Фарида, наклеив на лицо улыбку, вышла из машины и двинулась навстречу двум гаишникам - довольно симпатичному стройному лейтенанту и хилому невзрачному старшему сержанту. Сзади них стояла белая "шестерка" с синими буквами ДПС на капоте. Лейтенант в ответ не улыбнулся, а, хмуро оглядев женщину, столь же хмуро бросил: - Ваши документы. Фарида, продолжая улыбаться, вытащила из сумочки права и техпаспорт, и протянула их офицеру. Тот, не глядя, передал ксивы сержанту. - Вы знаете, с какой скоростью ехали? Скорость она, конечно, не превышала. Надо быть уж полной дурой, чтобы, находясь в розыске, нарушать правила движения. Но установка Бархана четкая - платить без базара. - По-моему, скорость была нормальной. Но если я её превысила, то готова понести наказание. - Вот именно. Придется заплатить штраф. - Сколько? - Она тут же полезла в сумочку. И вдруг из-за её спины выскочил Бархан и с ходу своим огромным кулаком влепил прямо в глаз симпатичному, но хмурому и жадному до денег лейтенанту.
Тот без звука рухнул на землю. Бархан тут же нанес второй примерно такой же по силе и технике исполнения удар - теперь уже старшему сержанту, который тоже не устоял на ногах. В это время с земли успел подняться первый гаишник и получил на этот раз по уху и снова оказался на газоне. Потом повторный удар последовал в табло другому вставшему на ноги менту. Фарида решительно не могла понять - что происходит? Зачем Бархан выскочил из машины? Почему он избивает гаишников? Причем лупит их как бы вполсилы, будто продлевает удовольствие? И тут Бархан нанес пару ударов в полную мощь. Оба гаишника с разбитыми в кровь лицами лежали на газоне и более не дергались. Бандит схватил каждого из них за шиворот и поволок к "шестерке" с надписью ДПС. Открыв заднюю дверцу, он запихал в салон одного и стал загружать второго мента. И вдруг Фарида услышала за спиной: - Стоять! Руки вверх! Она повернулась и увидела немолодого мужчину в штатском. Он держал в руке пистолет, направленный на Бархана.
Директор Гусманов 3 июля, среда: утро, день
Сразу же после трагических событий в Кунцевском отделении "Промбанка" Хисам Хисамович Гусманов, директор этого отделения, оказался в больнице с сотрясением мозга: рукоприкладство бандитов даром не прошло. Травма оказалась средней степени тяжести, и сегодня он уже выписывался из клиники. Все эти дни Гусманов мысленно пытался решить одну серьезную проблему: как вернуть шестьсот тысяч долларов, похищенных у него налетчиками, да и баксы двух рэкетиров из принесенного ими в его кабинет кейса прихватить не мешало бы. На следующее утро после ограбления банка палату Хисама Хисамовича посетил человек в штатском, представившийся подполковником Фроловым из ГУВД. Но на тот момент Гусманов, испытывающий периодические приступы головной боли и тошноты, окончательно не определился - сообщить ли следствию о похищенных бандитами личных средствах. Деньги эти были заработаны Хисамом Хисамовичем не вполне корректным, с точки зрения закона, путем, и их предстояло ещё легализовать. К тому же тогда он ещё не знал, чем, в конце концов, закончился налет, а его попытки прояснить ситуацию осторожными расспросами подполковника Фролова потерпели неудачу: тот давал уклончивые, а то и попросту невнятные ответы.
