— Не думаю, чтобы у него были друзья. — Ее длинные ресницы дрогнули. — Во всяком случае, среди мужчин.— Не приходит ли вам в голову какая-нибудь причина, по которой его могли убить? — не отступал я.— Ревнивый муж, а может быть, любовник? — нерешительно проговорила она. — Интересно, а что, остальные две женщины, которых он изобразил, тоже замужем, как Айрис?— Я еще не знаю, кто они, — ответил я.— Любопытно. — В темных глазах Лиз Нил загорелся огонек. — Я имею в виду, какие они по сравнению с нами. Айрис просто костлявая шлюха! А еще две, что они собой представляют?— Маленькая блондинка и рыжая с пышным бюстом, — сообщил я. — Это что-нибудь вам говорит?Женщина покачала головой:— Ваше описание несколько неопределенно. Которая же из четверых вам больше всего понравилась, лейтенант?— Больше всего мне понравился натюрморт, — серьезно ответил я. — Бокал шампанского выглядел таким настоящим, что мне захотелось выхватить его из ваших рук!— Надо же. — Брюнетка вдруг хихикнула. — Подумать только, коп с чувством юмора!— Вас волнует возможный визит копа к вам в агентство, потому что это может испортить вам репутацию, — заметил я. — А позировать обнаженной для Торпа — это вас не смутило!— Женское тщеславие! — Она с восхищением посмотрела на свою грудь и тихо вздохнула. — Я люблю свое тело. Желание запечатлеть его на холсте для потомков было непреодолимо. Я решила, что этот портрет обеспечит мне нечто вроде бессмертия. Ну и конечно же в тот момент я была совершенно пьяна! — Лиз подняла пустой стакан. — Можно мне еще?— Конечно.Я забрал у нее стакан и направился в кухню.— Как вас зовут? — вдогонку спросила она.— Эл.Бросив взгляд через плечо, я обратил внимание на задумчивое выражение ее лица.— А меня Лиз. Ты покончил с вопросами, Эл?— Думаю, что да. А что? — отозвался я уже из кухни.— Значит, я могу поставить пластинку. Не каждый день мне приходится общаться с лейтенантом полиции.— Будь как дома, — разрешил я.Вернувшись из кухни, я услышал, как гитары приглушенно наигрывают самбу, или мумбо-юмбо, или как там это называется. Стаканы нервно задрожали в моих руках, когда передо мной предстала Лиз Нил, крутившая своими пышными бедрами в ритме ча-ча-ча.— А знаешь, — изумился я, — в первый раз вижу настоящий живой цветник.— Не поняла.Брюнетка озадаченно повернулась ко мне.— Глядя на тебя, все видишь в розовом цвете, — проговорил я.— Мне нравится пестрое белье, — самодовольно произнесла она. — Кроме того, прикалывать настоящие розы не очень удобно: у них колючие шипы. — Взяв у меня стакан, Лиз привычным глотком осушила его. — Не хочешь ли потанцевать, Эл?— Нет, спасибо, — отказался я. — Хоть я и не боюсь наступить тебе на подол юбки, но уж наверняка подставлю тебе подножку как раз перед открытым окном.— Да еще на пятом этаже. Ужасно! — Она вздрогнула с притворным испугом. — А может, поиграем во что-нибудь? Ты знаешь какие-нибудь игры?— Только ночные, — с надеждой намекнул я.— Я знаю одну отличную игру вроде шарады, — воскликнула она с неподдельным энтузиазмом. — Иди сядь на кушетку. И не смотри, пока я тебе не скажу. Ты должен потом отгадать, кто я такая.Не в силах сразу сориентироваться, я просто потерял дар речи.— Ты, должно быть, спятила!— Будет очень весело, честное слово! — Брюнетка мягко подтолкнула меня к кушетке. — Иди и сядь, Эл.Обещаю, что очень скоро я буду готова.— Ладно, Лиз, — пожал я плечами. — Терять мне нечего. Разве что сойду с ума.