Добравшись домой, Джессика одной рукой схватила телефон, а другой — записную книжку. На столе осталась полупустая чашка кофе. Ян только сел за завтрак, когда его схватили, и какие-то детали подсказали ей, что именно Хоугтон взял на себя эту миссию. Интересно, видели ли соседи? Стопка страниц новой книги лежала рядом с кофейной чашкой. Никакой записки или послания. Должно быть, он был потрясен до глубины души. Очевидно, обвинение показалось абсурдным и ему.
Ведь арестовали не того человека. Через несколько часов кошмар закончится, и он будет дома. К Джессике вернулась способность рассуждать здраво. Теперь ей нужен был только защитник. Она просто не позволит себе паниковать. Записная книжка выдала требуемое имя и номер телефона. Джесси повезло, он был свободен и не на ленче, как она опасалась. Он был тем самым человеком, которого уважали и она, и Ян, адвокат с хорошей репутацией, старший компаньон в своей фирме. Филип Уолд.
— Но, Джессика, я не занимаюсь уголовными делами.
— Какая разница?
— Боюсь, большая. Вам нужен хороший защитник по уголовным делам.
— Но он не делал этого. Нам нужен кто-то, чтобы разобраться во всей путанице и вытащить его оттуда.
— Ты говорила с ним?
— Нет, мне не разрешили. Послушай, Филип, ну пожалуйста. Зайди к ним и переговори. Побеседуй с Яном. Все это — полный абсурд.
На другом конце провода молчали.
— Что ж, это в моих силах. Но я не могу взять дело. Это было бы нечестно по отношению к вам обоим.
— Какое дело? Его всего лишь не правильно опознали.
— А ты знаешь, на чем строится обвинение?
— Что-то связанное с моей машиной.
— Они установили номер?
— Да.
— Ну, тогда они могли спутать цифры или буквы.
Она не произнесла ни слова, но трудно было спутать буквы в слове «Джесси» и выйти не на то имя. Это единственное, что беспокоило ее. Зацепка за машину.
— Вот что я тебе скажу: я поеду и встречусь с ним, разузнаю, в чем дело, и также дам тебе несколько адресов адвокатов по уголовным делам. Потом я им позвоню и сообщу все, что смогу узнать. Объясню, что это я посоветовал тебе обратиться к ним.
Джесси глубоко вздохнула:
— Спасибо, Филип. Это мне поможет.
Он продиктовал ей имена и пообещал заскочить, как только встретится с Яном. А она, отпив глоток остывшего кофе мужа, принялась звонить друзьям Филипа — специалистам по уголовным делам. Звонки были неутешительными.
Первого не было в городе, второй выступал в суде всю следующую неделю и не мог взяться за новое дело, третий был слишком занят, чтобы разговаривать с ней, четвертого не было на месте, пятый же соизволил уделить ей какое-то время. Джесси не понравился его голос.
— У него уже есть судимости?
— Нет. Конечно, нет. Только нарушения правил парковки.
— Наркотики? Были какие-нибудь проблемы с наркотиками?
— Никаких.
— Он пьет?
— Нет. Только вино по праздникам. — Господи, он уже уверен, что Ян виновен. Это чувствуется.
— Знал он эту женщину раньше.., мм… Был он до этого с ней знаком?
— Я ничего не знаю о женщине и считаю, что все это ошибка.
— Почему вы так думаете? — Ублюдок. Джесси уже ненавидела его.
— Я знаю моего мужа.
— Она опознала его?
— Я не в курсе. Мистер Уолд все вам передаст, когда вернется после встречи с Яном.
В тюрьме… О Господи… Ян был в тюрьме, а этот чертов адвокатишка задавал ей дурацкие вопросы о том, знал ли он женщину, которая обвиняла его в изнасиловании, или нет.
Кого это интересует? Джесси хотела только одного — чтобы муж вернулся домой. Сейчас. Неужели никто ее не понимает?
Ей стало трудно дышать, когда она попыталась унять волнение в голосе и скрыть растущую панику.
— Так вот что я вам скажу, юная леди. У вас и вашего мужа серьезные проблемы. Однако это дело меня заинтересовало. — «О, Бог ты мой». — И я согласен взяться за него.
Но есть еще один вопрос. О моем гонораре. Он оплачивается вперед.
— Вперед? — Джесси была потрясена.
— Да. Вы узнаете, что большинство, если не все мои коллеги поступают точно так же. Мне на самом деле нужно подготовиться к ведению дела, потому что если я хоть раз покажусь в Верховном суде, выступая защитником вашего мужа, я буду считаться его официальным адвокатом и, следовательно, обязан буду вести это дело, заплатите вы или нет.
А если ваш муж отправится в тюрьму, то вы можете и не заплатить. У вас есть какие-нибудь сбережения?
Ян отправится в тюрьму? Ах ты сволочь!
— Да, у нас есть средства. — Она едва могла разжать зубы.
— Какого рода авуары?
— Могу вас заверить, что я в состоянии оплатить ваш гонорар.
— Отлично, но я хочу быть уверен. Мой гонорар составит пятнадцать тысяч долларов.
