— Верно. В то время он нам всем пришелся по душе.
Тесть был прав. Крэг представил свой бизнес-план собранию партнеров просто великолепно. Его энергия, преданность делу и глубокое понимание деловых сторон предприятия произвели на всех очень сильное впечатление.
— Но изучив его глубже, — продолжал Фрэнк, — я понял, что полностью доверять ему мы не можем. Он чересчур уверен в успехе своей фирмы и перестает замечать, что происходит вокруг него. На проектирование было отведено двенадцать месяцев. Все согласились тогда, что это будут двенадцать месяцев напряженной работы. Теперь нам говорят, что план двенадцати месяцев выполнен за шесть и пора переходить к созданию прототипа. Я считаю, что нельзя сделать годовую работы за шесть месяцев, не срезав при этом острые углы. А срезать углы невозможно без ущерба для качества конечного продукта.
— Но он работал восемнадцать часов в день и семь дней в неделю! — возмутился я. — Парень трудился практически без сна. И персонал фирмы вел себя так же.
— Вынуждая своих людей работать без отдыха, он наносил еще больший ущерб продукту, — сделал неожиданный вывод Фрэнк.
— Итак, ты предлагаешь, чтобы мы прекратили отношения с «Нет Коп»? — произнес Джил.
Прежде чем ответить, Фрэнк выдержал паузу. Он чуть наклонился вперед и задумчиво потер подбородок. Я видел этот жест десятки раз. Мой тесть поступал так всегда, перед тем как сказать «нет», разрушив тем самым радужные финансовые мечты обратившегося в нашу контору предпринимателя. Я пытался поймать его взгляд, но он все время отводил глаза в сторону.
— Мы уже рискнули двумя миллионами. Являясь представителями венчурного капитала, мы просто не могли поступить иначе. Но теперь, когда потенциальный рынок от нас ускользает, а бизнесмен утрачивает перспективу, весь проект представляется в ином свете. Потеря еще трех миллионов явилось бы для нас непростительной ошибкой.
Мерзавец! Если я немедленное ничего не сделаю, фирме «Нет Коп» крышка. Это отличный проект. У меня в этом не было ни малейших сомнений. Кроме того, и это самое важное, я дал слово. «Нет Коп» являлась для Крэга делом всей его жизни, и я обещал ему свою поддержку. У меня нет морального права оставить его в беде.
— Не могу согласиться, — сказал я и услыхал, как сидящий рядом со мной Даниэл Холл судорожно вздохнул. Холл, как и я, носил титул «сотрудника», а «сотрудникам» компании «Ревер» партнерс» не положено высказывать свое несогласие с мнением «партнеров». — Прости, Фрэнк, но мне кажется, что Крэг поступил именно так, как того требуют обстоятельства. На рынке сложилось впечатление, что его переключатель лучше, чем аналогичные приборы других фирм. Переключатель обеспечивает максимальную защищенность информации, а это именно то, в чем больше всего нуждаются крупные телекоммуникационные фирмы и интернет провайдеры. По части криптографии Крэгу просто нет равных.
Джил внимательно выслушал меня, а как только я закончил, вопросительно взглянул на Фрэнка.
— Да, он обещает гораздо больше, чем его конкуренты, — сказал Фрэнк, — но нам не известно, сможет ли он выполнить свои обещания…
— Но ведь именно для этого ему и нужны средства, — снова оборвал его я. — Создав прототип, он докажет свою правоту!
Фрэнк немного помолчал, а затем улыбнувшись (эта была его первая улыбка за все утро), продолжил:
— Энтузиазм Саймона приводит меня в восхищение. Не могу не признать, что в то время, когда мы начинали, проект казался весьма привлекательным. Но теперь он, прости меня, Саймон, таковым уже не представляется.
Я выдержал паузу. Дело шло хуже некуда. Кто-то толкнул меня под столом.
— Брось, — прошептал краем рта Дэвид, но я решил не сдаваться.
— Фрэнк, у нас имеется договор, духу и букве которого мы должны строго следовать. Нам всем известно — Крэг был уверен в том, что мы предоставим ему второй транш в размере трех миллионов долларов. Я тоже так считал.
Франк лишь молча посмотрел в сторону Джила.
— О’кей, — произнес Джил с глубоким вздохом. — Давайте решать, согласны ли мы вложить в дело еще три миллиона долларов. Ты, Фрэнк, насколько я понимаю, решительно против?
Мой тесть кивнул, подтверждая свой отказ.
— Ты, Арт, согласен на новые инвестиции?
— Нет.
— Рави?
Рави бросил взгляд через свои очки полумесяцем на мою памятную записку. Вьющиеся седые волосы, галстук бабочкой, широкое мясистое лицо делали его похожим на университетского профессора, а вовсе не на представителя венчурного бизнеса. Немного подумав и, видимо, приняв во внимание настроение партнеров, он отрицательно покачал головой.
— Дайна?
