Потом она позвонила Саре, чтобы поделиться с ней новостью.
— И ты просто убита, — констатировала Сара.
— Почти так. Я, правда, очень рада за папу, но меня это ошарашило, никак в себя не приду.
— Чего ж тут удивляться! Вы были так близки после смерти матери. Гораздо больше, чем обычно отец с дочерью.
— Прости, пожалуйста, что лезу со своим нытьем, но мне надо было с кем-нибудь поделиться.
— Да что ты, я рада. Я тоже могу тебе поплакаться. Сегодня Рупертова миссис Парке сложила с себя полномочия.
— Что-что?
— Все началось с разбитого окна в ее бюро, когда ей пришлось переехать на время ремонта в оранжерею. В довершение бед Руперт навалил на нее работы вдвое больше обычного, потому что прошлой ночью, видите ли, на него снизошло вдохновение и за несколько часов он наговорил в диктофон невпроворот…
— Послушай, Сара, не кажется ли тебе, что лучше было бы не выпускать его из постели, — захихикала Лаури. — Я могу подкинуть тебе суперсексуальные вещички по сходной цене, если хочешь.
— Бесстыдница! — возмутилась Сара и тяжело вздохнула. — В общем, миссис Парке улетучилась, побожившись, что ноги ее в нашем доме не будет, а на меня свалилось печатание. Господи, помоги мне. Даже представить себе не могу, как это я в былые дни — еще до замужества — умудрялась справляться с этим. Видно, Руперт настолько вскружил мне голову, что я все это терпела.
— Может, я чем могу помочь? На этой неделе я свободна в пятницу и воскресенье. Так что мои руки в твоем распоряжении, если не возражаешь.
— О, дорогая, ты это серьезно? Руперт платит хорошо…
— Не нужны мне деньги.
— То есть как это не нужны? Не строй из себя святую. Мы обо всем договоримся, когда приедешь.
В конце концов Сара настояла на том, чтобы Лаури явилась к ним вечером в четверг к ужину и осталась ночевать, а с утра на свежую голову приступила к работе. Лаури не надо было особенно уговаривать. Пару дней за машинкой — ничтожная цена за два дня блаженства в восхитительном доме Клэров в Сент-Джонз-Вуде.
Стекла в окне каретного сарая были вставлены, и Лаури могла спокойно приступить к работе над новым романом Руперта Клэра в уютном кабинетике, который прежде занимала миссис Парке.
— Первым делом, — настаивал Руперт, — ознакомься с уже перепечатанными набросками. Сара распечатала на принтере дискеты, над которыми работала миссис Парке, так что с утра займись чтением, чтобы познакомиться с персонажами и сюжетом. В другой комнате чайник и кофе и все нужное для перекуров, но к ланчу приходи в дом. А потом возьмешься за перепечатку.
Лаури, давно уже страстная поклонница его творчества, радостно улыбнулась.
— Слушаюсь, босс. С нетерпением жду момента, чтобы хоть одним глазком взглянуть на новый бестселлер Руперта Клэра, — о лучшей работе можно только мечтать!
— Бестселлера, может, и не выйдет, — мрачно произнес Руперт. — Я берусь за новый период: темные делишки в окутанном туманом викторианском Лондоне.
Лаури прямо задохнулась от восторга.
— Будет что-то потрясающее.
Она пошуршала стопкой бумаги на столе.
— А теперь за дело. Носом в текст и на час-другой отключаемся.
Повествование с первого же абзаца захватило ее, и Лаури даже не заметила, как ушел Руперт. Она с недоумением уставилась на Сару, зашедшую за ней часа через два, чтобы позвать на ланч.
— Ланч?
— Ну да — суп там, сэндвичи и все такое, — сказала Сара, смеясь, и тут же нахмурилась. — А где же чашки? Разве Руперт не говорил тебе, что ты можешь сварить себе кофе?
Лаури с виноватым видом прикусила нижнюю губу.
— Да нет, говорил. Но я так увлеклась чтением, что не заметила времени.
— Ну и ну! Миссис Парке и полчаса не могла поработать, чтоб не взбодрить себя кофеином. Лаури поднялась, потягиваясь.
— Похоже, что невелика потеря ваша миссис Парке.
— Для меня это потеря, и еще какая, если мне придется влезть в ее хомут, — с негодованием воскликнула Сара. — Ну ладно, пошли. Доминик в школе, Эмили ушла на весь день к подружке, Руперт завтракает со своим агентом, так что мы одни-одинешеньки.
Поболтать за едой с Сарой было очень приятно, но Лаури проявила исключительную твердость и через полчаса вернулась в кабинет, сгорая от нетерпения докончить первую порцию рукописи, чтобы приступить затем к перепечатыванию диктофонных записей. Роман, как и почти все произведения Руперта, с его яркими персонажами и сложным, замысловатым сюжетом, представлял собой волнующую историю возмездия.
— Не оторвешься, — сообщила Лаури, допивая кофе. — Все зло, все пороки, бурлящие за строгим фасадом викторианской добропорядочности. Так хочется поскорее узнать тайну Иона Халдейна!
