Их хлебом не корми, только дай поработать, такой это народ.
– Вы рассуждаете совсем как моя племянница, – сказала миссис Смит, чтобы перевести разговор на племянницу. – Я своего. мнения ни от кого не скрываю: можно, конечно, любить и так, но сначала нужно выйти замуж. Так я считаю и так говорю племяннице. А она говорит: если б я его меньше любила… Значит, если совсем не любишь, только тогда и выходить?
– Выходи не выходи, все равно одна останешься. Мужчина, пока он нс на пенсии, живет только для работы. А уж потом может пожить для жены.
Ждать, когда муж выйдет на пенсию? Если б только не одной ждать, если б с кем-нибудь вдвоем… Миссис Смит хотела привести пример из жизни, но внезапно ее покинул дар слова, потому что этот пример она увидела прямо перед собой. В полутьме коридора перед изумленными глазами миссис Смит возник мужчина.
Он возник и исчез, как это обычно бывает с мужчинами, но он был тем лучом, который осветил данную ситуацию: верная супруга миссис Хост ожидает мужа, но нс так ожидает, как ожидают в фантазиях, а так, как это бывает в реальной жизни.
– Конечно, в одиночестве ждать трудно, – вздохнула миссис Смит.
Нет, инспекторша привыкла ждать одна. А может быть, нс одна? Интересно, с кем же? Инспекторше лучше знать, но миссис Смит у нее не спрашивает. Закон счастливой семейной жизни: ни у кого ни о чем не спрашивай.
Миссис Смит опять вздохнула, но теперь уже с облегчением.
– А я думала, вы одна.
– Я одна.
– Только не подумайте, что я о чем-нибудь спрашиваю. На такие темы я не люблю ни спрашивать, ни отвечать. Личная жизнь человека – это его личная жизнь, особенно женщины. Поэтому я не настаивала, чтобы племянница вышла замуж. Ведь замужество – это тоже, в сущности, личная жизнь.
Миссис Смит заторопилась, но торопилась долго и нс спеша, пока не услышала от хозяйки;
– Посидели бы еще…
Миссис Смит тотчас прекратила сборы.
– Если вы так настаиваете… Не могу же я вас покинуть, не зная на кого… Инспектор давно ушел?
– Неделю назад.
– Удивительно: до чего стоек запах мужских духов. Неделя прошла, а до сих пор чувствуется.
– Это не он. Это я пользуюсь мужскими духами. Мне нравится этот запах. Есть в нем что-то суровое, непреклонное… – Миссис Хост закрыла глаза и опять пошла по следу преступника.
– Простите меня, – сказала миссис Смит, – я иногда бываю так бестактна… В вашем ломе нет второго выхода?
Инспекторша вздрогнула, услышав знакомый вопрос.
– Вас преследуют? Что с вами, миссис Смит? Вы чего-то боитесь? Почему вы все время смотрите на дверь?
Миссис Смит смотрела не на дверь, она смотрела сквозь открытую дверь в коридор, в надежде, что незнакомец снова появится.
– Успокойтесь, миссис Смит, – сказала женщина, которая умела не только пользоваться мужскими духами, но в самых опасных случаях поступать по-мужски. – Входная дверь у нас на запоре, так что сюда никто нс может войти.
Миссис Смит немедленно успокоилась и даже просияла:
– Значит, сюда никто не может войти без вашего ведома?
– Только инспектор.
– Да, да… Я тоже все время думаю об инспекторе… Это его портсигар? Что-то я не замечала, что инспектор курит.
– Это не портсигар. Это футляр от часов.
– Удивительно. А эти полы… в коридоре… Они у вас всегда так скрипят или только в сухую погоду?
– Они никогда не скрипят.
– Значит, мне показалось. Вы знаете, миссис Хост, нам, женщинам, многое кажется, потому что нам необходима опора. Вот так мы и падаем всю жизнь, потому что всю жизнь ищем опору. Что это за тень там в коридоре? Будто человек стоит.