Все это вынудило Гусманова воздержаться от излишней, как ему тогда казалось, откровенности. Он не сообщил гувэдэшнику ни о наезде рэкетиров, ни об украденных у него лично шестистах тысячах долларов. Хисам Хисамович сослался на свое тяжелое физическое состояние и попросил подполковника зайти через день-два. Гусманов рассчитывал за это время определить свою позицию. Однако подполковник больше его так и не посетил. Лежа на больничной койке, директор Кунцевского отделения "Промбанка" усиленно штудировал все газеты, подробно освещавшие налет бандитов на его родную финансовую структуру. Из них он почерпнул полезные и приятные для себя известия. Оказалось, что погибли не только все налетчики, но и два оказавшихся в это время в банке рэкетира из так называемой никулинской бригады, по кличкам Толян и Багор. Фотографий убитых никулинских бандитов опубликовано не было, но Хисам Хисамович хорошо запомнил прозвище "Багор" именно так называл один рэкетир другого, когда они заявились к директору в кабинет. Получалось, что следствию неизвестно о долларах, принесенных бандитами в банк. Правда, Гусманов не пересчитал эти деньги, но, по словам одного из этих так называемых братков, в кейсе находилось "сто штук". И, поскольку на тот момент рэкетиры полностью контролировали ситуацию в его кабинете, врать им никакой нужды не было. Выяснилось также, что руководители операции по освобождению заложников и нейтрализации налетчиков поступили очень хитро: они выдали бандитам выкуп в размере миллиона долларов, усыпив их бдительность, и сразу же провели молниеносный штурм банка. В результате удалось вернуть и деньги - правда, в испорченном виде. Вот именно эта часть опубликованной в прессе информации смущала Гусманова. Дело было не в том, что деньги оказались чуть ли не сваренными в кипятке раз они не сгорели, их можно обменять. Смущало другое: речь шла именно о возвращенном центробанковском миллионе долларов, а также о нескольких сотнях тысяч рублей (точная сумма не указывалась) из "Промбанка". А где же ещё семьсот штук баксов - его, Хисама Хисамовича, и рэкетиров? Похоже, менты и эфэсбэшники решили вознаградить сами себя за успешное проведение операции? Наконец Гусманов определился - он найдет подполковника Фролова и расскажет ему все как есть. В конце концов, этот Фролов не из налоговой инспекции-полиции, он - мент, ему происхождение принадлежащих Хисаму Хисамовичу долларов вряд ли нужно доказывать с документами в руках. Кроме того, Гусманов - все же финансист, крутится в бизнесе больше десяти лет, а за это время некоторые особо шустрые ребята сумели сделать миллиарды. Так что вряд ли какие-то шестьсот тысяч долларов вызовут у милиции серьезные вопросы. А на рэкетирские деньги он, пожалуй, претендовать не будет. Вдруг они украдены из какого-нибудь банка и у купюр переписаны номера? А может, баксы и того хлеще - фальшивые? Нет, рисковать не стоит. Вернувшись домой, он сразу же позвонил в ГУВД и попросил телефон подполковника Фролова. После всяческих проволочек ему дали-таки нужный номер. - Здравствуйте, господин Фролов, - бодрым тоном начал разговор финансист, - вас беспокоит директор Кунцевского отделения "Промбанка", подвергшегося не столь давно нападению грабителей, Гусманов Хисам Хисамыч. - Добрый день, господин Гусманов. Вы уже выписались из больницы? - осведомился подполковник, но в его голосе банкир не уловил и капли интереса к своей персоне. - Спасибо. Я только что вернулся домой и сразу решил позвонить вам. При встрече с вами в больнице я не мог, к сожалению, дать полноценные показания из-за сильной головной боли, но теперь со мной все в порядке, и я мог бы это сделать теперь. Боюсь, что в ваших показаниях уже нет особой нужды, - все тем же тусклым тоном произнес Фролов. - Дело закрыто. - Вот как? - удивился банкир. Когда? - Вчера. Вероятно, эта информация есть в сегодняшних газетах, подумал Гусманов, но он ещё не читал свежую прессу. - Скажите, пожалуйста, а все похищенные деньги найдены? - Насколько мне известно, центральный офис "Промбанка" проводит аудит вашего отделения. По его окончании и выяснится что к чему. Могу только добавить, деньги, которые были на руках у бандитов, возвратятся к тем, у кого они были похищены. Миллион долларов уже передан Центробанку, а около миллиона рублей вы можете получить в установленном порядке. Запишите номер телефона, куда следует обратиться. - Спасибо. Гусманов зафиксировал на листке бумаги продиктованные ему семь цифр и спросил: - И это все? Больше никаких денег обнаружено у похитителей не было? - Нет. А в чем дело? - Хисаму Хисамовичу показалось, что голос подполковника Фролова вроде как несколько оживился. - Дело в том, что из моего личного сейфа в офисе банка убитыми позже налетчиками похищена большая сумма денег. - Большая? Сколько же? - Теперь Гусманов отчетливо ощутил, что его информация всерьез заинтересовала гувэдэшника. - Шестьсот тысяч долларов, - выдохнул он. - Но и это ещё не все... - Вы можете подъехать на Петровку? - перебивая его, быстро спросил Фролов. - Когда? Сейчас. Я закажу пропуск на ваше имя. Через сорок минут Гусманов уже сидел напротив подполковника в его кабинете и рассказывал свою печальную историю. Внимательно, не перебивая, выслушав Хисама Хисамовича до конца, Фролов задал совершенно неожиданный вопрос. - Вы на колесах? - Да, - не сразу, несколько растерявшись, ответил пострадавший. - Поехали в