«Послемрак»: Эксмо; Москва; 2005
ISBN 5-699-12973-1
Аннотация
Разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше — другие подталкивают его в спину, лишь бы бежало еще быстрей. Но когда уходят последние электрички, в этих местах наступает очень странное время. Совсем не то, что мы называем ночью... Наше терпение иссякает. Мы больше не можем пассивно разглядывать то, что показывает телевизор. Мы хотим проверить все сами.
Последний роман Харуки Мураками «Послемрак» — впервые на русском языке.
Харуки Мураками
Послемрак
* * *
Под нами — огромный город.
Мы видим его с высоты птичьего полета. Отсюда город напоминает огромный живой организм. Или даже несколько организмов, сплетенных в единое тело. Кровь без устали циркулирует по бесчисленным сосудам, и тело постоянно меняет клетки. Рассылает свежую информацию, стирает устаревшие данные. Расходует новые деньги, списывает старые траты. Строит новый порядок, отменяет старый уклад. Переливаясь, вспыхивая и подрагивая в мерном пульсе своих артерий. Ближе к полуночи, хотя пик активности уже миновал, метаболические процессы, дарящие городу жизнь, не прекращаются ни на секунду. Как и его низкочастотный гул. Тоскливый, монотонный гул от предчувствия чего-то непостижимого.
Наши глаза устремляются туда, где светлее. Мы прицеливаемся — и бесшумно приземляемся в нужной точке. Пестрое море огней. Вокруг нас — «ханка-гай», модный квартал для вечерних прогулок. Гигантские цифровые экраны на стенах ближе к полуночи уже спят, но динамики у дверей заведений еще колотят прохожих по головам натужным ритмом хип-хопа. Огромный центр игровых автоматов, забитый молодежью всех мастей. Резкая электронная музыка. Студенты расползаются стайками с вечеринок. Крашеные под блондинок пигалицы перебирают мускулистыми ногами под юбочками ультра-мини. Салариманы (Салариман (яп. производное от псевдоангл, salary-man) — «человек на зарплате», клерк. — Здесь и далее — прим. переводчика.) спешат по «зебре» на последнюю электричку. Несмотря на поздний час, галдят на всю улицу зазывалы из караокэ. Черный микроавтобус, обвешанный яркой рекламой, медленно катит по улице, словно контролируя цены и качество окружающих товаров и услуг. Окна затянуты черной пленкой. Больше всего он смахивает на глубоководную рептилию с особыми кожей и жабрами. Два молоденьких полисмена с напряженным видом расхаживают по одной улице в разные стороны, однако почти не находят объектов, достойных внимания.
В это время суток город действует по своим законам. Время года — конец осени. Ветра нет, но прохладно. Еще немного — и сменится дата в календаре.
Мы — в ресторанчике «Денниз».
Освещение здесь сильнее, чем следует, хотя разглядывать особо нечего. Безликие посуда и интерьер. Планировка зала, до последнего уголка просчитанная экономистами. Беззубая фоновая музыка, едва различимая в динамиках. Вышколенные официанты. «Добро пожаловать в „Денниз"“. Куда ни глянь — все заведение будто собрано из одинаковых безымянных кубиков, которые можно переставлять как угодно с равным успехом. В ресторанчике людно, свободных мест почти нет.
Мы обводим взглядом зал и останавливаемся на девушке, сидящей за столиком у окна. Почему на ней? Почему не на ком-то другом? Этого мы не знаем. Но все же она попадает в наше поле зрения — очень естественно. Сидит одна за столиком для четверых и читает книгу. Серая футболка с капюшоном, джинсы, поблекшие стоптанные кроссовки. Со спинки соседнего стула свисает спортивный джемпер. Тоже не новый. Его хозяйка похожа на первокурсницу какого-нибудь вуза. Уже не старшеклассница, хотя в движениях еще сквозит детская угловатость. Волосы черные, короткие, прямые. Минимум косметики, никакой бижутерии. Точеное маленькое лицо. Темно-зеленые очки. Меж бровей иногда проступает строгая морщинка.
Читает она очень усердно. От текста почти не отрывается. Толстый фолиант в твердом переплете, название скрыто оберткой книжного магазина. Судя по ее сосредоточенному лицу, книжка должна быть очень трагичной. Глаза девушки по страницам не скачут, считывают строку за строкой.
На столике перед девушкой — кофейная чашка. Пепельница. Темно-синяя бейсбольная кепка. С латинской «В» — эмблемой «Boston Red Socks». Кепка ей, похоже, великовата. На стуле рядом — коричневая кожаная сумка. Набита очень странно. Так собираются впопыхах, забрасывая в сумку все, что вспоминают в последнюю минуту. Время от времени девушка берет чашку и подносит к губам, но не похоже, чтобы ей нравился кофе. Скорее она пьет его по обязанности, поскольку чашка перед нею стоит. Будто вспомнив о чем-то, девушка закуривает от пластмассовой зажигалки. Затянувшись, прищуривается, очень естественно выпускает в потолок струйку дыма, кладет сигарету на край пепельницы и, словно отгоняя начинающуюся мигрень, кончиками пальцев поглаживает виски.
