А как же, извините, свобода? А как же "благородный характер, истинный представитель античного пролетариата"? Выходит, великолепный парень в полном соответствии с римскими традициями набрал себе банду из сорвиголов и отморозков и для чего-то водил ее несколько лет по всей Италии? Правда, в этом случае понятно, почему никто из отважных гладиаторов не просился домой — ни во Фракию, ни в Галлию. Люди были НА СЛУЖБЕ. Точно так же несколькими годами позже гладиаторы из армии Катилины не просили распустить их по хатам. Их наняли, и они были готовы сражаться. До смерти — как на арене.
Вот только по-прежнему непонятно, зачем это было нужно Спартаку? Какой была его истинная цель? Катилина, к примеру, хотел власть в Риме захватить, Ганнибал не уходил из Италии, помогая родному Карфагену. А Спартак? Если же не сам он сие придумал, если цель войны не им поставлена, то, простите, кем тогда? Кто это замыслил, кто ОПЛАЧИВАЛ? Война — дело очень накладное, а тут еще и золотишко хранить запрещают…
Дорогой читатель! Винюсь — увлекся я, с Карлом Марксом споря. Для столь категоричных оценок данных у нас пока что мало, поэтому будем по-прежнему считать, что цели Спартака были весьма благородные. Вот только непонятно какие.
Но гладиаторы все-таки были странными. Даже очень.
7. И ЕЩЕ ТРИ ЗАГАДКИ
Рядом с этими загадками — другие, большие и маленькие. Возьмем навскидку три из них и начнем с самой небольшой.
Спартак был женат — по крайней мере, так утверждает Плутарх. Не знакомых с текстом древнего грека, но читавших Джованьоли этот факт удивит, однако история с супругой Спартака не менее романтична и таинственна, чем выдуманная итальянским писателем сказка о любви гладиатора и вдовы Суллы. Итак…
Плутарх:
"Говорят, что, когда Спартак впервые был приведен в Рим на продажу, ему приснился сон, будто змея обвилась вокруг его лица. Жена Спартака, его соплеменница, пророчица и одержимая дионисовским вдохновением, предсказала, что это знак великого могущества, грозного для него по своему несчастному концу. И теперь она также была вместе с ним и вместе бежала".
Змею и пророчества пока оставим в стороне, а вот остальное оценим. Спартак, дезертировавший из римской армии и ставший разбойником (вариант — идейным борцом против Рима), попадает в плен. Причем попадает в плен не один, а со своей супругой, иначе бы их вместе не выставили на продажу. Кто конкретно купил Спартака и куда отправил, мы не знаем, известно лишь, что через какое-то время он оказался в Капуе в школе гладиаторов Лентула Батиата. А в качестве кого туда попала его жена?
Гладиаторская школа — это тюрьма, самая настоящая, с одиночными камерами, замками и решетками. Утром гладиаторов выгоняют из камер, вечером загоняют обратно и запирают. Никаких поблажек не предусмотрено хотя бы потому, что это опасно — как в любой тюрьме. И гладиаторских жен вместе с ними не содержали — до подобного гуманизма римские рабовладельцы не доросли. Так что делала жена Спартака в гладиаторской казарме? Похлебку варила? А ведь, по мнению Плутарха, она находилась именно там. Бежали-то вместе! .Представим себе сцену: Рим, невольничий рынок, покупатели щупают мускулы и пересчитывают зубы выставленным на продажу бедолагам. Вот хозяин гладиаторской школы, по-римски — ланиста, а перед ним — пленные фракийцы. "Bene, bene!" — приговаривает ланиста, отбирая парней покрепче. Вот и Спартак. Ланиста окидывает его оценивающим взглядом, щупает бицепсы… "Нет! — кричит стоящая тут же супруга будущего героя. — Только вместе! Покупайте нас вместе!" Ланиста достает кошель, разводит руками. Раб стоит денег, и денег немалых. Обычного молодого парня без особых достоинств можно прикупить за восемьсот сестерциев. И девушку можно купить почти за столько же — или на сотню дороже. Грамотный раб — это уже три-четыре тысячи. А вот будущий гладиатор, который может принести хозяину немалый барыш, тянет тысяч на пять. Ланиста ради будущей покупки деньжат подзанял — и под солидный процент, каждый сестерций на счету. Повариху он бы еще купил, похлебку и вправду надо готовить. Но жрицу… "Только вместе! Только вместе!" — кричит несчастная женщина…
Читатель, тебе это ничего не напомнило? А вот мне напомнило — читанную в детстве "Хижину дяди Тома" миссис Бичер-Стоу. Увы, рабство — всюду рабство: и в античном Риме, и в звездно-полосатом оплоте демократии.
Так как вы думаете, сжалился ланиста над несчастной? Прикупил жрицу?
