Джаг знал, что черные значки на страницах располагаются в каком-то непонятном для него замысловатом и таинственном порядке и, в конечном итоге, о чем-то рассказывают.
Как-то раз старый Патч признался, что добрую половину знаний почерпнул из книг. Джага это заинтересовало, и он попросил более подробных объяснений, надеясь подобрать ключ к этим грудам бумаги. Но старик наотрез отказал ему.
– Чтобы быть хорошим учителем, одних знаний недостаточно, – аргументировал он. – А вообще я считаю, что это бесполезное дело щекотать свои мозги вчерашним опытом. Ты, Джаг, – человек сегодняшнего дня, человек будущего. Твоя жизнь – сегодняшняя действительность, выживание в этом диком мире. На страницах книг ты не найдешь ответов, которые повели бы тебя по жизни. Все, что ты откроешь для себя, заставит тебя задуматься и впасть в тоску. Ты начнешь жить прошлым, ностальгия размягчит твой мозг и характер, и все закончится тем, что ты перестанешь быть самим собой. К этому мы возвратимся позже, когда закалится твой характер.
На том разговоре все и закончилось. Патч погиб, а Джаг продолжал жить, не проявляя любопытства к тому, что когда-то его заинтересовало.
До сегодняшнего дня Джаг не думал о книгах. Умение читать он считал привилегией облеченных властью богачей, погрязших в пороках.
И вот книга вновь оказалась перед его глазами.
Джаг в смущении долго рассматривал книгу, поглаживая переплет из толстой тисненой кожи. Он не знал, как себя вести, стеснялся неумения читать и робел перед девушкой, от которой принял подарок.
– Надеюсь, она вам понравится, – сказала она, расценив его поведение как проявление нерешительности. – Это история моих предков, история этой земли, животноводства, хлеборобства, нефтедобычи...
– Животноводство, хлеборобство, добыча нефти, – скучным голосом повторил Джаг.
В глазах феи мелькнуло беспокойство.
– Вы ее уже читали? – разочарованно спросила девушка.
– Нет, нет, – торопливо ответил Джаг, покачав головой. – Я... я уверен, что это очень интересная книга.
Никогда еще он не чувствовал себя таким жалким. Его пальцы крепко сжали книгу, и вдруг он почувствовал безумное желание разорвать ее. Однако, поймав на себе взгляд девушки, Джаг мгновенно взял себя в руки.
– Я даже не знаю, как вас зовут, – внезапно сказал он.
На мгновение растерявшись, фея вдруг ответила ему серьезной улыбкой, которая по-новому осветила ее лицо.
– Лили, – ответила она. – Как цветок, только без буквы "я".
Джаг сдержанно улыбнулся.
– Очень красивое имя, – сказал он. – И необычное.
Но оставшись один, Джаг проклял свою жалкую стратегию. Было бы в тысячу раз проще признаться в своем невежестве, чем скрывать этот недостаток. К тому же девушка не так проста, как кажется. Как ему сейчас выкручиваться? Ее визиты превратятся для него в пытку. Хорош же он будет, когда она поинтересуется, какую главу он читает и что думает о ходе развития истории.
Сердясь на самого себя, Джаг раскрыл книгу, пытаясь найти способ расшифровать нескончаемую череду знаков.
Внезапно у него закружилась голова. Он начал лихорадочно перелистывать страницы в надежде найти иллюстрацию, которая позволила бы ему, по крайней мере, определить, как нужно правильно держать книгу.
Но ничего, кроме мешанины из черных значков, он не обнаружил. Расстроенный, Джаг откинулся на подушку, и его лицо исказилось от жуткой боли в области сломанного ребра.
Он вспомнил о Кавендише, и ему стало стыдно за свое легкомысленное поведение. Друг находится на пороге смерти, а его заботит лишь то, как бы пустить пыль в глаза самке, у которой он сумел вырвать лишь имя.
«Как-цветок-только-без-буквы-я», – несколько раз прошептал он.
В конце концов, Джаг пришел к выводу, что такое имя девушке очень подходит.

Глава 8

Шагая по центральной аллее, Дан мрачным голосом детально описывал состояние дел в лагере и за его пределами. Будучи вновь на ногах, находясь в полном здравии, Джаг внимательно слушал его.
Кавендиш оказался прав: причиной страшного опустошения явился уран. Огромная орбитальная станция с ядерными двигателями упала на западной окраине пустыни.
Радиоактивность нанесла значительный ущерб фауне и флоре района и явилась причиной непредсказуемых и крайне драматических последствий.
Разговаривая, они подошли к сторожевой вышке метров в двадцать высотой, сооруженной из неотесанного дерева. С площадки на вершине вышки велось наблюдение за окрестностями базы.
