— Это дети!Коннал медленно обвел взглядом странно одетых людей, отважно дерущихся с рыцарями. У них не было ни мечей, ни ножей. Дети?Рядом в рукопашном бою сцепились один из солдат Коннала и некто в балахоне, вооруженный лишь толстой дубиной.— Назад! — заревел Коннал.Солдат оступился, упал на спину, и ирландец занес дубину над головой лежащего на земле англичанина.— Нет! — крикнула Шинид и махнула рукой в сторону парня с дубиной, и в тот же миг тело его оплели толстые ветви дикого винограда. Дубина выпала из рук ирландца, он не мог пошевелиться, связанный по рукам и ногам.Юный ирландец в ужасе смотрел на свои невесть откуда взявшиеся путы. Шинид следовало поторопиться. В пылу схватки не все солдаты Коннала услышали приказ командира.Она в мгновение ока оказалась в центре схватки, взметнула руки в небо и призвала на помощь стихии ветра и воды.— Духи воздушные и водяные, явите мне свою силу!Немедленно задул страшный ветер, поваливший с ног людей. В тот же миг на землю обрушился ливень, промочивший всех до нитки. Снег на склоне растаял, мгновенно превратился в лед, и все, кто находился там, быстро заскользили вниз по склону холма.Ветер подхватил ее волосы, взметнул рыжую массу ввысь, к небу. Коннал склонился к холке коня и подъехал к ней.— Останови это, Шинид, — спокойно попросил он, — покуда мы все не превратились в ледяные изваяния.Шинид встретилась с ним взглядом, и в ту же секунду дождь прекратился, ветер утих и выглянуло солнце. И англичане, и ирландцы в балахонах стояли, раскрыв рты, тупо глядя то на небо, то на Шинид. Коннал огляделся. Отлично. Его солдаты, бесстрашно сражавшиеся с турками, сейчас походили на перепуганных кроликов.— Молодец, теперь все будут знать о твоем даре. И бояться тебя, — криво усмехнулся он.Шинид отбросила прядь со щеки.— Я пошла на риск, чтобы предотвратить убийство мальчишек! И кстати, я привыкла к тому, что внушаю людям страх.Коннал вздохнул.— Я понял, что это дети, и не стал бы никого убивать. Шинид удивленно округлила глаза.Коннала оскорбило ее недоверие.— Я не воюю с младенцами, Шинид, и не нападаю на безоружных.Он поднял с земли деревянный меч и разломил его надвое.— Милорд, нам их догнать? — поинтересовался Гейлерон. Мальчишки карабкались вверх по ледяному склону, торопясь выбраться из западни.— Нет, пусть себе убегают.Гейлерон нахмурился. Коннал не стал ничего пояснять и подъехал к солдату, которого ударили по голове дубиной. Тот, покачиваясь, поднялся на ноги.— Ансел, ты можешь ехать?— Да, милорд. Давайте все же убьем пару ирландцев.— Мы здесь не для того, чтобы воевать, Ансел, уж во всяком случае, не с детьми. И… Я ведь тоже ирландец. Ты хочешь и моей смерти тоже?— Нет, милорд. — Ансел покраснел. — Но вы ведь один из нас, сэр. Разве нет?Ансел служил у Коннала недавно, лишь с тех пор, как он вернулся в Ирландию, и у Коннала не было желания знакомить его с историей своей жизни. Он молча спешился, помог солдату сесть на коня и, подойдя к Шинид, кивнул в сторону мальчика в древесных оковах. Тот отчаянно вырывался, стремясь освободиться.Шинид взмахом руки освободила парня. Тот с размаху плюхнулся на землю. Поделом тебе за дурацкую затею, подумала Шинид и подъехала к нему.Она откинула капюшон парня и вскрикнула от неожиданности.— Эндрю!Он был удивлен не меньше, когда она сняла свой головной убор.— Господи… Моя госпожа! — побагровев от стыда, выдавил парень. Он вскочил на ноги, переводя взгляд с Шинид на англичан.Видно было, что больше всего на свете ему хочется задать стрекача.