«А я так вижу!»
На эстраде выделывались обнаженные танцовщицы. Их искусно завитые лобки унизывали искрящиеся бусинки, а соски фосфоресцировали в полумраке, мигая то красным, то зеленым. Вот девчонки, к сожалению, были ненастоящие – всего лишь великолепные голокопии. Впрочем, почему «к сожалению»? Они вытворяли такое, чему позавидовали бы живые шоу-герлз – временами казалось, что гибкие тела, одетые лишь смуглой кожей, вот-вот завяжутся узлами. Высший класс, никаких натуралок не надо! Разумеется, кроме Исабель. Она сидела напротив, и Родриго, распаленный выкрутасами голых красоток, уже предвкушал, как славно они порезвятся ночью.
– Вкусно, – сказала Исабель, воздавая должное салату из креветок. – Вот видишь, Родриго: сколько планет открыли, а до сих пор никакая экзотика не может сравниться с земными деликатесами.
Родриго улыбнулся:
– Мне думается, сеньорита, что вы пока видели маловато экзотики для столь категоричных суждений.
– О! – В глазах Исабель загорелся интерес. – Ты мне ничего не рассказывал! Я-то думала, бесстрашный рыцарь отправлялся к звездам, чтобы совершать подвиги, а он, оказывается, искал там гастрономических утех! Ну и что за сверхлакомство довелось отведать? Клешни ракоскорпиона, запеченные с плодами сырного дерева?
– Лучше, – сказал Родриго. – Как-то на Фризии мы съели снежного дракончика.
– Дракончика?!
– Именно. Там были драконы – здоровенные такие, настоящие бронтозавры, потом – дракончики, ну и водились еще дракошки – те совсем уж мелюзга.
– Вот как? Значит, на самого большого идти побоялись, решили расправиться с середнячком?
– Да как сказать… Драконы, конечно, были твари неприятные, но неповоротливые, так что особого вреда не причиняли. А вот дракончики любили нападать исподтишка. Что поделать – рацион у них был скудный, хотелось разнообразия. Мы их перебили видимо-невидимо, а они всё лезут. Тогда мы озверели и решили одним из них закусить. Сидели раз, травили байки, тут кто-то возьми да и вспомни первобытных людей. Они, говорит, очень любили своих врагов в жареном виде. Съедят чужака – и словно в могуществе прибавят. Значит, вражескому племени теперь несдобровать. Так колдуны говорили, а авторитета у них было побольше, чем у многих наших генералов. Ну мы посмеялись сначала, а потом думаем: раз уж у нас такой зуб на драконников, то пусть он будет в буквальном смысле. В общем, заложили основы новой традиции.
– Ужасно, – поморщилась Исабель. – Какие у вас, оказывается, варварские традиции!
– А куда деваться, сеньорита, – вздохнул Родриго. – Конечно, мы всё по уму сделали. Научники массу анализов провели. Раньше ведь местных рептилий с этой стороны не изучали. Вдруг отведаешь – и сразу на тот свет? Но оказалось, что есть можно. Вот тут-то наш повар и блеснул. Сколько он над этим дракончиком колдовал – уму непостижимо. Мы, дожидаясь, чуть слюной не захлебнулись. Но когда наконец закатили пир… Представляешь, даже шеф не побрезговал!
– Блюдо из рептилии… Бр-р! Неужели тебе понравилось?
– Ты знаешь… Я бы не советовал готовить дракончика здешним поварам. Не сумеют! Но наш был настоящий звездный кок. Он и из скалистого лишайника мог такой салатик сварганить – пальчики оближешь. Так что дракончик оказался очень даже ничего. Помнится, я тогда и добавки попросил.
Исабель засмеялась.
– Теперь я понимаю, почему вымерли динозавры. Давным-давно на Земле тоже побывали десантники – разумеется, инопланетные. Увидели мирно пасущихся ящеров и по какой-то причине заимели на них зуб. Попробовали одного – понравилось. Так всех и съели. А потом… Она вдруг замолчала, напряженно глядя куда-то за спину Родриго.
Он обернулся. К нему приближалась женщина, не менее яркая, чем Исабель, – золотистая блондинка в вызывающе асимметричном, черном с фиолетовым отливом, платье. Такие только-только входили в моду: справа – строгое и длинное, почти до полу, слева – лишь едва прикрывающее грудь и доверху обнажающее ногу. Женщина шла как-то неуверенно, чуть ли не спотыкаясь, и в глазах ее был странный блеск. Но она не походила на пьяную.
«Ага, вот оно что!» – Родриго увидел в ушах полуодетой дамы клипсы «нарко». Безделушка не запрещенная, но в приличном обществе не уважаемая. Насколько мог судить Родриго, эти штуки каким-то образом воздействовали на мозг и дарили хозяину кайф, как от легкого наркотика. Настоящих галлюцинаций тот не испытывал, но начинал видеть мир в чересчур радужном свете и считать, что он принадлежит ему одному.
– Ты мне нравишься, – запросто, без предисловий, заявила блондинка. – Пойдем!
