Пальба тут же прекратилась. Взвыли двигатели машины.
Знакомые с детства проулки спасали ее. Глаза привыкли к темноте. Перебравшись через штакетник, она хотела обогнуть деревянный домик (таких в центре города осталось совсем немного) и заранее опасалась двух собак, которые жили в этом дворе. Но неожиданно оказалось, что нет не только собак, но и самого дома. На его месте - стройка, только-только возведен первый этаж.
С сердцем, бьющимся как молот, Маша по деревянному трапу вбежала в корпус. Тьма тут была кромешная, и она на ощупь добралась до лестницы. Присела на ступеньку и отдышалась.
Итак, снова вне закона. На нее объявлена охота. Именно ОХОТА! Ее пытались расстрелять - без суда и следствия. Неужели у них не дрогнула рука? Неужели они не удивились такому заданию - не найти, не поймать, а просто-напросто убить безобидную на вид и безоружную девушку? Или как раз поэтому пули и не достигли цели? Формально подчинившись, кто-то кто решил не брать грех на душу. И оклик, возможно, был не случайной ошибкой.
Но что же теперь делать? Без родителей, без дома, без друзей, без права на жизнь. Отчаяние не давало ей сосредоточиться.
Она не позволила себе впасть в панику. Добраться до аэропорта, взять из камеры хранения деньги и лететь ближайшим рейсом куда угодно. Она сумела успокоиться настолько, что подумала даже о том, что часть денег нужно будет оставить, потом позвонить Алке и, назвав номер ячейки и шифр, попросить ее нанять адвоката для Атоса.
Что Алка сделает это, Маша не сомневалась: ведь они подруги. И за работу она получит: денег нужно оставить побольше, все что сверху - Алке.
Ее мысли оборвала прозвучавшая неподалеку милицейская сирена. Маша вздрогнула, но тут же подумала, что та машина, которая ищет ее, вряд ли стала бы оповещать о своем приближении. Или ВСЯ милиция города разыскивает ее, чтобы убить? Маловероятно. В такой беспредел она поверить не могла.
И правильно. Дело обстояло иначе. Всем сотрудникам милиции был дан ее словесный портрет, но при обнаружении они не должны были ни задерживать ее, ни, тем паче, стрелять. Только сообщить. И уж тогда к месту помчится "машина-убийца" с особо доверенными людьми.
...Поймать частника до аэропорта не составило труда, с собой у нее было еще довольно много денег. Водитель - парень в очках - всю дорогу молчал, то ли думая о своем, то ли слушая музыку.
Ей дико повезло, что прямо перед ними к стоянке напротив центрального входа аэровокзала подошел "Икарус-экспресс", и они вынуждены были остановиться чуть поодаль.
- Доллары возьмешь? - спросила Маша. (Российские деньги лучше поберечь.)
Парень кивнул.
Прикинув плату за проезд по курсу, она расплатилась и вышла. И тут же, через стеклянные стены увидела у входа в ярко освещенный холл группу милиционеров. Происходило что-то вроде таможенного досмотра.
Дверца автомобиля была еще приоткрыта, и Маша юркнула обратно.
- Поехали назад.
- За доллары? - вроде бы даже не удивившись, спросил парень.
- Yes.
Он угрюмо усмехнулся и пошел на разворот, как раз мимо стеклянных дверей ("Икарус" уже отъехал). Маша моментально сползла с сидения и выбралась обратно только за пределами аэропорта. Ее невозмутимый водитель не повел и бровью, только зачем-то погромче сделал магнитофон, словно хотел, чтобы ее не только не увидели но и не услышали.
Заморосил дождик, и освещенная фарами дорога ярко заблестела.
Куда теперь? На вокзал? Что толку, там, конечно же тоже "досмотр"... А может это и не ее вовсе ищут? С чего это она возомнила? Но нет, интуиция подсказывала ей, что ищут именно ее. А проверять - не стоило.