Какое-то время я послушно сидел на кушетке, уставившись в стену. Слава Богу, под рукой было достаточно виски, потому что сразу же мой мозг начала сверлить гнусная мыслишка: а вдруг эта женщина — психопатка?И сейчас точит тесак, принесенный в сумочке, готовясь раскроить мне череп? Я даже представил себе свое чучело в прихожей дока Мэрфи.— Я готова, Эл, — прервало мои мысли прозвучавшее у меня за спиной глубокое контральто.Я встал с кушетки и повернулся. Тот самый портрет ожил. Лиз стояла передо мной в чем мать родила и презрительно улыбалась, держа пустой стакан. Вызывающе торчали полные груди с коралловыми остриями сосков, а белизна ее округлых бедер была просто восхитительна. С сияющими глазами брюнетка ожидала моей реакции.— А теперь, — хрипло произнесла она, — ты должен отгадать, кто я такая.— Не торопи меня. — Сделав серьезное лицо, я притворился, что напряженно размышляю, и наконец победно щелкнул пальцами. — Есть! Ты голая женщина-пьяница, верно?— Очень смешно! — Она бросила в меня пустой стакан, и я едва успел поймать его. — Ты прав, Эл. Ты совершенно не умеешь играть.Взяв со стола трусики, Лиз нехотя натянула их, затем застегнула эластичный пояс. Этот «стриптиз наоборот» закончился сверкающим платьем.— Спокойной ночи, лейтенант.Сияние давно исчезло из ее глаз, теперь они выражали только скуку и равнодушие.— Я что-то не так сказал, мисс Нил? — вежливо осведомился я. — Или сделал?— Скорее не сделали, — сухо ответила она. — Пытаясь соблазнить мужчину, женщина может дойти только до известного предела. Потом она начинает терять к себе уважение.— Я считаю тебя очень привлекательной, почти красивой и весьма сексуальной, — честно признался я.— Но ты не позволил мне соблазнить тебя, — обиженно констатировала она.— Не при данных обстоятельствах, Лиз, — согласился я.— О каких обстоятельствах ты говоришь?— Я бы не хотел сейчас быть тебе чем-нибудь обязанным, — улыбнулся я. — Потому что, возможно, уже завтра мне захочется навестить тебя в твоем агентстве.И задать целую кучу вопросов…— Ты, должно быть, очень дисциплинированный коп, — усмехнулась она. — Или получаешь удовольствие от разочарования?— После того как ты покинешь меня, скорее всего, я проведу остаток ночи рыдая на кушетке, — с чувством сообщил я. — Посмотрим фактам в лицо, Лиз. Признайся, ведь не мои мужские достоинства заставили тебя раздеться. Ты просто хотела прозондировать почву.— В любом случае ты этого никогда не узнаешь, — отрезала она. — И я искренне надеюсь, что еще и по этой причине ты будешь рыдать сегодня ночью!Я проводил гостью к выходу, и на прощанье она официально протянула мне руку.— Наша встреча была необычной, лейтенант, — заметила она.— Я уверен, что мы еще встретимся, Лиз, — холодно отозвался я. — Между прочим, Гленн Торп был застрелен из крупнокалиберной винтовки. Пуля проделала в его груди дыру размером с четвертак, а выйдя из спины — размером с серебряный доллар.Женщина отшатнулась, как будто я дал ей пощечину.— Зачем ты мне это сейчас говоришь? — прошептала она.— Потому что ты так об этом и не спросила, — жестко ответил я. Глава 3 На следующее утро у меня не было никакого желания выслушивать шерифа Лейверса. Он стал бы задавать миллион вопросов, на которые я не мог ответить. Поэтому я сразу отправился в лабораторию судебной экспертизы и был там уже в начале десятого. Стояло яркое солнечное утро. Однако после короткого четырехчасового сна я был не в состоянии наслаждаться природой.Будучи совершенно не в духе, я даже пожелал, чтобы в Южной Калифорнии время от времени выпадал снег.