— Пойдем домой. — Генриетта повернулась и пошла прочь от окна. Ее юбка грациозно покачивалась, каблучки звонко стучали по черно-белому мраморному полу, маленькая головка была изящно приподнята. — Пойдем скорее, — бросила она через плечо. — Я не хочу ждать, и здесь не место для объяснений.
— Разумеется, — пробормотал Дэниел, следуя за женой, шедшей стремительной походкой через гостиную. — Но мы должны попрощаться, как подобает.
— О, брр! — Тем не менее она замедлила шаг, позволила взять себя под руку и подвести к хозяевам.
Дэниел чувствовал дрожь нетерпения в голосе Генриетты, когда она с должной учтивостью прощалась с графом и графиней Медина. Наконец она последний раз присела, а он поклонился, и они поспешно вышли в теплую южную ночь.
— Я думала, мы никогда не уйдем. — Генриетта облегченно вздохнула и запрыгала по булыжной мостовой. — Поцелуй меня.
— Здесь? Посреди улицы?
— Да. — Она энергично кивнула. — Это ты возбудил меня своими разговорами.
— Ну, что же. — Дэниел прижался губами к ее губам, ощутив сладость вина и вдыхая нежный аромат ее кожи.
Внезапно Генриетта поняла, что это чудесная прелюдия к тому, что должно произойти в спальне. Ее язык настойчиво скользнул между его губами, руки обвились вокруг шеи, пальцы зарылись в волосы, а тело страстно прижалось к нему.
— Что ты делаешь, черт побери? — Дэниел откинулся назад, прерывисто дыша. — Здесь не место для этого.
Глаза ее неистово сверкнули, и она засмеялась веселым, беззаботным смехом.
— Ты хотел, чтобы я доказала тебе кое-что. И я докажу, что моя страсть к мужу может преодолеть все запреты. Я хочу заняться с тобой любовью под звездами, прямо сейчас.
— О Боже! — задыхаясь, воскликнул Дэниел. — Но ведь на небе полная луна!
Гэрри опять засмеялась, глядя вверх, где на звездном небе висел огромный голубой диск.
— Ну и пусть. Иди сюда. — Генриетта проскользнула через маленькую калитку, ведущую в тихий, темный сад, наполненный запахами жимолости, душистого базилика и роз. Она снова устремилась в объятия мужа, покрывая его шею, подбородок, уголки губ и веки горячими быстрыми поцелуями, отчего кровь в нем закипела и все мысли об осторожности вылетели из головы.
Неподалеку росли кусты роз, и они двинулись почти вслепую в их душистые заросли. Дэниел потащил Генриетту к деревянной резной скамье, в то время как она покусывала ему ухо, шепча нежные слова. Его обволокло теплое благоухание. Дэниел сел на скамью, и Генриетта без слов поняла, чего он от нее хочет. Она приподняла юбки и встала перед ним. Дэниел коснулся мягких, блестящих бедер и округлых колен, затем дотронулся до пушистого, золотистого треугольника и скользнул внутрь, ощутив горячую готовность ее тела. Дэниел усадил ее к себе на колени, и Генриетта приняла в себя его напряженную плоть, крепко прижимаясь к нему. Ее колени упирались в его бедра, а тело страстно и ритмично двигалось, что доставляло обоим огромное наслаждение. Затем движения ее замедлились, стали томными, и они погрузились в чувственное море блаженства. Дэниел испытал полное удовлетворение и хотел прервать любовную игру. Когда в кульминационный момент он решил приподнять ее, Генриетта положила руки ему на плечи и крепко прижалась, удерживая внутри себя. Она упивалась, чувствуя пульсацию его изливающейся плоти. Из ее уст вырвался стон, и она повалилась вперед, прижавшись губами к его лбу и трепеща от радости и наслаждения.
— Может быть, сейчас мы сотворили сына, — прошептала она, восстанавливая дыхание.
Дэниел погладил жену по спине, чувствуя сквозь шелк платья острые лопатки. Ее теплые бедра все так же плотно прижимались к нему.
— Мне никогда не удается предвидеть твои порывы, — сказал он с сожалением. — А у тебя их слишком много, моя фея.
Генриетта подняла голову и посмотрела ему в лицо, скрытое в тени.
— Ты не хочешь, чтобы это случилось?
Луч лунного света проник сквозь заросли и отразился в его черных глазах.
— Если у нас будет ребенок, я предпочел бы, чтобы ты находилась дома, — сказал он.
— Но мы ведь не будем жить в этой стране девять месяцев, — практично заметила она, — так что я рожу в своей кровати.
Дэниел улыбнулся, слегка покачав головой.
— Что же, поживем — увидим. А сейчас поднимайся. — Он подсунул под нее руки и снял с колен. — Баловница. Интересно, чьим это садом мы так бесстыдно воспользовались.
Она засмеялась, разглаживая платье.
— Вовсе не бесстыдно, а самым замечательным образом. Надеюсь, теперь ты успокоился относительно своего возраста.