— Что? Вперед?
— И я бы хотел получить половину суммы до предъявления обвинения. Если я не ошибаюсь, вы сказали, что это произойдет в четверг. А половину сразу же после.
— Но я не смогу обратить авуары в наличность за два дня.
— В таком случае я не смогу взяться за ваше дело.
— Благодарю вас. — Джесси хотела послать его ко всем чертям, но к тому моменту она уже опять начала паниковать.
Ну кто ей поможет?
Шестой адвокат, рекомендованный Филипом, оказался более приятным человеком. Его звали Мартин Шварц.
— Похоже, у вас или по крайней мере у вашего мужа чертовски серьезные проблемы. Как вы считаете, он виновен?
Интересный вопрос. Джессика колебалась только мгновение. Требовалось дать взвешенный ответ.
— Нет. И не потому, что я его жена. Я не верю, что он мог совершить нечто подобное. Это не похоже на него, и нет совершенно никаких причин.
— Хорошо, я возьмусь за ваше дело. Однако должен заметить, миссис Кларк, люди иногда совершают странные вещи.
Будьте готовы к этому. У вашего мужа могут оказаться такие наклонности, о которых вы и не подозревали.
Возможно. Но она этому не верила. Не могла поверить.
— Я бы хотел поговорить с Филипом Уолдом после того, как он встретится с вашим мужем, — продолжал Шварц.
— Была бы вам очень признательна за это. Предъявление обвинения назначено на четверг. К тому времени нам нужен официальный защитник. Филип считает, что он не годится для этого дела.
Дело.., дело.., дело… Она уже ненавидела это слово.
— Филип — отличный парень.
— Я знаю, мистер Шварц… Мне бы не хотелось упоминать об этом, но…
— Мой гонорар?
— Да, ваш гонорар. — Джесси глубоко вздохнула и почувствовала, как тугой комок сжимается у нее в груди.
— Мы можем это обсудить. Я попытаюсь оставаться в разумных пределах.
— Скажу вам честно, человек, с которым я разговаривала до вас, запросил пятнадцать тысяч к четвергу. Это мне не под силу.
— У вас есть какие-нибудь авуары?
О Господи. Опять то же самое.
— Да, есть. — Неожиданно ее тон стал негодующим. — У меня свое дело, дом, машина. У мужа тоже машина. Но мы не можем продать дом или мой бизнес за два дня.
— Я и не ожидал, что вы оплатите весь гонорар сразу, миссис Кларк. — Шварц говорил спокойно, но твердо. Что-то в нем успокаивало Джессику. — Но я подумал о том, что вам могут понадобиться дополнительные средства для выплаты залога, если они наскребут что-нибудь для обвинения, что еще бабушка надвое сказала. Сумма залога может оказаться весьма внушительной. Ну над этим мы будем голову ломать позже. Что касается моего гонорара, думаю, двух тысяч долларов, внесенных до суда, будет достаточно. Но это не протянется и двух месяцев, и если вы — друг Филипа, то я бы не волновался.
Ее поразило, что люди, которые не относились к «друзьям Филипа», жили в мире, полном проблем. Неожиданно Джесси почувствовала прилив благодарности к Филипу.
— Вас это устраивает?
Она молча кивнула с некоторым облегчением. Конечно, эти условия более приемлемы, чем те, которые ей сообщили несколько минут назад. Это полностью съест ее сбережения, но по крайней мере две тысячи долларов она была в состоянии достать. Об остальных пяти они будут думать позже, в том случае, если до этого дойдет дело. Если придется, она, не раздумывая, продаст «морган». Речь шла о жизни Яна, а он был нужен ей в миллион раз больше, чем автомобиль. Имелись еще мамины драгоценности. Но это было святое. Даже для Яна.
— Я согласна на ваши условия.
— Отлично. Когда мы сможем встретиться?
— Когда угодно.
— Тогда я хотел бы увидеться с вами завтра в моем офисе.
Я поговорю с Уолдом сегодня днем, а утром навещу мистера Кларка. Вы сможете приехать к десяти тридцати?
— Да.
— Хорошо. Я возьму полицейские рапорты и посмотрю, что у них есть против него. Идет?
— Замечательно. Знаете, у меня как камень с души свалился. Признаюсь, я была в панике. Это все не для меня. Полиция, залог, пункты обвинения… Не пойму, что происходит.
Не знаю даже, что, черт побери, уже произошло.
— Ну, это мы и собираемся выяснить. Так что пока отдыхайте.
— Спасибо, мистер Шварц. Очень вам благодарна.
— Увидимся утром. — Разговор окончился.
Джессика неожиданно опять разрыдалась. Какой ужасный день ей пришлось пережить. Господи, где Ян? Слезы вновь прочертили горячую дорожку по ее щекам. Ощущение было такое, будто они текли беспрестанно весь день. Ей нужно было привести себя в порядок. Скоро здесь будет Уолд.
Филип Уолд приехал в половине шестого. На его лице застыло выражение глубокой озабоченности, глаза выглядели уставшими.
— Вы видели его? — Джесси почувствовала, как слезы опять подступают к глазам, и изо всех сил старалась не расплакаться.