Дайна внимательно прислушивалась к дискуссии. Теперь все взоры обратились на неё. Единственная дама-партнер сидела, выпрямив спину, темные волосы обрамляли красивое лицо с высокими скулами. Она молчала, задумчиво выпятив свои нежные прекрасной формы губки, а я с напряжением ждал её слов.
— Думаю, что нам все же стоит продолжать, — произнесла она наконец. — Я понимаю позицию Фрэнка, но в то же время прекрасно помню, что, заключая договор, мы были готовы инвестировать в «Нет Коп» пять миллионов. Рынок выглядит весьма многообещающим, и нельзя исключать, что Крэг именно тот человек, который сможет одержать победу.
Я послал ей улыбку. Поддержка немного запоздала, но не оценить её было невозможно.
— Спасибо, Дайна, — сказал Джил, уважительно выслушав девушку.
Все молчали, пока Джил еще раз изучал лежащие перед ним бумаги. Закончив читать, старший партнер немного подумал, откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, вынес свой вердикт:
— Нет, — твердо произнес он.
Теперь все смотрели на меня. Я чувствовал себя так, словно мне нанесли пощечину. Я проиграл схватку за проект. Видимо, мною была совершена какая-то ошибка, и ошибка эта, скорее всего, не имела прямого отношения к «Нет Коп» или компании «Ревер». Чтобы поставить на свою сторону Джила, мне следовало более тщательно обработать политическую почву. Нельзя было позволить Фрэнку напасть на меня из засады.
— Прости, Саймон, — видимо, жалея меня, произнес Джил. — Но в этом случае, я на стороне Фрэнка. Если проект оказывается неудачным, нам всем приходится нести потери. В том числе и моральные. На то, чтобы понять это, у нас ушли годы. Учеба, поверь мне, досталась нам дорогой ценой. Теперь я прошу тебя поработать с юристами, чтобы те могли представить наше решение Крэгу самым благоприятным для нас образом. Учти, что я не хочу терять два инвестированных нами миллиона. Надо постараться вернуть хотя бы часть средств.
— Без дополнительных трех — «Нет Коп» конец, — пробормотал я. — мы с них ничего не получим.
— Спаси все, что можно, — ответил Джил.
Моя первая провальная сделка! Это удар по моему эго, но жить с этим еще можно. Не исключено, что это был хороший урок для меня, как для начинающего бизнесмена в сфере венчурного капитала. Однако отказаться от своего слова я не имел права.
— Я не могу сделать этого, — ответил я.
— Боюсь, что ты что-то недопонимаешь, Саймон, — сказал Джил, сурово на меня посмотрев. — Ты высказал свои аргументы. Мы тебя внимательно выслушали и приняли решение выйти из дела. Теперь твоя задача — это решение выполнить.
— Но у нас имеются моральные обязательства выделить средства для «Нет Коп». У меня есть моральные обязательства. Я не могу от них отступить.
Сидевший до сей поры молча Арт, наконец, взорвался:
— Перестань корчить из себя британского джентльмена! — рявкнул он. — Это — бизнес. Мы поддерживаем победителей, а когда они перестают быть таковыми, мы их бросаем. Да, это нелегко. Но именно таким образом мы делаем деньги для наших инвесторов.
— О’кей, о’кей, Арт, — сказал Джил, примирительно поднимая руку, и, обратившись ко мне, продолжил: — Я высоко ценю твое чувство долга, Саймон, но полагаю, что для него найдется место и в отношении нашей компании. Я согласен с тобой, у нас имеются моральные обязательства инвестировать средства. Но эти обязательства действительны лишь в том случае, если партнеры правильно ведут свой бизнес. В последнем мы как раз и не уверены.
Джил посмотрел на меня, ожидая ответа.
Я промолчал.
— Все решения об инвестициях должны иметь в своей основе коммерческие реалии, — продолжил он. — А реалии в данном случае таковы, что дальнейшие траты не представляются возможными. Это — не твое решение, а наше. И мы все просим, чтобы ты его реализовал.
Все глаза снова устремились на меня.
— Не могу, — сказал я и, взяв со стола блокнот и ручку, вышел из комнаты.
Я уселся за свой стол в пустом кабинете, который делил с двумя другими сотрудниками, и попытался понять, что же произошло. Голова моя буквально разрывалась от нахлынувших мыслей.
Я поступил на работу в «Ревер» два года тому назад по окончании школы бизнеса. С самого начала я был решительно настроен на успех. Я хотел как следует заработать и отрешиться от своего прошлого. Прошлое, которое я желал выкинуть из памяти, состояло из отцовского титула, уже ставшего моим, частной школы, университета и армии. В свои двадцать с лишним лет я вдруг понял, что жизнь среди традиций и привилегий, которая, как мне внушали с детства, является вершиной мировой цивилизации, на самом деле есть не что иное, как пребывание в холодной тюремной камере.