— Вполне, — согласился Дэниел. — По крайней мере я не чувствую себя стариком. Мне кажется, что старики не занимаются любовью с молоденькими женщинами в чужих садах.
— Конечно, нет. — Генриетта взяла его за руку. — Пойдем скорее домой и повторим, чтобы я могла убедиться, что у моего мужа еще достаточно сил.
— Тебе надо поспать. Я забыл сказать, что утром следует ожидать визита доньи Терезы Херес и ты должна быть в самой лучшей форме.
— Она близка к королеве, не так ли?
— Да, и если ты будешь принята при дворе, это только облегчит мою миссию. Если ты удостоишься аудиенции у ее величества, король Филипп также не откажет мне в этой милости.
— Я сделаю все, чтобы меня приняли, — заверила мужа Генриетта, когда они подходили к своему дому. — Я стану настоящей испанской дамой.
Генриетта слишком рьяно взялась за дело, стараясь угодить Дэниелу. Утром, войдя в спальню, он в ужасе остановился.
— Черт побери, что ты делаешь, Генриетта? Немедленно прекрати.
— Но почему? Все испанские дамы красятся, от королевы до жены рыбака. Надо следовать местным традициям, — запротестовала она с невинным видом, продолжая натирать щеки ярко-красными румянами и припудривая лоб белой пудрой.
— Сотри это сейчас же! — приказал Дэниел, глядя на нее с отвращением. — Ты выглядишь как шлюха.
Генриетта надула накрашенные губы:
— Почему это я выгляжу как шлюха, а испанские леди нет?
— Кто сказал, что они так не выглядят? Однако ты моя жена, и я не допущу этого. Смой сейчас же всю краску!
— Но ты сказал, я должна сделать все, чтобы быть принятой королевой… О Дэниел! — Гэрри пронзительно взвизгнула, когда он схватил ее за ухо и решительно заставил встать. До нее довольно поздно дошло, что шуткам пришел конец и ее бесцеремонно тянут к стоящему на мраморном туалетном столике кувшину и тазу.
— Если ты сама не можешь умыться, то это сделаю я, — мрачно заявил Дэниел, продолжая держать жену одной рукой за ухо, а другой намыливая ей лицо. Генриетта визжала и извивалась.
— Я сама! — крикнула она, когда он наконец отпустил ее. — Я просто пошутила.
— Я не нахожу в этом ничего смешного, — резко сказал Дэниел, стирая с ее лица красное пятно, которое пропустил. — Что заставило тебя сделать это? Я никогда не испытывал такого отвращения.
— Я только хотела посмотреть, как это будет выглядеть. — Генриетта обиженно потерла ухо. — Я хотела повеселить тебя, как клоун… Нет причин огорчаться и вести себя так грубо.
— Но мне почему-то не очень смешно, — саркастически заметил Дэниел. — Господь знает, я не пуританин, но размалеванные женщины вызывают у меня отвращение. А что касается тебя… — Он покачал головой, не в силах выразить чувство, которое испытал при виде красно-белой маски, изуродовавшей свежее, миловидное личико его жены. — Я не хотел обидеть тебя, — сказал он, заметив, что она продолжает смотреть на него с укором.
— Ты тянул меня за ухо, как нашкодившего мальчишку.
Дэниел рассмеялся на это горестное, но неоспоримое заявление.
— Давай я поцелую его.
Генриетта стояла не шевелясь, когда он коснулся губами обиженного местечка, и вдруг отшатнулась, почувствовав, как его язык проник внутрь уха.
— О, ты же знаешь, что я не выношу этого! — Она вырывалась из его рук, а он продолжал нежно водить языком, не пропуская ни одного изгиба, прекрасно зная самые чувствительные места.
— Как ты можешь быть таким жестоким? — прошептала Генриетта, когда он наконец отпустил ее.
— Неужели жестоким? Я только хотел доставить тебе удовольствие… и ты знаешь это.
Она пыталась сдержать улыбку, но губы ее расплылись, несмотря на все усилия.
— Не могу отрицать, но это какое-то странное наслаждение.
— Давай заключим мир, — сказал Дэниел, протягивая руки.
Генриетта шагнула в его объятия.
— Не могу представить, как можно жить с тобой по-другому.
— У нас нет причин для ссор, — добавил он. — Мы достаточно хорошо понимаем друг друга, моя фея.
Через несколько недель они оба вспомнили этот разговор.
Глава 14
— Мудрая женщина, дорогая донья Драммонд, всегда должна разбираться в делах мужа. — Ее католическое величество королева Испании улыбнулась молодой женщине явно доброжелательно. При этом глаза ее были прикрыты подведенными сурьмой веками и улыбка накрашенных губ казалась трещиной в красно-белой маске.
Ее величество сидела на возвышении на груде атласных подушек под роскошным балдахином. Придворные дамы также устроились на подушках, их близость к королеве определялась соответствующим рангом. Генриетте предложили место у ног королевы. Она была польщена оказанной честью, но никак не могла понять, почему ей уделили столь большое внимание сразу на втором приеме во дворце Буэн-Ретиро.