Единственная возможность скрыться из города - по автотрассе. Не перекрыли же они все дороги.
Она посмотрела на водителя. Спросила:
- А в Новосибирск поедем?
Парень удивленно покачал головой. Потом спросил:
- Сколько?
Маша прикинула, какой суммой она сейчас располагает, разделила ее пополам и назвала число.
Парень присвистнул: цена была очень хорошая.
- Утром, - предложил он.
Это было бы правильно, но где переждать ночь?
- Сейчас, - не согласилась она.
- Гнать всю ночь, - предостерег парень.
- Поедешь или нет? - Маша не скрывала раздражения.
- Ладно. - Парень помолчал. - Только ко мне заедем. Возьму жратву и бензин, на заправках сейчас не всегда бывает.
- Я вооружена, - зачем-то предупредила Маша, к тому же соврав.
- Я - тоже, - невозмутимо ответил он.
...Остановились возле девятиэтажной малосемейки.
- Пойдем со мной, поможешь, - позвал парень, выходя. - Да не стесняйся, я один живу.
Маша засомневалась-было, но он резонно заметил:
- Я тебя в машине не могу оставить. Вдруг угонишь. Кто тебя знает.
Она хотела обидеться, но почему-то у нее это не получилось.
Поднялись на третий этаж, вошли в квартиру. Хозяин заглянул за дверь, извлек оттуда огромную канистру и поставил перед дверью. Потом достал и положил туда же какой-то объемистый сверток.
- Спальный мешок, - пояснил он. - На всякий случай.
- Один?
- Я и так обойдусь, - усмехнувшись, ответил он. Потом заглянул в холодильник. Предложил:
- Слушай, давай хотя бы поедим, что ли?
Есть хотелось безумно: бутерброды со студенческой вечеринки были уже не актуальны.
- Давай, - согласилась она и разулась. - Где руки помыть?
- Вот, - он зажег свет в малюсеньком совмещенном санузле с сидячей ванной.
Маша взглянула на себя в зеркало. Мама родная! Перекатывание по земле не прошло даром. Гаврош какой-то.
Когда она, сполоснувшись и слегка приведя себя в порядок, вышла, он мельком глянув на нее, флегматично заметил:
- Ух ты. А это, оказывается, девушка. - Он нравился ей все больше. И запах яичницы тоже нравился - Садись, готово. Меня Игорь, к стати, зовут.
- Мария.
- "Просто Мария"? - улыбнулся он.
- Ага. Только кепочку забыла.
Они принялись за еду.
На краю стола Маша увидела книжку, лежащую обложкой вниз, взяла, перевернула. "Малыш и Карлсон, который живет на крыше".
- Это ты, что ли, читаешь?
- Ну, - пробурчал он, жуя.
- Не поздновато?
- Ничуть. Любимая книжка. Да!.. - Игорь, не вставая, дотянулся до дверцы холодильника и извлек початую бутылку "Слънчева бряга". - Давай-ка, для аппетита. - И он налили ей рюмочку.
- А ты?
- Я за рулем.
Маше стало слегка совестно перед ним. А еще - отступило чувство опасности. Поэтому она сказала:
- Слушай, вообще-то, если я у тебя могу переночевать без... глупостей, то утром поедем.
- Случилось чудо! Друг спас друга! - произнес он дурашливым "карлсоновским" голосом. А затем - нормальным: - А то выпить страсть как хочется.
Он поднялся и достал из пенала вторую рюмку.
- Буду спать на раскладушке.
...После ужина Маша снова отправилась в ванную, чтобы на этот раз основательно принять душ.
- Там халатик махровый, можешь одеть, - крикнул Игорь, моя посуду.
Когда она вышла, он курил на кухне.
- Ложись, я постелил.
- Сбросив халатик, она забралась в постель и потянулась от удовольствия. Она чувствовала бы себя счастливой, если бы не острая заноза одиночества.