Спартак был гладиатором не один год, иначе бы не пользовался таким авторитетом среди товарищей. А жизнь гладиатора — это постоянные переезды, выступления на арене, переходы из одной школы в другую. Гладиаторов продавали, обменивали, дарили. Выходит, эта таинственная дама всюду сопровождала мужа, чтобы в конце концов оказаться в школе Лентула Батиата? Все, что мы знаем о жизни рабов в Риме, а особенно рабов-гладиаторов, свидетельствует: такое едва ли возможно. Написал бы "невозможно вообще", но не стану. Мало ли, вдруг некое чудо? Все-таки одержимая "дионисовским вдохновением" да еще пророчица! К этой пророчице, да и к самому пророчеству, нам еще придется вернуться. Пока же загадка номер два.
Аппиан:
"Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не принимал".
Лето или ранняя осень 72 года до Р.Х. Спартак ускоренным маршем двигается с севера Италии на Рим. Впереди — Пицен, там его ждет римская армия. Спартак победит и на этот раз, но пока он об этом не знает. Зато знает другое — столицу римляне будут защищать до конца. И вот в момент, когда требовалось любой ценой свою армию усилить, а вражескую ослабить, Спартак не принимает перебежчиков!
Такое, мягко говоря, нелепо, более того — глупо. Вспомним хотя бы Вторую мировую. Представим себе лето 1942-го, окопы где-нибудь под Ржевом, грузовичок с раструбом-громкоговорителем, а из этого раструба в сторону русских позиций так и льется: "Товарищи! Ребята! Я, сержант Вася Пупкин, добровольно перешел на сторону победоносной немецкой армии. Меня хорошо кормят. Немецкая тушенка вкуснее нашей. Товарищи! Следуйте моему примеру, и вам тоже выдадут вкусную тушенку!"
Представили? И не думайте, что призыв мерзавца Васи Пупкина так уж безобиден. Едва ли в ответ на его вопли весь взвод поднимет белый флаг, но… Но в этот день тушенку на русские позиции как раз не подвезли, в животах у красноармейцев хор Александрова поет, и вот уже косится какой-нибудь несознательный боец на Ваньку-взводного, про себя нехорошие слова шепчет…
Про тушенку это я так, для простоты примера, обычно кричали про вещи куда более серьезные. Но принцип все тот же — и цель та же. А цель ясна и понятна: подрыв боевого духа противника. Недаром по таким установкам лупили из пушек, а перебежчиков, если таковых удавалось отловить, расстреливали без всякой жалости.
А теперь смоделируем ситуацию. Предатель Вася Пупкин, воспользовавшись тем, что напарник задремал, мелкими зигзагами бежит к немецким окопам, размахивая портянкой (по причине отсутствия носового платка). Пока Ванька-взводный, матерясь и плюясь, наводит "ППШ", предатель Пупкин уже перевалил за немецкий бруствер. Однако немцы в тычки выкидывают Пупкина из окопа, костыляют по шее и гонят назад, дав для острастки пару очередей над головой. Как вы думаете, захотят ли после этого потенциальные Пупкины следовать его примеру? А ведь Аппиан пишет, что перебежчики приходили к Спартаку "во множестве". "Во множестве" — это не десять и не сто, это больше. Чего же еще мог хотеть Спартак перед битвой с римской армией?
Мудрые историки разъясняют, что под перебежчиками Аппиан скорее всего имеет в виду свободных людей, которым Спартак, естественно, не вполне доверял. Убедительно? Как по мне, совершенно неубедительно.
Прежде всего в войске Спартака свободных хватало. Тот же Аппиан чуть ниже пишет: "Его войско состояло из рабов-перебежчиков и всяких попутчиков". Итак, в войске восставших есть рабы, убежавшие от хозяев, и некие "попутчики", а это кто угодно, но не рабы. О свободных в составе спартаковской армии пишут и другие, причем пишут немало. И вот перед решающей битвой Спартак почему-то перестает принимать в свое войско этих "попутчиков"! С чего бы это? Ведь свободные приходили в его армию с самого начала, когда Спартак только начал одерживать первые победы. Вот тогда в верности всяких перебежчиков и в самом деле можно было усомниться. Кто знает, как поведут они себя после первого же поражения? А летом и осенью 72 года до Р.Х. ситуация изменилась. Армия Спартака — армия победителей. Ясное дело, все потенциальные сержанты Пупкины в римской армии уже чешут затылки. И всякие "попутчики" из числа бра-тьев-разбойничков чешут, и просто недовольные римской властью — тоже. Оказаться в армии победителей, особенно когда Спартак идет прямо на Рим, куда почетнее и просто безопаснее. Достаточно вспомнить, как летом 1944 года партизанские отряды в Белоруссии прямо-таки разбухали не только за счет выползших из лесных нор дезертиров, но и от всяких "раскаявшихся" полицаев и старост. Еще бы! Красная Армия уже двигалась на Минск!
Ясно, что осенью 72 года от Р.Х. Спартак имел куда больше оснований верить тем, кто перебегал в его армию, чем полугодом раньше. К тому же теперь к спартаковцам переходила не просто всякая шваль, а солдаты римской армии — иного значения слово "перебежчик" просто не имеет. Перебегали — а Спартак почему-то совсем не рад.