– Это шкаф.
– Подумайте! А тень совсем как у человека.
Миссис Смит могла отличить шкаф от человека, но сейчас в коридоре человека не было. Он больше не появлялся, и она изнемогала от ожидания. Надежды на то, что он еще раз появится, не было никакой, и миссис Смит опять начала собираться.
– Засиделась я у вас, миссис Хост. Пора домой, меня ждет племянница. Рада была вас повидать, мне было очень интересно. Пожалуйста, не провожайте, я захлопну дверь… Ради бога, извините, что я так не вовремя…
– Вы всегда вовремя, миссис Смит.
– О, миссис Хост, со мной можно без церемоний. Вы могли бы смело довериться мне, но, миссис Хост, я убегаю, я ничего не хочу слышать и знать!
С этими словами миссис Смит убежала.
Глава четвертая. ЧЕЛОВЕК, НЕ НАЗВАННЫЙ ДЖЕМСОМ
Оставшись одна, миссис Хост призадумалась: чего от нее не хотела узнать миссис Смит?
Вокруг сплошные секреты. Только в детективной литературе известно все наперед. Муж домой не приходит, а почему не приходит – секрет. Какие-то люди его спрашивают, а зачем он им нужен – секрет. Что-то приносят, устанавливают в квартире, а что устанавливают, зачем устанавливают – секрет и секрет.
Три дня назад привезли какой-то ящик, похожий на шкаф.
– Вы заказывали НФД-593?
– Я ничего не заказывала.
– Вы супруга мистера Хоста? – Ей протянули бумагу, на которой рукой ее мужа было написано: «Прошу изготовить НФД-593. Заказ совершенно секретный».
– Мы не должны были вам это показывать, потому что заказ совершенно секретный. Но ведь для жены
нет секретов.
Откуда им было знать, что у инспектора для жены нет ничего, кроме секретов? Установили ящик в чулане, заняли весь чулан.
– А что такое НФД-593?
– Это мы сами не знаем: секрет. НФД-592 – пожалуйста, НФД-594 – пожалуйста. А НФД-593 – строжайший секрет.
– А что такое НФД-592?
– Стабилизатор времени. Помните, у Гете: «Остановись, мгновенье!» Вот для этого и существует НФД-592.
– А 594?
– Кристаллизатор счастья. Ведь счастье почему так неуловимо? Потому, что оно существует лишь в газообразном состоянии. А если его кристаллизовать, оно сразу станет ощутимым, доступным каждому.
– Все эти фантазии приберегите для моего мужа. Он это любит. А я довольствуюсь фактами. Хотите выпить? Не хотите? Фантастика! А что такое НФД-300?
– Замечательное устройство. Выпрямитель орбит. Если, к примеру, выпрямить орбиту Земли, то, не сходя с Земли, можно улететь в другую галактику.
– Моему мужу только не хватало в другую галактику! Он и так неделями не бывает дома.
Миссис Хост, как женщина, далекая от фантазий, не сомневалась, что все эти НФД – чистая выдумка, а ящик этот, вероятно, набит фантастической литературой. НФД – марка издательства, 593 – количество присланных книг. Но зачем окружать это все такой таинственностью?
Видно, секреты мужчин все равно, что красота женщин: их нужно уметь хранить. Только ни того, ни другого сохранить обычно не удается.
И все же миссис Хост решила сохранить секрет, попытать себя в этом неженском деле. Нс только же ей разгадывать чужие секреты, хочется иметь и свой. Поэтому она решила нс звонить мужу, что заказ его выполнен. Пусть, если хочет узнавать новости, почаще ходит домой.
Миссис Хост раскрыла книжку и углубилась в чтение. «Вокруг была ночь, – читала она, – преступник был вооружен до зубов и совершенно не оставлял следов, но инспектор продолжал идти по его следу… И когда уже нс было никакой надежды, они встретились лицом к лицу: беззаконие и закон, бесчестие и справедливость…»
Миссис Хост подняла глаза и увидела перед собой неизвестного человека. В еe квартире, в такой поздний час.
