— Звучит довольно безвкусно, Филип, но не похоже на изнасилование. На чем строится обвинение?
— На ее заявлении. Ты должна понять, Джессика, какую спорную проблему в юридическом отношении сегодня представляет собой данная проблема. Годами женщины обращались в суд с заявлениями об изнасиловании, а мужчины все отрицали. Частные сыщики раскапывали якобы неопровержимые доказательства того, что истица не была девственницей, и сразу обвинение снималось, мужчин оправдывали, дела закрывались, а женщины были опозорены. По многим причинам сегодня такое невозможно, несмотря на то что случилось на самом деле. Теперь полиция и суды более осмотрительны, больше склонны верить женщинам. Все это очень хорошо…
За редким исключением, когда появляются особы, преследующие корыстные цели, которые упекают за решетку какого-нибудь честного парня. Почти так же, как некоторые порядочные женщины были возмущены прежним положением дел, сегодня находятся мужчины, которые получают.., гм.., по больному месту.
Джессика не могла сдержать улыбку. Филип был таким высокоморальным человеком. Она была уверена, что он занимается любовью со своей женой в спортивных трусах от братьев Брукс.
— Полагаю, именно это и случилось с вашим мужем. Ян попал в руки больной, несчастной женщины. Она переспала с ним, а потом назвала это изнасилованием. Он говорит, что она была по-своему соблазнительной и утверждала, что работает официанткой в топлес-баре, но не в этом дело. Она могла замыслить сыграть с ним в очень плохую игру. И Бог знает, как часто она поступала так прежде с помощью коварства, угроз и обвинений. Представляется вероятным, однако, что она прежде не обращалась в полицию. Думаю, на то, чтобы изобличить ее во лжи, нам потребуется много времени. Конечно, судебного разбирательства не избежать. Изнасилование трудно доказать, но еще труднее доказать, что его не было. Если она настаивает на своем, то окружной прокурор обязан выступить с обвинением. И по всей видимости, расследующий это дело инспектор полиции склонен ей верить. Так что мы влипли. Если по каким-то причинам они решат, что им нужна его голова, дело пойдет в суд присяжных.
Долгое время они оба молчали, потом Филип вздохнул и заговорил снова:
— Я читал полицейские рапорты. Женщина утверждает, что он посадил ее в машину, она попросила отвезти ее назад в офис. Она работает секретарем в гостинице на Ван-Несс. Вместо этого он привез ее в отель на Маркет, где они.., где они и выпили в последний раз. После такого признания Яну еще повезло, что его не обвинили в похищении людей. В любом случае он якобы принудил ее как к обычным половым сношениям, так и к.., извращенным. Вот где начинаются пункты обвинения во втором и третьем случаях изнасилования и одно — в попытке. Хотя я полагаю, что от последнего они откажутся — о ней нет медицинского заключения.
Каким-то образом Филипу удавалось сохранять отстраненно-деловой тон в отношении деталей, но Джессику начинало подташнивать. Она чувствовала себя так, как будто плыла в огромной массе черной патоки, а все вокруг нее было таким тягучим, плотным и эфемерным. Ей захотелось взять нож и соскрести эти слова со своей кожи. «Так и к извращенным…»
Что это значит?
— Ради Бога, Филип, что ты имеешь в виду под половыми извращениями? Ян совершенно нормален в постели.
Филип покраснел, Джесси — нет. Не время строить из себя пуритан.
— Оральный секс. И анальный. Они являются противозаконными, как ты знаешь.
Губы Джессики строго сжались. Она не видела ничего извращенного в оральном сексе.
— Не было явных свидетельств в отношении анального секса, но вряд ли они откажутся от этого пункта. К сожалению, прежде чем я попал туда, Ян уже признался инспектору в том, что имел связь с этой женщиной. Он не дал показаний об оральном или анальном сексе, но ему не следовало вообще признаваться в факте половых сношений. Чертовски стыдно, что он признался.
— Это повредит делу?
— Не уверен. Мы можем изъять протокол допроса из представленных в суд свидетельств на том основании, что Ян не вполне владел собой в тот момент. Мартин позаботится об этом.
Джессика какое-то мгновение сидела с закрытыми глазами, еще не веря в случившееся.
— Почему она пошла на это, Филип? Что рассчитывает получить? Деньги? Если это так, я дам ей, сколько бы она ни запросила. Я просто не могу поверить в реальность всего происходящего.
