Никто не обращал на Любу внимания, и она даже изменила свое первоначальное намерение немедленно после купания одеться и отправиться на поиски японских друзей.
Сидя на песке, Люба с удовлетворением отметила, что все больше становится похожа на гейшу, и если полежать на солнце еще несколько часов, то никаких следов от купальника на коже не останется, а сама кожа приобретет вполне японский оттенок. Это должно понравиться Гири Ямагучи.
Она нисколько не обижалась на Гири за то, что он бросил ее в беде. Ведь никакой беды на самом деле не было. И Люба, блаженно улыбаясь, разлеглась на песке, представляя, что это не песок, а доски автомобильного кузова, и вокруг — широкие борта, за которыми ее не видно.
Но на самом деле никаких бортов не было, и, когда тревога по поводу смертоубийства улеглась и дружинники вернулись на пляж, сразу два голых человека с красными повязками подошли к ней и потребовали предъявить входную бирку.
Этого Люба не предусмотрела и теперь не знала, что ответить.
— Если нету, надо оплатить, — сурово сказала девушка-дружинница со строгим лицом.
— Сколько? — спросила Люба, и оказалось, что совсем немного, а для девушек еще в два раза меньше.
Однако это не имело ровным счетом никакого значения, поскольку у Любы не было с собой ни копейки. Потеряв работу на железной дороге, она привыкла, что за нее везде платит Ямагучи.
Тут между дружинниками — юношей и девушкой — разгорелся спор по поводу создавшейся проблемы. Юноша был за то, чтобы оставить Любу на пляже бесплатно, поскольку она вполне подпадала под определение красивой девушки. Но дружинница со строгим лицом была иного мнения и требовала выдворения Любы, очевидно считая ее недостаточно красивой.
— Ладно, не ругайтесь, — обратилась к ним добрая Люба, которая ненавидела всякого рода скандалы. — Я сейчас уйду.
И, не одеваясь, направилась к выходу с пляжа, неся одежду в руках.
Навстречу ей попалась еще одна обнаженная пара — те самые люди, которые подняли тревогу. Они вслух обсуждали свою проблему. Бывший десантник, который по опыту знал, что незнакомые люди чаще различают друг друга по одежде, а не по лицу, благоразумно вернулся на пляж, рассчитывая, что среди голых людей его никто не узнает и не призовет в свидетели. Свою подругу, которая имела глупость вернуться на поляну с толпой нудистов, поднятых ею по тревоге, он утащил с собой, и теперь оба сокрушенно рассуждали, что лес полон милиции и любопытных, что таинственных единоборцев ищут с собаками и заняться любовью абсолютно негде.
Молодой человек был готов отложить эротические упражнения до дома, но девушке не терпелось, потому что в голове у нее сидел инопланетный Наблюдатель, страдающий прогрессирующей нимфоманией. Это была та самая девушка, которая некоторое время назад танцевала стриптиз на радость всему пляжу.
Из многочисленных мужчин, успевших влюбиться в нее во время танца, девушка по имени Инга выбрала бывшего десантника, который отличался сложением Аполлона. И вдруг такой облом.
Но голь на выдумки хитра, и Инга, терпение которой благодаря стараниям Наблюдателя иссякло совершенно, вдруг придумала:
— А почему бы нам не заняться этим в воде?
И они, взявшись за руки и весело смеясь, побежали к водоему.
А Люба Добродеева, проводив их взглядом, отправилась искать своего любимого Ямагучи, узнав по пути из разговоров возбужденных нудистов, что собаки его не нашли.
47
Наемные убийцы редко бывают счастливы в любви. Любовь — слишком тонкая материя для такой грубой работы. Если встречаться постоянно с одной и той же девушкой, она рано или поздно сообразит, чем занимается ее возлюбленный. А последствия нетрудно предугадать.
Можно, конечно, сразу сказать любимой девушке: я, мол, наемный убийца, и если ты готова полюбить меня таким, каков я есть, то флаг тебе в руки и барабан на шею. Но помни, что это тайна и полнейший секрет, — если проговоришься, не обессудь: пуля в голову тебе обеспечена.
Однако неизвестно, как любимая девушка отнесется к таким словам. Девушки ведь бывают разные. Иная и не посмотрит, что любовь, — сразу настучит, заложит или просто сорвет важную операцию своим неожиданным появлением. Или в крайнем случае воспитывать начнет. В духе абстрактного гуманизма.
И угрозы, они тоже действуют не всегда, потому что женщины — существа иррациональные. Они верят в любовь на полном серьезе и считают, что высокие чувства могут пересилить любую производственную необходимость.
Киллеры, однако, сделаны из другого теста и поэтому предпочитают спать с проститутками. Проститутка работает за деньги и не станет спрашивать, каким способом клиент эти деньги зарабатывает. А если и спросит, можно уклониться от ответа или на крайний случай что-нибудь соврать. Да если и правду сказать, профессионалка стучать в милицию не побежит. Мало ли что плетут клиенты в постели, дабы показаться круче, чем они есть на самом деле.
Киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс в постели предпочитал молчать, ибо молчание — лучшее средство сохранения тайны. Еще лучше, конечно, вообще не общаться с посторонними людьми, но совсем без женщин Рекс обходиться не мог.
Он старался пользоваться их услугами как можно реже, но как раз после фиаско в Хлебаловке наступил такой момент, когда киллеру позарез понадобилось средство для разрядки. И поскольку алкоголя Рекс не употреблял, оставался только один вариант — девушка по вызову.
Потребность была тем более насущной, что фиаско в Хлебаловке имело продолжение в Москве.
Примчавшись в столицу, киллер немедленно посетил контору организаторов чемпионата и, действуя под видом праздного болельщика, выяснил, что Ясука Кусака уже подтвердил участие своего ученика в соревнованиях и теперь может не появиться в конторе вплоть до начала состязаний.
Недовольство Рекса идиотом-клиентом и самим собой росло в геометрической прогрессии. Причем самим собой — гораздо быстрее. Клиенту по штату положено быть идиотом, но сам-то киллер куда смотрел? Ведь должен был понять, что статья в бульварной газете — это просто отвлекающий маневр Ясуки Кусаки.
Хотя стоп. Кусака не мог ничего знать о заказе. Киллер не говорил о нем ни одной живой душе. Посредник тоже человек надежный. Однако есть еще заказчик — тот самый идиот бизнесмен, и он вполне мог раструбить о заказе направо и налево. С него станется.
Но если Кусака знает о заказе, то выполнить работу будет гораздо сложнее. Предупрежден — значит вооружен.
При таких обстоятельствах другой киллер мог бы отказаться от дела или потребовать с клиента дополнительную плату, но Тираннозавр Рекс не имел такой привычки. Он всегда доводил дело до конца.
Однако такого сложного дела у Рекса еще никогда не было. Его стальные нервы срочно требовали разрядки, поскольку непрерывное натяжение способно разорвать любую сталь.
И киллер, привычно сняв незасвеченную комнату на одну ночь, сел у телефона с развернутой рекламной газетой в руке.
Среди объявлений в рубрике «Знакомства» (подраздел «Разное») Рексу бросилось в глаза имя «Инга». В этом разделе все объявления состояли, как правило, из одного имени или словечка: «красавица», «экстаз», «отдых на все 100!» Придраться не к чему, а все, кому надо, знают, что это за объявления.
Рекс прекрасно понимал, что за этим именем скрывается никакая не Инга, а разъездной публичный дом, и даже если приехавшая девушка представится Ингой — это будет вранье. Но Ингой звали ту девушку, которую Рекс любил когда-то, еще до того, как стал Рексом и пришел к выводу, что любви не существует.
К тому же это гордое скандинавское имя резко контрастировало с легкомысленной записью на следующей строке — «Иришка».
С Иришкой киллер встречаться явно не хотел, а вот позабавиться с Ингой был не прочь. Он представил себе девушку скандинавского типа, гордую и одинокую, как он сам, но потом отмел эту мысль. Проститутки не бывают гордыми и одинокими.
И все-таки он не стал смотреть объявления дальше и, решительным жестом придвинув к себе телефон, набрал номер, выделенный полужирным шрифтом напротив имени «Инга».
48
Инга Расторгуева вернулась на разъездную работу неожиданно для себя самой. Первым толчком к этому послужило странное мировоззрение бывшего десантника, которого Инга нашла на нудистском пляже. Он был убежденным натуристом, но почему-то оказался ярым противником стриптиза. Во всяком случае, в первый же вечер после выдворения с пляжа за совокупление в воде (это оказалось тоже запрещено) десантник стал орать, что он не позволит своей девушке исполнять стриптиз на глазах у толпы похотливых самцов.
— А кто тебе сказал, что я твоя девушка? — произнесла в ответ Инга, и между ними все было кончено.
Но гораздо важнее было не это. Просто инопланетный Наблюдатель, засевший у Инги в мозгу, пребывая в расстроенных чувствах, опять стал повторять те же ошибки и злоупотребления, за которые на него уже завели судебное дело.
Результаты не замедлили сказаться. Инга стремительно превращалась в нимфоманку и при этом была лишена предрассудков, которыми обладали прежние Носительницы, чьи тела использовал Наблюдатель.
Грех было этим не воспользоваться, и вскоре Инга уже вовсю снимала клиентов в своем кабаке со стриптизом.
Но оказалось, что по правилам кабака, претендующего название элитного клуба, подобное поведение строжайше запрещено. Под страхом немедленного вылета из заведения Инга была вынуждена прекратить эту практику, но быстро нашла альтернативное решение. Она позвонила своим друзьям, которые когда-то назвали в честь Инги Расторгуевой свое подпольное агентство эскорт-услуг.