По залу растекается едва различимая «Go Away Little Girl» в аранжировке оркестра Перси Фэйта. Слушать такое, понятно, никому и в голову не приходит. Самые разные люди едят и пьют кофе в полуночном «Денниз», но одиноко сидящих девушек, кроме нее, не видно. Иногда она отвлекается от книги, глядит на часы. Но время, вопреки ее желаниям, не торопится. При этом не похоже, чтобы она кого-то ждала. Не обыскивает взглядом зал, не посматривает на двери. Просто читает книгу, иногда курит, механически отпивает кофе — и ждет, когда время побежит хоть немного быстрее. А до рассвета, что там говорить, еще далеко.
Девушка отрывается от книги и смотрит в окно. Со второго этажа видна оживленная улица. Несмотря на позднее время, там довольно светло, и разные люди бродят в разные стороны. Одни куда-то идут, другие никуда особо не торопятся. У одних есть цель, у других цели нет. Одни умоляют время задержаться подольше — другие подталкивают его в спину, лишь бы оно бежало еще быстрей. Наглядевшись на уличный хаос, девушка вздыхает, погружается в книгу. Протягивает руку к чашке с кофе. Сигарета, которой она затянулась раза три, оседает в пепельнице ровным столбиком пепла.
Стеклянная дверь автоматически открывается, в ресторанчик входит высокий и тощий молодой человек. Черное пальто из кожи, мешковатые оливковые штаны, коричневые рабочие ботинки. Длинные волосы торчат в разные стороны. Возможно, он уже несколько дней не мыл голову. А может, только что выбрался из какого-нибудь подземелья. Не исключаем также, что ходить лохматым — его обычное состояние. Стройный, хотя и не красавчик — скорее из тех, кому говорят: «Вы плохо питаетесь». С плеча свисает большой черный футляр музыкального инструмента. Судя по всему, духового. В руке — замызганная папка для бумаг. Очевидно, с нотами и прочей студенческой дребеденью. На правой щеке глубокий шрам. Короткий и рваный, будто щеку проткнули какой-то пикой. Больше, пожалуй, ничего примечательного. Обычный парень, каких тысячи. Похож на бродячего пса — покладистого, но сбившегося с пути, а потому немного безумного.
Официантка подводит его к свободному столику. Парень проходит мимо читающей девушки. Уже миновав ее, вдруг останавливается — и медленно возвращается, как на кинопленке, пущенной назад. Остановившись напротив девушки, склоняет голову набок и с интересом вглядывается в ее лицо. Пытается вспомнить, но сразу не может. Есть такая порода людей: за что ни возьмутся, сразу не получается ничего.
Уловив, что происходит, девушка поднимает голову и, прищурившись, поворачивается к нему. Росту парень немалого — она задирает голову. Их взгляды встречаются, и парень улыбается. Широко и дружелюбно.
— Эй. Прости, если ошибаюсь, — говорит он. — Но ты случайно не младшая сестра Эри Асаи?
Она молчит. И смотрит на него, как на куст бурьяна в уголке аккуратного сада.
— Мы раньше встречались, не помнишь? — продолжает парень. — Э-э… Тебя, кажется, зовут Юри? Вы с сестрой первыми буквами различаетесь.
Слегка насторожившись, девушка решительно восстанавливает Истину:
— Мари.
Парень тычет пальцем в потолок:
— Ну да, точно. Мари… Эри и Мари. Только первыебуквы разные. А меня ты, наверное, не помнишь?
Мари чуть склоняет голову. То ли да, то ли нет — бог разберет. Снимает очки, кладет рядом с чашкой. Подходит официантка, спрашивает:
— Вы вместе?
— Да-да, — отвечает он.
Официантка выкладывает на стол меню. Парень усаживается напротив Мари, ставит футляр на соседний стул. И, будто спохватившись, спрашивает у девушки:
— Ничего, если я здесь немного посижу? А как поем, сразу по делам побегу…
Мари чуть заметно сдвигает брови:
— Разве такое спрашивают не до того, как садиться?Парень задумывается:
— Ты кого-то ждешь?
— Я не об этом, — отвечает Мари.
— А-а. Так ты о приличиях?
— Вот-вот…
— Парень кивает:
— Да, в самом деле… Надо было сразу спросить. Виноват! Но все равно вокруг народу полно, а я убегаю скоро… Не возражаешь?
Мари слегка поводит плечом. Мол, делай как хочешь. Парень раскрывает меню.
— Ты уже поела?
— Я не голодна.
С крайне замысловатым выражением лица он изучает меню от корки до корки, потом захлопывает и кладет на стол.
— На самом деле раскрывать меню смысла не было.Я просто делал вид, что читаю…
Мари не отвечает.
— Я здесь ем только салат с курицей. Давно так решил. Уж поверь мне на слово: кроме куриного салата, в"Денниз» есть ничего не стоит. Все, что в меню, я уже перепробовал. Ты когда-нибудь ела здесь куриный салат?
Мари качает головой.
