одних сухожилиях, смеялась. Ледерштейн обернулся к фон Кесселю.
– Твоя армия все еще сражается с армией Грубера! Прекрати резню – вот и весь сказ! Нас всех перебьют – и во имя чего?
Вдруг в ногу рыцаря вонзился клинок, и он заорал от боли. Мелкие демоны тут же потянули его наземь и прикончили.
Ругаясь, Стефан вскочил на храпящего коня. Сотни зачумленных добивали последних мечников. Многие рыцари Рейкландгарда пали, оставшихся ждала та же участь. Из земли поднимались все новые демоны, и Стефан загремел, перекрывая шум битвы:
– Рейкландгард, за мной!
Рыцари тут же последовали за ним, пробивая себе путь и удаляясь прочь от Грубера и его демонов. Солдаты самого Грубера сотнями становились жертвами зачумленных. Мерзлая трава пожухла под ногами порождений Хаоса, и люди падали, кашляя, когда ветер доносил до них заразу.
Армии Стефана и Грубера слились воедино в попытке уничтожить общего врага, одетые в одинаковую лилово-желтую форму. Не думая о том, что еще предстоит, они просто продолжали сражаться.
Пришпорив коней, Стефан и его рыцари поскакали по полю, расшвыривая верных солдат Грубера, которые, занявшись демонами или попросту бегая в смятении, даже не сопротивлялись.
Капитан отклонился от основной линии фронта и направился в арьергард противника. Многие, услышав грохот копыт, обернулись и подняли алебарды.
– Люди Остермарка! – гремел Стефан, проносясь вдоль линии фронта. – Прекратите бой! У нас общий враг! Прекратите бой!
Солдаты обернулись к холму, где легионы демонов уничтожали арьергард Грубера. В ужасе они опустили оружие. Понемногу сражение стихло. Альбрехт протолкался через толпу людей, еще мгновение назад готовых поубивать друг друга, и приблизился к капитану.
– О Сигмар, – выдохнул он, оглядывая поле боя.
Кучки демонов бились с солдатами Грубера, но верхняя часть склона просто кишела ими. Точное их количество мешали определить гудящие тучи насекомых. Демоны расправились с последними людьми на холме, но дальше не двигались. Они явно чего-то ждали.

Грубер погладил нурглинга, устроившегося у него на руках, и тот блаженно заворковал и принялся пускать слюни. Вокруг скакали зачумленные и другие нурглинги, ищущие внимания. Граф продолжал петь, легко выговаривая труднопроизносимые слова. Почти все его придворные были мертвы. Глупцы – неужто надеялись, что он разделит власть с ними? Лишь один из них был по-настоящему силен, и он стоял рядом с Грубером, подпевая ему.
Тилеец Андрос закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, лицо его было залито потом, с губ слетали могучие заклятия.
Появление первого демона напугало молодого Иоганна, что немало позабавило Грубера. «Глупый мальчишка», – подумалось ему. Наследник никогда толком не нравился графу, и он смеялся, когда юнца разорвали двое зачумленных, а нурглинги съели его внутренности.
Вообще-то у Грубера были другие планы. Он не собирался так быстро показывать свое настоящее лицо, хотел дождаться прихода избранников Хаоса и разоблачить себя лишь в последний момент, чтобы его предательство обеспечило полную победу темных богов. Он намеревался к тому моменту собрать свою армию в осажденном городе и открыть ворота, чтобы вошел враг и началась настоящая резня. Великий Нургл был бы им доволен и даровал бы ему великую силу и, несомненно, еще более страшную заразу.
И весь этот план полетел псу под хвост благодаря фон Кесселю и его ужасному мечу. У Грубера просто не оставалось иного выхода, кроме как открыться. Он глянул на огромного демона, поднимающегося из земли, и обрадовался, что все же выпустил свою силу на свободу.
Демон, более двадцати футов ростом, сочащийся гноем и грязью, открыл огромные глаза и довольно огляделся. Его огромная щелевидная пасть распахнулась, обнажая гнилые резцы и клыки и тысячи мелких зубов. В пасти копошились черви и личинки, с жирных зеленых губ свисал длинный язык. Рога, похожие на гнилые ветви, поросшие мхом, поднимались над головой. По коже ползали разномастные личинки и жуки, под кожей шевелились черви. Вокруг лица демона вились мухи, то и дело спускаясь, чтобы кормиться жидкостью из его глаз и рта.
Существо отличалось мощным сложением и в ширину было не меньше, чем в высоту. Его зеленоватая кожа свисала складками, большие разрывы открывали мускулатуру. На груди выступали ребра, из огромного раздувшегося живота на землю свешивались внутренности. Длинные тощие лапы были воздеты к небу, широкие ладони заканчивались гибкими пальцами, из-под когтей сочились кровь и гной. Нурглинги, малые демоны бога чумы, копошились в его внутренностях и между жировыми складками. Они закапывались в раны, ища тепла. Демон с обожанием глядел на свои миниатюрные подобия, ласкал их и сажал на свои шишковатые плечи. Одно попыталось ткнуть его в глаз, но было сбито опустившимся веком. Другое закопалось в под мышку, и демон подхватил его, поднял к лицу и пощекотал языком. Существо довольно захихикало и закатило глаза.
Грубер шагнул навстречу демону, широко улыбаясь, и низко поклонился, все еще держа на руках нурглинга, любовно на него поглядывающего.
– Великий нечистый, эта встреча – большая честь для меня, – сказал Грубер на языке демонов.
Гигант опустил глаза и заморгал, отгоняя мух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29