В агентстве Ингу приняли назад с распростертыми объятиями и без всяких формальностей. Все расчеты наличными, цены и отчисления — фиксированные, заработок стабильный, охрана и безопасность гарантируются.
И Инга стала зарабатывать, причем гораздо больше, чем прежде — до ухода из проституции в стриптиз. Дело в том, что теперь она могла больше работать — это всегда так бывает, когда работа приносит человеку удовольствие.
Эта работа приносила удовольствие в основном Наблюдателю с планеты Собратьев, но Инге тоже кое-что перепадало, и этого ей было вполне достаточно.
Инга ударно трудилась на поприще профессиональной любви уже несколько дней, когда телефонный диспетчер передал заявку от клиента, который хотел непременно настоящую Ингу, и на всю ночь.
Инга Расторгуева в этот момент собиралась уже закончить рабочий день и отправиться спать в гордом одиночестве, оставив с носом инопланетного Наблюдателя, однако Наблюдатель и главный сутенер агентства дудели в одну дуду, один скрытно, другой явно — и этот другой, то есть главный сутенер, особенно напирал на то, что Инга на все агентство одна, а у того клиента с мухами в голове хватит ума спросить у девочки документы.
Таким образом, вместо того чтобы поехать домой, Инга поехала к клиенту и с порога подарила ему ослепительную улыбку.
— Меня зовут Инга, а тебя? — привычно начала она, но мрачный клиент ничего не ответил. Правда, документы он тоже не попросил. Молча расплатился с охранником и ушел в комнату.
Это почему-то разозлило Ингу, и она выплеснула всю свою ярость в постели. На лице клиента ничего не отражалось, но пробрало его, видно, всерьез — не ожидал он такого от профессионалки. И во время краткой передышки, уже глубокой ночью, он, хлебнув кока-колы из горлышка, все так же мрачно сказал:
— Меня зовут Борис.
— А чем ты занимаешься? — решила поддержать разговор Инга.
Клиент долго молчал, рассеянно поглаживая девушку по груди своей мозолистой рукой, отчего она мурлыкала, как кошка, уже не надеясь на ответ.
Но Борис все-таки ответил.
— Я наемный убийца, — сказал он и обрушился на Ингу всем своим весом, так что свет померк у нее в глазах.
49
Хорошо, что предводитель Якудзы Хари Годзиро еще не научился испепелять людей по телефону — иначе все оставшиеся в живых самураи давно были бы обращены в прах и пепел и развеяны по ветру без остатка.
Длинный доклад Хиронаги Сакисимы о приключениях самураев в России и о том, насколько трудно умертвить сэнсэя Ясуку Кусаку с почетом, привел господина Годзиро в неописуемую ярость, и теперь по телефонным проводам разносилось змеиное шипение. Возможно, это плавились сами провода, не выдерживая перегрузки, но скорее всего предводитель Якудзы просто собирался с мыслями.
Слова Хари Годзиро, которые он произнес после долгого молчания, тоже прозвучали подобно шипению королевской кобры, истекающей ядом:
— Если он не хочет умереть с почетом, пусть умрет с позором!
«Давно бы так», — подумал Хиронага Сакисима, но вслух ничего не сказал, ибо нелестный отзыв о вышестоящем господине может повлечь за собой потерю лица.
Новый приказ господина Годзиро давал самураям право воевать с сэнсэем Кусакой с применением всех видов оружия вплоть до атомной бомбы, которой у палачей Якудзы, по правде сказать, не было.
Анаши Кумару, правда, настаивал, что, прежде чем применять огнестрельное оружие и взрывчатку, надо завершить поединок на мечах, иначе вызов, брошенный господину Кусаке, повиснет в воздухе, а это чревато потерей лица для всех заинтересованных сторон.
— Ты и так уже потерял лицо, — ответил на это Хиронага Сакисима, допустив явную грубость и бестактность, за которую мог получить от Анаши Кумару еще один вызов.
Дело в том, что юный самурай в этот момент был похож на мумию, и лицо его, изуродованное мечом господина Хиронаги, целиком было скрыто под бинтами.
Однако Хиронага тут же исправил свою бестактность, сказав Анаши Кумару:
— Впрочем, если хочешь, можешь драться с господином Кусакой на мечах. А мы используем более эффективные средства.
По пути с Дальнего Востока в Москву и позже, во время скитаний по лесам и проселочным дорогам палачи Якудзы растеряли значительную часть своего багажа. Однако Хиронага Сакисима отличался умением налаживать контакты.
После возвращения в Москву самураи жили на какой-то частной квартире и уже успели свести знакомство с южными людьми, конкретное происхождение которых установить было трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40