— Совсем неплохой. Салат с курицей — и хорошенько прожаренные тосты. Кроме этого, в «Денниз» есть абсолютно нечего.
— Зачем же так долго копаться в меню? Он растирает пальцами морщинки у глаз.
— Ну подумай сама. Приходишь в «Денниз» и, даже меню не раскрыв — бабах! — заказываешь куриный салат. Какая тоска, тебе не кажется? Эдак, не дай бог, получится, что ты подсела на «Денниз» из-за того, что жить не можешь без куриных салатов? Вот поэтому я открываю меню, а потом делаю вид, что внимательно все прочитал и выбрал куриный салат.
Официантка приносит воды, и он заказывает салат с курицей и хорошо прожаренные тосты.
— Только хороше-енько прожаренные, ладно? —подчеркивает он. — Чтобы только чуть-чуть недообуг-ленные. И кофе после еды.
Официантка вбивает заказ в машинку на ладони и Для проверки зачитывает вслух.
— Да, и еще вот сюда добавки… Наверное, — добавляет парень, тыча пальцем в чашку Мари.
— Непременно. Сейчас принесу.
Официантка уходит, парень провожает ее взглядом.
— Ты не любишь курицу? — спрашивает он.
— Не в этом дело, — отвечает Мари. — Но в ресторанах стараюсь курицу не заказывать.
— Почему?
— Ресторанных куриц чем только не пичкают. Гормоны роста и все такое. Этих кур разводят в тесных, темных курятниках, всю жизнь колют им что ни попадя и кормят всякой химией, а потом сажают на ленточный конвейер и механическим топором отрубают голову и крылья.
— Bay! — восклицает парень. И улыбается. Морщинки у глаз ставятся резче. — Куриный салат «Джордж Оруэлл».
Мари, прищурившись, смотрит на него. Но не может решить, поддразнивают ее или нет.
— Но как бы там ни было, салат с курицей здесь и правда лучше всего. Я не вру.
С этими словами парень стягивает кожаное пальто, складывает пополам и вешает на спинку стула. Положив руки на стол, азартно потирает ладони. Сняв пальто, он остается в грубом свитере с круглым вырезом. Зеленые нитки топорщатся кустиками, как и волосы на голове. Обычный паренек из толпы: пройдешь мимо — и не заметишь.
— А встречались мы с тобой в бассейне какого-то отеля на Синагаве. Года два назад, летом. Не помнишь?
— Смутно.
— Нас там четверо было. Мой друг, вы с сестрой, ну и я в придачу. Мы только в универ поступили. А ты еще, помню, в школу ходила… Правильно?
Мари кивает без особого интереса.
— Мой друг тогда за твоей сестрой ухлестывал. Ну и устроил нам «свидание вслепую». Раздобыл где-то пригласительные в бассейн крутого отеля, четыре штуки. А твоя сестра тебя позвала. Но ты не разговаривала почти, все в бассейне плескалась, как дельфиненок в океанариуме… А потом мы все пошли в чайную — там же, в отеле — и ели мороженое. Ты еще заказала персиковую «мелбу»…
Мари недовольно хмурится:
— С чего ты вдруг помнишь такие мелочи?
— Просто еще никогда не ходил на свидание с девчонкой, которая любит «мелбу». Ну и вообще ты классно выглядела.
Мари без единой эмоции смотрит парню в лицо:
— Врешь. Ты только и делал, что пялился на мою сестру.
— Разве?
Мари отвечает молчанием.
— Впрочем, может, и так… — допускает он. — Не зря же я запомнил ее бикини.
Мари достает из пачки сигарету и закуривает.
— Знаешь, — говорит он. — Я, конечно, не защищаю «Денниз». Но даже куриный салат, в котором, возможно, до чертиков всякой дряни, все-таки здоровее, чем никотиновая смола. Тебе не кажется?
Мари пропускает это мимо ушей.
— Тогда вместо меня должна была другая прийти, —говорит она. — Но в последний момент не заладилось, вот и заставили идти меня. Чтобы поровну было.
— Выходит, не вовремя встретились…
— Но я тебя помню.
— Что, правда?
Глядя на него, Мари проводит пальцами по своей щеке. Он трогает шрам на своей.
— Ах, это… Это я, когда маленький был, с велосипеда упал. Разогнался под горку, да свернуть не успел. Еще мочку уха порвал. Показать?
Мари, насупившись, качает головой.
Официантка приносит куриный салат и тосты. Подливает в чашку Мари свежего кофе. Проверяет, весь ли заказ выполнен. Парень вооружается вилкой и ножом, пробует салат. Затем берет в руку тост, подносит к глазам, разглядывает. И недовольно хмурится.
— Сколько ни напоминай, чтобы жарили хорошенько, — все без толку! Просто в голове не укладывается! Почему японцы с их усердием, высокими технологиями и супер-маркетингом даже в «Денниз» не могут поджарил тосты как их попросили? Ничего ведь сложного, ты согласна? Но сколько ни бейся, не получается никогда. Чего стоит цивилизация, которая даже тоста прожарить не в состоянии?
1 2 3