Мари явно думает о своем.
— А сестра твоя и правда была красавица, — говорит он будто бы сам себе.
Мари поднимает голову:
— Почему ты говоришь в прошедшем времени?
— Почему?.. Ну просто потому, что вспоминаю прошлое. Я же не в том смысле, будто теперь она уже не— красивая.
— По-моему, она и сейчас красивая.
— Ну и отлично. Я ведь, если честно, толком ее и не знал. Эри Асаи… В старших классах проучился с ней год, но практически не общался. Точнее, она со мной не заговаривала.
— Но тебе она интересна — так или нет?
Парень нацеливает вилку и нож в потолок и задумывается.
— Да тут не то чтобы интерес… Как бы лучше сказать… Ментальная жажда, пожалуй, будет точнее.
— Ментальная жажда?
— Ну мне же любопытно, что я почувствую, если выманю на свидание такую девчонку, как Эри Асаи. Вот примерно так, и не больше. Все-таки вылитая фотомодель…
— Так это и есть «ментальная жажда»?
— Одно из ее проявлений.
— Но тогда ее выманил твой друг, а ты оказался в нагрузку, верно?
Парень кивает с набитым ртом. Не спеша прожевывает все, что влезло.
— Я, видишь ли, по жизни играю вторые роли, —говорит он чуть погодя. — Огни рампы не по мне.
— Поэтому тебя и выбрали для встречи со мной.
— Ну и что? Ты тоже была… ничего себе.
— Эй. У тебя что, привычка обо всех в прошедшем говорить?
Он улыбается:
— Да нет. Просто я искренне, с сегодняшней точки зрения, рассказываю о том, что пережил когда-то. Очень милое воспоминание. Правда. Хоть ты со мной почти и не разговаривала…
Он кладет вилку и нож на тарелку, отпивает воды, вытирает губы салфеткой.
— Вот я и спросил у Эри, пока ты плавала. Отчего, мол, у тебя такая неразговорчивая сестра? Или, может, со мной что не так?
— И что же она ответила?
— Сказала, что ты обычно ни с кем не заговариваешь первой. Что, хоть и японка, по-китайски говоришь чаще, чем на родном языке. Дескать, мне волноваться не о чем. И, по крайней мере на первый взгляд, во мне она особых странностей не замечает.
Мари молча гасит окурок в пепельнице.
— Значит, дело не во мне? Мари ненадолго задумывается:
— Я не помню подробностей… Но, кажется, не в тебе.
— Ну слава богу. А то я все успокоиться не мог. Конечно, у меня тоже найдется пара-тройка проблем, но…Поскольку это внутренние проблемы, я стараюсь не выставлять их на обозрение. Тем более — летом, в бассейне.
Словно желая что-то проверить, Мари снова вглядывается в его лицо:
— По-моему, «внутренних проблем» я в тебе тоже не заметила.
— Ну просто гора с плеч…
— Вот только имя забыла, — добавляет Мари.
— Мое?
— Ага.
Он качает головой:
— Ну забыла — и ладно, мне-то что. Обычное имя, каких пруд пруди. Самому иногда забыть охота. Но собственное имя, к сожалению, так просто не забывается.
Отчего мы постоянно забываем только чужие имена — даже те, которые должны помнить обязательно?
Будто выискивая что-то безнадежно утраченное, парень оглядывает улицу за окном. И опять переводит взгляд на Мари:
— И знаешь, я все время удивлялся: почему твоя сестра тогда ни разу не искупалась? Вроде и день был жаркий, и бассейн — высший класс…
«А я почем знаю?» — написано на лице у Мари.
— Да просто не хотела смывать косметику, — говорит она. — Обычное дело. Вот и бикини, как у нее, тоже не для того, чтобы плавать.
— Вон как? — удивляется он. — Смотри-ка… Вроде сестры, а жизни такие разные.
— У каждой своя, чего удивляться.