Вошел Игорь и принялся греметь, разворачивая раскладушку.
- Может, не надо? - неожиданно для себя сказала Маша.
- Что?
- Не надо раскладушки.
Он помолчал, снял зачем-то очки и посмотрел на нее беззащитным близоруким взглядом. Потом сказал неуверенно:
- Вообще-то, это не в моих правилах...
- И не в моих.
- Хорошо. Исключения только подтверждают правило. - Он принялся сворачивать раскладушку обратно.
- "Хорошо", - передразнила она. - Его еще уговаривать надо.
МАРУСЯ
1
Они не слышали будильника, а потом она гладила платье, и выехали они только в три часа дня. Маша сосредоточенно размышляла.
Никогда она не считала себя девицей способной спать с первым встречным. Она ошибалась в себе? Она - шлюха?
Нет, - тут же оборвала она себя, - я просто взрослею. Ничего себе! До чего же так можно довзрослеться?..
И вдруг ее пронзила мысль: может быть, дело в том, что я уже никого не люблю? Она попыталась почувствовать - любит она еще Атоса или нет. Ничего не вышло. Но она сказала себе: "Я должна его любить. Иначе все теряет смысл. А это... - она покосилась на Игоря, - это не считается. Если ничего, кроме физического удовольствия не чувствуешь, то не считается..."
Одновременно мелькнули две мысли: "Так ли уж ничего?" и "Сколько может быть таких "Не считается?", но она подавила их в зачатке и заставила себя думать о вещах практических.
Скоро будет окраина города. С чего, собственно, она решила, что так трудно поставить милицейские кордоны и на автострадах, их не так уж много. Обычная гаишная проверка...
- Игорь, - позвала она.
- Да? - отвлекся он от своих мыслей.
- Если остановит милиция, веди себя так, будто меня нет. - "Как глупо звучит", подумала она. - Понимаешь...
- Можешь не объяснять, - кивнул он. - Я два-три раза в неделю катаю девушек-невидимок.
- Маша испуганно уставилась на него и вся напряглась. Ловушка?
- Расслабься. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, - словно читая ее мысли, сказал он, - о тебе по всей стране легенды ходят. А на днях слух прошел, что ты сюда, в родной город вернулась. Народ знает своих героев.
Вот так. Живешь и не ведаешь, что ты - знаменитость.
Но было приятно.
...Никто их не остановил (или никаких кордонов не установлено, или их уже сняли), и в Новосибирск они прибыли в середине ночи. Поехали по городу, ища надпись "гостиница".
Остановились возле красивого современного здания "Hotel Novosibirsk". Причуда архитектора - шестиугольные окна - делали его похожим на пчелиный улей.
- Я жил тут как-то, - заметил Игорь. - Поляки строили. Очень уютно. Но дорого.
Маша полезла в сумочку, отсчитала деньги, протянула ему.
- Тебе самой они сейчас не лишние.
- Ой-ой-ой, какие мы благородные!
- Кстати, и такая ночь кое-что стоит.
- Бери, бери. А то я буду чувствовать себя проституткой.
- Ничего, дело-то житейское, - снова голосом Карлсона успокоил он.
- Дурак.
- Дура.
И они засмеялись вдруг.
- Ладно. - Игорь взял деньги. - Мне не помешают.
С полминуты посидели молча.
- Жалко, телефона нет, - нарушил тишину Игорь. - Оставить адрес?
- Писать я тебе не собираюсь. Если вернусь домой, где живешь - помню.
- Зайдешь?
- Может быть.
Она открыла дверцу:
- Все. Привет.
- Подожди, - остановил он. - Ты очень красивая. Очень.
...Устроилась без проблем, хотя и подобралась вся, когда увидела в фойе двух ментов.
Но это были просто дежурные. В ее сногсшибательный вид не вписывалась кошмарная сумка, но милиционеры не были большими эстетами и ничего подозрительного не заметили.