— Зачем ты сделал это, мой мальчик?— Они напали на деревню. Шинид нахмурилась.— Ты ошибаешься. Эти люди вот уже несколько дней живут у меня в замке.— Прошлой ночью.— Это не они, — решительно проговорила она, не объясняя ему, что вчера все они были вместе и находились недалеко от деревни, расположенной гораздо южнее. — Кто-нибудь пострадал?— Если не считать синяков и царапин, то никто, миледи.— Это ведь не твой дядя тебя сюда послал? Парень распрямил плечи.— Нет, принцесса, — гордо заявил он.— Ты глупо поступил. Непростительно глупо для будущего вождя. — Если бы можно было покраснеть еще сильнее, то Эндрю бы покраснел. — Ты напал на англичан и ирландцев, не имея на это достаточных оснований.Шинид бросила хмурый взгляд в сторону Коннала. Солдаты его сгоняли в кучу тех парней, что не успели спрятаться в лесу. Коннал перехватил ее взгляд и с каменным лицом подошел к ней. Шинид передала ему слова юноши. Коннал слушал молча.— Макгиннесу это не понравится, — вздохнула она.«Отлично! — подумал Коннал. — Теперь еще и это!» Человек, которого он хотел сделать своим союзником, получил серьезный повод ему не доверять.— Тогда, полагаю, нам надо к нему спешить.— Нет, — покачала головой Шинид, и Коннал посмотрел на нее так, будто хотел задушить. — Твое войско вызовет панику, а нам надо не воевать с ними, а договариваться.— А он вспыльчивый, говоришь?— Ты помнишь Дункана?Коннал сосредоточенно пытался вспомнить приятелей детства.— Он был не самым старшим из них, как мне помнится.— Когда пришли англичане, правил мой отец, а теперь правит Дункан, — объяснил Эндрю.Шинид много бы дала, чтобы прогнать из глаз мальчишки, устремленных на Коннала, этот страх и эту ненависть.Конналу было не впервой видеть такое в глазах врагов. Он вышел победителем из этого молчаливого поединка. Эндрю опустил глаза и отступил на шаг. Но не более. Ирландец умел быть стойким, и Коннал восхитился его выдержкой. Мальчиком он делал все, чтобы не подпускать к себе английских завоевателей. Когда-то в бессильной ярости он метал камни из рогатки в человека, которого теперь называет отцом, — в Гейлена Пендрагона. Тогда он ненавидел его, поскольку присутствие англичан в их замке знаменовало конец правления ирландских королей, а значит, отнимало и у него, Коннала, право стать правителем Донегола. Рушились связи, рвались нити, связывающие народ в кланы. Ненависть его раскалилась добела, когда он понял, что матери его вовсе не безразличен этот английский рыцарь. И в тот день, когда играли свадьбу, Коннал поклялся, что убьет его.Тогда тетушка Коннала сумела убедить его, что у его матери нет выбора и что если она не согласится выйти за Гейлена, то ей найдут другого мужа. Она сказала, что мать его приносит себя в жертву ради них всех. Но именно Гейлен стал надеждой и опорой Донегола, и именно он протянул мальчику руку помощи. Он научил его ратному делу, несмотря на протесты матери, чем завоевал любовь мальчишки. Коннал признавал, что с Гейленом ему повезло. Но вот у этого мальчишки все сложилось по-другому. Он потерял отца — вождя клана — и не понимал того, что англичан не остановить, что, как ни сопротивляйся, они все равно придут на эту землю. Видит Бог, в этом Эндрю и Шинид были весьма похожи.И он тоже когда-то был таким. А теперь он в глазах этого мальчишки был воплощением зла.— Кто ты? — вдруг выпалил мальчишка. — Ты говоришь как ирландец.Коннал сложил руки на груди.— Может, это оттого, что я и есть ирландец?— Это Пендрагон, Эндрю, — торопливо заговорила Шинид. — Он…Глаза мальчишки вспыхнули зеленым огнем.