Надо сказать, что в жизни офицера старого кавалерийского полка было много соблазнительного. Ощущение принадлежности к элите, чувство некоторого превосходства, тщательно выпестованное многими столетиями полковых парадов, разнообразные придворные церемонии и, наконец, мифический esprit de corps1 могли увлечь кого угодно. Но я вовсе не желал, чтобы меня соблазняли и увлекали. Солдаты, хвала небесам, все больше и больше удалялись на периферию современного мира, а у меня не было ни малейшего желания прозябать на периферии. Мне хотелось быть в центре событий. Я сумел спастись, бросив армию и добившись стипендии Гарвардской школы бизнеса. Америка, по моему мнению — страна неограниченных возможностей для тех, кто верит в свои способности и стремится самостоятельно добиться успеха, без оглядки на свою родину.
Я, вне всякого сомнения, принадлежу именно к таким людям.
Дела у меня пошли превосходно. Проект, связанный с лизингом персональных компьютеров, за шесть месяцев дал компании восемь миллионов, при первоначальных инвестициях в пятьсот тысяч долларов. Это принесло мне в фирме признание — некоторые считали меня умным, а другие удачливым.
Джил был обо мне очень высокого мнения. Так же как и Фрэнк — до сегодняшнего совещания. Я мечтал о том, чтобы стать одним из «партнеров», поскольку в венчурном капитале по-настоящему большие деньги получает лишь тот, кто стоит у руля.
Несколько месяцев тому назад Джил определенно намекнул на подобную возможность. Неужели я собираюсь одним махом положить конец столь удачно начавшейся карьеры?
Но я дал слово, и отказаться от него не могу.
Но почему, собственно? Ведь это всего лишь одно из клише, запрограммированных школой и армией. «Джентльмен навсегда связан своим словом».
Нет, дело не в этом. Я встречал джентльменов, которые врали на каждом шагу. Дело гораздо проще. В мире есть такие люди, которым можно доверять, и такие, которым нельзя. Я считал для себя очень важным быть среди тех, на которых можно положиться.
Совещание, видимо, закончилось, поскольку в офис вошли два других «сотрудника».
— Тебя что, одолела «жажда смерти»? — спросил Даниэл, бросая блокнот на свой, стоящий у окна, стол. Невысокий, тощий, с густой черной шевелюрой Даниэл был самым напористым и, возможно, самым умным среди нас всех. — Если они сказал «нет», то, значит, нет. И тебе это хорошо известно.
Я в ответ лишь пожал плечами.
— Ну и круто же они с тобой, старик! — сказал Джон, положив на мое плечо руку. — Партнеры стерли тебя в порошок.
— Именно так я себя и ощущаю.
— Вообще-то я думаю, что в принципе ты прав, — продолжил он, включая компьютер. — Если ты считаешь, что должен что-то делать, ты обязан продолжать.
— Полная чушь! — возмутился Даниэл. — Арт целиком прав. Делать нужно лишь то, в чем есть финансовый смысл. Именно этого ждут от нас наши инвесторы.
Эту сентенцию я пропустил мимо ушей. Спорить с Даниэлом по проблемам этики — дело совершенно бесполезное. Он был живым воплощением концепции «рыночных сил», как религиозной системы. Мы оба пришли из Гарварда, где, несмотря на обязательный курс этики, в нас вдалбливали, или, если хотите, объясняли в научных терминах, почему «механизм ценообразования» является одним из средств реализации этических принципов. Даниэл в подобных объяснениях не нуждался. Он, если можно так выразиться, от рождения свято верил в рынок.
Джон был совсем другим. Высокий, атлетического сложения, с мышиного цвета волосами, он казался гораздо моложе своих тридцати лет. Джон трудился в «Ревер» Партнерс» гораздо дольше, чем я и Даниэл. Его отец, Джон Шалфонт Старший, считался одним из богатейших людей Америки. Папаша превратил небольшую фирму «Шалфонт Контролз» в многомиллиардную корпорацию и вот уже лет двадцать регулярно печатается в деловых журналах, делясь своими соображениям о тружениках американцах, продажных политиканах и недобросовестной конкуренции со стороны иностранного капитала. Взгляды Джона Старшего широко тиражировались по всей стране.
Но Джона Младшего кругооборот капитала не интересовал, и с трудом закончив один из знаменитых колледжей, он по протекции папы поступил в школу бизнеса, которую тоже с грехом пополам кончил. Джон тяготел к обычной, спокойной жизни. Однако достигнуть этого, учитывая характер и капиталы отца, было совсем не легко. Он и в «Ревер» пошел работать лишь для того, чтобы осчастливить родителя. Даниэл повторял, что Джон ничего не добьется в фирме, поскольку равнодушен к деньгам, и был в этом, возможно, прав. Но Джон успешно и со знанием дела справлялся с поручениями, и его все у нас любили. Он много работал на Фрэнка, и тот был полностью удовлетворен деятельностью своего помощника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53