– Не двигайтесь! – сказала миссис Хост, не отступая от текста. – Как вы здесь оказались?
– Дверь была не заперта.
Миссис Смит все же не захлопнула дверь.
– Могу я видеть инспектора?
– Даже я нс могу его видеть, хоть я и жена. Почему вы не пошли к нему в полицию?
– Мне не хотелось идти в полицию. Если можно, я его лучше здесь подожду.
– Я жду его вторую неделю.
– Но, может быть, вдвоем мы его скорее дождемся? Позвольте вам представиться: Гарри Уатт.
– Уатт? Какая известная фамилия!
– Не в том смысле… Вернее, не та фамилия… То есть фамилия, конечно, та же, но только я – не тот Уатт.
– Об этом я уже догадалась.
– Тот был Джемс Уатт, а я – Гарри. К тому же тот Уатт давно умер, а я вот живу и даже хожу по гостям… если позволите считать себя вашим гостем…
– Поздно уже. Но, пожалуй, часок можете подождать. Вы знаете, мистер Уатт, я уже устала волноваться.
– Миссис Хост, с вашим мужем ничего не случится. На его стороне закон.
– Разве закон может защитить? Закон сам нуждается в защите. И если инспектор защищает закон, то ему нечего рассчитывать на защиту закона.
Вы посмотрите, сколько у закона защитников: полиция, суд, прокуратура – всего не перечтешь. Это значит, что наш закон слаб. А преступники… Вы ведь читаете книжки, мистер Уатт, там все это ясно сказано.
– Я читаю книжки, миссис Хост. Но мне еще многое не ясно.
– Конечно, если вы читаете такие книжки, как мой муж… такие книжки еще больше запутывают. Вы слыхали когда-нибудь про выпрямитель орбит?
– Ну как же… Ведь орбита – это эллипс, замкнутая кривая, а если замкнутую разомкнуть…
– Вот видите, вы рассуждаете, как мой муж. Я не удивлюсь, узнав, что вы неделями не бываете дома.
– А что такое «дома», миссис Хост? Это то место, откуда мы уходим, или то, куда возвращаемся? У нас слишком точные адреса, миссис Хост, это мешает нам чувствовать необъятность мира. Особенно возможного мира.
– Какого это – возможного?
– Есть два мира, миссис Хост: действительный, в котором мы живем, и возможный, который мы посещаем только мысленно. Он еще необъятней, чем наш действительный мир. 90 процентов запасов счастья находятся в этом возможном мире, и только 10 процентов в мире действительном. Поэтому так важно было наладить регулярное сообщение между двумя этими мирами.
– И оно налажено?
– Представьте себе. Это оказалось даже проще, чем изобрести машину времени. Из любого Пункта истории нужно резко свернуть в сторону – и вот уже мы избежали крупной исторической катастрофы. Войны, например. И все несбывшиеся гении, погибшие на этой войне, некоторые даже в младенческом возрасте остаются живыми, изобретают вечный двигатель, средство лечения рака, пишут такие книги, о которых действительный мир не мог и мечтать.
– Откуда вам это известно?
– Известно. Потому что некоторые гении из возможного мира иногда забредают в действительный мир, навеки поражая его воображение. К примеру. Леонардо да Винчи. Мы не перестаем удивляться, как в пятнадцатом веке мог родиться такой гений. Художник, изобретатель, мыслитель. А он не рождался. Все дело в том, что он не рождался. Он просто случайно забрел из мира возможного в мир действительный.
– А почему бы всей этой прекрасной возможности не переселиться в мир действительности?
– В истории так не бывает, чтобы все было хорошо. Если плохого нет, оно производится из хорошего. В истории плюс на плюс дает минус.