Донья Тереза Херес лениво обмахивалась веером и улыбалась, подражая королеве.
— Разумеется, донья Драммонд, это один из тех маленьких секретов, которые женщины хранят от своих мужей. Мы позволяем мужчинам считать нас пустоголовыми и не понимающими истинную важность вещей, которые они привыкли считать чисто мужской областью, но мужья не подозревают, как часто принимаемые ими решения зависят от тихих слов, мягких поощрений, тактичных маневров их спутницы жизни. — Среди собравшихся вокруг королевы дам прошелестел легкий смешок, выражающий согласие с ее словами.
Генриетта сочла это высказывание весьма привлекательным, но почувствовала себя немного неловко, так как, слушая и посмеиваясь вместе с остальными, она тем самым как бы предавала Дэниела. Безусловно, это нелепость.
— Однако трудно вникнуть в дела мужа, если он не доверяет жене, — отважилась возразить она.
— Какая наивность! — воскликнула маркиза Антона, хрустя сладким миндалем. — Милое дитя, мужья никогда не делятся своими секретами. Мы сами должны узнавать их и использовать добытые сведениями в интересах мужей.
— Хорошо известно, донья Драммонд, мужчины не всегда знают, что им выгодно, — мягко добавила королева. — Они не всегда видят подводные течения. Например, ваш муж… — Она сделала паузу, глотнув из маленькой серебряной чашечки горячий ароматный шоколад, предложенный одной из придворных дам.
Генриетта невольно напряглась, ожидая, что скажет королева, но та, к ее удивлению, не стала продолжать и повернулась к донье Терезе, о чем-то перешептываясь с ней. Затем донья Тереза встала с подушки и объявила:
— Ее величество удаляется.
Генриетта поднялась на ноги вместе с остальными дамами и присела в глубоком реверансе. Ее величество вышла из комнаты в сопровождении нескольких придворных дам.
— Что имела в виду ее величество? — спросила Генриетта маркизу Антону, которая, казалось, взяла на себя роль руководительницы и наставницы леди Драммонд при королевском дворе. — Она начала говорить что-то о моем муже.
Маркиза улыбнулась и похлопала Генриетту по руке:
— Ее величество явно благоволит к вам, моя дорогая донья Драммонд. Если она соизволит дать вам небольшой совет, не оставьте его без внимания.
Генриетта медленно кивнула:
— Постараюсь, мадам, если смогу, но надо быть уверенной, что это совет. Мне кажется, ее величество говорит загадками.
— Не совсем так. Давайте пройдемся по саду. — Маркиза выскользнула из комнаты, где оставшиеся дамы щебетали, как стайка ярких птичек. Генриетта последовала за ней вниз по широким ступеням лестницы сквозь строй кланяющихся лакеев и вышла в чудесный сад. В мраморных бассейнах тихо журчали фонтаны, декоративные пруды сверкали на солнце среди зелени, как драгоценные камни, а огромные тенистые дубы благоприятствовали уединенным прогулкам.
Солнце палило нещадно, но спутница Генриетты не спешила. По мнению беспокойной и нетерпеливой леди Драммонд, они двигались слишком медленно в направлении апельсиновой рощи.
— Умоляю, мадам, откройте мне эту тайну, — попросила Генриетта, когда они дошли до укромного местечка.
Маркиза села на каменную скамью на краю пруда с цветущими лилиями и тщательно расправила свое изумрудного цвета платье, прежде чем предложить Генриетте место рядом с собой.
— Просто ее величество имела в виду, моя дорогая, что государственные дела являются сферой не только мужчин, но и женщин. Разумеется, жена, которая разбирается в этих делах, еще более любима своим мужем. — Она незаметно взглянула на Генриетту, чтобы убедиться, клюнула ли та на приманку. Задумчивый вид молодой женщины предвещал успех. — Разумеется, — продолжала она небрежно, — часто бывает полезно расширить свой кругозор для того, чтобы оказать услугу нашим мужьям.
— Простите мою глупость, мадам, но я не понимаю, как можно использовать информацию, не обнаружив, что владеешь ею? — заметила Генриетта. — Как можно помочь мужу и заслужить его благодарность, если надо скрывать средства достижения цели?
«Это дитя оказалась не такой уж простушкой, как мы думали», — размышляла маркиза, коснувшись нижней губы носовым платком, отделанным кружевами, и одновременно Энергично обмахиваясь веером. Ей пришлось тщательно подбирать слова.
— В некоторых случаях, — сказала она, заговорщически улыбаясь, — добродетель сама по себе является наградой, дополненная, конечно, радостью мужа, поскольку он достиг своей цели, хотя муж может и не знать, что своим успехом обязан вашему вмешательству. — Маркиза сделала паузу, чтобы Генриетта могла осмыслить сказанное, затем почти небрежно продолжила: — При дворе иногда необходимо использовать окольные пути, чтобы достичь желаемого. Надо знать, на кого обратить внимание, что дает сближение с различными людьми, и всегда быть готовой пойти на сделку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46