Он обдумывает ее слова, затем говорит:
— А почему мы все начинаем так жить — каждый своей жизнью? Ну то есть… вот, скажем, вы. Родились от одних родителей, росли в одной семье, обе девочки. Откуда же появились два настолько разных характера? Значит, была какая-то развилка на вашем пути? Одна в бикини чуть крупнее сигнального флажка нежится в шезлонге, соблазняя весь белый свет. А другая в школьном купальнике устраивает заплывы с дельфинами наперегонки…
Мари заглядывает ему в глаза:
— И ты хочешь, чтобы я на все это ответила за пару минут? Пока ты доедаешь свой куриный салат?
Он качает головой:
— Нет-нет, я не в этом смысле. Просто озвучил то, что вертелось в голове. На это отвечать не обязательно. Это все так… Вопросы к себе самому.
Вернувшись было к салату, он вспоминает о чем-то и продолжает:
— У меня самого — ни сестер, ни братьев. Вот и хочу понять, как все устроено. До каких пор братья-сестры похожи, а с каких пор — совсем разные?
Мари молчит. Парень, сжимая в руках нож и вилку, задумчиво смотрит в пространство перед собой.
— Читал я как-то одну историю, — говорит он. — О трех братьях, которых вынесло на какой-то гавайский остров… Вообще говоря, это миф. Очень древний. Читал я его в детстве, подробностей не помню. Но в целом звучит примерно так. Три брата отправились на лодке порыбачить, тут налетел шторм, их долго мотало по морю, пока не выкинуло на необитаемый остров. Очень красивый — всюду пальмы, бананы с кокосами, а в самом центре громоздится высоченная гора. В первую же ночь к каждому из братьев явился во сне Господь и сказал: «Пройдете по берегу еще немного — увидите три больших круглых камня. Пусть выберет каждый из вас по камню и покатит его куда захочет. Где остановится —там и будет его место для жизни. Чем выше закатишь свой камень — тем больший мир откроется перед тобой. Но где остановиться на этом пути — решаешь только ты сам».
Парень отпивает воды из стакана, переводит дух. Мари по-прежнему делает вид, что ей скучно, но слушает внимательно.
— Пока все понятно? Мари легонько кивает.
— Дальше рассказывать? Если неинтересно — не буду.
— Если недолго.
— Да нет, совсем недолго. Очень простая история…Он делает еще глоток и продолжает:
— Как и сказал Господь, братья нашли на берегу три здоровенных валуна. И покатили перед собой, как велено, каждый по камню. Камни были огромными и тяжелыми, еле сдвинешь, а в гору катить — сущий ад. Вскоре самый младший брат подал голос: «Братья! Вы как хотите, а мне и здесь хорошо. Море близко, рыбу можно ловить. Значит, уже не помру. Чего я в этом мире не видел? И без него проживу как-нибудь!» Сказал это младший брат и остановился. А старшие покатили свои камни дальше. Но когда они добрались до середины горы, средний брат подал голос: «Знаешь, брат, а здесь неплохо! — сказал он. — Фрукты-овощи кругом, живи не хочу! А что края света отсюда не видать — так это пускай. И того, что видно, на мой век хватит». И вот уже только старший брат катил камень вверх по склону. Путь его становился все уже и круче, но он не сдавался. Уж очень был терпелив, да и мира хотел увидеть побольше. И все толкал в гору свой камень, не жалея сил. Несколько месяцев он двигался так почти без воды и пищи — и закатил-таки свой валун на самую вершину горы. Там, на вершине, он остановился и оторвал руки от камня. И увидел мир — такой огромный, каким его не видел еще никто. Здесь ему суждено было жить. Голые камни без единой травинки и облака, до которых не долетали птицы. Вместо воды ему достались только лед да туман, вместо пищи — мох меж камнями. Но старший брат ни о чем не жалел. Ведь главное у него теперь было — свобода смотреть на мир… И потому на этом гавайском острове, на самой вершине горы и сейчас стоит большой круглый камень. Вот такая история. Молчание.
— И что же? — спрашивает Мари. — Какая у этой истории мораль?