– Об этом тоже поговорите с моим мужем. Он у меня с детства увлекается математикой.
– Как это – у вас с детства? Вы что, замужем с детства?
– Я неправильно выразилась. Конечно, в детстве мы не были знакомы, но он уже тогда увлекался математикой.
– Вы правильно выразились, миссис Хост. Просто случайно из мира действительности забрели в мир возможности. Ведь вы могли быть с детства знакомы, могли вместе расти… В мире возможном это так и было…
– Ваши родители могли бы назвать вас Джемсом, мистер Уатт. Почему они не назвали вас Джемсом?
– Джемсом? Вы слишком многого хотите от них, миссис Хост. Они не назвали меня даже Уаттом.
Глава пятая. ПОЛИЦИЯ НА ГРЕБНЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В ожидании инспектора Хоста миссис Фунт и мисс Стерлинг обсуждали свои печальные обстоятельства.
– У вас тоже пропал любовник?
– У меня пропал муж.
– А любовник у вас не пропал?
– У меня нет любовника.
– Вообще нет? Странно, что вы сами в этом признаетесь. – Тут мисс Стерлинг привела с некоторым искажением латинскую фразу, смысл которой сводился к тому, что добродетель – это всего лишь не востребованный порок или что-то в этом роде.
Миссис Фунт запротестовала, из чего мисс Стерлинг сделала вывод, что любовник у нее все-таки не пропал, и миссис Фунт должна была это подтвердить, так как это соответствовало истине. Она стала жертвой древнегреческого софизма: «То, чего я не терял, у меня есть». Согласно этой ложной мудрости получалось, что раз миссис Фунт любовника не теряла, значит, любовник у нее есть. Мисс Стерлинг немножко знала латынь, а мыслила немножко по-древнегречески.
– A y меня пропал любовник, – вздохнула она. – Такой человек… Солидный, семейный… Ах, мистер Фунт, мистер Фунт, как я буду без вас?
– Вы? Без мистера Фунта? – парадокс предыдущей фразы заключался в том, что ее должна была произнести миссис Фунт, а не мисс Стерлинг. Потому что именно она, миссис Фунт, осталась без мистера Фунта.
Но, оказывается, не только она. Оказывается, мистер Фунт – это и был любовник мисс Стерлинг.
– Послушайте, но он же мой муж!
– Разве муж не может быть любовником?
Миссис Фунт привела наивный аргумент, что ее муж, конечно, не может, но мисс Стерлинг ей возразила, что ее муж не хуже других. Не хуже, а лучше других, согласилась с ней миссис Фунт, уж она-то его хорошо знает. Мисс Стерлинг, в свою очередь, согласилась, сказав, что и она его хорошо знает, на что ей было отвечено, что, возможно, она знает другого Фунта, потому что этот Фунт, да будет ей известно, вовсе не любовник, а муж.
– Как странно вы рассуждаете: либо любовник, либо муж. Я вам могу показать его подпись.
– Он писал вам письма?
– Он подписывал мои счета.
Миссис Фунт была окончательно сражена. Чужие счета! Как будто им своих не хватает.
– Почему он оплачивает ваши счета? Ведь мои счета ваш муж не оплачивает!
– Зато мой любовник оплачивает ваши счета. И я, заметьте, это ему прощаю,
Это опять была софистика, ложная мудрость, к которой вынужден прибегать человек, попадая в ложное положение, подобное тому, в каком находилась сейчас мисс Стерлинг. Но она чувствовала себя неплохо в этом положении и продолжала:
– Миссис Фунт, мы потеряли дорогого нам человека, мы с вами товарищи по несчастью, миссис Фунт. Раньше мы были товарищи по счастью, а теперь товарищи по несчастью, эти узы самые крепкие. Беда одна не ходит, миссис Фунт, так давайте ходить вдвоем. Так мы отыщем скорей нашего дорогого мистера Фунта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12