– Радиоактивность не пощадила и нас, – сказал Патриарх, берясь за перила лестницы, которая вела наверх. – Мы похоронили много людей... Оставшиеся в живых обосновались вокруг двух еще действующих нефтяных скважин. Место, где мы находимся, называется Робель. База Спада расположена восточнее, в десяти километрах отсюда. Худо-бедно мы реорганизовались и, за исключением нескольких неприятных инцидентов, все у нас идет неплохо...
Кивнув на лестницу, он спросил:
– Чувствуешь ли ты себя достаточно сильным, чтобы подняться наверх?
Джаг утвердительно кивнул. Он чувствовал, что полностью восстановился. В постели он пролежал только четыре дня с того момента, как пришел в сознание, хотя ему казалось, будто прошла целая вечность. Временами его охватывала слабость, но это было преодолимо.
Конечно, он мог бы еще некоторое время поваляться в кровати, наслаждаясь бездельем и заботливым уходом, но такое поведение было не свойственно Джагу. Тем более, что его мучило любопытство. К тому же Джаг почти полностью истощил весь запас ухищрений для отражения опасных атак девушки. «Как-цветок-только-без-буквы-я» начала находить подозрительным систематический перевод разговора на другую тему, стоило лишь ей поинтересоваться, какую главу он уже читает. Общение позволило Джагу лучше узнать ее и расставить ловушки для решительного штурма, который он собирался предпринять в подходящий, с его точки зрения, момент.
Свой первый визит он сделал, естественно, к Кавендишу и вышел от него потрясенный.
Привязанный к кровати, с зондами в носу и во рту, с какими-то тонкими трубочками, вставленными в вены худых рук, Кавендиш являл собой кошмарную картину, которая привела Джага в полуобморочное состояние.
Бледный как полотно он вышел из палаты и прислонился к стене коридора, не способный идти дальше.
Там его и нашел Дан.
– Не надо терять самообладания, мальчик, – тихо сказал он, дружески сжав его руку. – Прошло много времени, а он все еще живет. Это хороший признак. Не придавай большого значения тому, что увидел. Это впечатляет, но на самом деле не все так ужасно, как кажется. Его привязали, чтобы он не повредил аппаратуру. А все эти трубочки нужны для того, чтобы кормить его, поддерживать в нем жизнь, заставить организм функционировать. У него почти полностью отсутствуют рефлексы. Их надо улавливать, усиливать и восстанавливать. Необходимо активизировать его волю к жизни. Мы насильно лечим его, малыш. Мы вынуждены идти против его тяги к смерти, потому что воли к жизни у него больше нет. А сейчас все, успокойся. Пошли посмотрим, что тебя ждет. Ты ведь хотел узнать, почему мы не уходим из этого района, вот и наступил момент объяснить тебе это.
Они вышли из госпиталя и пошли по территории лагеря... Убедившись, что Джаг уверенно следует за ним, Патриарх быстро вскарабкался по лестнице на смотровую площадку. Вскоре к нему, тяжело дыша, присоединился Джаг.
Дан дал ему отдышаться и снова заговорил:
– Все произошло слишком быстро. Наша борьба за жизнь обречена на поражение. В скором времени Робель и Спада превратятся в два кладбища...
Джаг с ужасом взглянул на него.
Повернувшись, Патриарх указал пальцем на беловатую массу, окружавшую лагерь.
– Вот наш первый враг, – нервно рассмеявшись, сказал он. – Лягушачья икра, если хочешь, назови ее яйцами...
Заметив недоумение в глазах Джага, он начал объяснять:
– Именно так, лягушачьи яйца! Радиоактивность не только несет смерть, в некоторых случаях она вызывает еще и мутацию у некоторых видов земноводных, которые водятся у нас в болотах. Вместо того, чтобы погибнуть, лягушки семейства Дандробат начали размножаться с невероятной скоростью. Неприятность заключается в том, что даже в обычных условиях Дандробаты относятся к тем земноводным, к которым не следует прикасаться, так как их кожа выделяет опасный алкалоид. Попав в кровь, он может привести к летальному исходу. В ходе мутации эти качества у них не исчезли, а наоборот... Новые особи Дандробатов стали втрое крупнее, неожиданно у них появилась склонность к агрессивности, а токсичность увеличилась во много раз. После контакта с ними возникает нестерпимый зуд, кожа воспаляется до такой степени, что люди начинают заживо сдирать ее с себя. Затем отекают конечности, тело распухает и, если сердце крепкое, наступает смерть от удушья.
На растерянном лице Джага отразилось сомнение.
– Мы не заметили ни одной лягушки, – хрипло произнес он.
– Закончив откладывание яиц, самки и самцы зарываются в землю, чтобы там умереть. Поведение совершенно необычное, но мы установили его достоверность.
– А... это подобие пены, что это такое?