В результате такого энтузиазма Лаури за полдня сделала больше, чем менее восторженная миссис Парке за два предыдущих дня. Когда к шести часам Руперт явился, чтобы просвистать конец рабочего дня, он был просто изумлен, видя, как неохотно Лаури отрывается от своих занятий.
— Хорошего понемножку, кузиночка, на сегодня хватит, — твердо заявил он. — Сара велела, чтоб ты заканчивала, приняла ванну, а потом, если остались силы, почитала Эмили. Пришлось ей это пообещать, чтобы удержать от попытки взять приступом твою цитадель часа два назад.
— Конечно, почитаю, — согласилась Лаури, потягиваясь. — Но здесь появилось что-то, раньше тебе не свойственное, Руперт. — Она даже передернулась от удовольствия. — Местами прямо жуть берет.
— Сара говорит, что тебе понравилось.
— Понравилось! Я только и думаю о том, что будет дальше.
— Ну, ты прямо бальзам на мою душу, Лаури, — признался Руперт, шагая рядом с ней по саду. — Много ли надо автору? Капля искренней похвалы делает чудеса. Наш брат склонен к депрессии время от времени.
— Ну уж тебе-то это ни к чему, — горячо возразила Лаури. — Это будет твоя лучшая книга, Руперт. Уверяю тебя. Я все твои книги от корки до корки прочитала.
Он дружески обнял ее и втолкнул в кухню, где Эмили и Доминик заканчивали свой ужин, а Сара с грохотом составляла кастрюли в сушилку, ей нравилось, чтобы в кухне было просторно, когда она готовит. Дружное приветствие обрушилось на Лаури, и она почувствовала то, чего ей не хватало в жизни с тех пор, как отец вторично женился: тепло семейного очага.
— Пора и честь знать! — воскликнула Сара, помахивая деревянной ложкой. — Мы, кажется, договаривались о том, чтобы немножко помочь Руперту, а не зарабатываться вусмерть, Лаури Морган.
Лаури сложила свои вещи и собиралась вернуться в Шефердз-Буш. Руперт вперил в нее ревнивый взгляд.
— Мы с Сарой хотим кое-что предложить тебе, Лаури. Можешь, разумеется, отказаться, если пожелаешь, но сначала выслушай.
Девушка переводила недоуменный взгляд с Руперта на Сару.
— Я вся внимание.
— Насчет работы, которую ты для меня делала…
— Что-то не так?
— Не так? — вскричала Сара. — Напротив, Лаури, напротив! Никто, кроме меня, не работал на Руперта так здорово. Правда, ты его еще не видела во гневе, — предостерегающе добавила она.
— Во гневе? — перебил ее Руперт с обиженным видом. — Я, может, и бываю в дурном настроении…
— Не в дурном, а в ужасном, — хладнокровно поправила его Сара. — В общем, Лаури, суть дела в том, что если ты не решила посвятить остаток дней торговле дамскими трусиками, то не возьмешься ли ты работать только на Руперта?
У Лаури загорелись глаза.
— Вы не шутите?
— Серьезнее не бывает, клянусь головой, — горячо проговорил Руперт. — Но это еще не все. Ты могла бы съехать с этой твоей квартиры и жить здесь с нами.
— Но не могу же я вас так обременять, — поспешно возразила Лаури.
— А как насчет квартиры в каретном сарае? — улыбаясь, подбросила Сара. — Там ты можешь быть абсолютно независима и жить, как тебе нравится, а когда захочешь, можешь в любой момент забежать к нам, мы, пожалуй, будем даже небольшую плату с тебя брать, если ты уж так щепетильна.
— Это что же, вы меня пожалели? — недоверчиво допытывалась Лаури.
— Что за ерунда? — похлопал ее по плечу Руперт. — Это ты должна пожалеть меня. Я предлагаю тебе работу, Лаури, потому что ты с ней хорошо справляешься. Лучше всех после ее величества моей благоверной. И уж у тебя-то не будет истерик, если… когда… ну, вдруг я накричу на тебя. Потому что повышать голос я буду, только когда что-то не так, поверь мне. Во всяком случае, прежде чем согласиться, подумай, конечно. Но если ты способна выдержать мои заскоки и не против этой работы, как тебе мое предложение?
С того дня, как Лаури перевезла свои пожитки в каретный сарай Клэров, жизнь ее в корне изменилась. Смежная с кабинетиком комната, играющая роль спальни и гостиной, вместе с ванной и миниатюрной кухонькой, где она могла при необходимости приготовить себе еду, оказались на редкость уютной квартиркой. После столпотворения на Шефердз-Буш уединенность этого жилья казалась восхитительной, причем эта уединенность не омрачалась даже тенью былого одиночества, поскольку Лаури прекрасно знала, что стоит ей пожелать, и она в любой момент может пройти прекрасным садом и встретить доброжелательный прием в главном доме. Однако этой привилегией Лаури с самого начала решила не злоупотреблять.