— Я понимаю, вам очень трудно свыкнуться с этим, Джессика. Но у вас отличный адвокат. Доверьтесь ему, он прекрасно проведет дело. И запомните: единственное, чего вы не должны делать ни при каких обстоятельствах, — это предлагать истице деньги. Полиция ни за что не откажется от этого дела, а вы будете виновны в совершении уголовного преступления и бог знает чего еще, если попытаетесь подкупить ее. Сейчас я серьезен как никогда. Полицейские, похоже, проявляют к вашему мужу особый интерес. Не часто к ним попадает дело об изнасиловании, совершенном жителем Пэсифик-Хайтс, и у меня складывается такое впечатление, что им хочется проучить богатых. Сержант Хоугтон уже отпустил несколько саркастических замечаний о «некоторых людях, которые думают, что им все сойдет с рук за счет остальных, с меньшими доходами». Это не бог весть какое умозаключение, но если он и вправду так думает, его нужно держать в ежовых рукавицах. Как мне кажется, сержант не имеет ни малейшего представления ни о Яне, ни о вас. Любопытно было бы узнать, не считает ли он вас парой ненормальных, которые делают все, что угодно, чтобы только получить удовольствие. Кто знает, что у него на уме — я только делюсь с вами своими впечатлениями, — но хочу, чтобы вы были очень осторожны, Джессика. Что бы вы ни делали, не заставляйте ее замолчать с помощью денег. Вы навредите и Яну, и себе. Если ей нужны деньги, если она вам позвонит… пускай говорит. Позднее вы сможете дать показания. Но не платите ей ни цента!
Филип сделал особый упор на последнем предложении и провел по волосам рукой.
— Мне неприятно вам все это говорить, Джессика, но вы должны быть в курсе событий. Ситуация не из красивых, и, должен признаться, держитесь вы замечательно.
Но в этот момент слезы опять подступили к глазам, и Джессика была готова умолять его не быть таким добрым к ней, не делать ей комплиментов по поводу ее самообладания. Она могла справиться с самым худшим, но если кто-то пытался утешить ее, выражал сочувствие, заботился о ней.., или Ян вдруг сейчас войдет в дверь.., то тогда она будет рыдать до конца своих дней.
— Спасибо, Филип. — Он подумал, как странно, что ее голос лишен каких-либо эмоций, как будто она хотела поскорее избавиться от него. — По крайней мере очевидно, что это не изнасилование. Будем надеяться, что в суде все прояснится. Если это под силу Мартину Шварцу.
— Да, но… Джесси, будет очень неприятно. Ты должна быть к этому готова.
Они встретились взглядами, и она кивнула:
— Я понимаю. — Но где там! На самом деле она так ничего еще не поняла. Джессика была в шоке. Она усвоила только две вещи: Яна не было рядом, и он спал с другой женщиной. Нужно смотреть правде в глаза; Остальное дойдет до нее позже.
Филип не мог сделать для нее большего, а кроме того, он недостаточно хорошо знал Джессику, чтобы как-то ее утешить.
Только Ян разбирался в ее характере, в ее чувствах. Джесси заставляла Филипа нервничать. Внешне она оставалась спокойной. Он был благодарен ей за то, что она не устраивала сцен, но ее поведение замораживало его, и он не находил себе места. Филип представил свою жену в такой ситуации, как бы она стала реагировать на что-то подобное. Или его сестра, да вообще любая женщина, которую он знал. Джесси была из другого теста. Слишком уравновешенная, на его взгляд, но что-то такое пряталось в глазах, которые были как два разбитых окна. Только они и открывали тайну ее души.
— Как вы думаете, он мне позвонит? Ведь у него есть право на один телефонный звонок из тюрьмы. — Он так и сделал, когда его заграбастали за неуплату квитанций о парковке.
— Да, но, насколько я понимаю, Ян не хочет звонить вам, Джессика.
— Не хочет? — Она, похоже, еще дальше удалялась от него в мир своих переживаний.
— Нет. Он сказал, что не уверен, как вы отнесетесь к его звонку. Заметил, что это может быть последней каплей.
— Вот негодяй.
Филип отвел взгляд и спустя какое-то время стал прощаться. Для него это был чрезвычайно неприятный день. Хорошо, что он не занимался уголовными делами. Он не мог всего этого переварить. Да, не завидовал он Мартину Шварцу, сколько бы денег тот ни заработал на этом деле.
Джесси еще долго сидела в гостиной после ухода Филипа.
Она ждала, что вот-вот раздастся звонок телефона.., или в замке повернется ключ. Ведь такого не могло произойти на самом деле. Он обязательно придет домой. Как всегда. Она постаралась притвориться, что дом не был таким пустым и безжизненным. Джессика мурлыкала что-то под нос, говорила сама с собой. Он не мог оставить ее одну. Нет!.. Иногда во сие она слышала мамин голос.., и голос Джейка.., и отца… Но никогда голос Яна.., никогда.., никогда… Он позвонит, он должен позвонить. Он не мог вот так бросить ее, такую напуганную, он, конечно же, не поступил бы так с ней, Ян никогда не нарушал своих обещаний.., а сейчас нарушил. Джессика вспомнила об этом поздно ночью, сидя на полу в холле, в полной темноте.