– Покрывало. Защитная оболочка. Накануне откладывания яиц самки выделяют что-то вроде слизи, которую самцы взбивают задними лапками. В результате образуется странная густая пена, достаточно плотная, куда самки откладывают яйца. Не прекращая свою работу, самец оплодотворяет их своим семенем, и яйца уже буквально через секунду оказываются окруженными пеной. Спустя какое-то время на поверхности образуется пенная корочка, которая защищает яйца от высыхания и хищников.
Патриарх сделал паузу и долго смотрел на белесое безбрежье.
– В нормальных условиях такого размаха откладывания яиц никогда не наблюдалось, – снова заговорил он. – Но здесь законы природы нарушены... Нет больше естественного равновесия. Не осталось и естественных врагов лягушек, способных затормозить их безумное размножение. Нет больше птиц, за исключением, разумеется, мерзких стервятников. Нет змей, грызунов, рыбы, водяных насекомых... короче, нет ничего, что помешало бы белой икре завоевывать все новые и новые пространства...
Объяснение Дана не рассеяло сомнений Джага. Патриарх показался ему излишне мрачным и пессимистичным в своем видении проблемы. Джаг не разделял его опасений.
– Вы не первые, кто вынужден бороться с бедствием, – сказал он. – Я не понимаю, почему вы так обеспокоены. Перспектива сразиться с полчищем головастиков не представляется мне опасной. Нет причин видеть будущее в черном цвете.
В горле Патриарха забулькал смех.
– Нарушена цепочка, – сказал он. – Эти мерзкие лягушки больше не подчиняются традиционному циклу. Они перепрыгивают одно звено, развиваются более ускоренными темпами. Нет больше переходной ступени между стадиями эмбриона и взрослой лягушки. Естественно, инкубационный период удлиняется, но они все равно довольно быстро проходят состояние, когда бывают слабыми и уязвимыми. Они появятся на свет уже взрослые, величиной с кулак, и очень активные, если можно так выразиться. Они полезут со всех сторон. Это будет океан, цунами. Против них мы ничего не сможем сделать. Нам останется только одно: спрятаться в убежище и ждать, пока не умрем с голода.
Еще окончательно не вникнув в проблему, Джаг уже начал прорабатывать идею спасения в создавшейся обстановке. Но оставалось еще множество неясных моментов.
– А чего, собственно, вы ждете? – спросил он. – Не до такой же вы степени привязаны к этой земле, чтобы остаться здесь умирать. Соберите вещи и уходите! Свое будущее вы устроите в другом месте. На планете есть много гостеприимных уголков!..
– Мы не против перехода на новое место, – ответил Патриарх, – но мы загнаны в тупик. Синдром «манной каши», как это мы называем, не дает нам уйти. Мельчайшие частицы слизи, превращенной в пену, исключительно легко попадают в воздух. Любое движение, любое нарушение покоя пенистой массы поднимает настоящий вихрь микроскопической пыльцы, которая проникает повсюду, в рот, в нос, в легкие и, в конце концов, в кровь. В какой-то момент организм оказывается перенасыщенным этой гадостью, и процесс начинается. Человеком овладевает глубокое опустошение, безразличие, и все, что казалось важным, даже жизненно необходимым, превращается в ненужное и лишенное всякого смысла... Хочется только одного, сесть на задницу и ждать. Это единственное желание, еще сохранившееся в нас. Не двигаться и с благоговением ожидать смерти. Вот поэтому мы никуда и не двигаемся.
Откровения Дана взволновали Джага, потому что напомнили ситуацию, которую он пережил сам. Он выкарабкался из нее без особых трудностей, но Кавендишу не повезло.
– У вас есть вертолеты, почему вы ими не воспользуетесь?
Патриарх покачал головой.
– Когда все еще только начиналось, у нас был такой шанс, – признался он. – Только никто не знал, какая опасность нам угрожает. Все казалось безобидным, не представлявшим реальной угрозы. Так, феномен местного значения... Спустя какое-то время самки начали более активно откладывать яйца, которые увеличивались в размерах, раздвигая границы океана пены. Когда мы пришли в себя, было уже слишком поздно. Вообще-то большого волнения мы не испытывали, потому что ничего не знали о пыльце и последствиях, которые она вызывала, попадая в кровь человека, – Патриарх вздохнул, – а когда узнали... ловушка уже захлопнулась. Нам потребовалось какое-то время, чтобы понять, что происходит с нашими товарищами, впадавшими в прострацию и депрессию. Между тем, болото разрасталось и протянулось на недоступное глазу расстояние. Масса продолжала захватывать все новые площади, особенно активизируясь ночью. Никто не знает, почему именно в темное время суток пена быстрее увеличивается в объеме.
В голове Джага замелькали картины недавнего прошлого...
Он увидел то раннее утро, когда Кавендиш обнаружил белое безбрежье. Джаг в тот момент брился. Накануне вечером земля до горизонта была чистая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17