В то же время в таком положении было немало преимуществ и для Клэров, поскольку Лаури с удовольствием занималась с детьми, когда оживленная светская жизнь Сары и Руперта требовала их отсутствия. После того как семейное сокровище Руперта старая домоправительница миссис Добсон удалилась на покой, Сара наняла Бренду, которая днем помогала ей по дому. Однако Бренда имела склонность к не менее бурной светской жизни и неохотно оставалась по вечерам с детьми, что образовывало значительную дыру в распорядке дня Клэров, и эту самую дыру с радостью заполняла Лаури.
А когда зацвел конский каштан и запах весенней зелени врывался в окно кабинета, Лаури от души возблагодарила судьбу, которая, по ее искреннему убеждению, была к ней весьма благосклонна. Вбирая полной грудью пьянящий аромат цветов, Лаури готовилась к работе, которая с каждым днем увлекала ее все больше. Роман был уже на три четверти готов и неумолимо двигался к драматической развязке, открыть которую раньше времени Руперт наотрез отказался. Надо сказать, что в попытке угадать развязку не преуспела и Сара, в чем, судя по всему, не было ничего удивительного. Руперт всегда скрывал окончательное решение сюжетной коллизии, пока не наговаривал на диктофон последнее предложение.
В один прекрасный день Лаури сообщили, что на ближайшем приеме у Клэров ее присутствие обязательно. И жизнь потекла еще более бурно.
Весь день Лаури не покладая рук помогала, в основном возясь с Эмили, в то время как Сара готовила холодные закуски для вечера. Но вот Доминик и Эмили поужинали, девочка наконец улеглась спать, с непременным чтением на сон грядущий, и Лаури помчалась в свое гнездышко, приготовиться к предстоящему приему, трепеща от предвкушения. У нее было новое черное платье, которое ей очень шло; она его купила на первые деньги, полученные от Руперта; но главное, среди гостей должен был быть Адам Хокридж.
Прием, как это водилось у Клэров, с самого начала удался, и все веселились от души. Лаури носилась взад-вперед со всевозможными блюдами и совсем не чувствовала смущения в шумном обществе, тем более что с большинством гостей она успела познакомиться за время своего пребывания у Клэров. Сара в простеньком белом платье, с серьгами из бирюзы и бриллиантов, с копной черных волос, уложенных в высокую прическу, была в своей стихии, приветствуя вместе с Рупертом гостей, в основном из литературных кругов. Однако тот, кто не принадлежал к этим кругам, все еще не появлялся. Адам Хокридж опаздывал. Лаури надоело ежесекундно бросать взгляд на входную дверь, а когда он наконец явился, сердечко в груди у Лаури упало при виде сопровождавшей его высокой блондинки. Адам увидел Лаури, на лице его блеснула знакомая лучезарная улыбка, и он направился сквозь толпу прямо к ней, оставив роскошную блондинку на попечение Руперта и Сары и еще одного мужчины, которого Лаури видела впервые.
— Привет, Лаури! — Он схватил ее за руку, забрал у нее серебряное блюдо и бесцеремонно поставил его на ближайший столик. — Как наша маленькая кузина? Довольна новой работой? Как этот деспот Руперт?
— Привет… Адам, — смущенно приветствовала его Лаури. — У меня все прекрасно, работа восхитительная, Руперт очень мил.
— Пусть попробует не быть милым. — Он взял, ее за руку, собираясь вести через весь зал. — Пойдем, познакомишься с Кэролайн.
— А где Фиона?
— Более непостоянной особы в жизни не встречал, — беззаботно откликнулся Адам. — Кто ее знает? Наверное, на какой-нибудь вечеринке с кем-то другим.
Когда они подошли, Адам едва успел познакомить Лаури с Кэролайн: стоявший рядом с ней незнакомый молодой человек буквально набросился на Лаури.
— Я Гай Сетон, брат Кэролайн, — объявил он и взял Лаури за руку. — Боюсь, я незваный гость. Восхитительная миссис Клэр уверяет меня, что это не имеет значения.
Лаури взглянула в узкие, горящие нездоровым огнем глаза под прядями льняных, как у сногсшибательной Кэролайн, волос и почувствовала смутное беспокойство. От Гая Сетона исходила такая лихорадочная энергия, что ей стало не по себе.
Руперт, явно недовольный явлением незваного гостя, тепло улыбнулся Лаури.
— Ах вот ты где, милая кузиночка, — вмешался он, делая особое ударение на их родственной связи. — Развлекаешься?
— Да какое там развлечение! Носится как угорелая с подносами, — проворчала Сара, похлопав Лаури по плечу. — Да брось ты все это. Бренда поможет накрыть к ужину. К своему неудовольствию, Лаури убедилась, что Гай Сетон исхитрился оттеснить ее от остальной компании. Адам, тут же бросивший Кэролайн ради обладательницы потрясающей огненно-рыжей гривы в другом конце зала, неодобрительно нахмурился при виде ловкого маневра Гая, что не ускользнуло от взгляда Лаури, а Гай тем временем успел провести ее через балконные двери на террасу. Субтильный, весь словно наэлектризованный молодой человек сел на балюстраду и, покачивая ногой, похлопал по местечку рядом с собой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23