Исабель презрительно скривила губы и откинулась назад, пристально рассматривая нахалку. «Ну-ну!» – говорил ее взгляд, и Родриго подумал, что дело добром не кончится.
Бесцеремонная дама, похоже, вообще не принимала соперницу в расчет – даже не смотрела на нее. Она подошла так, чтобы оказаться «непристойной» стороной к Родриго, и он не без удовольствия ощутил прикосновение теплого гладкого бедра. Однако приключения такого рода были ему сейчас не нужны. Исабель – нежная и преданная подруга. Вырвать Родриго из ее объятий могла только Софи. Маленькая и по-прежнему желанная Софи… Но она давно избрала себе другую судьбу.
– Вы меня, конечно, извините, – сказал Родриго, – но я не могу принять ваше… весьма необычное предложение. Весьма и весьма! Еще раз прошу меня извинить.
Но отделаться от незнакомки было не так-то просто.
– Ты хочешь. Я вижу, что хочешь. Она тебя не пускает – ну и брось ее! Найдет себе другого.
Родриго нахмурился.
– Я никуда не пойду. Извини, но лучше тебе вернуться за свой столик.
Чертовы «нарко»! Будь дама не под кайфом, она бы давно поняла, что выглядит нелепо. Но проклятые побрякушки снимали все тормоза.
– Я вижу тебя насквозь. Вижу все твои желания. Вижу и то, что тебе предстоит. Ты хочешь отдохнуть от дел, но не получится. Скоро произойдет… произойдет такое, что перевернет твою спокойную жизнь. Очень скоро!
Считалось, что люди, не расстающиеся с «нарко», обретают дар пророчества. Родриго, конечно, в эти бредни не верил. Но он не успел сказать ни слова – в Исабель наконец-то вскипела горячая испанская кровь.
Она решительно поднялась, оглядела блондинку с ног до головы, как аристократка уличную девку, и вдруг резко сорвала с нее клипсы. Выждала немного, затем брезгливо сунула их под нос вертихвостке. Та с ненавистью посмотрела на Исабель, потом смахнула с ее ладони изящные серебристые кружки и удалилась, поводя бедрами так, что редкий мужчина не побежал бы вслед.
– Вульгарная дрянь! – прошипела ей в спину Исабель. – Если бы хоть что-то из себя представляла… И еще хватило наглости изображать пифию!
Родриго не знал, кто такая пифия, но по тону подруги догадывался, что это довольно неприятная особа. Конечно, у Исабель были все основания негодовать: сама-то она завоевывала своего красавчика долго и терпеливо, дожидаясь, когда его отношения с бывшей пассией сойдут на нет. Ох уж эти женщины! Даже умные и рассудительные (а Исабель была совсем не глупа) никогда не удержатся от гадостей в адрес возникшей на горизонте соперницы…
Вечер мог быть безнадежно испорчен, хотя инцидент, с точки зрения Родриго, не стоил выеденного яйца. Исабель должна была выкинуть из головы нахальную блондинку. Что бы такое придумать?
– Смотри! – сказал Родриго, поглядев в окно. – Что-то крупное затевается.
На площади Ларозьера собралась внушительная толпа – настолько пестрая, что у Родриго зарябило в глазах. По краям теснились зеваки всех возрастов, явно ожидающие увлекательного зрелища, а центр захлестнула молодежь. Родриго покачал головой. Это ж надо так вырядиться! Кто в бесформенных балахонах дичайших расцветок, кто – в коротких штанишках и лоскутных рубахах навыпуск, некоторые вообще щеголяли в набедренных повязках. А прически! У одних – длиннющие патлы и – о диво! – бороды; другие украсили головы высоченными гребнями, как продольными, так и поперечными; третьи, не мудрствуя лукаво, просто побрились наголо. Особой экстравагантностью отличался слабый пол: лысых девчонок было куда больше, чем длинноволосых парней!
В воздухе тоже рябило: многие участники сборища запаслись летающими досками и сейчас выделывали пируэты над головами сверстников. Еще выше неподвижно висели две авиетки. Вот из одной выпорхнуло пурпурное облако и через несколько секунд сложилось в огромную надпись: «Бог – это любовь!» Увидев ее, толпа пришла в неистовство. Все, как один, запрыгали на месте, воздевая руки, а нескольких девчонок в порыве чувств даже подбросили вверх.
Акробаты на летающих досках решили, что пришло их время. Достав распылители, похожие на черные дубинки, они принялись писать в воздухе: «Только вера спасет мир», «Наш храм – Вселенная» – ну и тому подобное. Огромные корявые буквы вспыхивали над площадью и, продержавшись несколько минут, начинали расплываться.
Родриго вопросительно посмотрел на Исабель.
– Я до сих пор ничего подобного не видел. Наверно, отстал от жизни. Что это?