— Я хорошо знаю, кто он такой, миледи. Но сейчас-то вы англичанин, верно?— Многие ирландцы служат королю Ричарду.— Но не многие идут войной на собственный народ, не так ли, милорд? — Мальчишка вдруг отвернулся и сплюнул на землю. — Предатель!Коннал опустил руки. Побледнев, он смотрел, как мальчишка бросился со всех ног в лес. Слова парня набатом гудели в голове, руки сжимались в кулаки, но лицо его оставалось неподвижным — он научился носить маску безразличия. Но Шинид он не мог обмануть, она видела, как глубоко ранило его слово, брошенное ирландским пареньком. Она сочувствовала Конналу всем сердцем, но подходящих слов не находила. Он должен сам узнать, что не только она считает его чужим в этой стране.Коннал недолго пребывал в оцепенении. Стряхнув с себя обиду, он быстрым шагом направился к Наджару. Тот доложил ему, что среди солдат Коннала раненых не было, за одним исключением, а как обстояли дела у ирландцев, никто сказать не мог — ребята в балахонах разбежались. Коннал прижал ладонь к ранке на виске. Кровь капала на землю. Пожалуй, не стоило гоняться за этими мальцами, но по поводу набега на деревню необходимо что-то предпринять.— Брейнор, возьми троих и найди ту деревню, но не входи в нее. — Коннал посмотрел грозному рыцарю в глаза. — Ты их напугаешь. Просто возьми след, и все.— Будет сделано, милорд. — Брейнор кивнул, жестом подозвал к себе троих всадников, и все четверо скрылись в лесу.Коннал вернулся к своему коню, вскочил в седло и подъехал к Шинид. Одежда на ней высохла, и волосы тоже.— Спасибо за то, что послал Брейнора, — произнесла она, согрев его своей улыбкой.— Ты считаешь меня последним негодяем, — буркнул он.— Не последним.Коннал чуть заметно усмехнулся.— Не надо тебе прибегать к колдовству без особой надобности, Шинид. Можно было найти другой выход.— Да, но тогда были бы убитые.Коннал продолжал, будто ее не слышал:— Я не смогу защитить тебя, если ты всякий раз будешь подвергать свою жизнь опасности.— Я сама могу о себе позаботиться!— Возможно, но сейчас ты под моей защитой.Она хотела продолжить спор, но передумала и поджала губы. Если Коннал предпочитает думать, что он делает ей великое одолжение, пусть так и будет. Мужчинам необходимо периодически демонстрировать свое мужское превосходство. Шинид подъехала к нему поближе и, достав из мешочка на поясе носовой платок, стерла с его виска кровь. Разумеется, она не будет спрашивать у него разрешения использовать свой волшебный дар тогда, когда посчитает это необходимым. К тому же он не имел права требовать от нее послушания.Коннал смотрел ей в глаза все то время, пока она ухаживала за ним. Голубизна ее глаз, ее запах — розы и пряности — туманили ему мозги, лишали его воли. Внезапно накатившее желание было настолько сильным и острым, что он испугался, что сойдет с ума. Он не понимал, как мог он испытывать злость и раздражение, а через мгновение сгорать от желания к той же женщине! Эта колдунья доведет его до безумия.— Я знаю место, где мы могли бы провести ночь в безопасности, — тихо проговорила она, внимательно осмотрев его рану. — Надо бы зашить. Пары стежков хватило бы.Коннал покачал головой, не отрывая глаз от ее пленительных губ.— Подумаешь, еще один шрам.— Их много? — спросила она, окинув его взглядом, и открыла небольшую склянку с мазью.— Да. Однажды ты увидишь их все.