Теперь ей кажется, что лучше бы она этого не делала. Должно быть, он думал, что у нее с головой не в порядке.Но он неизменно оставался таким же доброжелательным, таким же снисходительным, и Каролина понимала, что ему жаль ее. Это было так унизительно, что она круто изменила поведение и начала разыгрывать независимую особу со свойственной ей беспомощной манерой.Это не имело никакого действия. Он этого не замечал. Во всяком случае, он обращал на нее внимание не больше, чем обычно.Ему ни разу не пришло в голову, что эта странная девчонка может быть его дочерью! В конце концов Каролина и сама стала в этом сомневаться.Хотя все же в глубине души…Почему все это проявляется именно сейчас?Потому что она почти всегда более или менее осознанно думает об этом. Она часто чувствует необъяснимое одиночество, просыпается среди ночи и страдает неизвестно от чего. Где-то внутри нее постоянно живет тоска. Каролина научилась не думать о ней, но избавиться от этого чувства она не в силах. Разве лишь на короткое время. Как, например, на днях, когда она совершенно неожиданно получает теплое письмо от Хедды. Словно бальзам для сердца, вконец расстроенного после недавнего посещения маминой квартиры.Виной всему, конечно, та старая фотография. Портрет Клары де Лето, ее покойной бабушки, которую Каролина сильно подозревает в попытке освободить свою мятущуюся душу от грехов прожитой жизни, переложив их бремя на внучку. То есть на нее, Каролину.Теперь, при свете дня, все это кажется ей смехотворным. Должно быть, она слишком переволновалась, когда шла на квартиру. Возможно, иначе она и вовсе туда не пришла бы, потому что никаких дел или поручений у нее не было. Идти туда не было ни малейшего смысла. Действительно, Каролине стоит пенять только на себя.Конечно, у нее разыгралась фантазия, невесть что привиделось, но от этого так просто не избавишься. Вся эта история оставила в душе тяжелый след. Как будто Каролина все же была в чем-то виновата.Хотя, может, это и неудивительно.Ведь Клара де Лето приходится ей бабушкой, и Каролина, без сомнения, на нее похожа. Ничего не попишешь.Однако, слава богу, Каролина похожа не только на Клару.Но и на Хедду.Ей нужно постоянно защищать в себе Хедду от Клары. Одну бабушку от другой. Сагу от Каролины. Или Каролину от Саги. Она не понимает, на чьей стороне стоит в этой битве, но то, что именно сейчас внутри нее происходит борьба между этими двумя половинами, она ощущает ясно.Поэтому, когда приходит письмо от Хедды, Каролине становится хорошо на душе. Хедда никогда не предаст. Письма ее ничем не примечательны, в них просто рассказывается о ее жизни, но они всегда приходят как раз тогда, когда особенно нужно. Хедду никогда не нужно просить об утешении.Несмотря на то что Хедда помогает очень многим людям, Каролине никогда не приходит в голову ее ревновать – как удивительно! Каролина знает, что Хедда в близких отношениях с Бертой и со многими другими, с кем Каролина даже не знакома, но ее это не задевает. Нисколечко. Когда думаешь об этом, на душе становится спокойно. Словно ты обладаешь несметным богатством.Как странно…Почему люди, которые живут далеко от тебя, вдруг становятся так важны?Это касается не только Хедды. В ее случае расстояние только укрепляет их дружбу.А бывает, расстояние, разделяющее людей, только мешает.Ах, ну вот она снова о том же, однако нужно же довести рассуждения с самой собой до конца. Итак:Клара де Лето давным-давно умерла и вроде бы должна была навсегда покинуть этот мир. Но все обстоит иначе. Она втайне продолжает жить как в Лидии, своей дочери, так и во внуках, и, возможно, особенно сильно проявляет себя в ней, Каролине.Арильду сходство с бабушкой не причиняет особого беспокойства. Да и Розильде тоже, ведь она многое унаследовала от своего отца, Максимилиама Стеншерна. И от Вещей Сигрид, его матери.Каролина встречалась с ней, Сигрид – удивительная женщина, чем-то похожая на Хедду. Обе они полны некой чудесной жизненной силы. В какой-то степени ее излучает и сын Сигрид, Максимилиам.Каролина встречалась и с ним.Это случилось, когда Каролина поехала вместе с Арильдом и Розильдой в Париж – еще тогда, когда притворялась Карлом Якобссоном. Она помнит, что ей время от времени казалось, что Максимилиам видит ее насквозь. Но в таком случае ему ни разу не пришло в голову выдать ее, и Каролина чувствовала себя в безопасности. Напротив, ей казалось, что, глядя на нее, он беззастенчиво забавляется и вот-вот расхохочется.У Максимилиама было чувство юмора. Если бы он и разоблачил Каролину, то никогда не заподозрил бы ее в мошенничестве. Скорее счел бы все это хорошей шуткой. Вот таким он был. Очень веселым и жизнерадостным человеком.Безумно жаль, что он погиб.Подумать только, он был женат на маме! На Иде! Сложно себе представить. Однако это было задолго до нее – до Каролины. Мама тогда была только Лидией и не имела ни малейшего понятия о том, что в один прекрасный день она воскреснет под именем Иды Якобссон и станет матерью девочки под именем Сага Каролина.