— Морали здесь, наверное, целых две. Во-первых, —поднимает он палец, — одинаковых людей не бывает. Будь они даже кровные братья. А во-вторых… — Тут он поднял два пальца. — Если очень сильно хочешь что-то узнать, плати свою цену.
— По-моему, младшие братья выбрали себе куда более человеческую жизнь, — считает Мари.
— Да уж, пожалуй, — кивает парень. — Какой нормальный человек захочет лизать лед и глодать мох на Гавайях? Дураков нет. Но старший так жаждал увидеть в этом мире побольше, что просто не мог остановиться. Какую бы цену ни пришлось за это платить…
— «Ментальная жажда»?
— Вот именно.
Мари о чем-то задумывается. Ее ладонь прикрывает книгу.
— Даже если я вежливо спрошу, что за книга, — ты все равно не скажешь, верно? — уточняет он.
— Навряд ли.
— Увесистый томик…Мари молчит.
— Прямо скажем, не для дамских сумочек.
Мари по-прежнему не отвечает. Он вздыхает и наконец доедает куриный салат, ни слова не говоря. Долго жует, запивая большими глотками воды. Пару раз просит официантку подлить еще. И доедает тосты — все до последнего ломтика.
— А жила ты, по-моему, где-то в Хиёси? — спрашивает парень. Его пустую тарелку уже забрали. Мари кивает.
— Так ты же на последний поезд не успеваешь! Остается такси ловить. Больше ни одной электрички до утра!
— Я в курсе, — говорит Мари.
— Ну тогда ладно…
— Не знаю, куда нужно тебе, но твои электрички тоже заснули, верно?
— Мне в Коэндзи. Но я живу один, да еще репетировать всю ночь, себя не помня… А на крайний случай машина есть. Всей нашей банды.
Он легонько похлопывает по футляру. Так, словно треплет по загривку любимую собаку.
— Мы тут репетируем неподалеку, — поясняет он. —В одном подвале. Греми сколько хочешь — никто не пожалуется. Отопления, правда, почти никакого, ближе к зиме замерзаем, конечно. Но зато место бесплатное, так что грех жаловаться…
Мари бросает взгляд на черный футляр.
— Это что? Тромбон?
— Он самый. Смотри-ка, разбираешься, — слегка удивляется он.
— Ну, уж тромбон-то узнать нетрудно.
— Да, но… Столько девчонок на свете о тромбоне вообще не слыхали. Хотя тут, конечно, ничего не поделаешь. Ни Мик Джеггер, ни Эрик Клэптон не играли на тромбоне, чтобы выбиться в звезды. Ты когда-нибудь слышала, чтобы Джими Хендрикс или Пит Таунсенд крушили о сцену тромбон? Не-ет! Все как один крушили электрогитары. За раскуроченный тромбон их бы просто на смех подняли…
— Тогда почему ты себе выбрал тромбон? Парень подвигает к себе чашку с кофе, выливает в нее сливки, отпивает глоток.
— Еще старшеклассником купил в одном магазинчике подержанную пластинку. «Blues-ette» называлась. Жутко старый винил. Зачем купил, уже и не помню. До тех пор я джаза толком не слушал… Ну, в общем, была там одна композиция — первая вещь на стороне «А» —«Five Spot After Dark». Ox, и здорово меня вставила! На тромбоне играл Кёртис Фуллер. В первый же раз, как прослушал, будто пелена с глаз упала. Сразу подумал: вот он, мой инструмент! Я и тромбон. Встреча по жизни…
Он напевает первые восемь тактов «Five Spot After Dark».
— Эту вещь я знаю, — говорит Мари. Парень изумленно таращится на нее:
— Знаешь?!
Мари напевает еще восемь тактов «Five Spot After Dark».
— Откуда ты это знаешь?
— А что, уже и знать нельзя?