Эд Сэнджер, наоборот, выглядел на редкость бодрым и веселым, и я за это возненавидел его заодно с погодой.— Фотографии готовы, — оживленно сообщил он.— Благодарю, — сухо буркнул я. Затем забрал их у него и сунул во внутренний карман пиджака. — Когда, черт возьми, ты приступил к работе сегодня? — тем же брюзгливым тоном спросил я.— Около семи. — Судя по его интонации, Эд был просто счастлив. — Ненавижу валяться в постели после восхода солнца, — бодро добавил он.— Понятно. Вампиры обычно трудятся по ночам, но ты — дневной вампир!— Баллистики проверили эту пулю, — продолжал Сэнджер с таким видом, будто мир рухнет, если он скажет еще хоть слово. — Калибр 358. И специалисты согласны со мной в том, что выстрел, вероятно, был произведен из винчестера восемьдесят восьмой модели. — Эд самодовольно ухмыльнулся. — Это такая винтовка, если ты не знаешь.— А я всегда считал, что это позиция в сексе, изобретенная одним из средневековых королей Старой Англии, — огрызнулся я.— Я часто задаюсь мыслью, как ты, с твоим интеллектом, работаешь в полиции, — задумчиво произнес он. — Это просто удивительно. Однако, как бы то ни было, сейчас у тебя есть шанс поработать в другом направлении.— Что ты имеешь в виду? — настороженно спросил я.Наклонившись, Сэнджер похлопал меня по карману пиджака и радостно хохотнул:— Порнографические картинки!— Смешная штука, — осторожно начал я. — Помнишь, вчера ты говорил, что тебе придется возиться в лаборатории с пробирками, в то время как я буду разыскивать четверых дам и сравнивать оригиналы с живописными портретами?— Конечно, — кивнул он. — Ну и что?— А то, что три из них заявлялись уже ко мне домой с одной и той же мыслью. Все дамы готовы были отдаться мне в обмен на мое обещание сохранить их личности в тайне.— Да ну? — Эд быстро заморгал. — Врешь!Я ответил ему снисходительной, сонной улыбкой:— Ну конечно.— Держу пари, ты отправился прямо домой и тут же завалился спать! — В его голосе прозвучала слабая надежда.— Действительно, я лег в постель, как только очутился дома, — подтвердил я. — Но о сне не могло быть и речи…— Почему? — хрипло спросил он.— Эд! — Я бросил на него страдальческий взгляд. — Ты пробовал когда-нибудь заснуть, если в твоей постели еще три человека!Он судорожно сглотнул и пробормотал осевшим от зависти голосом:— Я все равно не верю!— На брюнетке было очень яркое белье — большие красные розы на желтом фоне, — мечтательно произнес я. — Ты бы видел, как она в одних трусиках танцует ча-ча-ча…Он уставился на меня горящими глазами.— Эл, скажи мне одну вещь. Ну а как, на твой взгляд, остальные две? Длинноволосая блондинка с такой фигурой, — он завертел в воздухе руками, рисуя соответствующие пышные формы, — и рыжая с растрепанной прической?— Я все расскажу тебе, Эд, если сначала кое-что расскажешь мне ты, — пообещал я.— Конечно, все, что угодно! — Парень так энергично закивал головой, что я испугался, как бы он не сломал шею.— Так что же такое винчестер восемьдесят восьмой модели? — деловито осведомился я.