Почти как в театре. Актриса, которая в один сезон выходит на сцену как Иоанна Лотарингская, конечно, не догадывается о том, что в следующем году предстанет Офелией, а затем Дамой с камелиями и так далее.А мама в то время осознавала себя лишь как Лидия Фальк аф Стеншерна.И мать Лидии, Клара де Лето, еще была жива…Вероятно, именно она, Клара, погубила их брак. Не будь Клары, семья никогда бы не распалась. Максимилиаму не пришлось бы бежать из дома, и он был бы сейчас жив.Но тогда не родилась бы Каролина.С трудом представляется…А она все же рада, что родилась на свет. Жить ей очень правится. Она никогда не променяла бы свою жизнь ни на какую другую. Достаточно вспомнить лишь всех тех людей, которых она встречала, общение с которыми обогатило ее мир. Их не так уж мало. И наверняка будет больше…Все эти сторонницы и соперники.Все роли и характеры.Ей приходится так хорошо их изучать, что они становятся для нее словно живыми людьми.Но – заметьте, она написала сторонницы! И соперники! Как будто мужчины не могут быть сторонниками.Так ли это на самом деле? Неужели она всерьез так думает?Разве женщины не могут быть соперницами? Наверно, могут. Но Каролина никогда не представляет себе их в такой роли. Почему-то в своих фантазиях она всегда воображает женщин, действующих заодно с ней, на ее стороне. А мужчин – на другой стороне.Почему?Она никогда над этим не задумывалась. И никогда не замечала за собой таких предрассудков. Может, она боится мужчин?Не боится, но, возможно, остерегается…В таком случае это только к лучшему.Ингеборг тоже опасается мужчин. Они никогда не говорили об этом, но это очень заметно.Как же хочется поговорить с Ингеборг!Теперь, когда она взяла на себя заботу о Герде и детях, они так редко могут встретиться один на один. Герда нашла другую работу и опять отсутствует по вечерам. А с детьми сидит Ингеборг. Она говорит, что ей это нравится, и не жалуется, но что будет дальше? Как ей выкраивать время для работы?Каролине следовало бы больше помогать ей, и она пытается, но ведь у нее сейчас много работы. Ингеборг говорит, что ей легче справляться самой, и это понятно. На днях Каролина своими нервными охами-вздохами совсем напугала детей, а ведь ей это совершенно не свойственно. Ингеборг не понимает, что на нее нашло. Да и сама Каролина тоже.Сейчас она просто ужасно взбудоражена. В какой-то мере в этом виновата весна…Может, зря Каролина, почти доехав до Замка Роз, все-таки повернула назад?Теперь, когда прошло время, Каролина понимает, что едва не поддалась чарам «волшебного круга». Пока Берта была рядом, она этого не ощущала. Тогда казалось больнее расстаться с ней, а не отказаться от Замка Роз. Каролина повернула назад с облегчением. И лишь позднее подействовала мистическая сила притяжения.Каролина чувствует ее теперь сильнее, чем тогда, в двух шагах от замка.И все же она рада, что вовремя повернула.То ли из-за бессонницы, то ли по какой другой причине утром на ночном столике оказалось странное письмо от Саги, написанное ночью.
«Дорогая Каролина!Ты ищешь истину.Я тоже.А поскольку эта истина касается нас обеих, то она касается всей нашей жизни.Но жизнь состоит из мгновений.Одно следует за другим, словно капли воды.И ты можешь жить лишь в одной такой капле, в той, которая падает именно сейчас.Настоящее – это единственное, что у тебя есть, и единственное, на что ты можешь положиться.Поиски истины до сих пор не принесли никаких плодов.Вначале надо узнать, существует ли истина на самом деле.Когда ты это узнала, то поняла, что истина велика для тебя. Слишком велика, чтобы ты могла осознать ее во всей полноте.И что же тебе тогда делать?Тебе нужно искать ее дальше. Не так ли?Но ты не можешь, во всяком случае, не можешь постигнуть всю истину сразу, потому что она слишком велика.Тогда, чтобы справиться с ней, ты решаешь разбить ее на кусочки.Но после забываешь, как эти кусочки располагались.Может, это неважно, думаешь ты.В каждом кусочке своя доля истины. И каждый из них приближает тебя к истине.Справедливости ради ты собираешь все кусочки, перемешиваешь их, точно карты в карточной игре, и трясешь, точно кости.А затем выкладываешь их в том порядке, который в данный момент тебя устраивает.Так ты, по крайней мере, можешь убедить саму себя, что созерцаешь истину в ее полноте. И ничего, кроме истины.Как эта картина выглядела вначале – будучи цельной – теперь понять уже нельзя.Но поскольку каждый кусочек узнаваем, не должны ли они все вместе раскрыть истину целиком? Как ты думаешь? Ведь ты думаешь именно так?Нет?.. А почему нет?Потому что истину разделить невозможно, говоришь ты. Она едина и неделима.Но понять это простым смертным слишком сложно. Особенно то, что жизнь состоит из капель-мгновений. А вовсе не из единой неделимой вечности.Возможно, именно поэтому нам суждено умереть.Но пока мы еще живы, настоящее – это единственное, в чем можно быть уверенной. Нам принадлежит только одно мгновение.Помни об этом!Твоя Сага».