Так она скорее должна была услышать, как поворачивается его ключ в замке. Муж вернется домой, но он не сдержал обещания. Он спал с другой женщиной, и теперь ей нужно было принять этот факт. Джесси не могла больше безразлично к этому относиться. Она ненавидела ее.., ненавидела ее.., ее… но не его. О Господи, может быть, Ян больше не любил ее…
Может быть, он полюбил другую женщину.., может быть… Почему же он не звонит ей, черт возьми? Почему не.., почему он… Слезы бежали по ее щекам, как струйки теплого летнего дождика, когда она лежала на ровном деревянном полу в холле и ждала Яна. Она пролежала так до утра. Телефон так и не зазвонил.
Глава 5
Офисы Шварца, Дрюса и Джонаса размещались в здании «Американского банка» на Калифорния-стрит. Лучшего места для адвокатской конторы не найти. Усталая Джессика поднялась на сорок пятый этаж. На ней были большие темные очки и строгий темно-синий костюм. Этот туалет она держала специально для деловых встреч и похорон. В сегодняшнем визите было немножко и от того, и от другого. Десять двадцать пять.
Она пришла на пять минут раньше, но Мартин Шварц уже ждал ее.
Секретарша проводила Джессику по длинному застеленному ковром коридору, из которого была видна широкая панорама залива. Офисы Шварца занимали весь угол в северной части здания. Очевидно, что это была большая и процветающая фирма.
Апартаменты Мартина Шварца могли похвастаться двумя стеклянными стенами, но внутреннее убранство офиса было сведено к минимуму, его смело можно было назвать спартанским. Из-за стола поднялся седовласый мужчина среднего роста в очках. Вид у него был несколько хмурый.
— Миссис Кларк? — Секретарша представила ее, но Шварц узнал бы и так. Его новая клиентка выглядела именно так, как он и ожидал: богатой и элегантной. Но она была моложе, чем он представлял, и более собранна.
— Да. Здравствуйте.
Джессика протянула руку, и Мартин поразился красоте молодой женщины. Он мысленно представил себе ее и небритого, усталого, но по-прежнему привлекательного молодого человека, с которым встречался этим утром в городской тюрьме. Они, должно быть, отлично смотрятся вместе. Может быть, даже слишком хорошо: слишком красивые и слишком молодые.
— Присаживайтесь.
Она кивнула и, отказавшись от кофе, опустилась в кресло напротив его стола.
— Вы видели Яна?
— Да. И сержанта Хоуггона тоже. Уже назначен и помощник окружного прокурора. Вчера вечером я больше часа разговаривал с Филипом Уолдом. Теперь хочу побеседовать с вами, а потом мы посмотрим, что за дело у нас на руках.
Шварц попытался улыбнуться и зашелестел бумагами на столе.
— Миссис Кларк, вы когда-нибудь употребляли наркотики?
— Нет. Ни я, ни муж. Ничего сильнее нескольких самокруток с марихуаной. Но я полагаю, с тех пор прошло уже больше года. Нам не очень-то понравилось. И мы пьем только вино.
— Давайте не будем забегать вперед. Я хочу вернуться к наркотикам. Есть ли у вас знакомые, которые их употребляют?
— Из тех, кого я знаю, — нет.
— Что-нибудь подобное может всплыть в процессе слушания дела, миссис Кларк?
— Нет, я уверена.
— Хорошо. — Лицо Мартина несколько просветлело.
— Почему вы спрашиваете?
— Это те несколько пунктов, над которыми, как я подозреваю, может работать Хоугтон. Он сделал несколько нелицеприятных замечаний о вашем магазине. Какая-то девушка, которая выглядит как танцовщица, исполняющая танец живота, и другая, восточного типа. А также то, что ваш муж — писатель, знаете, какие у людей фантазии на этот счет. Хоугтон обладает живым воображением, типичным для человека из низших слоев среднего класса, и стойкой неприязнью ко всему, что идет из вашей части города.
— Я так и думала. Он зашел в магазин, чтобы задать несколько вопросов, прежде чем арестовать Яна. А «исполнительница танца живота», о которой он имел несчастье упомянуть, — это молодая продавщица, которая носит бюстгальтер тридцать восьмого размера с чашечкой и ходит в церковь дважды в неделю.
Джессика не улыбалась. Улыбался Мартин Шварц.
— Звучит восхитительно. — Ему удалось вытянуть улыбку и из нее.
— А если сержант Хоугтон по нашему виду пришел к заключению, будто у нас водятся лишние деньги, то в этом он тоже заблуждается. То, что он видел, заработали мои родители и брат. Я унаследовала их состояние. Брат не успел обзавестись семьей, поэтому все досталось мне.
— Понимаю. — После небольшой паузы Мартин опять посмотрел на Джессику:
— Должно быть, вам одиноко одной.
Она медленно кивнула, не отводя глаз от окна.
— У меня есть Ян.
— А дети?
Она отрицательно покачала головой, и адвокат начал кое-что понимать. Причину, почему его клиентка не была разгневана, почему она так отчаянно стремилась вернуть своего мужа, не произнеся ни одного язвительного слова в отношении выдвинутых обвинений.
1 2 3 4 5 6 7 8