Генпрокуратуру. Это рядом. Здесь, однако, их поджидала досадная неожиданность: заместителя Генерального прокурора Шигарева, к которому хотел прорваться на прием Фролов, не оказалось на месте по неизвестной даже для его секретаря причине. - Ну что ж, пойдем к Вадиму, - буркнул под нос подполковник. У кабинета следователя Юрченко, занимавшегося делом "Промбанка", Фролов остановился. - Подождите меня, пожалуйста, несколько минут, - обратился он к Гусманову. - Я проясню ситуацию. Вон там можно расположиться, подполковник указал на несколько стульев в глубине коридора. Хисам Хисамович последовал его совету. - Привет, Вадим. - Фролов зашел в кабинет и по-свойски обменялся со следователем рукопожатием. - Здравствуй, Юра. Садись, если надолго, - усталым голосом отозвался Юрченко, отрываясь от кипы бумаг на столе. - Как сказать, - произнес подполковник, усаживаясь все-таки на стул. - Есть новые данные по делу об ограблении "Промбанка". Неужели задержали Фариду? - ещё более потускнел голос следователя. - Нет, но поступило заявление от директора Кунцевского отделения "Промбанка" Гусманова. Его во время налета ограбили лично. - И много взяли? осведомился Юрченко без видимого интереса. - Шестьсот тысяч долларов. Кроме того, бандиты забрали у него сто тысяч долларов клиентских денег. Следователю последняя фраза была непонятна - чего ради директор банка держал финансовые средства клиентов в своем кабинете? Но он не стал требовать объяснений, поскольку не хотел заниматься заявлением Гусманова в принципе. Ведь ясно, чего пришел добиваться Фролов - пересмотреть решение о закрытии дела "по вновь открывшимся обстоятельствам". Но вчерашнее решение заместителя Генерального прокурора Шигарева, по сути, ставило точку в этой истории, а озабоченный собственной карьерой достаточно молодой следователь категорически не желал ни в чем противоречить начальству. - А зачем ты пришел ко мне? - после довольно продолжительного молчания спросил Вадим Юрченко. - Шигарева нет на месте, вот к тебе и пришел. - А причем тут Шигарев? - Как - причем? - подполковник ещё не понимал, к чему клонит сотрудник прокуратуры. - Он же закрывал дело о "Промбанке". - Верно. Но что ты хочешь от него или от меня?
- Открыть дело, естественно, - пожал плечами Фролов. - Ведь вскрылись новые обстоятельства. - Но я не вижу здесь никаких новых обстоятельств. Как не видишь!? - разгорячился подполковник. - Ведь из банка бесследно исчезли семьсот тысяч долларов! - Исчезли не из банка. Исчезли у частного лица, заявление которого ещё следует должным образом проверить, прежде чем завести новое дело. Но это будет именно новое дело, а не то, которое вчера закрыли, - о разбойном нападении на "Промбанк", сопутствующих убийствах и так далее, - назидательным тоном пояснил следователь.
- Ну что ж, открывайте новое, - немного подумав, согласился подполковник.
Ему, в принципе, было почти безразлично, как это дело будет называться. Ограбление Гусманова произошло все равно в "Промбанке", а значит, он, Фролов, может проводить любые необходимые следственные действия и оперативные мероприятия, чтобы доказать свою версию событий в тоннеле, чего его душа прямо-таки жаждала. - Но Генеральная прокуратура занимается более серьезными и социально опасными делами, нежели ограбление частных лиц, - почти торжествующе произнес Юрченко. - Пусть этот Гусманов обращается в городскую прокуратуру. Подполковник вяло попрощался со следователем и вышел из кабинета с расстроенным видом. К заявителю, однако, он подошел с деловым выражением на лице, которое как бы заверяло потерпевшего, что все идет по плану. - Теперь надо ехать в городскую прокуратуру, - объявил он. - Где это? - На Новокузнецкой.
Прокурор Шигарев 3 июля, среда: день
Иннокентий Трофимович сидел за рулем "ауди", стоявшей во дворе дома, где жила его дочь. Он не знал, что делать, как поступить в этот едва ли не самый драматический момент своей жизни и судьбы Веры. Прокурор теперь ясно осознавал, что теряет дочь. Всего за сутки она изменилась самым кардинальным образом. Об этом говорили не только её безумные речи, но и не менее безумные, хотя и сверкающие от счастья глаза. Теперь от Веры можно было ожидать столь же безумных поступков. Он, конечно, слышал о схожих ситуациях. Впрочем, не только работникам прокуратуры, но благодаря прессе и всей стране стало известно о нескольких случаях, когда сотрудницы разного рода "компетентных органов" намертво влюблялись в преступников, с которыми имели дело по долгу службы. Как правило, такие "лав стори" заканчивались побегом смазливых бандитов из-за тюремной решетки и водворению за неё представительниц закона, способствовавшим беглецам. Виктор Курганов, правда, на свободе. Но только пока. Вчера, после совещания о закрытии дела по поводу налета на "Промбанк", у Шигарева состоялся строго конфиденциальный разговор с Вадимом Юрченко. Поскольку тот имел всю подробнейшую информацию и был в курсе оперативных разработок подполковника Фролова по этому делу, Иннокентий Трофимович попросил своего подчиненного оценить вероятность задержания Бархана и Перышка, если бы офицеру ГУВД дали зеленый свет. Юрченко полагал, ссылаясь при этом на мнение муровцев из его следственной бригады, что взять первого из бандитов очень нелегко. Бархан крайне осторожен, и на него нет никаких стоящих материалов от осведомителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42