Подавая паспорт, приготовилась к обработке обоих стражей порядка: два исчезновения подряд были бы хоть и неприятны, но вполне возможны. Но ничего экстремального не последовало. Значит, розыск не объявлен.
Войдя в номер, она упала на кровать. Только сейчас почувствовала, как вымотала ее дорога.
Но почему же здесь милиция ею не интересуется? В родном городе гоняются по пятам. Или просто до сюда информация просто еще не дошла? Она чувствовала, что ответ где-то рядом, неспроста ведь она так стремилась за пределы города...
Допустим, делу был бы дан стандартный ход: объявлен всероссийский розыск. Она без труда избежала бы ареста, исчезнув. И Зыков понимает это. А дать команду без суда и следствия расстреливать девчонку, руководствуясь словесным портретом, он конечно же не в праве.
Может, в этом дело?
Интуиция и логика не подвели ее. Андрей Васильевич Зыков не спал в эту ночь. Вместо этого он, в компании своего начальника, составлял подробную докладную записку в Москву - генеральному прокурору.
Это было достаточно сложно: так изложить факты, чтобы "наверху" не решили, что "на местах" едет крыша.
Нужно отдать ему должное: одновременно с досадой следователь испытывал и облегчение от того, что их местная инициатива провалилась, и патрульная машина-убийца не справилась со своей задачей. Хоть это так все упростило бы.
И еще от того он испытывал облегчение, что ответственность с его плеч перекладывалась на плечи вышестоящих инстанций.
Зыков не спал. Чего нельзя сказать о нашей героине. Решив утром перво-наперво позвонить по межгороду Алке, Маша спала мертвым сном.
Проснувшись в одиннадцатом часу, она, не выходя из номера набрала по коду телефон подруги.
- Алло!
- Слушаю вас, - голос звучал настороженно.
- Алка, это я.
- Слава Богу! Живая! Откуда ты?
- Я из другого города. Называть не хочу - вдруг у тебя телефон прослушивается.
- Прослушивается? Ну и кашу ты, Машка, заварила!..
- Ты же знаешь, я тут ни при чем. Ладно, слушай, у меня дело к тебе. Ручка под руками есть?
- Да.
- Тогда записывай.
И она, выговаривая тщательно, с расстановкой, продиктовала цифры.
- Это номер кабинки и номер шифра ячейки камеры хранения в аэропорту. Съезди туда и забери деньги. Найди Атосу хорошего адвоката, себе возьми сколько надо, остальное - сдай в милицию.
- Не поняла...
- Сдай в милицию от моего имени. Только обязательно возьми какую-нибудь бумажку, чек, там, квитанцию, расписку, я не знаю...
- Подожди. Если у меня телефон прослушивается, то я там уже ничего не найду.
- Ну и ладно тогда. А если нет, сделай, как я сказала. Не хочу, чтобы на мне "эти" деньги висели.
- Ты собираешься вернуться?
- Когда-нибудь.
- Они убьют тебя.
- Посмотрим.
- Ну, ты даешь... Да! Твоя мама приехала.
- Черт... Скажи ей, что я жива и здорова. Пока звонить ей не буду, а то расспрашивать начнет. Пусть не беспокоится. И про то, как за мной гонялись - не рассказывай.
- Она уже знает... Моя мама рассказала. Твоя сегодня собралась в милицию...
О-о-о... Не хватало еще впутывать сюда маму...
- Отговори ее! Скажи, что я ее просила не вмешиваться. Ничего хорошего она не добьется, только неприятности себе.
- Ладно. Что ты собираешься делать?
- Я? - Маша нахмурилась. Хотела бы она знать ответ на этот вопрос. Я... пока еще не решила.
- А я знаю, Машка. Уезжай за бугор. Любыми путями. Тут тебя в покое не оставят.
Вот это поворот! Самой ей такое в голову не приходило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12