Шинид наложила мазь на порез, и на один миг они встретились глазами. Взгляд его говорил: ты увидишь меня нагим, в постели. И что-то внутри ее сжалось. Желание горячей тугой волной разлилось в ней — так лениво потягивается кот. Ей так захотелось, чтобы он прикоснулся к ней, улыбнулся ей. Голова его склонилась к ее голове, его дыхание коснулось ее губ. Желание густым вином растекалось в крови. Она посмотрела ему в глаза, и нежность его взгляда поглотила ее целиком. Господи, как это несправедливо! Как несправедливо, что он имеет столь грозное оружие против нее! Ибо оружие это было стократ опаснее, чем все его армии, осаждавшие Иерусалим.Наложив мазь на ранку, она оттолкнула его, спасая себя от очередного приступа слабости.Коннал поерзал в седле: он чувствовал себя очень неловко и неуютно. В паху у него все напряглось и болело от одного ее прикосновения к его голове.— Не надо было брать этих людей с собой, чтобы повидаться с Макгиннесом.Коннал усмехнулся и с неожиданной остротой возжелал, чтобы она хоть раз назвала его по имени.— Тогда ты поедешь со мной. Она удивленно заморгала.— Тебе надо было бы самой настоять на этом, — загадочно проговорил он. Он убеждал себя, что должен ее защищать, что ему надо побыть с ней подольше, и желательно, чтобы при этом она не придиралась к каждому его слову. Совместный визит к Макгиннесу — идеальный повод для того, чтобы пообщаться без проблем: ведь она дала клятву не вмешиваться в его дела. Он не собирался ухаживать за ней, но немного дружеского расположения не помешало бы им скрасить совместное существование и подготовить обоих к браку, с которым ей придется смириться.«Ты делаешь это для Ричарда или для себя?» Конналу показалось, что этот вопрос задает ему кто-то, кто живет в нем. Может, это голос сердца? Путь к браку оказался тернист. Какие еще испытания ждут его впереди? Гейлерон был прав: им с Шинид не избежать своей маленькой войны. Чья воля победит в этой схватке?— Это верно, — с улыбкой согласилась она. — Но я сдержу слово и буду молчать.— Посмотрим.— Но… — скорчив гримасу, начала она.Он тихо засмеялся, покачал головой, наперед зная, что последнее слово она все равно оставит за собой.— Эта маленькая битва предвещает многие беды, — вздохнула она, обведя рукой заросшие лесом холмы. — Англичане победили и продолжают добивать мой народ. Благодаря моим родителям Гленн-Тейз вернул себе славу, и народ там живет мирно и счастливо. Но власть матери не простирается слишком далеко. А моя — да. — Она гордо вскинула голову. — Эти земли мои по праву. Я рождена, чтобы править здесь. Да не смотри ты так! Набычился, словно глупый буйвол. Ты не мой муж, да это и не важно. Я не отдам их тебе.— Ты возьмешь сторону Макгиннеса против меня? Шинид отшатнулась, как от пощечины.— Я буду делать то, что считаю лучшим для своих людей.— И я тоже! И утверждай, Шинид, сколько хочешь, будто я человек без морали и принципов, — голос его звенел от гнева, — но я…— Что ты сделаешь?— Заткну тебе кляпом рот!Она выглядела одновременно и обиженной, и веселой.— Ну вот, это уж точно по-рыцарски!— Ты колдунья, — пробурчал он. — Мы не можем играть на равных. В нашей игре нет правил.Он стал так похож на обиженного мальчишку, что Шинид, как ни старалась сдержать смех, не удержалась. Он сердито взглянул на нее из-под насупленных бровей, но по-настоящему злым он ей не показался.— Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.— Наверное, держать рот на замке — это слишком жестокое требование.— В присутствии Дункана — да.Коннал провел ладонью по волосам и что-то пробормотал сердито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40