Парень ставит чашку на стол и пожимает плечами:
— Да нет, почему же… Просто не верится как-то. Что сегодня есть девушки, которые знают «Five Spot AfterDark»… Нуда ладно. В общем, так меня этот Кёртис Фуллер заворожил, что я решил заняться тромбоном. Одолжил денег у предков, купил подержанный, записался в секцию духовых — так со школьных лет и играю в банде. Поначалу, правда, это больше была рок-банда. Где-то в стиле доброй старой «Тауэр оф Пауэр». Ты когда-нибудь слышала «Тауэр оф Пауэр»?
Мари качает головой.
— Неважно, — продолжает он. — Это было давно, а теперь мы играем самый обычный джаз. Универ у нас, конечно, не ахти какой, но приличная банда есть.
Подходит официантка, предлагает еще воды. Он отказывается. Смотрит на часы.
— Ну, мне пора. Скоро пойду.
Мари молчит. «Кто ж тебя останавливает», — написано у нее на лице.
— Хотя… Все равно все опоздают, — добавляет он. Мари оставляет это без комментариев.
— Слушай, а ты могла бы передать сестре от меня привет?
— Это уж ты сам ей звони. Телефон-то помнишь? Какой привет, если я даже имени твоего не знаю?
Он ненадолго задумывается.
— Легко сказать… Вот я звоню, трубку берет Эри Асаи. О чем мне с ней говорить?
— Не знаю. О школе, например. Уж придумаешь, о чем.
— Да я вообще-то не мастер девчонок убалтывать…
— Но со мной ты о чем только не болтал.
— Ну, с тобой… как-то само получается.
— Со мной как-то само получается? — передразнивает Мари. — А с моей сестрой — бесполезно?
— С ней — вряд ли.
— «Ментальная жажда» мешает?
«Может быть…» — словно хочет ответить он, но молчит. Лишь глубоко вздыхает, берет со стола счет и прикидывает, сколько должен.
— Вот деньги за мою долю… Отдашь потом, ладно?
Мари кивает.
Он смотрит на нее, потом на книгу. И, чуть помедлив, добавляет:
— Ты прости — наверное, не мое дело, но… У тебя точно ничего не случилось? Может, с бойфрендом не поладила или с предками поругалась, нет? С чего бы иначе ты здесь сидела одна до утра?
Мари надевает очки и смотрит ему в лицо — молча, пристально, холодно. Парень поднимает руки. Сдаюсь, мол. Извини за лишние вопросы.
— Я, наверное, еще забегу сюда утром, часиков в пять, — говорит он. — Когда снова проголодаюсь. Буду рад еще встретиться.
— Это с чего бы?
— Ну, не знаю…
— За меня беспокоишься?
— Есть немного.
— Или надеешься, что я сестре привет передам?
— Ну… может, и так тоже.
— Моя сестрица тромбона от микроволновки не отличит. Хотя где «Прада», а где «Гуччи», разбирает с первого взгляда.
— Что ж, — улыбается он. — У каждого свое поле боя…
Он достает из кармана пальто блокнот, что-то пишет в нем ручкой, вырывает страницу и передает ей.
— Мой мобильный. Если что, звони… Да, а у тебя есть мобильник?
Мари качает головой.
— Так я и думал. — Он с интересом глядит на нее. — Как только тебя увидел, точно голос какой-то в голове прошептал: «Эта девчонка терпеть не может мобильников»…
Он берет футляр, встает со стула, накидывает пальто. Еще слегка улыбается.
— Ну, пока?
Мари бесстрастно кивает. Даже не глянув, кладет листок с телефоном на столик вместе со счетом. Глубоко вздыхает — и, подперев щеку ладонью, погружается в книгу. По залу еле слышно растекается «April Fool» Бёрта Баккары.
Темная комната. Понемногу наши глаза свыкаются с мраком. Мы различаем кровать, в постели спит женщина. Молодая и красивая — старшая сестра Мари. Эри Асаи. Почему-то мы знаем: это она. Черные волосы расплескались волной на подушке.
Мы подсматриваем за ней. Наш взгляд, превратившись в объектив кинокамеры, может перемещаться по комнате куда угодно.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3