Солнце стояло в зените, и мне показалось, что никогда раньше я не видел такого яркого, сияющего дня.Я надел темные очки, и мир вокруг сразу же окрасился в темно-зеленый цвет. Наверное, такого же цвета и моя печень, мрачно подумал я. Я проехал восемь кварталов до Пайн-стрит, где, если верить Айрис Мерсер, вершил свои дела агент покойного художника.Фасад художественной галереи с двух сторон зажимали магазин женской одежды и роскошная витрина, в которой красовались экзотические фрукты. Едва я переступил порог, как ко мне с решительным выражением лица направилась высокая худощавая девушка. Коротенькое платьице открывало взгляду ее тощие ноги, практически ничего при этом не скрывая. На шее девицы таинственно позвякивали причудливые бусы.— Чем могу служить, сэр? — спросила она тоном, который у большинства людей ассоциируется со смертью близкого родственника.Я с любопытством взглянул на стоявшее поблизости сооружение из металла, которое должно было обозначать скульптуру. Оно живо напомнило мне обломки, оставшиеся от страшной автокатастрофы. По сравнению с картинами, занимавшими стены, творения абстракционистов выглядели детскими рисунками. Один из этих шедевров представлял собой холст, целиком выкрашенный в черный цвет, который жил своей загадочной жизнью. Каждые пять секунд в центре холста загоралась неоновая надпись: «Жизнь — это растущий спрут».Смысл этого послания до меня как-то не дошел.— Чем могу служить, сэр? — повторила худышка. На этот раз в ее похоронный тон вкралась нотка нетерпения.— Я ищу одну картину, — деловито сообщил я. — У вас нет, случайно, портрета бабушки Моисея?В ответ она что-то невнятно промяукала. При этом вид у девицы был такой, словно она собиралась превратиться в нечто созвучное металлической скульптуре.— Боюсь, что вы обратились не по адресу, — тоненько пропищала она. — В этой галерее выставляются только произведения авангардистов.— Я просто пошутил, — великодушно успокоил я. — Мистер Дюма на месте?— Его кабинет в конце галереи. — Она с подозрением покосилась на меня. — Он сейчас очень занят.— Я интересуюсь работами художника Гленна Торпа, дела которого ведет Дюма, — пояснил я.Девушка всплеснула руками.— Я уверена, что мистер Дюма сможет вам помочь.— Вам не нравится стиль Торпа? — спросил я, заметив изменившееся выражение ее лица.— Я считаю, что времена, когда художник писал картины с точностью фотоаппарата, давным-давно прошли!— Этот художник в основном пишет обнаженную натуру, верно?— Единственные картины Торпа, которые я видела, были этюды с изображениями головы и плеч, — равнодушно ответила она. — Но я уверена, что мистер Дюма расскажет вам все, что вы хотели бы знать.Я прошел в указанном направлении и вошел прямо в кабинет — дверь была широко открыта. Мужчина, сидевший за письменным столом, поднял голову и удивленно посмотрел на меня. Это был маленький, хрупкий человечек с резкими чертами лица, глубоко посаженными глазами и роскошными каштановыми кудрями. Картину дополнял синий пиджак, надетый поверх розовой водолазки, и китайский медальон на золотой цепи, обязательный для такого рода одеяния. Одним словом, всем своим обликом этот человечек напоминал стареющего фавна.— Мистер Дюма? — осведомился я.— Я Лерой Дюма. — В его мягком голосе слышался подчеркнутый акцент. — Чем я могу вам помочь?— Я хотел бы, чтоб вы познакомили меня с подробностями интимной жизни Гленна Торпа, — попросил я.— Что? — У хозяина кабинета буквально отвисла челюсть.Я вытащил четыре фотографии и разложил их перед ним на письменном столе.— Только не говорите мне, что он писал их, пользуясь исключительно силой воображения.Он бросил на снимки быстрый взгляд и с подозрением посмотрел на меня:— А кто вы такой?Я вынул свой значок и уронил его на стол.— Лейтенант Уилер из службы шерифа округа. Вчера вечером Торп был убит, — не дав ему опомниться, сообщил я.— Гленн — убит? — ошеломленно прошептал Лерой Дюма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15