Эти строки заставили Каролину всерьез призадуматься.Что ей на это ответить? Она не знает, но чувствует, что должна ответить сейчас же, и садится писать:
«Дорогая Сага,Хотя я не вполне уверена, что понимаю, что ты хотела мне сказать, я все же рада получить твое письмо. Иногда и мне самой сложно понять, что я имею в виду.Но мне кажется, то, что ты пишешь, как-то связано с «Орлеанской девой».Ведь Иоанна знала великую и тяжелую истину, доверенную ей Господом. И совсем не обязательно, что она ее понимала или что эта истина соответствовала ее собственной. Я часто думаю об этом.Может, ты это имела в виду?Но я в чем-то согласна с Ингеборг, которая говорит, что человек не должен слишком много размышлять. Нужно уметь понимать интуитивно. Раньше я всегда так делала. Не знаю, почему я стала так много размышлять последнее время.Может, под твоим влиянием?К тому же мне не стоило читать эту книгу – «Портрет Дориана Грея». Она действительно меня озадачила.Мне следовало бы бросить ее, повинуясь чувству самосохранения.Как это похоже на Давида – подсунуть мне такую книжку! Он совершеннейшее дитя, его воображение так легко поразить, и ему хочется выглядеть порочным. Возможно, он так и не понял, о чем эта книга. Да и я, наверное, тоже.В то же время я, конечно, вкладываю в книгу больший смысл, чем есть на самом деле, – так со мной часто бывает.Я всегда считала себя человеком с необычайно сильным характером. А сейчас я если не слабый человек, то, во всяком случае, сильно сбитый с толку. По нескольким причинам. Я чувствую, что меня предали, и мне кажется, что предаю сама – тебя, себя, всех… Над этим, в сущности, нечего думать; Так порой многим кажется.Все дело в том, что у меня есть цель, я должна правдиво сыграть Иоанну.Героиню! Только подумай! Одну из немногих героинь в истории.Возможно, единственную. Или, может, ты знаешь кого-то еще? Мужчин-героев полно, а женщин – нет!Вот почему это неслыханно важная роль.Если мне не удастся перевоплотиться в Иоанну, если ее образ окажется хоть на йоту смешным, я предам моих сестер. Понимаешь?Так постарайся же мне помочь! Не исчезай, Сага, проявись, стань зримой, чтобы я увидела и почувствовала тебя. Не прячься за всеми этими туманными загадками!Уф! Я все сказала!Твоя К.» ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Пришло на удивление короткое письмо от Берты. Вернее сказать, не письмо, а сочинение, в котором она с трепетом и легким смущением, но совершенно серьезно рассказывает о своем понимании «любви».У Каролины ком стоит в горле, когда она читает письмо. Фразы, продуманные и хорошо построенные, располагаются в нем подобно цветам на клумбе: красивые и аккуратные строчки одна за другой, выписанные прекрасным почерком Берты. Порой они кажутся несколько высокопарными, но Каролина, хорошо знающая Берту, понимает, как емко каждое слово, как много может узнать тот, кто хочет и умеет читать между строк. Ей кажется, что Берта начиталась Эллен Кей. Во всяком случае, она воспринимает любовь как Евангелие, ни больше ни меньше. Как своего рода религию.Но прежде всего это грустное письмо. В нем, безусловно, идет речь о Берте и Арильде, хотя его имя не упоминается ни разу.Хедда как-то сказала, что, насколько она понимает, Берта сильно привязана к Арильду. Каролина объяснила себе это так, что Берта просто влюблена в него, но не хочет этого показывать. Совсем не обязательно речь идет о любви, добавила тогда Хедда. Может, тут дело в глубокой преданности, но Каролина продолжала сомневаться. Она сама много раз приходила к мысли, что Берта питает к Арильду нечто большее, чем дружеские чувства. В общем-то, одно не исключает другого. Все может начаться с преданности, которая лишь постепенно перерастает в любовь. Или с любви, которую долго скрывают, но которая наконец становится очевидной.Берта часто говорила о «гармонии душ», и во время их последней встречи она стыдливо призналась, что Арильд – ее лучший друг. Она не сказала ничего больше, но и из этого было ясно, что речь идет о чем-то большем, чем дружба – о весьма глубоком и серьезном родстве душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53