Похоже, Исабель уже успокоилась. Она подняла бокал с вином, прищурила один глаз, разглядывая воздушных писак сквозь янтарную жидкость, отпила небольшой глоток и лишь затем ответила:
– Я тоже такое вижу в первый раз. Но догадываюсь, что тут творится. В последнее время молодежь стала баловаться религией. Именно баловаться: традиций никаких, вот они и забавляются, открывая всё для себя заново. Причем попытались возродить сразу несколько конфессий. Вон те, бородатые, – кажется, неохристиане. Остальные… Я даже не знаю. Видимо, сговорились и решили устроить совместную акцию.
– Акцию… – Родриго тоже отпил вина. – По-моему, это больше смахивает на балаган. У меня в группе был один парень, так тот действительно верил – глубоко, искренне. Не могу представить, чтобы он опустился до таких дешевых трюков. И вообще, я думал, таких на всей Земле считанные единицы. Кстати, Исабель, а ведь наши с тобой предки наверняка были христианами!
Она кивнула:
– Это само собой. Испания, Латинская Америка – оплот католицизма… Я кое-что читала. Тогда богослужения проходили строго и торжественно. Звучал орган… Наверно, было действительно красиво. А эти, нынешние… Сам видишь – их уже не единицы. Я думаю, они просто нашли себе новую игрушку. Всё, как им кажется, перепробовали в жизни – вот и потянуло на свеженькое. То есть на хорошо забытое старое. Ну и пусть развлекаются. Верно?
– Может быть… У меня, правда, в их годы были другие развлечения. – Он вгляделся в толпу зевак и, разумеется, сразу вычислил тех, без кого это мероприятие обойтись никак не могло. – Слушай, Исабель, здесь полно сотрудников Сил Безопасности. Они, конечно, в штатском, но у меня, сама понимаешь, нюх на профессионалов.
– Ты уверен? Полицейских я вижу, а эти… Что им тут делать? Они ведь вообще не имеют права поднять руку на человека – так в уставе записано.
Родриго усмехнулся над ее наивностью.
– С тех пор многое изменилось. Вторжения инопланетян можно не дождаться и тысячу лет, а эсбэшникам не хочется чувствовать себя дармоедами. Да и для бюджета накладно. В общем… Официально это, конечно, не объявлялось, но ходит слух, что они должны вмешаться в случае массовых беспорядков, способных подорвать устои общества.
– Вот оно как… И что же… это тот самый случай?
– Вряд ли. Надеюсь, всё обойдется. Эсбэшники просто наблюдают. Вот если юные ревнители веры выкинут что-то совсем неподобающее – например, покусятся на памятник Ларозьеру… Хотя и тут есть варианты. Если просто из хулиганства, то их обязана урезонить полиция. А вот если будут усмотрены признаки бунта… Нет, не хочу об этом. Ответь-ка мне лучше… Я тебя никогда не спрашивал, но… как ты сама относишься к религии?
– Да я, по правде говоря, редко задумывалась… Если коротко – это для меня история. Всему свое время. Расцвет далеко позади, возродить уже ничего нельзя, тем более с помощью таких вот шоу. Ну а ты?
Родриго задумчиво повертел бокал в пальцах, но пить не стал.
– Был такой момент – вдруг показалось, что мне это нужно. Что без веры жизнь утратит смысл, превратится просто в череду сменяющих друг друга картинок. Но я поговорил с одним мудрым… – Родриго спохватился. Вся информация о Маке была строго засекречена: очень большие люди посчитали, что человечеству незачем знать о том, как оно впервые запнулось на пути к звездам… Стоит сболтнуть лишнего – тогда прощай и нынешняя работа. Это в лучшем случае. А в худшем… Нет, об этом даже думать не хотелось. – В общем, один… умный человек убедил меня, что во Вселенной места для Бога нет. Он может пребывать лишь в мозгу – моем, твоем, этих парней и девушек. Как тебе объяснить… Ну вот пример – красота. Она существует, пока есть кому сказать: «Это красиво!» Допустим, ты наблюдаешь какой-то совершенно необыкновенный закат и думаешь: «Как замечательно, какие изумительные оттенки!» Но вот тебя не стало. А закат повторился. Однако теперь он всего лишь атмосферное явление, комбинация световых волн. Понимаешь? Нет больше того, кто мог пропустить эту комбинацию через свое сознание и восхититься. Так же и с Богом. Это нечто из области наших чувств. И только. Потому что сама Вселенная бесчувственна.
Исабель опустила голову – как ему показалось, затем, чтобы он не увидел выступивших у нее на глазах слез. У Родриго сжалось сердце. Исабель любила его, а он… Он был к ней очень привязан, но при всём желании не мог воспылать ответным чувством – тем самым, способным одухотворить мертвую Вселенную. Умение быть нежным и страстным – это всего лишь навык, показатель опыта в общении с женщинами. Но еще не любовь. И вот он, сам того не желая, напомнил ей об этом…
Пауза затянулась. Наконец Исабель подняла голову, но в этот самый момент у Родриго начало слегка покалывать левое запястье. Вызов!
Он нажал кнопку на браслете. Экранчик засветился, впустив в их интимный мирок начальника учебного центра Гастона Моро. Француз, по обыкновению улыбался, но как-то напряженно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60