— Да.
— Как он?
— В порядке. Потрясен, но держится неплохо. Очень беспокоился о вас.
— Вы успокоили его? — Руки ее опять затряслись, а кофе, который она пила весь день, только усугублял положение.
— Я сказал ему, что вы расстроены, что вполне естественно в таких обстоятельствах. Джессика, — давайте присядем.
Ей не понравилось то, как он это произнес, но, может быть, Филип всего-навсего устал. Им выпал долгий день. Бесконечно долгий.
— Я разговаривала с Мартином Шварцем. Думаю, он возьмет дело. Он собирался позвонить вам сегодня.
— Хорошо. Думаю, вам обоим он понравится. Мартин — хороший защитник и отличный человек.
Джессика проводила Филипа в гостиную, где он сел на длинный белый диван, с которого открывался прекрасный вид.
Она же устроилась на мягком стуле, обтянутом бежевой замшей, рядом со старым, отделанным медью столом, которым они с Яном обзавелись во время медового месяца в Италии.
Она набрала полную грудь воздуха и, глубоко вздохнув, вытянула ноги. Теплая, приятная комната, которая всегда приносила успокоение в ее душу. Но только не сейчас. В этот момент она чувствовала себя так, как будто прошли годы с тех пор, как ее ласкали руки Яна… Ей казалось, что прежняя жизнь уже никогда не вернется в этот дом.
Машинально ее взгляд упал на висевший над камином небольшой портрет мужа, сделанный несколько лет назад.
С него ей нежно улыбался Ян. Сердце у Джессики заныло.
Где он?
— Джессика?
Она сидела с отсутствующим выражением лица. Филип заметил, как она пристально посмотрела на портрет мужа и стала вдруг похожа на вдову в трауре. Какая у него отвратительная профессия. Он бросил взгляд в окно на открывающийся вид, давая ей возможность успокоиться. Однако Джесси полностью владела собой. Лишь глаза выдавали душевную муку.
Филип сомневался, что она готова выслушать его сейчас, но был обязан сообщить факты. От первого до последнего.
— Джессика, вы попали в беду.
Она с трудом улыбнулась и смахнула со щеки случайную слезу.
— Мягко говоря. Что нового?
Филип проигнорировал вялую попытку пошутить и продолжал. Он хотел разделаться с этим.
— Я считаю, что он ни в чем не виноват. Хотя Ян признался в том, что вчера днем переспал с женщиной. Ну, то есть он.., состоял с ней в интимной связи.
Филип пытался превратить тошнотворные слова в одну длинную фразу.
— Понятно. — Но на самом деле она ничего не понимала.
Да и что тут было понимать? Ян занимался с кем-то любовью.
И та особа обвинила его в изнасиловании. Почему она ничего не чувствовала? Только невероятное оцепенение, опустившееся на нее, как огромная шляпа. Ни гнева, вообще ничего, только оцепенение. И, может быть, жалость к Яну. Но почему она была так нечувствительна? Наверное, потому, что ей пришлось услышать это от Филипа, человека относительно постороннего. Сигарета, которую Джессика держала в руке, догорела до фильтра и потухла, а она все ждала, что он продолжит.
— Ян говорит, что слишком много выпил вчера за ленчем, а вечером должны были приехать вы. Что-то о вашем отсутствии в течение нескольких недель и о том, что он все-таки мужчина. Избавлю вас от неприятных подробностей. Ян заметил девушку в ресторане и после нескольких порций спиртного она показалась ему симпатичной.
— Он подцепил ее? — Ощущение было такое, как будто кто-то другой произносил за нее слова. Джесси слышала их, но не ощущала, как двигаются ее губы. Казалось, в ней все умерло.
Мозг, сердце, даже рот. Она чуть ли не истерически засмеялась, подумав о том, что будет, если ей понадобится отправиться в ванную. Конечно же, она обмочится прямо на замшевый стул и даже не заметит этого. Джессика чувствовала себя так, как будто ей ввели слишком большую дозу новокаина.
— Нет, Ян не подцепил ее. Он ушел из ресторана, чтобы поработать над книгой. Но, когда по пути к дому вновь проезжал мимо ресторана Энрико, случилось так, что она в тот момент оказалась на углу, а Ян остановился у светофора. И он предложил подвезти ее. Она оказалась не той, за кого себя выдавала. В машине выяснилось, что эта особа гораздо старше, чем он думал. На допросе она заявила, что ей тридцать, но Ян утверждает, что ей как минимум лет тридцать семь — тридцать восемь. Женщина дала ему адрес гостиницы на Маркет, где, по ее словам, она жила. Ян признался, что почувствовал к ней жалость, когда она пригласила его выпить. Он поднялся с ней, выпил — в ее комнате оказалось полбутылки бурбона. По его словам, вино ударило ему в голову, и он.., переспал с ней.
Глядя в сторону, Уолд прочистил горло и продолжил:
— Ян утверждает, что дело обстояло именно так. Потом он оделся и поехал домой. Принял душ, вздремнул, перекусил и отправился встречать ваш самолет. Вот и вся история.
1 2 3 4 5 6 7 8