И кроме того, никто не требовал от Спартака, чтобы он доверял перебежчикам — ни частично, ни "вполне". Перебежчикам вообще никогда не доверяли. И не доверяют, и доверять никогда не станут. Того же Васю Пупкина немцы лупят смертным боем в перерывах между сказками о тушенке, а через несколько дней попросту отправят в концлагерь или расстреляют. Перебежчиков ставят в первые ряды перед битвой, подпирая спину копьями, дабы назад не повернули, а то и вообще не пускают в бой, заставляя носить воду лошадям. Перебежчика можно отвести в кусты и зарезать, после того как он вышел к валу римского лагеря и проорал про то, что спартаковцы его хорошо кормят и не обижают. Труп же в полном легионерском прикиде полезно привязать к колу, дабы изображал несуществующего часового — как Спартак в ряде случаев и поступал.
Но гнать обратно-то зачем?
Итак, римская армия перед решающей битвой разбегается, но Спартак этот процесс железной рукой пресекает, отправляя дезертиров обратно. Интересно, правда?
И, наконец, загадка третья, но уже не военно-психологическая, а чисто стратегическая. Целые тома написаны о том, почему Спартак, разбив консульские армии, не ушел из Италии, но куда меньше историков заинтересовала иная загадка: регийское "сидение" спартаковской армии осенью и зимой 72 года до Р.Х.
Плутарх:
"А Спартак мало-помалу уходил через Луканию к морю. Встретив в проливе киликийские пиратские суда, он решил переправиться в Сицилию и, перебросив на остров 2000 человек, возобновить войну сицилийских рабов, только недавно погасшую и требовавшую немного горючего материала, чтобы снова вспыхнуть. Киликийцы сговорились со Спартаком, но, взяв договоренные подарки, обманули его и уплыли. Тогда он, снова повернув от моря, расположил войско на Ре-гийском полуострове. Красс, подойдя сюда и видя, что сама природа места указывает, что нужно делать, поспешил перерезать стеною перешеек… Сначала Спартак не обращал внимания на эти работы, относясь к ним с презрением. Когда же, чувствуя недостаток в провианте, он пожелал идти вперед, то увидел себя окруженным стеною и лишенным возможности получить что-либо с перешейка. Тогда, выждав снежную и бурную ночь, Спартак приказал засыпать небольшую часть рва землей, деревьями и сучьями и перевел через него третью часть своего войска…"
Флор ко всему этому добавляет:
"Там, запертые в бруттийском углу, они стали готовиться к бегству в Сицилию и, не имея лодок, напрасно пытались переплыть через бурный пролив на плотах из бревен и на бочках, связанных ветвями…"
Марш Спартака на Регийский полуостров и долгое "сидение" там совершенно непонятны, тем более с учетом того, как блестяще он провел летнюю кампанию. Вспомним, что произошло непосредственно перед этим. У римской армии, пополненной чрезвычайной мобилизацией, появился новый командующий — Марк Красс. Он сумел навести в армии порядок и уже несколько раз серьезно потрепал спартаковцев. Спартак наверняка понял, что встретился если не с равным, то, по крайней мере, с соразмерным противником. С таким воевать следовало еще более умно, расчетливо и хитро. Опыт же войны показал, что Спартак переигрывал римских полководцев прежде всего в маневре. На узком сапоге-Италии он умудрялся делать почти невозможное — обгонять римские войска на марше, обходить их, бить по частям, оказываться там, где его не ждут…
…Что после него великолепно проделывали Суворов, Бонапарт и Ковпак.
И что же? Перед лицом нового сильного противника он уходит на "носок" итальянского сапога и сидит там осень и часть зимы. Сидит, терпеливо ожидая, пока римляне строят свою "линию Мажино"! А ведь он не мог знать, что прорыв зимней ночью через укрепления будет непременно удачным. Но вот то, что из Испании уже отзывают Помпея с его армией в помощь Крассу — знал наверняка. Итак, Спартак терпеливо сидит у Мессинского пролива. И все из-за чего? А все из-за десанта в Сицилию, для того чтобы высадить там две тысячи человек.
Я понимаю, что Плутарх не был профессиональным военным. Странно, однако, что римские военные, чьи труды он явно читал и использовал, охотно повторяли эту чушь. Чушь они повторяли часто, Аппиан, профессиональный военный, изрек, например, такой перл (вторя цитированному выше Флору). Красс, оказывается, преследовал Спартака, "отступающего к морю с целью переправиться в Сицилию". Хорошо бы Аппиану подсчитать, сколько кораблей понадобилось бы Спартаку, дабы переправить его стотысячную (пусть даже пятидесятитысячную!) армию через пролив, да еще имея в тылу Красса! Штатский интеллигент Плутарх все-таки больший реалист, сообщая о подготовке десанта числом в две тысячи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9